Часть 4 глава 2

Джанет боялась поднять взгляд. Она вдруг ясно ощутила, что над ее тонкой шейкой повисло холодное тело безпощадного меча судьбы.

— Я, — чуть ли не шепотом выдавила она из себя, — просто не поняла…, что там происходило. Я …испугалась, простите.

Желязны стоял перед ней, сложив руки на груди. Глядя на него можно было не сомневаться, в его вытянутой к затылку черепной коробке шли очень глубокие и энергозатратные процессы.

— Поясню, — сказал он как-то вдруг, попутно продолжая о чем-то думать, — эта девушка, с которой мы работали, имеет дар, дар, который, по сути, простаивает без дела. Она есть некий природный канал связи с тем, что люди называют Вселенский Разум. Это место, где содержится вся информация о прошлых, настоящих и грядущих событиях. Сама она не в силах прокачать существующий в ней канал на всю силу, а мы ей помогаем, естественно, с выгодой для себя.

Что тут такого? Грех не воспользоваться таким шансом. Дело в том, что со мной работают безспорно талантливые помощники, и у каждого из них есть свой дар, но все же мы, это только «автомобили без топлива». Она помогает нам добывать это «топливо».

— А она этого хочет? — спросила Джанет, и тут же ее шею что-то больно кольнуло. Девушка дрогнула и вялым движением подняла руку к воротнику. Феликс стоял в шаге от нее, он не мог быть причиной этого. Случайность? «Скорее всего, так» — успокоила себя девушка и, словно очнувшись от наваждения, стала подниматься на ноги.

— Вам стало легче? — делая шаг назад и даже не пытаясь помочь даме, спросил Желязны. — Это хорошо, — заключил он, — значит, мы уже можем расставить все точки над «і». После этого каждый из нас сделает соответствующие выводы.

— Мы… должны что-то обсудить? — обтягивая задравшуюся блузку и поправляя юбку, стала приводить себя в порядок бизнес-леди.

— Хотя бы то, для чего мы с вашим шефом вызвали вас сюда.

— Мне кажется, — открывая дверь душа, и включая свет над зеркальной полкой, спросила Джанет, — все цели моего визита мы с вами и раньше уже обсудили? Всё уже подписано. Помещения выкуплены, со следующей недели начнется демонтаж старого оборудования и ремонт. Думаю, через полгода мы дадим первую продукцию. Или, — оторвавшись от своего изображения в зеркале, поинтересовалась леди, — нужно быстрее?

— Вопрос стоит не в скорости развития бизнес-плана, — подойдя к двери и равнодушно взирая на то, как дама старается привести в порядок расплывшуюся от слез косметику, ответил Феликс. — В данный момент я озабочен другим.

— Могу я узнать чем? — окончательно придя в себя, поинтересовалась девушка.

— Почему вы вычеркнули из списка лекарств витамины для беременных «Матерна», успокаивающее «Талидомид» и еще несколько рекомендуемых препаратов первостепенной важности?

— Потому что одно дело сбыть что-то ненужное, что валяется годами на складах, а другое подорвать здоровье целого народа. Вам, конечно, некогда этим интересоваться. Я всё понимаю, просто кто-то из знакомых попросил лоббировать продвижение этих продуктов на восточном рынке, но тут, мистер Желязны, не все так просто. Как специалист сообщаю: все эти лекарства запрещены к употреблению. Они, не то слово «вредны». В запрашиваемых объемах они попросту уничтожат наших потенциальных покупателей. Кому мы потом будем продавать свои лекарства? С такой карательной фармакологией у нас в фирме всегда было строго…

— Знаю, — не дал ей договорить Феликс, — а вот вам мое видение этого правила: «Пункт № 1: делать лекарства от одного недуга, чтобы оно попутно искалечило у пациента все, что только можно и, после этого, начать производить лекарства для лечения всего искалеченного. Пункт № 2: лекарства для искалеченных органов производить, придерживаясь пункта № 1».

Жесткий и беспроигрышный бизнес-план, правда? Что-то мне подсказывает, что после моей вольной трактовки ваших правил, вы больше не станете сравнивать цели мировых фарм-ведомств и Ватикан? Вы видели, кто визировал список лекарств, рекомендуемых к производству в Беларуси и других странах Восточной Европы?

— Нет, — снова холодея, оторвалась от зеркала Джанет.

— Его подписал лично я, и руководство белорусского Министерства здравоохранения. Как вы полагаете, я стал бы подписывать что-то, о чем недостаточно осведомлен? …Что вы молчите? Включайте, наконец, свой мыслительный аппарат, мисс. Каждый пункт, каждое лекарство из этого списка должно производиться и продаваться, слышите? Меняйте название запрещенного и производите дальше!

