Глава 3

Паршивое настроение Рэда после первого учебного дня как будто передалось самой природе. Теплое начало сентября уже через неделю сменилось сильнейшими проливными дождями и почти штормовым ветром, позволив команде собраться лишь один раз. Проводить тренировки в таких условиях, не имея возможности сразу после них принять горячий душ или хотя бы просто переодеться в сухое, тренер считал глупостью. Пусть в футбол и играют в любую погоду, но это не повод уходить в крайности в тех условиях, в которых на данный момент функционировал клуб. Но даже так Рю все же смог собрать остальных несколько раз, когда непогода сбавляла свой натиск. Закончилось это плохо в первую очередь для него самого: косой дождь и ледяные порывы ветра отправили единственного, кто не мог похвастаться ни спортивным телом, ни хорошим иммунитетом, в больницу с сильнейшим жаром. Проспав более чем сутки и выписавшись через неделю, Цубаки получил от своей команды практически ультиматум: ребята просто отказывались тренироваться в присутствии тренера во время непогоды. В итоге Рю уступил, потребовав хотя бы записи игр-разминок, а организацией занялись Макс и, как ни странно, Стэнли.

Конец осени дал небольшую передышку, заставив наивно поверить в возможность вернуть привычный ритм. Но зима будто взбесилась еще больше. Цубаки и вовсе потерял возможность выходить из дома, и теперь каждый день без встречи с командой отзывался в его душе странной, отчаянной горечью. Молодой тренер отказывался признаться в этом даже самому себе, но он боялся. Очень боялся, что все вложенные в прошедший турнир и просто в формирование пусть и не полноценной, но команды, силы уйдут в никуда. Он прекрасно понимал, что у каждого из тех, кто поддержал его, есть множество других дел, обязанностей и увлечений, а потому больше всего опасался, что отсутствие регулярных встреч сожжет ту мотивацию, которая заставляла его друзей каждый раз появляться на ставшей для него самого уже родной площадке. Боялся, не зная, как на самом деле скучает по нему и по клубу каждый из игроков.

Макс, который не ленился лично заходить в группу Цубаки и узнавать материалы лекций с домашними заданиями, старался звонить и вовсе каждый день. Те самые задания были для этого прекрасным поводом. Без них Рэд стеснялся бы подобной навязчивости, а отголоски старой привычки к недоверию и отчужденности в компании — подарок все того же уличного образа жизни — заставляли искать оправданный повод для общения чуть ли не инстинктивно.

Время от времени писали близнецы. Орм с явным удовольствием в подробностях докладывал об очередной попытке "вербовки", а Рауд просил объяснить брату, что ходить по коридорам Академии с плакатом и вешать объявления с собственноручно намалеванными картинками — не выход. Особенно если учесть, что рисовать младший из близнецов не умел.

Не забывали напоминать о себе и остальные. Но даже так, вынужденный чуть ли не каждый день оставаться в одиночестве, Цубаки, без возможности даже банально прогуляться за хлебом, все больше неосознанно уходил в просмотры матчей различных соревнований, чтение статей по футбольным темам или общение на форумах, где можно было переписываться с другими тренерами. Однажды Рю узнал там про компьютерную программу, позволяющую планировать тактики и тренировки, и на несколько дней ушел в нее с головой. Даже на звонки Рэда отвечал как-то отстраненно, не особенно отрываясь от занятия, и тот в итоге явился к тренеру домой, чтобы лично убедиться, что все в порядке.

Но ближе к концу зимы на почту Цубаки пришло сообщение, которое тот ждал уже очень давно. Оно же и стало первой по-настоящему прекрасной новостью за все прошедшие месяцы. Просто Рю настойчиво искал одного человека, видя в нем прекрасный шанс, который позволит сделать «Крыльям» еще один широкий шаг вперед. И, наконец, нашел. Предложение молодого тренера было принято собеседником на ура. Оставалось только оформить некоторые бумаги, уладить еще ряд вопросов, кое с кем договориться… Но уже к началу весны, когда ритм и регулярность тренировок наконец возобновились, Цубаки с сияющим лицом развернул перед остальными профессионально составленный план местности: полноценное футбольное поле, открытые трибуны, правда всего в три ряда, и небольшое строение, в котором разместились раздевалка, подсобка для инвентаря и еще несколько необходимых помещений, включая совсем уж маленький медицинский кабинет.

