Глава 10

И все же не смог.

Корпус телефона надсадно захрустел под слишком сильно сжатыми пальцами, и Рэд, словно опомнившись, сбросил звонок, едва услышал гудок.

— Слабак, — недовольно рыкнул капитан сам себе и чуть не подскочил от неожиданности, когда трубка в его руке вновь ожила неясным шумом. Долго слушать то, во что превратил слабый динамик басы любимой песни, было невозможно, и Макс поспешил ответить даже не глядя, уже зная, что услышит голос Рю.

— Не туда ткнул, забей, — как можно более небрежно отозвался он на прозвучавший вопрос и сбросил, привычно не размениваясь на формальности типа «привет-пока». Как сказать тренеру о своем недельном отсутствии на тренировках, Рэд не придумал, а звонить принялся слишком рано, напрасно надеясь, что озарит по ходу разговора.

Настроение испортилось окончательно.

Нога как назло заныла сильнее, а к мрачным мыслям добавился вопрос о том, как скрыть от Цубаки еще и болезненно нетвердый шаг.

Переодевался Макс как-то на автомате, да и шел по городу точно так же, почти не глядя по сторонам и мало на что обращая внимание. Вторая пара начнется через полчаса и будет в том же корпусе, в котором обычно проходят лекции у Рю. Появится ли там тренер сегодня — Рэд не знал. С тех пор, как капитан принялся за собственную программу утренних тренировок, он перестал заходить за другом, поддавшись убеждениям, что тот без проблем доберется сам. Собственно, действительно добирался.

Однако вместо встречи с тренером, которая сама по себе потребует прямого разговора, колледж обрадовал Макса свиданием совершенно иного рода.

— Челленджер!!! — раздавшийся из бокового коридора визг вызвал непреодолимое желание нырнуть в ближайшую открытую дверь и затаиться.

Увы. Ближайшей открытой дверью был деканат — а это еще хуже. Так что пришлось остановиться и, натянув на физиономию максимально вежливое выражение, поздороваться с колоритной кураторшей своего потока. Ее покрытые воском короткие кудряшки, пружинящие как сумасшедшие на каждом шаге в такт непомерному пузу и щекам, уже стали чуть ли не символом второкурсников, которые весь первый семестр изучали маятники, причем большую его часть — пружинные. Впрочем, Рэд знал это только из баек старших: второй курс для него только начался. И начался не особенно светло, заставляя чуть ли не физически чувствовать тяжесть тянущих назад «хвостов». Они-то и стали основной причиной повышенного внимания этой кудрявой сирены-бронетанка. К слову, на приветствие кураторша не обратила ни малейшего внимания, равно как и на звонок на пару. Макс же покорно стоял и слушал все, что о нем думает мойра[1] его образования. Стоило вспомнить слово из прошлой лекции, как мысли незаметно перескочили на то, что на историю он как раз и опаздывает, а баба там тоже злая...

— Доброе утро, профессор Стокс! — раздавшийся из-за спины знакомый голос выдернул из омута монотонного «да — конечно — я понимаю» и отвлек от сторонних мыслей. Впрочем, радость освобождения оказалась недолгой, ее место быстро заняло осознание необходимости разговора с тренером, и приоткрытая дверь деканата перестала казаться таким уж плохим вариантом.

Зато мерзкий голос кураторши тут же наполнился медом: очевидно, Рю был у нее в любимчиках. За следующие пару минут Макс узнал, что, оказывается, «мадам Стокс» нисколько не против опозданий, и Цубаки может не торопиться, тем более, она сама еще не в аудитории. Стоило ли говорить, насколько разительно все это отличалось от того, что Рэд выслушивал уже минут пять?

— Профессор? — переспросил Макс друга, когда женщина и ее кудряшки исчезли за ближайшей дверью.

— Да, она ведет у нас социологию.

— А… ну, я чую в ней… социолога.

— Проблемы, да? — Рю посмотрел на капитана несколько осуждающе и вздохнул. — А я ведь говорил тебе не забивать так откровенно.

— Пф. К черту. Сдам все — пусть подавится. Самое трудное — уломать Кросса: он со своими детальками и перспективой у меня уже в печенках.

