Часть 4 глава 9

ГЛАВА 9

Расширенное заседание генерального штаба шло уже четвертый час. Феликс никак не мог ожидать того, что командиры ВКСПБ, войск КВООН, СОЛОД и СОПТ, по сути собранные для формального обсуждения плана ввода на территории Беларуси второй стадии операции «Loop retaliation», вдруг раскачают безликую «воду» рутинного болота до нешуточного шторма жаркой полемики. Приглашенные Желязным в качестве наблюдателей командир разросшегося до уровня батальона спецподразделения «Ferry Noy» и его заместитель чувствовали себя не в своей тарелке. Переводчики не умолкали, путаясь в определениях и объясняя иностранным военным ход происходящего.

К ним у присутствующих накопилось множество серьезных вопросов. Еще бы, ведь даже начальник Генерального штаба толком ничего не знал о ставящихся перед «Ferry Noy» задачах. Мандат служащего этого батальона высочайшим приказом по войскам ставился выше полномочий командира любого подразделения. На этой почве уже не раз и не два происходили всякого рода эксцессы.

В расположение любой части мог прибыть сержант из «Ferry Noy», сунуть командиру мандат, отодвинуть его в сторону и начать командовать. Именно эти претензии и были озвучены присутствующими в числе первых.

Горделиво восседавшие в начале заседания представители этого специального батальона теперь только отмалчивались и краснели, косясь в сторону Желязного. Они и подумать не могли, что находясь в распоряжении и в прямом подчинении непосредственно Советнику президента, в его присутствии им кто-то и что-то осмелится предъявить.

Феликса это какое-то время забавляло, но страсти продолжали накаляться и руководящий заседанием начальник Генерального штаба вскоре стал выпускать из своих рук контроль над ситуацией. Заметив это, Советник президента встал и направился к трибуне. К моменту, когда он к ней приблизился и безцеремонно отодвинул в сторону распорядителя шумного собрания, в актовом зале воцарилась мертвая тишина. Теперь было понятно, у кого ребята из «Ferry Noy» набрались своей наглости. Надо же, пусть и высокопоставленный чиновник, но ведь гражданский человек просто взял и отодвинул в сторону начальника Генерального штаба! А генерал Тартуев, между прочим, тоже не мелкая фигура, не зеленый лейтенантик.

В момент, когда Советник президента протирал свои мощные очки, каждому члену высшего офицерского состава Беларуси стало предельно ясно, кто из них и чего стоит. Желязны не затягивал привычную процедуру приведения в порядок своей оптики. Все же утраченные на «Авроре» силы восполнялись очень медленно, а пусть и отмеченную лампасами, но все же ставшую неуправляемой толпу, нужно было держать в рамках. Водрузив темную роговую оправу на нос, Феликс волевым жестом согнул дужку микрофона, направляя ее к своим фиолетовым губам, спросил:

— Кто-то из вас имеет какие-то конкретные претензии? …Что это тогда здесь за базар? Шум — гам! Вы военные люди — командиры. Ваш профессионализм в борьбе с белорусской партизанщиной вызывает уважение во всем мире! Что, позвольте вас спросить, происходит здесь?

Офицеры начали замолкать. Как точно определил Феликс, одно дело вякать с места в присутствии Советника президента, а другое сказать ему что-то в лоб. Далее следовало повернуть разговор в менее жесткое русло — кого-то похвалить лично, кого-то за добросовестную службу его подразделения, минут двадцать порассуждать ни о чем, после чего привычно пообещать улучшения условий службы и вскоре второй пункт операции «Loop retaliation» будет принят и подписан целиком, без поправок.

Желязны предложил генералу Тартуеву присесть к коллегам и, дождавшись, когда тот скромно устроится на самом краю первого ряда, приступил к исполнению своего плана действий. Ярко отметив серьезные успехи войск КВООН и подразделений СОЛОДа, (которых, признаться и близко не было), в северных областях страны, он перешел на личности, выделяя положительные качества офицеров, что называется, на выбор, просто вычленяя какие-то данные из списка вызванных на заседание.

