Глава 17

Жужжание старого компьютера прервалось с коротким щелчком, изображение на мониторе погасло, и в читальном зале «Александрии» стало шумно. Цубаки довольно потянулся, приветливо отозвался первому, кто к нему подошел с вопросом. И тут же принялся что-то рисовать на новой странице блокнота, объясняя. Макс даже мог предположить, что спросил Рон: тому всегда приходилось разжевывать все по нескольку раз. С другой стороны, судя по собравшейся толпе — человек пять — Рон просто был единственным, кто не боялся показаться дураком, и задавал вопросы.

Рэд вздохнул и тоже встал. Новый противник по сравнению с предыдущими казался каким-то заурядным и серым. Особенно после «Маринэрс». Но это даже радовало. Макс был сыт по горло сюрпризами этого турнира и уже не первый раз ловил себя на том, что соскучился по рутине их городка. Но все это задвигала на задний план проблема куда более насущная. Рэд остановился и резко обернулся, встретив взгляд Ната:

— Ты мне в затылке ща дыру просверлишь, — мрачно просвятил он голкипера, — какие проблемы?

— Да вот интересно, что ты с Браво сделал.

— Я сделал?

— Он с утра сам не свой. Вон, даже сейчас не проронил ни слова, пока Рю говорил.

— И как, по-твоему, это связано со мной?

— В свете вчерашнего разговора — слишком подозрительное совпадение. Вот уж не верю, что ты с ним сегодня не общался.

— Ну… общался.

Повисла неприятная пауза, и взгляд Натаниэля знакомо похолодел. Рэд же раздраженно передернул плечами, понимая, что проще признаться, чем пытаться отвязаться от дотошного аристократишки:

— Извинился я, — неохотно буркнул он в сторону, без удовольствия наблюдая, как лицо вратаря вытягивается в неподдельном изумлении.

— Прости… что ты сделал? Я не ослышался?

— Вот у Сильвера такая же рожа была. Отвали от меня, сделай одолжение.

Натаниэль усмехнулся и широко развел руками. Вот уж у кого добавилось поводов для развлечения. О предстоящем матче он, само собой, нисколько не волновался. Стоило закончиться игре с «Маринэрс», как все потухшее на эти пару дней высокомерие вернулось стократно и со свежими силами. Раздражал он Макса соответственно.

И все это раздражение было охотно брошено в тренировку. Пусть и говорили, что этот день отдых, сильно нагружать себя не стоит и так далее, но оба тренера, что Рю, что Сара, поют эту песню каждый раз. Достали. Мышцы восстанавливаются ночью, во сне, разве нет? Ну, еще от еды нормальной. А лишний отдых до добра не доводит: на этой игре необходимо быть в лучшей форме. Будто откликаясь на роящиеся в голове мысли, знакомо заныла нога, и в итоге Рэд действительно сбавил темп. С доводами Рю можно было спорить, хоть в итоге и слушаться. С собственным телом даже не поспоришь толком. А завалить матч у Рэда просто не было права. Победа обеспечит им четвертьфинал.

***

Последние указания. Пожелания удачи и хорошей игры. Звук свистка. Мгновения перед началом всегда тянутся вязко, медленно, как жаркий день. А потом кажется — прошло меньше вдоха между ранним подъемом и первым ударом по мячу.

Хороший старт.

Не слишком резкий, не рвущий недостатком воздуха грудь с самого начала, но уверенный и сильный. Первые минуты — и чужие болельщики уже недовольны, уже опасно. Плевать, что защита справилась: эта штанга добавила огня в и без того горячую уверенность. Черт! Рэд действительно соскучился по такой игре. Казалось бы, чем сильнее соперник, тем лучше. Чем больше он покажет, тем больше опыта можно вынести из игры, особенно если справишься. Ан нет.

Чувствовать сытую уверенность сильнейшего ничуть не хуже. И Рю наверняка доволен. Еще как доволен — Рэд уже видел эту гордость, как видел и запальчивость тренера, если её задевали. Наверное, клуб — вообще единственное слабое место Цубаки.

Только вот счет до сих пор не открыт, и это стоит исправить.