— И много у тебя горит хвостов?

— Да как тебе сказать… чтоб без мата.

Рэд вздохнул и без лишних слов развернул перед носом друга зачетку. Почти пустую. В ровной табличке одиноким островком значилась подпись Сары — уж с физкультурой у Макса проблем не было, это точно. Но тут в голове будто что-то щелкнуло, и капитан с трудом удержался от идиотской довольной улыбки, которая совсем уж не вязалась с ситуацией. Кто бы мог подумать, что проклятая кураторша и сами обстоятельства так ему помогут?

— Слушай, Рю, я, по ходу, эту неделю не появлюсь на тренировках. Эта су… Стокс угрожает, что меня вышвырнут, если не сдам все до турнира.

— Да я уже понял, что тебе нужно время. Плохо. Может, я как-нибудь сдвину график?

— Не-не-не! Не надо. Народ привык. Народ пусть тренится, я все равно покруче их всех буду. Ну, занимался точно больше, — поправился Рэд, уловив то, что неизменно отражалось на лице Цубаки, когда капитана заносило.

— Хорошо, но на собрании в пятницу ты мне нужен. Будем обсуждать противника. Я тебя не заставляю смотреть все записи, но пришлю основные — постарайся хоть мельком ознакомиться.

— Заметано. Думаю, я к тому времени закроюсь уже.

— Надеюсь… Ладно, я на лекцию. Тебе куда сейчас?

— Стокс дождаться, — опять соврал Рэд, опасаясь, что хромота даст о себе знать слишком явно. — До встречи.

Цубаки кивнул и свернул направо, вскоре исчезнув за следующей после деканата дверью. Макс, постояв еще немного, действительно едва не дождался новой встречи с кураторшей и с трудом успел нырнуть за угол, услышав ее шаги. А, переведя дух, понял, что все каким-то чудом наладилось. Остался последний и самый неприятный вопрос — Сильвер. Но капитан надеялся, что этот ублюдок сочтет всю основу «Крыльев» соучастниками и будет вести себя тихо даже в его отсутствие. Впрочем, Стэнли Рэд все равно позвонил, попросив быть повнимательнее и докладывать чуть что. Не стоило сомневаться — исполнительный парень знает, на что обращать внимание, и сделает все как надо.

Вернувшись домой, Макс перевязал ногу эластичным бинтом и, подумав, счел, что этого достаточно. Сильной боли не было — весь день он ходил нормально. Травма если и имела место, то точно не серьезная — потому тащиться к какому-нибудь там хирургу нет никакого смысла. Эта простая цепочка рассуждений брала начало из врожденной неприязни к врачам — Рэд терпеть не мог жаловаться — и банальной опаски пересечься с Рю. Городок-то маленький, а друг бывал в единственной больнице не так уж и редко. Потому, отбросив временно беспокойство о ноге, капитан футбольного клуба тоскливо покосился на высящуюся над столом запыленную гору учебников. Что же… Банзай!

Неделя пролетела незаметно.

Признаться честно, Макс за всю жизнь не сделал столько «домашнего задания», сколько за эти чертовы пять дней. Некоторые учебники были и вовсе открыты впервые за год. Хотя учителя в общем-то шли на встречу, видя, что нервы у и так вспыльчивого пацана уже на пределе.

Но снисходительными оказались не все...

— Да ты не представляешь, как меня достала чертова начерталка с ее ублюдком-препом! Раздолбай он! Много не требует! Как же, щаз-з прям! Одно его «чувство перспективы» чего стоит! Влез художник в геометрию!

Макс от души пнул мяч, забыв про больную ногу, и тот усвистел куда-то вперед, отскочив от угла кирпичного здания. Увы, старая неровная кладка изменила угол полета на свой лад, и улетел черно-белый снаряд уже куда-то за поворот. Судя по звуку, весьма результативно, безошибочно найдя цель.

— Как приятно, когда любовь учеников чувствуешь прямо-таки физически, — негромко проговорил Кристофер Кросс, появляясь в поле зрения. В одной руке он держал мяч, а другой пытался утереть текшую из носа кровь.

