Глава 1. Прибытие

Ничто не покупается за большую цену,

чем частица человеческого разума и свободы…

Ницше Ф.

Свет залил площадку у старого дома, аккуратно подстриженный газон красовался на фоне цветущего сада, и улыбающееся лицо мальчика, крепко державшего в своих маленьких ручках игрушечный самолёт, оживало… На миг Джеймс переместился в те края, сейчас уже забытые и чужие, но ранее дорогие сердцу. Кэтрин любила работать в саду, а маленький Майкл старался ей помочь, рассыпая землю повсюду, устраивая свой сад. Вскоре этот садик превращался в стадион, присоединялся папа, и появлялись сектора болельщиков, а также закусочные и кассы для продажи билетов. Привязанность к ребёнку пробуждала в нём живой интерес к разным мелочам, которых он не замечал вокруг, обостряла мягкие черты его характера, притупляя гнев, высокий нрав, эгоизм. Родители меняются, хотят они этого или нет, ими во всём начинает двигать любовь. Джеймс заметил: если открываешь своё сердце ребёнку, то оно навсегда остаётся открытым для всех.

Только свет оборачивался тьмой, когда расстояние между Джеймсом и женой сокращалось. Казалось, сквозь утончённую натуру натянулась тонкая нить беспокойства, словно девушка вынашивала в себе что-то наподобие давней обиды. Кэтрин не любила разговаривать на темы прошлого, оно было туманным для обоих, а точнее, осталось по ту сторону столба, который два года назад обнимал автомобиль Джеймса.

Это была авария. Самая нелепая во всей истории дорожных происшествий.

Джеймс помнил самую малость из своего прежнего бытия, и этот провал в памяти делал его уязвимым, как травинку под ливнем, а в роли того самого ливня были слова, которые Кэтрин невзначай вспоминала. Отголоски прошлого… Разговоры о нём превращались в сражение, в котором жена постоянно побеждала. А он… Он помнил только короткую сцену из кино, существующего в его голове: ссору, драку, белые стены, насыщенный ядовитый неприятный запах…

Джеймс любил свою жену, а она любила его, и эта идиллия чувств казалась наигранной частью определённого сюжета. Кэтрин порой молчала, когда так хотелось услышать её слова, и сам Джеймс ощущал себя провинившимся котёнком. Но он и был виноват. Совесть нашёптывала ему его грехи, но Джеймс упорствовал в признании своих действий словом, от которого был далёк. Раньше их прекрасный дом в самом центре Дублина был олицетворением стадиона, с прожекторами, огромным зелёным полем — садом, и кучей мест для гостей, родных и близких. Но в последнее время его можно было сравнить разве что с переодевалкой для футболистов: члены семьи готовили и ели на скорую руку (как совершали порой и другие домашние дела), общались украдкой и, казалось, не имели ничего общего.

После смерти Майкла Кэтрин попросила продать дом, и вскоре семья переехала в просторную квартиру, где не было места прежним занятиям, но зато появилось больше времени для переживаний. Он по-прежнему помнит её лицо… Омрачённое тяжкими мыслями о прошлом. Прошлое преследовало молодую жизнерадостную Кэтрин, превратив её саму в комок бессилия, а их новую квартиру — в царство страданий. И тогда Джеймс решился на отчаянный шаг — обеспечить жене качественное и дорогое лечение. Но кто бы мог предположить, что лучшие ирландские врачи дадут самый плохой совет — госпитализировать Кэтрин, поставив ей диагноз критической депрессии, плавно перетекающей в первую стадию шизофрении.

— Вы и сейчас с Кэтрин для меня пример идеальной семьи, — прозвучал голос рядом, — а все хорошие люди должны пройти через испытания. Она обязательно поправится.

Джеймс молча кивнул, и в этом молчании было больше признательности, чем в возможных словах. Эдди Товард, сидящий в соседнем кресле, был другом семьи Баттлеров. Джеймс считал его единственным человеком на земле, который мог помочь в самую тяжёлую минуту и в самое неподходящее для этого время. Джеймс всегда ценил дружбу, потому что победить можно только играя в команде.

— Я не понимаю, что Кэт делает в этом Ларне! Я хочу забрать её.

— Ты уже пытался. Давай послушаем, что скажет доктор, — пытался подбодрить друга Эдди.