Атмосфера ставшего нервным заседания стала проясняться. Феликс называл фамилии, а офицеры сдержанно выслушивали похвалу в свой адрес. Порой высокопоставленный чиновник даже снисходил до критики, но, с юморком и без конкретный указаний на имена и должности. После тягучей патоки похвалы офицеры и это воспринимали с благодарностью, радуясь, что не получили ожидаемый разнос. Но вдруг случилось что-то странное. Очередной полковник, услышавший свою фамилию из уст Советника президента, встал.

— Вы хотите что-то сказать? — пытаясь поймать в фокус силуэт офицера, сощурился Желязны.

— Спросить, — уточнил с места вставший. — Я — командир артдивизиона, полковник Дубовский.

— Так, — чувствуя недоброе, поправил очки Феликс, — ваш вопрос общего характера, или мы сможем его обсудить после заседания в частном порядке?

— Общего, — уточнил офицер, — он касается всех, точнее, все о нем знают, но почему-то эти «все» сейчас поджали хвосты. Хотя, — полковник придирчиво пробежал глазами по рядам коллег, — еще перед заседанием в холле многие собирались озвучить мучавшие их проблемы.

— Но ведь я сейчас докладываю, — вяло возмутился Советник, — вы сможете потом взять слово, спросить.

— Мы собрались обсудить введение второй части операции «Петля возмездия», верно?

— Да, господин полковник, и мне показалось, что вам все уже понятно…

— Понятно? — удивился Дубовский. — Лично мне там многое не понятно…

Это был сильный ход. Своим внезапным появлением в успокоившемся ходе заседания этот командир дивизиона мог просто взорвать обстановку. Феликс мгновенно сориентировался. «Работай личностно», — приказал себе чиновник, но едва только он открыл рот, как вдруг понял, что фамилия офицера, до этого времени располагавшаяся в списке под его указательным пальцем, безвозвратно утеряна во время манипуляций с очками. Желязны, что называется, неосмотрительно убежал по ситуации вперед.

— Что именно вас интересует, полковник, — спросил Желязны так ловко, что сразу же возникала серьезная дистанция, просто пропасть, между Советником президента и этим офицером. «Мятежный» вояка явно почувствовал это, но отступать от намеченного не собирался:

— Моя фамилия Дубовский, господин Советник президента, — терпеливо напомнил он, — а вопрос имеется по пункту двенадцать секретного распоряжения второй части плана. Он гласит: «Командирам подразделений оказывать всяческую помощь органам внутренних дел в реализации Распоряжения МВД № 113 от 12 апреля 2006 года».

К сожалению, сами понимаете, бумага секретная, поэтому у меня нет возможности зачитать все пункты этого Распоряжения, но друзья из МВД мне пояснили, о чем оно. Вот по этому поводу и появился вопрос: как? Каким образом мы, военные люди, можем помогать в этом деле милиции? И еще, интересно, с каких это пор, и с чьей подачи там, в МВД даются секретные распоряжения, в которых говорится, что все торговые точки на рынках столицы, областных и прочих городов должны быть отданы на откуп кавказцам?

Да, уважаемые коллеги, не нужно гудеть и втихую возмущаться, даю вам слово, там об этом говорится четко. В связи с этим, я так понимаю, нам стоит ожидать и еще какие-то сюрпризы. Сам собой напрашивается второй вопрос: господин Советник президента, когда нам дадут ознакомиться со всеми частями «Петли возмездия»? Что еще из того, что принадлежит народу Беларуси, нам придется кому-то отдать? Лес — Китаю, реки — Полякам, а нам что? Простите, я отвлекся. Вернемся обратно к плану.