И тут Рэд понял, что еще хуже отношения с преподавателем он сделать просто не в состоянии, даже если захочет. В послужном списке уже имелся чуть ли не полный комплект.

— На пересдачу я могу не приходить, да? — мрачно поинтересовался парень, перебивая начатый Цубаки вопрос о платке.

— Ну почему же… — Крис шмыгнул носом и по-простому утер его заляпанным краской рукавом. — Каждая твоя работа, Челленджер, для меня прямо праздник. Уж и не знаешь, ставить ее в один ряд с Малевичем или Пикассо. Одна виселица вместо детали чего стоила… креативный подход — наше все!

— А можно с этого места поподробнее? — тут же оживился Натаниэль, мгновенно получив рык Макса в ответ.

— Врачебная тайна, — усмехнулся художник, уже внимательнее оглядывая команду. — Вы, выходит, с тренировки?

— Да, — кивнул Рю, не объясняя, что на деле было просто собрание. — Может, вам все же дать платок?

— Не стоит, спасибо. У меня есть. Лови-ка!

И, со смешком продемонстрировав рукав, исполняющий роль того самого платка, Кристофер легко подкинул мяч, точным ударом отправляя его в руки молодого тренера. Рю поймал, но несколько удивленный взгляд приобрел тот оттенок заинтересованности, который ни с чем не спутать.

— Любите футбол? — осторожно поинтересовался Цубаки.

Рэд, едва услышав это, взмолился всем Богам, чтобы его предчувствие не оправдалось, но увы:

— Играю иногда… Так, с кем придется.

— Так, может, попробуете с нами?

— В составе клуба?

— Да, в составе клуба.

— Может, и попробую… загляну к вам как-нить. А то и на турнир сгоняю. Зрителем, конечно.

— Будем ждать!

Максу же оставалось лишь молча переводить взгляд с одного на другого, поражаясь, как у Цубаки порой все легко выходит. Вопрос — ответ — согласие… Воистину дар находить общий язык с людьми. Впрочем, остальные точно так же застыли в некотором удивлении, сбитые с толку легкостью беседы.

Всю оставшуюся дорогу Рю буквально сиял. У Рэда же в голове вертелся лишь один вопрос: «за что?!». С другой стороны, может, Кросс в честь такого события сжалится и поставит-таки зачет? Капитан вздохнул и, на автомате попрощавшись с остальными, свернул к дому Цубаки. Нога, о которой парень вспомнил как-то запоздало, уже не болела. Эластичный бинт, стягивающий мышцы, лишь мешался, и вечером Макс избавится от него с огромным удовольствием. Эпизод с Кроссом как-то вылетел из головы — все мысли вновь занял предстоящий турнир. В ушах еще звучали рассуждения обоих тренеров о тактике, заданные вопросы, полученные ответы… Пережить завтрашнюю пересдачу, и новый день будет уже совсем другим. В воскресенье заказанный для команды автобус проложит «Крыльям» путь в новую эпоху. Да, звучит слишком громко и пафосно, но не скрывавшему предвкушающей ухмылки Рэду хотелось, чтобы звучало именно так.

Ранним утром, практически на рассвете, Макс вспоминал свой недавний настрой с ностальгией.

— Какого черта? — мрачно спросил он у расслабленно сидящего на скамейке Натаниэля, недвусмысленно указывая на пустой автовокзал. — Где все?

— Уехали. Минут пять назад.

— Без нас?! Мы же даже не опоздали! — капитан красноречиво сунул под нос Фризу свои часы, указывающие ровно пять утра. — И ладно еще свалить без меня — окей — но без хозяина клуба и основного тренера: КАК?!!

Цубаки пока не вмешивался в разговор, прекрасно понимая, что друг задаст все вопросы и без него, и лишь с непонятной тоской оглядывал единственный стоявший на стоянке автобус, настолько ржавый, что даже дверь открывать следовало с опаской.

