Часть 2 Глава 5

Закрыв глаза, Диана мысленно произнесла: "Чудо-юдо, рыба-кит...", и тотчас погрузилась в привычную мглу межсонья. Многие непосвящённые или застревают здесь, или не помнят ничего, кроме этой мглы. Да и самой Диане приходилось проводить в ней ночи после тяжёлых исцелений. И всё же для неё мгла была полна обещаний, словно театральный занавес.

Эта ночь обещала быть длинной. В планах у неё было посещение двух постоянных пациентов, и неофициальный визит к дочке подруги. Марина пожаловалась, что двенадцатилетняя Полинка извела её своими "не хочу". Это было не похоже на обычно весёлую и озорную девчушку. Врачи утверждали, что девочка здорова, и списывали всё на переходный период и подростковый возраст. Диана полагала, что апатия девочки вполне могла быть вызвана "просыпавшимися" гормонами, и планировала заглянуть к ней просто на всякий случай.

На первых двух пациентов стояли метки, к ним она могла добраться и сама, а вот для последнего перехода Диане требовался напарник. Прежде она ходила с Рубеном, осторожным и ловким, умевшим сократить путь по межсонью почти до неощутимого, легко обходившим все каверны и ловушки. После его изгнания напарником стал Энди, ритер-аргенти. Почему ритер, а не проводник, Диана догадывалась: так Граф позаботился об усилении ее безопасности. Пусть Энди "ходил" по межсонью хуже Рубена, но в случае опасности он был надежнее проводника.

Да, ночь обещала быть длинной, но у Дианы бывали и более насыщенные ночи, и она была уверена, что к утру ещё должны остаться силы для поисков Феба. Потому что нельзя найти то, чего не ищешь.

Целительница, чуть задержавшись на грани сна и яви, толкнула невидимую дверь и вышла в сад, где вперемежку росли левкои и люпины, лютики и львиный зев, одновременно цвели сирень, вишня и жасмин. Вдоль изгороди густели кусты колючего шиповника, усыпанные розовыми цветами, а сама изгородь была увита вьюнком, цветы которого белели и тут, и там. Словом, это был самый беспорядочный сад, который только можно себе вообразить, но Диана любила его. Лев Евграфович, побывавший здесь однажды, пожурил за хаотичность и непроработанность деталей, но Диану детали не интересовали. Она забывала о цветке или кусте, как только переводила глаз с него на что-то другое, зато прекрасно помнила, что и шиповник, и изгородь предназначены для того, чтобы не допустить в сад незваных гостей. А вьюнок-сигнализация добавился недавно, после неожиданного пробуждения в купе, чтобы никто не смог застать её врасплох.

Пройдясь по саду и настроившись на переход, Диана подошла к садовой беседке и открыла дверь. В большинстве садовых беседок дверей нет, но в этой изящная дверца была навешена специально для того, чтобы переходить в чужие сны.

Визит к первой пациентке, молодой женщине, поправлявшейся после тяжёлой операции, не отнял много времени. С периферии сна целительница, чуть подправив ауру и подкорректировав сюжет сна, чтобы сделать его более ярким и радостным, вернулась к себе.

Визит ко второму пациенту тоже был коротким — только проконтролировать, что всё в порядке. Это был молодой адепт, которого недавно пришлось вытаскивать из летаргического сна. Плата за беспечность и недосмотр наставника оказалась высокой.

Стоило Диане вернуться к себе на участок, как перед ней тотчас же возник напарник в щегольском средневековом наряде, сотворенном сно-дизайнером уровня не меньше аргенти. Уж очень хорошо были проработаны кружева на воротнике и отворотах высоких сапог из светлой кожи, и золотая перевязь с вертикальным креплением для шпаги, и расшитая серебром ткань камзола и свободных штанов… Покрой камзола заставлял широкие плечи гостя казаться ещё шире, но даже в сапогах на каблуках он оставался ниже среднего роста

— Привет, Энди! — весело сказала Диана. — Ты, как всегда, пунктуален. И, как всегда великолепен!

Напарник немного смутился, польщённый похвалой, но тут же строго нахмурился. Казалось, он стесняется своей улыбки, заставлявшей и без того круглое лицо расплываться ещё шире.

— А кружева, — продолжала Диана, — я никогда не думала, что на сапогах могут быть кружева!