В наших штабах только две его части, а где еще две? Я не просто так спрашиваю. Это же нам, в конце концов, воплощать их в жизнь, нам готовиться, нам прослеживать связь между пунктами. Как это делать, если и эту, вторую часть операции нам постоянно дополняют и дополняют подобными секретными распоряжениями, приказами и так далее? Странно, господа офицеры, что только мне, как гражданину своей страны, интересно с чего это мы, Вооруженные Силы должны помогать лоббировать интересы каких-то кавказцев, китайцев или поляков? Тех же кавказцев и до войны на рынках было больше, чем самих товаров. Только на минуточку напомню, это рынки Беларуси! Почему они находились и находятся в пользовании кавказцев? Кому это надо?..

Лицо Феликса не выражало никаких эмоций, но пальцы потянулись к карману за знаменитым носовым платком-скатертью. В этот раз советник президента медленно вытер покрывшуюся испариной лысину:

— Вы только послушайте себя, что вы такое говорите? — неприятно прогнусавил он. — Что это за «Секретное распоряжение МВД», о котором знает любой, повторяю, любой полковник Вооруженных Сил, вдруг возомнивший себя главнокомандующим?

Микрофон Желязного начал неприятно гудеть, принимая волны находящегося в его кармане мобильного телефона. Феликс продолжал жестко увещевать зарвавшегося офицера, попутно бросив беглый взгляд на экран. Там светилась надпись «№ 6 Denny Inmundo».

Дав отбой звонку, чиновник продолжил отвешивать мягкий «нагоняй» мятежному офицеру, то и дело указывая на несоблюдение секретности и субординации, а сам, по сути, просто отвлекал собрание от указанных полковником Дубовским проблем. Телефон снова завибрировал, давая понять хозяину, что пришло СМС. Желязны, продолжая говорить, бегло просмотрел послание: от «№ 6 Denny Inmundo»: «Умоляю срочно! Нападение. Нужно поговорить. Угроза для всего»

По взмокшей спине Желязного потянуло холодком. Отчего-то заломило суставы рук, и мощные толчки крови начали напряженно стучать в затылок. Феликс побледнел, сунул телефон в карман и, схватившись за трибуну, едва не упал. Зал ахнул. К Советнику президента бросились люди, подхватили, вынесли в коридор, а затем в просторный кабинет. Чьи-то заботливые руки уложили его на диван, услужливо расстегнули рубашку…

— Иди, — сказал рядом кто-то невидимый, — найди этого Дубовского и скажи ему, чтобы…, пусть лучше сразу повесится, с-сука…

Торопливые шаги удалились, хлопнула дверь, и только теперь Феликс понял, что лицо его накрыто прохладным, влажным полотенцем. Сбросив его на пол, Советник президента сделал над собой усилие и поднялся. В кабинете присутствовали два незнакомых ему офицера. Личная охрана Феликса была оставлена им в машинах и наверняка пока была не в курсе происходящего. Он был уверен, что эта парочка вояк просто ловко воспользовалась моментом, ловя случайно выпавший шанс приблизиться, услужить VIP персонам, а, может быть, даже быть замеченными. Но Желязны был не расположен сейчас вербовать в свои ряды новых слепых исполнителей. На скорую руку поблагодарив их, Феликс достал телефон и произнес: «простите, господа офицеры, у меня очень важный звонок».

Комната моментально опустела. Желязны, отметив, как все удачно получилось с его недомоганием на этом формальном заседании, лег на диван (он и в самом деле чувствовал себя не очень хорошо), и набрал номер своего помощника Денни Инмундо. Гудки тягостно буравили пространство, пытаясь нащупать «опорную колонну» Круга его магов. Наконец абонент ответил:

— Слушаю, магистр.

— Что там, черт подери, происходит? — вознегодовал Советник тоном, которым только что распекал наглого полковника.

— Я в лесу, — восстанавливая дыхание, произнес его помощник, — их всех убили.

— Кто убил? Как?

— У меня…, я не знаю, сколько у меня времени, — хватал воздух Денни, — за мной идут мужчина и женщина.