— Не вопи, Рэд, — флегматично зевнул в ответ голкипер. — Я не выспался и не намерен зарабатывать из-за тебя головную боль. Автобус действительно уехал. Дело в том, что произошла какая-то ошибка, и нам выделили слишком маленький. Сара связалась с кем-то там ответственным, но другого транспорта у них нет. В присланной колымаге не хватило трех мест, плюс не было отдела, куда можно нормально уместить кресло Рю, так что я предложил им ехать без нас, сказав, что я вас подброшу на своей машине. Ты должен быть мне благодарен. В салоне было грязно, отвратительно воняло бензином, и наверняка никто не будет подавать завтрак.

— Ну и где твоя машина?

— Майкл подгонит скоро. Для нервов нет причины. Ту табуретку с моторчиком мы еще обгоним. Опоздание исключено.

— То есть как это — на машине? — вдруг подал голос Цубаки, обращая на себя внимание по-прежнему флегматично настроенного Ната и уже успокоившегося Макса. — И я тоже?

— Ну да. Есть другие варианты?

— Поезд? Другой автобус?

— Ты с ума сошел?

— Нет, ну со мной же мороки будет...

— Заткнись, — отрезал Рэд, даже не позволив договорить.

— И кресло не складывается.

— Складывается, вон рычажок. По-хорошему говорю — заткнись.

— Да слушайте, я действительно лучше сам доеду! Способов много, деньги у меня есть, проблем не будет!

Капитан и голкипер переглянулись, затем посмотрели на своего тренера удивительно одинаковыми сочувствующими взглядами. Как на клинического больного.

— Знаешь, из всех твоих тараканов — сейчас пришел самый странный. Прости, это полнейший идиотизм. Я даже молчу о том, что так ты неминуемо опоздаешь. И я тоже, ибо хрен тебя одного кто отпустит.

— Если подумать, ты всегда отказывался со мной ездить, — задумчиво протянул Натаниэль, роясь в карманах. — На вот — права. Настоящие. У меня уже года три стаж, так что, если не доверяешь...

— Да не в этом дело! — досадливо перебил Цубаки, опуская взгляд и как-то неуловимо краснея.

— А в чем?

— Учти, я тебя силой затащу, если надо будет, — Макс оскалился и хрустнул пальцами, — надо же хоть раз использовать преимущество!

— Кто тут еще идиот?

— Ну а че? Это лучше поезда...

— Ладно! Я понял! Больше не спорю.

Тренер зачем-то посильнее сжал свою сумку и, вздохнув, совсем уж потерянным взглядом уставился на въезд. Воцарилось неловкое зябкое молчание, казавшееся совершенно неуместным в присутствии обычно уютного Цубаки.

— Тупая шутка, признаю, — несколько неуверенно начал было Рэд, но в ответ получил все то же «не в этом дело» и предпочел больше не навязываться. Фриз лишь пожал плечами.

Вскоре подъехала черно-серебряная машина, которую обоим парням довелось видеть лишь раз — при первом знакомстве с Натом. Обычно вратарь предпочитал свою спортивную, но для междугородних поездок «выпендрежное ведро» явно не подходило, по поводу чего Рэд не упустил возможности сказать пару колкостей.

— Сколько у тебя машин, кстати?

— Моих лично только две, — бросил голкипер, привычно ловя ключи и кивая на отчет о полностью заправленном баке, сумке-холодильнике в багажнике и прочих мелочах. — Садитесь. На заднее оба. И, Рю, прекрати смотреть на мою машину, как на эшафот.

Цубаки еще раз вздохнул и перебрался на заднее сидение. Рэд, чуть повозившись, сложил-таки кресло, так что в итоге оно без особенных проблем вошло в весьма вместительный багажник. Майкл учтиво поклонился, закрывая обе двери, а парой секунд спустя машина тронулась с места.

Салон оказался удивительно комфортным — не сравнится с той подержанной машиной, которую пару лет назад купила мама Макса. Там в салоне до сих пор необъяснимо воняло салом — этот запах не взяло ни одно из чистящих средств. Так что теперь парень не отказал себе в удовольствии сунуть нос везде, где можно, стараясь заодно вовлечь в разговор и Цубаки, который выглядел все же слишком напряженно. Тот лишь улыбнулся, ответил что-то невпопад и снова уткнулся взглядом в сидение перед собой, обтянутое кожей кремового оттенка.