— В начале семнадцатого века, миледи, — ответил Энди тоном профессора, читающей лекцию нерадивой ученице, — щёголи кружева носили даже на сапогах. А этот костюм, — тут он выдержал небольшую паузу и гордо продолжил, — этот костюм — точная копия костюма герцога Бромтона с портрета кисти Ван-Тейка!

Кому-то могла бы показаться забавной бородка клинышком, напоминавшая о знаменитом короле Дроздобороде, и приземистая широкоплечая фигура, придававшая Энди сходство с бочонком в латах… Кому-то, но не Диане. Энди был не только напарником, но и другом, в котором она ценила доброту и доблесть, искренность и старомодную щепетильность в отношении чести. И которому с лёгкостью прощала маленькие слабости, вроде любви к костюмам от сно-дизайнеров.

— Чуть не забыл, — сказал ритер, — у меня есть для тебя небольшой сюрприз.

— Сюрприз? Показывай скорее! — воскликнула Диана, зная, что её радость будет приятна ритеру.

— Смотри! — Энди извлек из кармана и выпустил на ладонь девушки крохотное облачко, переливавшееся всеми цветами радуги.

— Сно-декорация? — воскликнула Диана. — Какая прелесть!

И добавила чуть смущённо:

— Ты меня балуешь, Энди!

— Это такая ерунда! Ты достойна большего! — с чувством ответил Энди.

Декорация, даром что одноразовая, и в самом деле была хороша, именно такая, как любила Диана: радостная, светлая, с капелькой волшебства. Энди отвернулся, делая вид, что внимательно изучает вьюнок охранки, чтобы девушка, увлечённо разглядывавшая его подарок, даже мельком, бросив случайный взгляд, не заметила выражения его лица. Дав Диане время налюбоваться подарком, ритер спросил, скрывая эмоции за деловым тоном:

— Что у нас на сегодня? Куда идем?

— Помнишь, я рассказывала тебе про девчуху — "нехочуху"?

Энди кивнул.

— Пойдём, посмотрим?

— Миледи, осмелюсь напомнить, — строго сказал ритер, — что несанкционированное проникновение в детские сны незаконно. Вы поставили в известности своего гельти?

— Нет… Но, Энди, — умоляюще посмотрела на него Диана, и взгляд Энди смягчился, однако сдаваться ритер не торопился.

— Миледи, в прошлый раз кто-то обещал мне, что больше не будет вторгаться к "соням" без соответствующего разрешения, — заметил он.

— А мы и не будем вторгаться, — пообещала Диана, лукаво глядя на ритера. — Я только посмотрю.

— Только ради вас, миледи, — вздохнул Энди, беря целительницу за руку. На мгновение их окутала мгла перехода, а затем они оказались в пустоте межсонья, где роскошный костюм ритера сменился не менее роскошными доспехами, покрытыми искусной чеканкой. Сколько раз Диана пыталась, но так и не смогла разглядеть рисунок на латах и шлеме, образованный замысловатым переплетением повторяющихся символов. Именно эти символы были настоящей защитой ритеров в сражениях с хищными сущностями, обитавшими в межсонье. Насмешники, говорившие, что доспехи на коротышке сидят как на свинье седло, прикусили бы языки, увидев Энди перед охотой: ритер, готовый к бою, больше был похож на бронированного дикого вепря.

И если Диана, очутившись в межсонье, могла ориентироваться только по меткам, то Энди чувствовал себя вполне уверенно. Держа напарницу за руку, он вёл её в нужном направлении, руководствуясь каким-то внутренним компасом. Вдруг Энди замедлил шаг и скомандовал Диане:

— Работаем по схеме "А".

Она немедленно отступила ему за спину, оставляя при этом ритеру свободу для маневра.

— Кто-то серьёзный? — обеспокоенно спросила девушка.

— Нет, — ответил Энди почти весело. — "Пиявочка" там, к счастью, небольшая ещё. Сейчас мы ее, миленькую… В его голосе звучала ласковость кота, заприметившего беспечную мышь.

Он поднял руки ладонями вверх и принял появившейся из ниоткуда короткого меча, клинок которого был покрыт теми же символами, что и доспехи. Рука ритера привычно легла на рукоять меча.

— Ну где же ты, хорошая мой, — всё так же ласково произнес Энди. — Покажись нам.