— На окраине города, — начал рассказывать Рю, не в силах сдержать счастливых ноток в голосе, — есть довольно приличный участок земли. Вы многие о нем знаете, я думаю. Он пустует уже около десяти лет. Когда-то давно один предприниматель купил его для своих целей, но оказалось, что под этим участком есть грунтовые воды, выходящие слишком близко к поверхности. Из-за этого на нем нельзя строить тяжелые постройки или глубокий фундамент. Кроме того, подземные воды несут в себе какие-то вещества, которые делают все, что на них растет, непригодным для еды. А значит, под поле эту землю использовать также невозможно. Таким образом, покупка оказалась для неопытного предпринимателя бесполезной, но продать он ее не смог — дураков больше не находилось. До тех пор, пока не появился я. Особенности этой земли не помешают нам построить здание клуба с небольшим стадионом. Глубокого фундамента для этого не нужно, я не планирую ничего монументального. Сами постройки легкие. А поле — оно поле и есть: трава да разметка. И, самое главное, это место теперь принадлежит «Крыльям»! Перед вами план того, как я хочу его преобразить, ведь сейчас там просто пустошь и старый каркас некогда начатой бывшим владельцем постройки. Если у кого-то есть предложения по поводу него или просто желание что-то изменить, я с удовольствием выслушаю!

— Круто! — синхронно выдохнули близнецы, первыми оправившись от изумления. Орм же, не теряя времени, мгновенно насел с вопросами:

— Ты сам все это придумал? Планировка, все остальное? А когда будет готово? А покрытие? Трава? Или специальное? Да и все остальное оборудование...

Цубаки под таким напором чуть вжался в спинку кресла, с улыбкой поднимая руки:

— Пока что решается только вопрос с основными постройками. Когда мне дадут смету, будет видно, что еще я смогу сделать…

— Стоп! — до этого молчавший, но явно недовольный происходящим Натаниэль резко встал и с размаху опустил ладонь на развернутый лист, едва не порвав его. — Не надо говорить об этом так, будто ты просто взял и купил приличный участок земли!

— А как еще? — чуть удивленно приподняв брови, спросил Цубаки. — Да, возникли некоторые сложности, но земля частная, так что в итоге… я действительно просто взял и купил.

— Сложности?! Еще в конце августа тебе не хватало денег даже на ремонт в собственной квартире, а сейчас ты хочешь убедить меня, что просто взял и купил участок земли, пусть и дешевой? И, более того, что готов финансировать ее дальнейшее обустройство? Где ты достал такую сумму, Рю?

— Я не понимаю, в чем проблема, Нат, — молодой тренер по-прежнему был сильно удивлен такой реакцией своего вратаря и пытался держать ровный мягкий тон, обычно помогающий ему уладить любой конфликт, — это мои деньги, и я распорядился ими так, как счел нужным. Вот и все.

— Нет, не все. Я не спрашивал, чьи они. Мне важно знать, где ты их взял.

— Копил.

— Копил? — со смешком переспросил Фриз. — С зарплатой обычного офисного работника на это уйдут годы. А тебе, помнится, не так давно едва хватило на поддержку городского турнира. Вон, даже Рэда со Стэнли отправил на подработку. Я не первый год тесно связан с деньгами, Цубаки. Меня учили многому, в конце-то концов, в силу того, что я должен принять рано или поздно дело семьи. И, уж прости, в твое «просто накопил» я не верю.

— Эй, ты на что намекаешь? — сделал шаг вперед Рэд, но остановился, встретив странно-острый взгляд голкипера, с каким капитану сталкиваться еще не приходилось.