— Укачивает тебя, что ли… — негромко предположил Рэд, хлопнул друга по плечу и отвернулся к окну, решив оставить пока в покое. Машина со всеми удобствами не сравнится ни с одной из привычных городских; ход мягкий — почти не трясет. Авось тренер сам привыкнет и вскоре вернет себя прежнего. Ну, или уснет. Последней идее Макс и намеревался последовать. Тем более, заполнившее салон кантри и раннее утро ни к чему иному не располагали. Глаза слипались сами, мягкое сидение откидывалось назад, на задней полке нашлась небольшая подушка — одним словом: кайф!

Сколько прошло времени — черт его знает. По-прежнему играло кантри; дорога легко, с тихим шумом, ложилась под колеса, деревья и обгоняемые машины мелькали с приличной скоростью — Натаниэль явно использовал на всю преимущества подобной трассы.

Но проснулся Рэд вовсе не от этого.

В голове вертелась одна-единственная мысль — что-то не так. Макс потянулся и перевел взгляд на сидевшего рядом Рю, спросонья как-то заторможенно проследив за скользнувшей по виску друга каплей. Отметил взмокшую челку, совсем уже заледеневший взгляд, судорожно сжатую на обивке сидения руку… и будто рывком проснулся окончательно, теперь уже убедившись в мысли, что их тренер банально не переносит транспорт. Хотя странно: в автобусах сколько ни ездили — проблем не было. А сейчас ведь будет молчать, гад, пока не доведет себя до ручки. Проходили уже.

— Эй, Нат, останови машину.

— Терпи до заправки, капитан, — со смешком ответил Фриз, поняв причину просьбы по-своему. — Пара километров осталось.

— Иди лесом. Я не...

— Останови!!! — показавшийся незнакомым голос, дрожащий, наполненный нотками паники, заставил обоих парней явственно вздрогнуть. Но последовавшее за этим едва слышное «пожалуйста» отчего-то пробило до холодного пота. И Рэд впервые понял, как он ошибся. Плохо? Да черта с два. То, что было написано на лице Цубаки, прозвучало в его голосе, носит совершенно иное имя — смертельный, панический ужас.

— Момент… — ошарашенно буркнул Натаниэль, сбрасывая скорость и перестраиваясь во внешний ряд. Заодно передал Максу воду, вроде бы еще прохладную.

Рэд на автомате забрал бутылку и неуверенно положил руку на плечо тренера. Впервые в жизни капитан «Крыльев» казался сам себе настолько беспомощным. Цубаки сидел, уткнувшись головой в спинку водительского кресла, а Макс чувствовал, как усиливается его дрожь. И самому парню от этого становилось страшно. Действительно страшно. До ближайшего города уже не меньше часа пути. О том, что делать в подобных случаях, лично он не имел даже малейшего представления и сильно сомневался, что Фриз окажется полезнее. И что дальше? На всей скорости назад? Или доехать до той заправочной станции, о которой говорил голкипер, и надеяться, что там есть хоть какой-то медпункт? Плохо. Каждый вариант отдает какой-то безысходной дрянью.

Машина остановилась вечность спустя. И ставшую совсем крупной дрожь Цубаки будто кто-то выключил. Рю с трудом сделал глубокий вдох и наконец-то отцепился от несчастного кресла, безвольно опустив руки.

— Что за херня с тобой происходит?! — Рэд, злясь на собственный голос, выдавший его состояние с головой, чуть ли не силой сунул в руку друга уже открытую бутылку воды.

Щелкнул замок.

Натаниэль вышел из машины, и теперь сидел на корточках перед открытой задней дверью, пытаясь разглядеть все еще скрытое челкой лицо Цубаки. Невозмутимое спокойствие голкипера бесило, но сказать ему Макс ничего не успел — Фриз заговорил сам.

— Рю, — он чуть помолчал, подбирая слова, — как ты лишился возможности ходить?