Потребитель должен проснуться и, наливая себе утренний чай, слышать из телевизора: «у вас запор? …у вас диарея? …у вас кашель? …у вас прыщи? …у вас слабое зрение?». И так с утра до вечера, а лечиться они будут вашими препаратами, только вашими. Поверьте, в моих силах сделать так, что купить их можно будет хоть и втридорога, но без рецептов и чуть ли не в каждом гипермаркете.

Не нужно краснеть, милочка. Повторяю, я прекрасно осведомлен о ваших делах. Даже если взять последние десять лет, не помню точную цифру, но она близка к 60%. Так вот, определяющим компонентам шестидесяти процентов запрещенных к использованию препаратов, все! слышите, Джанет, «все!» фарм-компании мира попросту изменили торговое название и снова все это пустили в сеть.

Это — бизнес, — саркастически потянул уголки синеватых губ вниз Желязны, — жесткий бизнес. Без глубокого химического анализа препарата никто не определит рокового совпадения двух препаратов, а подобная экспертиза — дело весьма дорогостоящее. Вывод? Вы надежно прикрыты. Разумеется, до следующего вопиющего случая. Но случись и он, я знаю, что будет дальше. Суд, отмена нового зарегистрированного препарата со старым содержимым, третья смена торгового названия продукта и начинайте все сначала. Это работает так? Я в достаточной степени владею алгоритмами ваших дел?

Джанет опустила взгляд.

— Более чем, — горько произнесла она, и едва не закашлялась от подбирающегося к горлу спазма. — Кх-м, — но это ведь единицы в основной сетке лекарств. По мелочам судиться… это еще куда ни шло, но …ваш список, заверенный техническим комитетом по стандартизации, это уже геноцид. — Произнеся это, мисс Тампер подняла взгляд к холодным диоптриям очком Желязного. — Это очень серьезно, — добавила она.

— Серьезно. — Не стал спорить Феликс. — Потому мы с вами, самые что ни на есть серьезные люди и находимся в одной связке. Сущности, какая человеку разница, что продавать?

— Я должна подумать?

— Что?

— Я повторяю, мистер Желязны, это очень серьезно, я должна подумать…

Феликс снял очки, сложил их в древний футляр и не спеша спрятал эту допотопную оптику в карман пиджака. Сделав шаг к выходу, он в пол-оборота к Джанет остановился, и как-то двусмысленно сказал:

— Мы обрабатывали эти и другие территории химтрейлами, с самолетов. Сейчас даже трудно представить небо восточной Европы без этих полосок. Их трава, картошка, редиска — всё теперь растет только в том случае, если их удобряют нашими удобрениями. А почему? А потому, что мы сбросили свою заразу, бороться с которой можно только нашей продукцией. Та же ситуация с лекарствами. Сбросили на головы им, а лекарства только у нас.

Определенные люди вложили в это огромные средства, и они должны окупиться. Думайте, мисс Тампер, хорошенько думайте. И я подумаю…

С этими словами Желязны медленно, словно прихваченная первым заморозком ящерица, двинулся к двери и вышел в коридор...

До вечера ее никто не беспокоил. За это время пребывающая в плену неясной тревоги госпожа Тампер успела выплакаться, и даже немного поспать. Ужин принесли в половине восьмого. Накрытый белой салфеткой поднос доставил один из помощников Желязного, какой-то полувоенный тип с греческим именем Римандас. Он прекрасно говорил на английском, был обходителен и ненавязчив.

Удивительное дело, этот грек с арабской фамилией Бен-Шломо, отрекомендовал поданный ужин так, словно всю жизнь только этим и занимался. Это выглядело несколько комично, поскольку он носил полевую военную форму, а ужин подавал, как настоящий официант, в белых, полиэтилленовых перчатках. Повествуя о достоинствах поданных, все-таки далеко не самых изысканных блюд, он особо отметил слегка зеленоватый напиток в хрустальном, запотевшем графинчике. «Это какое-то лесное чудо! — улыбаясь, говорил он. — Заметьте, местное. Какие-то травки, немного березового сиропа, уверяю, не пожалеете! Должен вам признаться, Феликс нас попросту не подпускает к этому напитку. Антидепрессант высшего уровня, а ингредиенты растут за забором нашей Базы».

На предложение разделить с ней этот чудо-напиток Бен-Шломо вежливо отказался, строго кивнув в сторону двери, мол, Феликс запрещает.