— Я просто хочу быть уверен. Цубаки, неужели так трудно ответить на вопрос?

В голосе Натаниэля уже звучала горечь, но взгляд от карих глаз тренера он не отводил, пытаясь пробиться за вновь появившуюся стальную стену характера Рю, неизменно возникающую там, где тот хотел настоять на своем.

— Я уже все сказал.

— Ясно. Раз ты не хочешь говорить, то вопрос снят, я полагаю… — Фриз развел руками и снова взглянул на чертеж. — Когда планируешь завершить основную часть строительства?

— Команда, которая над этим работает, говорила, что справится за пару недель.

— Так быстро?

— Говорю же, там ничего сложного.

Натаниэль кивнул и больше не стал вмешиваться в оживленный разговор. Только с тренировки он в этот день ушел раньше всех, предупредив тренера о каких-то своих делах. Но Макс ему отчего-то не поверил. В душе горело пламя раздраженного непонимания, которым он тщательно загонял назад те мысли, что пришли в голову с недавними словами голкипера. Ведь стоит в них увериться, и Максу придется впервые в жизни так сильно разочароваться в человеке, которого он готов был признать. Однако долго думать о том, как вывести Натаниэля на разговор по душам, капитану команды не пришлось. Буквально тем же вечером Рэд получил прекрасную возможность решить проблему.

— На пару слов, — прозвучал его голос за спиной вратаря, когда Макс случайно и совершенно неожиданно узнал его среди посетителей интернет-кафе местного торгового центра. Видеть там кого-то вроде Натаниэля вообще было как-то дико, а значит, у Красавчика были веские причины прийти именно сюда, а не использовать свою собственную технику, что на порядок приятнее и лучше.

— Прости, но я как-то не очень доверяю людям, у которых вдруг при первой же необходимости появляется довольно внушительная сумма денег, — не оборачиваясь отозвался Фриз, прекрасно понимая, что от него хотят, но явно не намереваясь прерывать свою работу. — Не то чтобы я подозревал Цубаки, но такое совпадение мне кажется странным. Он готов на многое ради своей мечты, и это хорошо, но я просто хочу убедиться, что это «многое» не перешло дозволенные рамки.

— И ты, наш голкипер, действительно думаешь, что Рю способен на нечто… грязное? — Рэд скрипнул зубами, едва сдержавшись от удара. Его душу теперь затапливало очень мерзкое, разъедающее чувство, которое он не хотел понимать и которому отказывался давать определение. — Я разочарован. Валяй, ищи за его спиной, чего тебе там надо, чтобы просто поверить. А когда убедишься — я изобью тебя так, что хер кто узнает. Просто за то, что ты посмел так о нем думать.

— По рукам, — все так же не отрываясь от своего занятия, согласился Натаниэль, но вдруг его пальцы замерли над клавиатурой, а лицо сильно побледнело. — Поверить не могу...

Макс вздрогнул от того, с каким изумлением прозвучал голос Фриза, и как-то само собой наклонился рядом, вчитываясь в равнодушные строчки выведенной на экран статистики. Чтобы мгновением спустя побледнеть точно так же, как и вратарь. Тяжелое чувство и глухую злобу на Натаниэля мгновенно вытеснил целый калейдоскоп эмоций. Но теперь совершенно четкая необходимость поговорить с Цубаки появилась уже у него самого, и откладывать это в долгий ящик Рэд не собирался, пусть прямо сегодня и сейчас уже не выйдет.

Следующую тренировку оба, и вратарь, и капитан, ждали как никогда сильно. Но в то же время они понимали, что при всей команде поднимать эту тему не стоит.

***

— Цубаки, — Рэд слегка запнулся, пытаясь сформулировать вопрос «правильно», потом плюнул и спросил в лоб. — У тебя есть возможность вернуть себе ноги?