Повисла тишина, разорванная всхлипом. Но слез не было. Да и паника уже ушла. Только голос звучал как-то безнадежно-виновато. И взгляд этот Рэд уже знал. Видел разок, незадолго до того, как впервые в жизни начал драку, чтобы защитить кого-то, а не себя.

— Авария.

Простое слово вызвало целую гамму чувств, которые не передать и матом. Судя по лицу Ната, мысли голкипера и капитана в очередной раз сошлись.

— Знаешь, тренер, — тяжело вздохнул он, тщательно сдерживая звеневшее в голосе раздражение, — во всем, что не касается футбола, ты полный идиот. Ну серьезно. Твое молчание в подобных ситуациях делает все только хуже. Спасибо, сейчас признался.

— Извини.

— И что теперь? Мы в двух часах пути от дома. До столицы ехать, сам понимаешь, еще дольше. Возвращаться? Тащиться дальше, как черепаха? Накормить тебя снотворным, чтоб на всю дорогу хватило? У меня, кстати, в аптечке его нет. Хорошо, если успокоительное найдется.

— Извини.

Натаниэль почувствовал тяжелый взгляд Рэда и медленно провел ладонью по лицу, стараясь избавиться от ледяных полуязвительных ноток.

— Так что делать будем?

— Поедем дальше. Я справлюсь… на турнире нельзя не быть. Просто… правда, простите. Я думал, что справлюсь, что это почти так же, как в автобусе… Ошибся.

Цубаки с силой сжал кулак, опомнившись, только когда вода из бутылки хлынула на руку и пол машины. Еще раз извинился.

А в следующий момент в глазах буквально заискрило от сильнейшей затрещины.

Рэд, может, и не прав, предпочитая множество вопросов решать силой, но нахлынувшая следом за страхом ярость требовала своего. Он бесился, когда на Рю наезжали всякие ублюдки, считая, что, раз человек не может дать сдачи, так и болтать можно что угодно. Бесился, когда новички клуба не воспринимали тренера всерьез. Но больше всего его неизменно бесило, когда Цубаки сам себя загонял в ловушку непонятных и странных принципов. Всегда старался сдерживаться, а то и смотреть со стороны друга. Но сейчас...

Впервые испытанный страх, отличный от шкурного, Рэд прощать не хотел. И не хотел больше ТАК бояться.

Не задумываясь, что делает, он разжал руку в последний момент, все же смягчив удар. Не особо. И притянул Рю за грудки, выговаривая в лицо уже без всяких попыток самоконтроля:

— Это тоже чтобы «не напрягать других» было, да?! Ты вообще хоть как-то думаешь, когда так поступаешь?! Сука! Ты хоть представляешь, каково НАМ, когда ты такое откалываешь! Я тут чуть сам концы не отдал. От страха, да! Признаю! За тебя, твою мать!!! И ему, — короткий кивок в сторону Ната, — не многим лучше, уверяю, хоть эта гнида и напустила на себя спокойствия! Ты достаточно взял на себя! Это не то, над чем кто-то из нас будет смеяться! И не то, о чем тебе надо заботиться! И это нормально, когда тебе помогает кто-то из своих! У меня в печенках уже и твои извинения, и твое понятие жизни, понял?! Сколько раз повторить?! Или разок реально разбить морду, чтоб дошло?!

Осознавая, что ярость окончательно берет верх, Макс резко оттолкнул от себя виновника всего того дерьма, что сейчас творилось, и вышел, от души хлопнув дверью. На короткий оклик Фриза лишь показал средний палец. Впереди был только лес — отлично. Места лучше не найти, чтобы проветриться и успокоиться.

Такие, как Рю, неисправимы.

Такие, как он сам — тоже.

Да и внимательностью Рэд как всегда отличился. Ведь мог бы задуматься. Мог догадаться, как Нат.

Бить Цубаки, так и получать в ответ.

Или просто смириться, что ничего тут не сделать, ждать за очередным «все нормально» ворох недоговорок и прочих прелестей. Только так свихнуться можно. Так друзья не делают. И плевать, что понятие этого слова для Макса так долго существовало лишь в книжках: идеализированное и прямое. Другого он не знал и знать не хотел.