Грек ушел, а мистер аппетит, коего следовало ожидать после практически полного дня голодания, так и не пришел к подавленной Джанет. Что и говорить, Желязны сегодня ее порядком потрепал. В большей мере только из-за этого она и отнеслась к принесенной еде равнодушно. А еще, …еще ее просто взбесило то, что эти скряги экономили даже на посуде — подали отлично отрекомендованный греком напиток с одноразовыми, пластиковыми стаканчиками. Мужчины, что с них возьмешь? Не удивительно, ведь за все время присутствия на «Авроре» мисс Тампер не видела ни одной женщины, за исключением той самой девушки, из-за которой, собственно, она так сильно и расстроилась.

Едва ее мысли снова коснулись утра, казалось, уже забытые переживания снова оживились. Вспомнилось бледное лицо пленницы. Джанет едва смогла проглотить горький комок, подступающий к горлу. Она задержала дыхание и, через миг, схватив висевшее на спинке стула полупальто, сунула ноги в туфли и приказала себе — «На волю», — выскакивая в мрачный коридор.

Освещение еще не включили, и попасть в этом мраке в замочную скважину было просто невозможно.

— Что там? — услышала она знакомый голос грека. — Мисс Тампер, вам плохо?

Джанет в отчаянии поджала губы. Хорошо, что в темноте этот Римандас не мог видеть на ее красивом лице крайнюю степень недовольства:

— А хочу пройтись, — в противовес испытываемым чувствам, тихо сказала она. — И желательно за территорию этой казармы…

— Не поймите меня неправильно, — вкрадчиво ответил Бен-Шломо, — но без разрешения мистера Желязного вы не можете этого сделать.

— А если я …не хочу его сегодня больше видеть Желязного? — съезжая на некий игривый тон, спросила дама и грек призадумался.

— Скажите, — осторожно прошептал он, приблизившись, — вы можете ответить мне на несколько вопросов?

— Смотря для чего? — тоже шепотом, но, в отличие от серьезного тона помощника Феликса, с долей шутливости, поинтересовалась Джанет.

— М-м, — замялся Бен-Шломо, — хотя бы для того, чтобы я пошел и попросил для вас разрешения погулять?

— Спрашивайте.

— Вы пили местную настойку?

— К чему этот странный вопрос?

— Хотя бы к тому, — пояснил «военный», что без сопровождения все равно за ограждение не выпустят. На то, чтобы вас обслуживать, отрядили меня, так что… Я должен убрать за вами посуду.

Тампер озадачилась. Она ясно слышала фальшь в его словах, но из-за всего того, что на нее сегодня обрушилось, несчастная девушка просто не хотела перегружать себе голову:

— Я, — честно призналась она, — не имею никакого желания ужинать. Об алкоголе вообще слышать не хочу. И без того в голове творится что-то невообразимое.

— Значит, — продолжал допытываться грек, — ни глоточка?

— Нет, даже не нюхала. А почему вы так…

— Нет-нет, — не дал ей договорить Римандас, — вы меня неправильно поняли. Я только хотел обсудить ее вкус…

— Слушайте, — злобно зашипела Джанет, — я не знаю, что вы там за игры ведете, но если вам так это интересно, то я с удовольствием покушаю и даже выпью с вами на брудершафт, но только после того, как вы добьетесь для меня хотя бы короткой прогулки по ту сторону от этой тюрьмы.

Грек молчал только миг:

— Одну минуточку, мисс. Стойте здесь, я сбегаю к мистеру Желязному. Думаю, я смогу с ним договориться…

Бен-Шломо появился через несколько минут. За это время Джанет спустилась в слабо освещенный холл, погуляла там немного вдоль стендов с какими-то техническими схемами и картинками с военными людьми, оказывающими медицинскую помощь раненным. Поскольку в углу помещалась фотография ядерного «Гриба», мисс Тампер сделала вывод, что это некое руководство действий сотрудников «Авроры» в случае ядерного удара.

Нужно сказать, что в довесок к пережитому за день, эти картинки оставляли в ее душе весьма тягостное впечатление, так что она даже обрадовалась скорому появлению обслуживающего ее грека.

— Вот и я, — запыхавшись, выдохнул он.

— Вас не узнать, — делая вид, что продолжает изучать плакаты, не то похвалила, не то подначила его дама. — Вооружились, куртка, мешок какой-то в подмышке?

— Мешок? — отчего-то смутился Римандас. — А..., это на пост попросили отнести, для мусора… У меня хорошая новость, нам разрешили погулять. Постовые предупреждены.

— А оружие зачем?