Короткий сигнал к атаке, кажется, был понят остальными еще до того, как Рэд поднял руку. Ну и что, что очевидно? Никто из тех, кто защищает чужие ворота, ничего не сможет сделать. Даже если видели атаку «Крыльев» на видео или с трибун. Не они. Не в этот раз. Никогда. Эти мысли, как заклинание, неизменно царствуют в голове каждый раз, как их тройка начинает действовать.

Первый позади. Второй. Третий не дал пройти, прижал к кромке поля и серьезно давит. Заставил играть пяткой. Зато к финту братьев оказался не готов, мгновенно оставшись за спиной.

Но вот и Орм зажат в клещи, пас на Рауда перекрыт, Макс еще не оторвался достаточно. Хорошая защита. Грамотно перестроились. Грамотно приняли. И все же «радуга» для них стала сюрпризом. Ошибка. Еще одна. Вратарь слишком поздно понял, рванулся в бесполезном прыжке.

Сетка ворот дернулась, встречая мяч, и потонула в темной дымке.

— Да я его вообще не трогал!

Голоса выплывали из монотонного низкого гула как-то странно. Урывками, отдельными фразами. Мысли тяжелыми камнями ворочались в голове. Мешались. А по телу растекалась острая дикая боль, пламенем охватывала каждую клетку ноги и карабкалась все выше.

Горло жгло, будто Рэд вернулся с концерта любимой группы. В ушах чуть звенело. Но все это осознавалось как-то вскользь, мимо. Сгорало в невыносимом костре. Даже судорожно сжатые на бедре пальцы Макс осознал не сразу.

— Это и есть болевой шок?

— Сдурел?!

— Рэд… Эй, Рэд, слышишь?

Орм чуть тряхнул за плечи, мельком улыбнулся, поймав уже осознанный недовольный взгляд, а затем его потеснил какой-то мужик в синей форме с медицинским значком. По ноге разлился пронзительный холод, облегчая боль. И Макс, наконец, смог нормально выдохнуть:

— Играть смогу?

— Какое играть, парень? — хлопнул его по плечу еще один медик. — Тебе ходить-то ближайший месяц не светит. Без костыля уж точно.

Рэд выматерился сквозь зубы и покорно переполз на поставленные рядом неудобные носилки. Корыто какое-то переделали, не иначе. Но так и не смог заставить себя посмотреть на тренерскую скамью, когда несли с поля. Рю плохо. Рю, наверняка, очень плохо.

Надо будет снова просить прощения.

Хотя куда-то в грудь черным склизким пауком забралось совсем не это. Макс хотел на поле. Он же только что забил. Его гол, его праздник. Маленький, мимолетный, но праздник — шаг к победе. Так какого черта ему такая награда?

— Я пойду, будь тут, — жестко отрезала Сара, перехватив за руку уже побежавшую было к носилкам Рин. — Рю, ты тоже соберись. Ребятам сейчас нужен тренер.

Впрочем, вернулась она быстро, вместе с уже разогревшимся Леонардом, который забрал повязку капитана. Неприятная замена. Самая паршивая из всех возможных. Усталость, тактика, все остальное — причин выпустить на поле другого игрока может быть тьма. Цубаки изначально понимал, что без травм не обойтись. Статистика говорила сама за себя, да и это спорт, в конце-то концов.

— Хуже, чем хотелось бы, — коротко ответила Сара на немой вопрос, и почти тут же ушла назад к Максу.

Рю никогда не думал, что это ударит по нему так неожиданно сильно. Сколько бы раз ни видел на экране. Сколько бы раз ни убеждал себя, что, когда придет время, справится и поддержит как игрока, так и команду. А в итоге, если бы не Сара, черт знает, что стало бы с этим матчем.

Матчем, который теперь выиграть необходимо: уж слишком высокую цену заплатили за первый гол.

Рэд лежал на жесткой кушетке и мрачно смотрел в голую стену перед собой. Врач что-то химичил с ногой, время от времени задавая однотипные вопросы. Оглядываться не хотелось — хватало малоприятных ощущений и боли. Да, уже чем-то приглушенной, но все такой же горячей и резкой.