— Говори, только коротко.

— Я не знаю, как партизаны незамеченными прошли охрану. Те спохватились, когда нас в здании уже начали отстреливать. Пришло не меньше десятка. Вышибали двери и поливали всех подряд из короткоствольных. Кто-то выбегал на шум, кого-то расстреливали в коридоре. Я был в лаборатории. Феликс, — вдруг признался маг, — я ничего не чувствовал! «Фон» об этом молчал. Все было как всегда и! …Тут выстрелы. Мы выглянули в коридор, и увидели, как в первых кабинетах, короткими очередями, спокойно, как бешенных собак, убивали охрану и наших братьев из Круга. Командовала женщина. Она непробиваема. Ее поле — просто стена. Феликс, я чувствую, как она меня ищет «взглядом», не зная, что я за территорией ограждения, в лесу…

— Возле «Авроры», — холодно ответил Магистр, — с запада и востока стоят две войсковые группы с техникой. Бегите к ним.

— Я не могу бежать, — рассмеялся сквозь слезы помощник. — Граната из подствольного гранатомета взорвалась прямо в лаборатории. Мои ноги разъело кислотой. До колена они…, жалкое зрелище. Я прохожу пятьдесят шагов и ложусь отдохнуть. Волдыри лопнули, сукровица, кожа висит лохмотьями, но и это не самое важное. Со мной происходят странные вещи, Феликс, — словно в бреду, стал заговариваться Денни. — Я ведь не знаю русского. Пока еще мог бежать, встретил в лесу какого-то мужчину из местных, заговорил с ним. Удивительно, но он свободно говорил и на испанском, и на английском. Я спросил, где здесь поблизости стоят войска, он мне указал дорогу. Двадцать минут я, превозмогая боль, бежал туда, куда мне показали, прямо, не сворачивая, а вернулся на то место, откуда начал движение.

Я оценил шутку, Магистр, повернулся и, как мог, из последних сил пошел в другую сторону, влево от «Авроры», на восток. Вскоре встретил женщину, и она тоже меня понимала, причем говорила, как каталонка. Снова круг, и снова я очутился на этом месте. Магистр! Я сейчас отдаю все свои силы я на удержание «кольца забвения», чувствую, как та молодая женщина, что руководила захватом, буквально обволакивает взглядом мое нынешнее укрытие. Чтобы вам меня было легче отыскать, я выбрался на длинную просеку, сижу под большим деревом. О я вижу их! — в страхе заскулил Инмундо. — Феликс, вижу! Она и ее спутник с автоматом шастают в кустах в ста метрах южнее… Я не удержу круг долго, они меня найдут.

— Денни, — хрипло отозвался в трубке Желязны, — я хорошо помню карту, рядом с «Авророй» нет никакой просеки. Но не отчаивайтесь, мой друг. Потерпите немного, наверняка охрана успела поднять военных по тревоге. Вас спасут…

— Маги-и-истр, — с нотками обреченности, на распев, словно пьяный моряк, пропел Денни, — они уже здесь, военные, но почему-то не видят моих преследователей. У меня оптика. Скажу больше, я бежал к военным, кричал, даже стрелял. Оу! — со странной интонацией, присущей сумасшедшему заметил Опорный маг Круга, — я не сказал вам? Я забрал у мертвого охранника пистолет. В нем оставалось три патрона. Я израсходовал их все, стреляя в офицера поисковой группы, прочесывающей лес вокруг меня. Никто этого не услышал, и я ни в кого не попал. Ха-ха-ха, — вдруг рассмеялся Денни, — мой дорогой Магистр, слышите меня? Вы еще не поняли, с кем мы связались? Мы с вами снимали пенки с наук, религий, учений, понятий законов Природы, словно мусор оставляя в стороне сказки, былины и саги. Для нас Духи — это просто изучаемый объект, а для них — это стихия, одно из составляющих их самих. Это никакие ни сказки, Феликс…, — блеклым голосом заключил помощник. — Я уверен, меня намеренно держат возле этого дерева. Кажется, будет гроза…

— Он здесь, Алексей, — тихо сказала Радмила, которая почему-то предпочитала произносить имя Волкова целиком, — держит круг, сильный колдун. Чует, что последний, кто уцелел и боится.