— Он ничего не объяснил, всего лишь сказал, что нам нужно поговорить. И это не терпит отлагательств.

— Кэт талантлива, возможно, её увлечение поможет выздоровлению.

Кэтрин была не только красавицей, прекрасной женой и домохозяйкой, она ещё отдавала частичку себя искусству. Её картины позитивно оценивались знатоками и критиками, а главное, они преображали её саму. Только в последнее время после смерти сына она забросила былое увлечение, предавшись новому мастерству, в котором преуспела больше — в производстве слёз.

Самолёт выровнял свой ход, набрав высоту, и в салоне воцарилась тишина. По истечению получаса клонило в сон, хотя Джеймс упорно продолжал смотреть в иллюминатор. Его не покидали мысли о предстоящем разговоре. Какие же доводы ему придётся привести, чтобы перевести жену в другую, неспециализированную клинику? Если вопрос коснётся денег, Джеймс готов заплатить любую сумму.

Ещё через полчаса самолёт опустился на мокрое покрытие площадки аэропорта Джордж Бест Белфаст Сити. В воздухе парили остатки непогоды, и все дружно поспешили в здание.

— Снова будет дождь, — послышалось от охранника.

В Северной Ирландии дожди не редкость. Туманный Альбион проявлял себя всё чаще и чаще осенью. Но Джеймс не думал о погоде, он мечтал поскорее оказаться в «пустынной» части Ларна, где и расположилась пресловутая лечебница доктора Филиппа Гредсона. Это место по праву можно было назвать пустыней, потому что с одной стороны здание окружали пейзажи дорог и особых видов растений, а с остальных трёх — бушующие волны океана. Можно сказать, здание почти уходило под воду, но, как указал в своём интервью доктор Филипп Гредсон, атмосфера природы оживляла умы и способствовала выздоровлению. Пациенты менее обеспокоены городским шумом и поглощены лечением. Но именно лето придавало красок этому серому месту, а осенью и зимой здание откровенно походило на старый замок с привидениями.

Для Эдди эта поездка скорее станет приключением, потому что он никогда не бывал в землях Северной Ирландии. Дублин стал для обеих семей оплотом стабильности и уюта, хотя по работе и приходилось частенько выезжать.

Рейс был задержан. Снова непогода тому виной. Но друзья из Дублина нашли чем себя занять, например, изучением достопримечательностей аэропорта: фирменного магазина ирландского виски, одного супермаркета и нескольких бутиков. Через двадцать минут объявили посадку, а ещё через час Джеймс ступил на землю небольшого городка, где более появляться не собирался.

Первое, что бросилось в глаза, это огромный сад с аккуратно выстриженными газонами. Везде, куда мог лечь взгляд, коснулась рука дизайнера с необыкновенным вкусом. Деревья в саду располагались явно в каком-то секретном порядке, а сам сад понемногу спускался к скалам. Острые, но мощные скалы, походили на боевые укрепления и защищали хрупкое здание от шторма. Снаружи, казалось, не было никого, но вскоре гости ощутили первые признаки гостеприимства — к ним подошло двое охранников. Как отметил Эдди, они скорее походили на стражников ледяного королевства, чем на реальных людей.

— Вы мистер Баттлер, верно?

— Да.

Охрана проверила документы и проводила гостей внутрь, после чего Джеймс и Эдди оказались в кабинете доктора Гредсона.

Филипп Гредсон был одним из тех людей, которые улыбались только по праздникам, устраивали себе выходные раз в год и встречали гостей чаще других. Джеймс входит в этот кабинет уже не впервые, но по-прежнему рассматривает его как достопримечательность этого огромного здания. Прошлое доктора во всех деталях давало о себе знать: коллекция спортивных сувениров, стопка философских книг и статуя гольфиста, замахивающегося клюшкой на белый шарик. Гредсон был из тех людей, кто демонстративно не любил рассказывать о себе и своих заслугах, умея поведать собственную историю интерьером своего кабинета или, что ещё яснее, попросить рассказать о нём что-нибудь какого-нибудь своего занудного коллегу. Но при всём уважении к его увлечениям прошлого, в спорте он был всего лишь новичком.

Гредсон одарил парней изучающим взглядом. Несмотря на то, что они встречались с Джеймсом не раз, казалось, они виделись впервые.