То, что узнать о его состоянии пришла именно Сара, даже как-то подняло настроение. Если здесь она, значит, и команда под присмотром, и о самом Рэде все доложат как надо.

Хотя лучше, наверное, не дергать Рю до конца игры. Или вообще не дергать. Последнее устраивало больше всего, но, увы, было невыполнимо.

Сара сказала, что Максу светит больница. Уже это окончательно опустило настроение ниже плинтуса, но женщина болтала дальше, а перебивать ее не хотелось. Туда же, в больницу, сразу после игры должен поехать и Цубаки. Тренер обязан знать в точности, что с его игроком, и обсудить с врачами период реабилитации, как и само лечение. Они же не местные. Да и вообще мороки из-за этого предстоит прилично. С такими аргументами спорить трудно. Хотя реальность того, во что Макс влип, он осознал чуть позже, уже в больнице: когда второй врач, осматривая ногу, принялся спрашивать об обстоятельствах этой травмы, о том, были ли травмы в прошлом. Макс вякнул как-то на автомате. Хорошо еще догадался не говорить, что за неделю до турнира он сделал все по-своему. Врачи не любят такого пренебрежения — сразу начинают брюзжать и ругаться. Но лекцию слушать пришлось все равно. Что-то там о мышечной ткани, как она заживает, и прочую хрень, сводившуюся к одному: нефиг напрягать незажившее.

Пытали Рэда недолго. УЗИ ему в последний раз делали так давно, что воспринялось даже с интересом. Жаль, из неудобного положения не увидеть монитора. Как называлась вторая штука, которую с ним делали, Макс и вовсе не запомнил. А вот результат, высказанный врачом, оказался неутешительным. Положить — не положили, и то хлеб. Но месяц ходить в непонятном корсете, отвратительно сковывающем ногу, наказание не хуже гипса.

Спустя где-то час, когда Рэд уже был осмотрен, упакован и держал в руках торжественно врученный костыль, появился Цубаки. Тренер даже вопроса не дождался, с порога улыбнувшись и заявив:

— Три-ноль, следующая игра послезавтра. Вопросы по матчу потом, ладно?

— Как скажешь, — ухмыльнулся Рэд, — счет знаю, мне пока хватит!

— Гм, — подал голос сидевший за столом и что-то записывающий врач. Появившегося в кабинете Цубаки он окинул странным тяжелым взглядом и снова кашлянул в кулак: — Гм… Вы — тренер? Простите, я должен уточнить.

— Понимаю, по мне не скажешь, но да, я главный тренер клуба.

— Гм-гм. Хм. Понятно. Признаться, поначалу я был удивлен сложившимися обстоятельствами, но теперь многое стало ясно. Вы… молоды, да. Стремитесь к победе. И хотя ваше положение, казалось бы, должно лучше прояснить ответственность, но, кажется, случилось наоборот. Так или иначе, в этой травме, возможно, виноваты именно вы, как тренер. И я должен это сказать без всяких скидок.

Макс нахмурился. Этот врач нес полнейший бред. Да и четко отразившееся на лице Рю удивление говорило о том, что сам тренер не понимает, о чем речь.

— Мне хотелось бы знать детали, — тем не менее последовал как всегда ровный ответ.

— Ну, молодой человек, тут, в общем-то, все очевидно: никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя отправлять не до конца восстановившегося игрока на поле. Какой бы легкой ни была изначальная травма, это может привести к серьезным последствиям, которые вам, судя по креслу, понятны и так. Никакая победа того не стоит.

— Тра..?

— Он не знал! — рыкнул Рэд еще до того, как Цубаки успел переспросить. — Я не обращался к врачам, не проходил никакого лечения и не говорил команде! Идите на хер с такими обвинениями!

— Не хами, — серьезное спокойствие, которым сменилось искреннее изумление, как всегда ударило куда сильнее, чем могла бы любая ругань. Но Рю уже вновь говорил с врачом: — Спасибо вам, я понял ситуацию. Но, думаю, это другой разговор. Если можно, сейчас я хотел бы узнать подробности, все необходимое о лечении и ваши рекомендации к восстановлению после.