— Мы прочесали все вокруг, — ответил из-за спины спутник, — куда ему еще деваться?

— Так, запросто его не отыскать, — улыбнулась Рада, — его и тайным зрением не выявишь, пока не устанет.

— А может, — предположил Волков, — его уже войска подобрали?

— Нет, — уверенно ответила молодая женщина, — этих мало что я, так еще и лешие кругами водят.

— Лешие?

— Духи местности, так тебе будет проще понять.

— Проще, — пробурчал Алексей, — про леших хоть в сказках говорится, а Духи, это что-то страшное…

— Не говори так, — мягко остановила его рассуждения Радмила, — это ваше телевидение и кино заставляют думать так. Скажи, если кто-то без всякой причины считает тебя упырем, как ты сам к нему станешь относиться? Наверное, тоже переведешь этого человека в список личных врагов, ведь так? Вот и Духи Природы поступают так же. Тем, кто с ними дружит, они как мамка с тятькой. Так что не нервничай, они на нашей стороне.

— Так это они нас делают невидимыми?

— Нет, — улыбнулась Рада, — это я, а они в это время заплели пути перед кощеем. Хорошо заплели, даже я пока не могу его отыскать.

— Слушай, — а тебе не мешает то, что ты разговариваешь?

— Нет. Ты же можешь одновременно ехать на машине и переключать передачи, отслеживать дорожные знаки?

— Могу.

— Вот и я, кое-что могу.

— Но как ты это делаешь? — тихо сокрушался Волков старший. — Они же метров пятьдесят от нас бегают, ходят, ездят, а нас не видят. Да любой спецназ тебя на руках бы носил…

— Зачем мне спецназ? — двусмысленно спросила Рада. — Вот если бы молодец достойный носил…

Волков даже покраснел от услышанного, но взглянув краем глаза на свою спутницу, тут же остыл. У нее в глазах и близко не было ничего постыдного. Скорее какая-то скрытая горечь.

— Что, — сдержанно спросил Алексей, — не нашлось, достойного?

— Отчего же, был, — печально ответила Рада, — но мы с ним не готовы были друг к другу. Это уже потом, когда я горечью утраты выжгла сама себя до дна, пришли ко мне и знания. Не сохранишь жар углей в деревянной ступе. Вот и он «сгорел». На заводе работал, в «термичке». Онкология. Врачи сказали: «производство, связанное с асбестом — всегда печальный результат», но я-то знаю, всему виною я. Не по любви замуж пошла.

С детства в себе чуяла столько женской силы, что совладать с ней не могла. Ребята вились вокруг, как осы возле банки с сиропом. Мать все это видела, «вязала» меня по рукам и ногам, держала в строгости. Это теперь я понимаю, что она и сама такая сильная, как я. А потом я увидела его. Казалось «вот, таким должен быть мой мужчина». Ухаживал. Он старше меня был на двенадцать лет, красавец. Но не срослось. За месяц до свадьбы он узнал про рак. Пытался скрыть от меня, но я-то все вижу, еще с детства. …За полгода сгорел.

Куда меня после этого только не бросало. В церковь, астрологию, магию. Впуталась к «Свидетелям Иеговы» так, что вопрос стоял жить или не жить, чудом ушла, но зато получила знания о кощеях.

В то время встретила Атея. Он мне и рассказал, кто я и что из себя представляю. И быть настоящей женщиной и глаза отводить, — улыбнулась Радмила, — тоже тогда и научилась…

— Вон они! — крикнул кто-то из леса, и тут же захлопали выстрелы.

Волков толкнул Радмилу в яму, а сам покатился следом, готовясь к стрельбе.