— Как зачем? Меры предосторожности. Вокруг же лес.

«Опять врет, — подумала Джанет, и заключила, — скользкий типчик».

Вслух же она произнесла:

— Что ж, прекрасно. Вы будете меня сопровождать?

— Да, — подтвердил Бен-Шломо, — безопасность…

— Тогда, — полушутя потребовала Тампер, — пообещайте…

— Всё, что хотите…

— Пока мы будем гулять, вы сделаете для меня кое-что?

— Сделаю, — не задумываясь, ответил «военный».

Она игриво постучала тонкими коготками по нагрудной пуговице его куртки:

— Вы, Римондос, для меня …просто помолчите?

Похоже, грек предполагал, что услышит нечто подобное:

— Как скажете, — заговорщицки ответил он и, делая вид, что застегивает «молнию», вшитую в его рот, добавил как-то двусмысленно, — мисс Тампер, для вас я — могила…

Нужно отдать должное Бен-Шломо, он, понимая запросы дамы, тут же максимально ограничил все разговоры. Был в начале их прогулки один странный момент: когда они проходили пост у въездных ворот он, передавая охране черный мешок для мусора, случайно его уронил. Плотный, длинной около двух метров рулон из тонкого кожзаменителя, ударился об асфальт и, как по мановению волшебной палочки, развернулся. Одному богу известно, что за «мусор» они собирались носить в таком добротном мешке, в который, при желании можно было легко запихать даже человека, однако, Римандас только досадливо покраснел, скрутил мешок обратно и, не проронив ни слова, отдал его охране.

Постовые только понимающе кивнули в ответ. Похоже, они были предупреждены, что помощник Желязного, и девушка будут выходить за охраняемую территорию. Бен-Шломо, продолжая следовать просьбе своей спутницы, молча указал им на свою рацию, и они кивнули повторно, что на это раз означало: «мы поняли, будем внимательно слушать».

Все же грек открыл рот, но только на пару секунд, в самом начале, да и то только для того, чтобы подсказать Джанет, что прогуливаться лучше всего в стороне от телекамер слежения и указал точные сектора их работы.

Девушка поблагодарила и, отойдя что-то около двухсот метров от ограждения «Авроры» наконец-то расслабилась. Да, именно это ей сейчас и нужно было: лиственный лес с яркой, майской листвой; тихий, прохладный весенний вечер и, молчаливый, послушный ее воле человек, обеспечивающий охрану.

К сожалению, расслабляться ей пришлось недолго. Хоть «пресс» Желязного и остался позади, мысли Тампер все равно упрямо возвращались к его словам. Она прекрасно понимала, Феликс не ослабит хватки. Против него и шеф «Wind East» мистер Уанзон побоится что-либо сказать…

Вдруг в районе ее пустого желудка дохнуло холодом: «Что я наделала, глупая? Кто я такая? Кто дал мне право так выпячиваться? Дурочка и есть дурочка, правильно сказал Желязны. Наверняка все дела по производству препаратов на здешнем строящемся заводе уже давно решены и урегулированы. Нужен только «слепой» руководитель, по сути — исполнитель, а я?

Дернул меня еще черт заступиться и за ту девушку? Ведь им теперь ничего не стоит просто выставить меня за дверь как неугодную, убрать куда-подальше, чтобы не путалась под ногами. Вызовут к Уанзону и: «пошла вон, без выходного пособия!» Хотя, — возразила сама себе Джанет, — я ведь тоже не рядовой упаковщик. Все-таки просто так не выставят того, кто столько знает? Себе же дороже. Что, если после увольнения у меня вдруг развяжется язык?»

И без того неторопливый, прогулочный шаг мисс Тампер стал замедляться. Перед ее глазами мелькнула картинка номера «Авроры». Стол. Запотевший хрустальный графинчик! Повторяющиеся вопросы грека о том, пила ли она из него? Почему стаканы одноразовые? Непромокаемые перчатки «официанта»? Почему Желязны так легко отпустил ее, женщину, ставшую с ним в конфронтацию, гулять?

«В графине — яд! — выстрелило в голове Джанет. — Ведь самый простой способ решить мой вопрос, это…! А ведь я не пила! Потому и разрешили прогулку. А мешок? Это ведь для меня мешок!»

Джанет остановилась. Страх вморозил ее ноги в землю и, как показалось, высыпал инеем на спину ее дорогого полупальто. Позади нее был Бен-Шломо. Подойдя к дрожащей девушке вплотную, он достал из кармана моток триммерной лески и ловко накинул петлю на ее тонкую, нежную шею…