Спросить это оказалось вовсе не так легко, как прозвучали сами слова. Макс знал, что если они с Натаниэлем ошиблись в выводах, этот вопрос очень больно ударит по их тренеру.

Взгляд Рю мигом потяжелел и будто обесцветился. Разговор о пережитой травме так или иначе всегда гасил неизменное солнце глаз и улыбки, но сейчас прозвучавший вопрос заставил их совсем уж непривычно похолодеть, стать чужими, заставив Рэда подумать именно на ошибку и начать подбирать слова для извинений. Но на самом деле причина была в том, что молодой тренер прекрасно понимал: этот вопрос вовсе не является случайным совпадением.

— Я, кажется, ясно дал понять, что не хочу, чтобы кто-либо знал подробности появления этих денег, — стальным голосом произнес он, заставив и Макса, и Натаниэля отвести взгляд.

— В этом ведь нет ничего незаконного, — подал голос вратарь, — так какие проблемы?

— А ты действительно думал, что я их где-то украл? — вскинул брови тренер, заставив Фриза совсем опустить голову. Да, именно так он и считал. Цубаки вздохнул и заговорил вновь, когда тишина стала совсем уж тяжелой:

— Дело не в законности, Нат. Я не хотел, чтобы кто-то из вас знал, по одной простой причине: вы все хорошие люди и верные друзья. Скажи мне, теперь, зная, на что я пошел ради этой команды и этого клуба, ты способен сказать: «я ухожу», если тебе вдруг разонравится тут? Или просто появятся на то причины. А ты, Рэд?

Снова стало тихо. Отвечать на этот вопрос просто не было необходимости, каждый из троих и так прекрасно знал, что именно будет сказано.

— Поэтому я и не хотел, чтобы кто-то из команды знал. Будет плохо, если вас рядом со мной однажды останется держать только совесть.

— Тогда хотя бы мне ты мог сказать, — тихо произнес Макс, поднимая, наконец, глаза. — Кажется, я уже пытался вбить тебе в голову раньше: я считаю тебя другом и остаюсь тут далеко не только из желания играть в футбол. И не из-за него я за тобой пошел, уж поверь. Я, конечно, может и не прав был, что влез в это вместе с ним без твоего ведома, но знаешь… то, что ты по такой тупой причине не стал рассказывать нечто настолько важное — сильно задевает. Идея создать свой клуб превосходна. Справляешься с ее осуществлением ты тоже на ура. Однако тут стало гораздо уютнее теперь, когда я твердо уверен, что у тебя есть хотя бы шанс самому сыграть на созданном твоими же руками поле. Твое отношение к команде и к игре заставляет больше всего на свете желать сыграть с тобой плечом к плечу. Мне плевать, на какой ты мог бы быть позиции, но оглядываться во время матча или разминки и видеть тебя в этом чертовом кресле порой сильно бесит. Не знаю, как так вышло, но его я уже ненавижу, возможно, даже сильнее, чем ты, Рю.

— Вот уж вряд ли.

Цубаки улыбнулся, грустно, но и тепло одновременно, и, вновь едва слышно вздохнув, решил ответить на все оставшиеся вопросы разом. В конце-то концов, с той стороны, с которой все представил Рэд, он даже не задумывался. И никогда не пытался ставить себя в качестве возможной причины присоединиться к клубу. Он всей душой хотел играть с того самого мига, как понял, что больше не сможет встать на собственные ноги, но при этом даже не задумывался, что кто-то вновь захочет сыграть с ним.

— Есть один иностранный хирург, практикующий операции определенного и очень узкого профиля. Он единственный, кто на вопрос о возможности для меня встать на ноги назвал не нулевые шансы, а пятьдесят на пятьдесят. Этот человек делает не больше шести операций в год, и стоят они соответственно. Но цена ежегодно растет. До этого момента она поднималась приблизительно на тридцать-пятьдесят процентов, однако в этом году скакнула более чем в три раза. Таким образом, для моей семьи оказалось невозможным скопить нужное количество денег, ведь со временем стоимость будет только расти. В кредите нам отказали. В итоге уже имеющейся суммой мне позволили распорядиться на мое усмотрение, что я и сделал.