— Что случилось? — крикнул он, готовясь отразить нападение.

— Не знаю, — покраснела красавица, — только на миг подумала о земном.

— О чем это о земном?

— О тебе…

— И что?

— Круг разомкнулся…

Первого Алексей срубил короткой очередью «грудь-голова». Второго по ногам. Потом перешел на одиночный и хлопал выбегавших, как в тире.

— Что с ними такое? — ожидая очередного нападавшего, удивлялся Волков.

— Я восстанавливаю круг, — ответила Рада, — их сейчас здорово морочит.

— У меня всего четыре магазина, — между выстрелами, вставил Алексей, — да и не хорошо так, без боя бить, как свиней. Это же срочники, солдатики…

— Не могу ничего вернуть, время сошло, — выдохнула Радмила, — бежим!

Они бросились через кусты черемухи и тут же наткнулись на БТР, стоящий у лесной дороги. Вокруг шла серьезная пальба, а экипаж …мирно спал на разогретой солнцем броне. Даже из открытых дверей «восьмидесятки» доносился дружный храп. Осторожно обогнув машину, Рада и Алексей застыли. Перед ними, облаченные в одежды музейных экспонатов семнадцатого века стояли мужчина и женщина. Нужно сказать, что кощей Денни Инмундо многое бы отдал сейчас, чтобы получить возможность поквитаться с ними.

Радмила не теряя ни мгновения сорвала с груди свою брошь, бегло окинув взглядом Волкова, выдернула у того из ножен охотничий тесак, и тут же, склонив колена, разложила «дары» перед Хозяевами. «Лесная» женщина взяла ее за руку, а мужчина указал Алексею куда-то в чащу за дорогу.

— Беги, — тихо, одними губами шепнула Рада, — свидимся еще.

— К-когда, — дернувшись в указанном направлении, спросил Волков.

— Когда? — переспросила она, и тут же ответила, — а теперь всегда. Ты найдешь сегодня многое, найдешь после того и меня…

Алексей перебежал через дорогу и углубился в лес. Вскоре на пути его стали встречаться рассеянные между деревьями солдаты. Первый, второй…, третий. От всей души вкладываясь в удары, он просто сшибал их на землю, вилял между деревьев, стрелял, если было нужно, и только наращивал темп движения, не задумываясь ни на миг о том, куда и зачем он бежит.

Через минут пятнадцать-двадцать, его тело вдруг начало давать сбои. Алексею не хватало дыхания. Ноги деревенели и подкашивались. Волков часто падал, но упрямо заставлял себя подняться и бежать дальше. «Наверное, — отвлекал он себя мыслями, — это вояки пустили в лес какой-то газ. Как тогда, под Леснинском. Все равно, это мне не помеха, нужно двигаться вперед! Бежать, ведь мне указали путь. …Только путь куда? Куда я бегу? К своим? Они улетели, я сам видел поднимающийся над лесом лаплан. Радмила сказала, что так надо: ребята забирают пленницу и улетают, а мы остаемся. Она же знает, как должно быть, иначе мы не взяли бы этот объект. А если…»

И вдруг Алексей почувствовал, что под его ногами исчезла твердая поверхность. Мир лихо кувыркнулся, и он на полном ходу, с треском и грохотом рухнул в затхлый и сырок мрак…

Вначале ему казалось, что он просто подорвался на мине. Лежа лицом вниз, Алексей прислушался к своим ощущениям. Руки и ноги были целы, хотя колени и локти сильно саднило. «Это царапины, — заключил Волков, — ерунда. Значит, на самом деле я куда-то провалился. Во рту привкус крови, но зубы целы, это тоже неплохо. Но почему так темно?»

Приподнявшись над скользкой от сырости землей, Алексей осмотрелся. Над ним зияла дыра. Все мало-помалу начало становиться на свои места. Оказалось, что он просто проломал крышу какой-то землянки. Волков, морщась от боли, поднялся. «Спокойно, — думал он, — если выхода не видно, надо выбираться через дыру.