— Конечно, — мужчина отвел от Рэда потяжелевший взгляд, в котором читался уже диагноз головы, а не текущий, и кивнул. — Для вас это, должно быть, первый подобный опыт? Я уже сделал выписку, передадите ее вместе с результатами осмотра постоянному врачу. Думаю, вас направят и так, но проследите, чтобы осмотр был сделан повторно уже на месте.

Рю забрал переданные ему бумаги, а потом просто слушал, время от времени задавая вопросы или что-то уточняя. Рэд тоже слушал, куда уж ему теперь деться. Мужиком этот врач оказался разговорчивым. Следующие фиг знает сколько минут он разливался соловьем о том, что операция Рэду не понадобится, что подобные травмы являются самыми распространенными в спорте и при правильном лечении крайне редко приводят к серьезным последствиям; о том, что от правильной реабилитации зависит практически все, включая шанс рецидива; о том, что никакого специального лечения не понадобится, но нагрузку на ногу необходимо не просто уменьшить, а свести к нулю минимум на месяц. И дальше, дальше… Макс чуть не скривился, когда понял, что эту штуку на ноге с заумным названием «ортез» ему придется носить постоянно. И прыгать с костылем. Во мама-то обрадуется. О том, как капитан и тренер клуба теперь будут смотреться вместе, лучше вообще не задумываться. Блестяще. Зашибись.

И самое веселое — общение с врачами на ближайшее время станет для Макса столь же неотъемлемой частью жизни, каким стало для Рю. Оказывается, на время восстановления после лечения присмотр специалиста нужен еще больше, чем при самом лечении. Логики в этом Макс не видел. Но спорить не имел права. Его логика, в конце-то концов, уже довела до подобного — и этот факт неоспорим.

А вот с креслом Рю управлялся прекрасно и сам. Пожалуй, Макс видел это впервые. Обязанность «вести» стала для него какой-то естественной. Настолько, что даже удивился, как уверенно и просто все выходило без него.

По коридору они шли в гнетущей тишине. Как назло, вокруг никого не было, за исключением сидящего на скамейке дедка, а двери в кабинеты оказались закрыты. Только стук костыля по полу отдавал в уши.

— Я готов внимательно слушать и признавать ошибки, если что… — неуклюже начал Рэд, когда молчание для него достигло некого пика. — Так что…

— Друзья, значит, так не поступают? — немного иронично повторил-спросил Цубаки сказанную в машине фразу, заставив Макса подавиться следующей. — Ну, я бы не отказался хорошенько тебе… как это — вмазать? Но сам же говорил, у меня плохой удар.

— Ната попроси. Он с удовольствием.

— Не болтай ерунды, — фыркнул Рю и вздохнул. — Нет. Ничего такого делать не стоит. Ты поступил так, как счел нужным. И, по-моему, получил за глупость достаточно. Смысл с тобой ругаться?

— Я…

— Пропустив матч или турнир, ты непременно сможешь играть в следующем, Макс. Потеряв ноги, — ты не сможешь играть никогда. Пожалуйста, задумайся об этом в следующий раз, когда решишь, что тренеру не нужно знать о твоей травме.

От этих слов, сказанных слишком спокойно, чтобы в это спокойствие поверить, по затылку пробежал холодок. Все же Рю обиделся. Действительно сильно обиделся. Или просто воспринял тяжело. По нему не скажешь, но благодаря приличному времени знакомства Рэд это чуял шкурой. И ему не нравилось. Он терпеть не мог ссоры, даром что влипал в них постоянно.

Немного сумрачный коридор выпустил их в светлый шумный холл. Стеклянные прозрачные двери с тихим шорохом разошлись в стороны, и оба оказались на улице, нос к носу столкнувшись с ожидавшим у входа Натом.

Взгляд голкипера был красноречивее любых слов.

— Прекрасный дуэт, — коротко усмехнулся он и взялся за ручки кресла Рю. — Ты, Рэд, на первое сидение иди. Там места больше.

— На что намек?