— А ты не считаешь, что это глупо? Или отчаянно… — тихо спросил Натаниэль, но Цубаки лишь улыбнулся и покачал головой.

— У меня есть две мечты. Для одной из них эти деньги теперь бесполезны, потому я вложил их в другую, вот и все.

***

— Нам нужно сделать так, чтобы клуб начал приносить своему владельцу прибыль, — задумчиво произнес голкипер некоторое время спустя, когда они с Рэдом возвращались от дома тренера. — Цубаки нужно не так уж и много. Имея полноценный футбольный клуб, можно с легкостью собрать необходимую сумму. Даже с моим небольшим делом это возможно за месяц-другой. Большому клубу, я думаю, достаточно сыграть одну игру на своем стадионе.

При этих словах Макс запнулся и остановился, круглыми глазами глядя на Ната, а затем притянул его за грудки, прорычав в лицо:

— Если ты действительно это можешь, так почему просто не дать ему эти деньги?! Насколько же тебя жаба душит? Он же вернет!

На лице Фриза отразилось нетипично злое и обиженное выражение, и он резко вырвался, стряхивая с себя хватку Макса:

— Вот уж не надо меня тут просто так поливать грязью! Жалко?! Ты совсем идиот?! Только что вовсю называл себя другом Цубаки, но при этом не способен понять даже основной черты его характера.

— А?

— Бэ! — не удержавшись, вспыльчиво передразнил Нат, распаляясь еще больше. Замечание о жадности его задело не на шутку. — Рю винит себя! В том, что ты тратишь свое время, помогая ему добраться до дома; в том, что не способен без помощи, к примеру, сесть в автобус; в том, что в любом месте, где бы ни находился, он вызывает к себе особенное отношение и тем самым, как он считает, доставляет всем вокруг кучу проблем! Во всем этом он считает себя виноватым, и все подобное давит на него весьма ощутимо, начиная от твоей и не только дружеской готовности помочь и заканчивая натянутыми улыбками чужаков, пропускающих его, скажем, в очереди! Ты хоть представляешь, что с ним будет, если он примет от кого-то из друзей подобную сумму денег? Это ляжет ему на плечи неподъемным грузом. А если операция не даст результата — и вовсе сломает жизнь. Цубаки никогда не возьмет ни у кого денег на это! Такой он человек, вот и все. И подобное предложение от нас, скорее всего, его только оскорбит.

— А, вот значит как. И откуда ты такой умный, что все это знаешь?

— Способность понимать, с каким человеком ведешь дело, первостепенна для предпринимателя. Мне с детства преподавали психологию. Так что будь уверен, я понимаю.

— Тогда как тебе вообще в голову взбрело, что Цубаки мог добыть деньги обманом или в обход закона?

— Ну… — тут Натаниэль смутился и как-то замялся, еще и некстати вспомнив уже давнишний эпизод с ремонтом ручки, — другой фактор сыграл...

— А не засунуть ли тебе все подобные «факторы» себе в зад? Если ты не понял еще, ты тут не с бумажками и цифрами играешься: вокруг тебя обычные люди, весьма от этого далекие.

— Слушай, Рэд, я даже согласился, что ты можешь меня ударить за это, что тебе еще на...

Договорить он уже не смог, вынужденный теперь сплевывать кровь из разбитой губы.

— Захочешь добавки — всегда к твоим услугам, — закончил Макс, напоказ хрустнув костяшками пальцев.

— Вот уж в чем точно не сомневаюсь.

Не говоря больше ни слова, Натаниэль развернулся и, как обычно не прощаясь, направился в сторону стоянки, где оставил машину. Ему было о чем подумать. Рядом с этими случайно встреченными на поле людьми его привычный мир ломался уже дважды, перестраиваясь в нечто более яркое и живое.