Сверху изредка все еще похлопывали выстрелы. То, что они удалялись, показалось Алексею добрым знаком: «хорошо хоть гранатами никто не забросает». Осторожно ощупав в полумраке окружающие его палки, щепки и трухлявые останки бревен, Волков так и не смог подобрать ничего мало-мальски пригодного для того, чтобы соорудить хоть какое-то подобие лестницы.

Его глаза постепенно привыкали к темноте. Вскоре у дальней стенки землянки стала просматриваться черная ниша. Алексей осторожно шагнул к ней, в тайне надеясь, что это дверь. Ноги уперлись во что-то твердое на уровне колен, а вытянутая вперед рука так и не достала до стены. Волков согнулся и ощупал препятствие: это были сколоченные поперечинами гнилые доски. «Раз это ящик, — рассуждал он, — значит под ним земля. Уберу деревяшки и проберусь дальше к нише».

Спешить не следовало, если это землянка с военных времен, эта полусгнившая тара могла оказаться и со взрывчаткой. Через несколько минут он сумел аккуратно сорвать крышку. Ощупывая перед собой пространство в ящике, Алексей схватился за что-то металлическое. В первый момент ему даже показалось, что это винтовка, но потянув за сколькое и продолговатое тело, он понял, что этот предмет практически не имеет выступов. «Это же…меч!»

Трудно было удержаться от соблазна. Пусть даже не видя толком древнего оружия, Волков потянул его из скользких от окружающей гнили ножен. В тот же миг нереальный, мягкий, лунный свет, исходящий от клинка, высветил дно «ящика». Там лежал скелет человека. «Светящийся меч, — сглатывая не существующую слюну сухим от волнения горлом, подумал Алексей, — это же, …это же …могила Чабора? Но в книге сказано, что его меч признает только одни руки...!»

Давно почерневшее небо в очередной раз грохнуло над его головой низкими, клубными басами. Денни глубоко вздохнул. Где-то далеко остались ночные клубы, коттеджи с бассейнами, машины и вся его былая, роскошная жизнь. Все в один миг сузилось до рамок этой, как казалось в начале, рядовой, а теперь — трижды проклятой командировки. И Бейрут, и Ирак, и Балканы были страшными, но все же просто приключениями, а здесь.

Просека, которой нет на картах, дерево, которое гудит, лес, из которого нет выхода, а еще и близящаяся гроза. Денни окончательно выбился из сил. Он больше не мог держать над собой заградительного «кольца Забвения», но, судя по всему, оно ему уже было и не нужно. Кто-то цепко держал его в рамках именно этой реальности, ни на шаг не отпуская куда-либо в сторону ни мыслью, ни действием. Инмундо не покидала странная, навязчивая мысль о том, что все это он уже где-то видел, ощущал. Даже невыносимую боль от разъеденных кислотой ног…

Вдруг марево «просеки», долгое время остававшееся неподвижным, искривилось. Черный силуэт человека с пока неясным, светящимся пятном, двигался прямо к этому дереву. Обретая на ходу все новые детали, неизвестный шел быстро и уверенно. Это был какой-то грязный солдат в изорванном камуфляже, с чумазым, хмурым лицом, разбитыми губами и… светящимся мечом!

Картинки несвязных видений или снов понеслись перед округлившимися глазами Денни: сначала памятник русскому солдату в Берлине, затем какой-то карлик, котел, паук, золотая паутина…

— Я снова нашел тебя, …Поклад, или как тебя там сейчас зовут, — подойдя вплотную, хрипло произнес незнакомец на русском, — так что даже не вздумай колдовать.

Инмундо не понял ни слова, но явно ощутил угрозу, исходящую от незнакомца.

— Меня привел меч, — добавил солдат и, замахнувшись страшным, светящимся словно солнце клинком, разрубил голову черного колдуна надвое…