И "пиявочка" не заставила себя ждать. Едва заметное уплотнение пространства, лежавшее на их пути, мимо которого сама Диана прошла бы, не заметив ничего подозрительного, сгустилось, обретая телесность. И перед ритером возникла яростно шипящая амебоподобная сущность.

Диана знала, что для Энди эта тварь не опаснее, чем дикая кошка, ведь её глазах он уже многократно уничтожал эту пакость. Но, как и в самый первый раз, ей было страшно, ведь и дикая кошка может выцарапать глаза.

Тем временем сущность, мгновенно отрастив псевдоподию с присоской на конце, потянулась ею к ритеру.

— Всего одна? — возмутился ритер, и символы на клинке ослепительно вспыхнули, когда он отсек это подобие щупальца.

Пиявка жалобно взвизгнула, выбрасывая в сторону Энди не одну, а три псевдоподии.

— Уже лучше, — прокомментировал ритер, одним движением отрубая две псевдоподии и легко уклоняясь от третьей. Эту последнюю он отсек прежде, чем "пиявка" успела её отдернуть.

Ответом ему был уже рев, а не визг. И от разъярённой сущности рванулись в сторону обидчика сразу две дюжины псевдощупалец.

На этот раз Энди не стал рубить щупальца по одному.

— Аруз стоц равм, — негромко произнёс он, и символы на клинке и доспехах ослепительно вспыхнули. Вслед за тем вспыхнула и "пиявка". Вспыхнула и погасла.

— Все? — осторожно спросила Диана, видя, что Энди опустил меч и напряжённо оглядывается по сторонам.

— Все, — сурово ответил ритер. Диана заметила, что Энди вообще старается выглядеть сурово, должно быть, стесняясь того, как его круглое лицо расплывается в улыбке. — Можем идти.

К радости Дианы, идти пришлось недолго. Спустя всего несколько шагов Энди остановился.

— Мы на месте, — сказал он, положив руку ей на плечо. — Действуй, Ди. Я подожду тебя здесь.

И, подтолкнув напарницу, ловко вбросил её на периферию сна девочки.

Диана заглянула в сон Полинки и вздрогнула от страха и отвращения. Так вот чем пугал её в своё время Граф. Девочка металась в сером мареве, символизировавшем пустоту, а за ней по пятам гналась громадная "пиявка". Такое нельзя вообразить, нафанатазировать, зато можно увидеть, побывав в межсонье. Похоже было, что талантливая девочка, не понимая, что делает, выбралась за пределы своего сна и столкнулась с одной из паразитирующих сущностей, видимо небольшой, совсем не такой, как она увиделась Полине, иначе последствия были бы плачевными. Целительница, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, взяла себя в руки и принялась внимательно осматривать ауру девочки. Начала с "сонного" участка, тусклого, белёсого у "сонь" и синего у "сноходцев". У Полины участок был нежно-голубым, пожалуй, даже более голубым, чем у некоторых "медяшек", так что о находке следовало завтра же доложить Графу. А вот о багровом с тёмно-фиолетовыми разводами пятне на ауре, свидетельствовавшем о встрече с "пиявкой", позаботиться надо было немедленно. Но прежде стоило избавить девочку от кошмара.

И Диана, чуть улыбнувшись своим мыслям, принялась аккуратно исправлять сон. Повинуясь её воле, на пути у чудовища возникла кряжистая фигура рыцаря в сверкающих доспехах с огромным двуручным мечом наперевес. Энди наверняка сказал бы, что меч так не держат, и что в таких доспехах сражаться неудобно, но, во-первых, ему никто не собирался показывать этот сон, во-вторых, Полина понимала в мечах и доспехах ещё меньше целительницы. Главное, что рыцарь был достаточно живописен и грозен, а его неправильный меч нашинковал чудовище, как нож капусту.

Затем серая мгла рассеялась, и девочка оказалась — тут Диана не поскупилась, поделившись подарком Энди — в сказочном лесу. С лёгкой завистью взглянув на белоснежного единорога, радостно приветствовавшего юную гостью, целительница принялась за работу. Осторожно вливая силу в повреждённый участок ауры, Диана улыбалась. И настроение у неё было таким, словно она сама шла по лесу, вдыхая ароматы чудесных цветов, наслаждаясь трелями сказочных птиц, и бегая наперегонки с единорогом.