— Ни на что, успокойся. В ортезе ногу не согнешь.

Об этом Макс совсем не подумал. Надо же. Все же Натаниэль определенно умеет нормально общаться. И многое учитывать. И не язвить, когда не надо.

Впервые мысль о том, что у голкипера есть чему поучиться, прозвучала в голове без издевки, абсолютно серьезно, заставив беззвучно вздохнуть.

***

Сон не шел. Вернее, его не пускали. Макс бы сейчас с удовольствием отрубился, выкинув из головы хотя бы на время этот отвратительный день, но Рю еще не закончил.

А время тренер терять не стал.

Первым делом Макса заставили смотреть всю сегодняшнюю игру и слушать привычный разбор полетов. Затем Цубаки включил записи игр обоих предполагаемых противников. Уснуть Рэду он не позволял. Как и на собраниях клуба, заставлял делать записи и анализировать чужую игру. Делиться своими мыслями первым тренер при этом не собирался.

— Слушай, за кой черт, а? — когда закончился первый тайм очередного матча, устало спросил Рэд, перечеркивая ушедшее в сонные каракули предложение.

— Ты месяц не сможешь нормально ходить. Да и восстановление до прежнего уровня займет не один день. Неужели ты думал, что все это время сможешь тихо отдыхать в тенечке?

— Не думал, но…

— Вот и не думай. Будешь помогать мне. Ты играешь на поле, ты знаешь, что чувствует игрок. Мне это важно. Потому прости, но я намерен максимально воспользоваться твоей невозможностью играть, — Цубаки отложил ручку и улыбнулся. — Придется тебе отвечать на много-много простейших и глупых вопросов. А еще давать советы. Думаю, мы с тобой и Натаниэлем, когда турнир закончится, займемся разработкой новой программы тренировок.

— А нынешняя чем плоха?

— В первую очередь тем, что она сделана абсолютно по учебнику. Я, конечно, прекрасно понимаю, что и зачем делал. Но теперь стоит ориентировать ее на то, чтобы закрывать дыры, присущие исключительно нашей команде.

— Понял.

На самом деле ни черта Макс не понял. Мысли текли вязкой патокой, через силу.

— Ладно, последний вопрос, — сжалился Рю, — кого по твоему мнению следует поставить капитаном? Леонард с этой ролью не справится, его игра зависит от того, как долго он наблюдал чужую. И кого на твою позицию?

— Капитаном — Рауда. Вместо меня — Орма. А уж кого заменой, — Макс не удержался и широко зевнул, — сам решай.

— А почему так?

— Потому что Рауд привык справляться с братом. А раз он справляется с братом, справится и с остальными. И при этом он на атакующей позиции. Ну, я бы за ним пошел, если б не было меня. Но Рауд правильный, поэтому на мое место его ставить не надо.

— Ну, первое я понимаю, сам думал в таком ключе. А второе?

— Как тебе сказать… Игра это постоянное действие. И вот Рауд действует как правильно: он умеет быстро находить удобную позицию для паса, соответственно, умеет закрывать всех тех, кто тоже это умеет, — Макс на какое-то время завис, пытаясь, сообразить, что именно он сказал, потом мотнул головой, забил и продолжил: — Короче, Рауд встанет туда, куда встать правильно. А Орм встанет туда, куда встать надо. Поэтому Рауда вернее закроют, потому что думать и смотреть умеет не только он. А мы с Ормом не думаем. Нас закрывают реже.

— Хм-м… интересно. Спасибо.

— Я могу валить спать?

— Да, спокойной ночи.

Наконец-то. Макс передал тренеру тетрадь со своими каракулями и встал, едва не навернувшись. Чертова хрень на ноге дала о себе знать как никогда ярко. К костылю привыкать и вовсе не хотелось. Но допрыгать до своей кровати и мгновенно отключиться это все не помешало нисколько. Как и продрыхнуть почти до полудня. Видимо, у тренера все же нашлось для него какое-никакое сострадание, потому как с утра будить Рэда никто не стал.

Правда, позже выяснилось, что растрясти его Цубаки просто не смог и оставил спать сколько надо.

Наблюдать за матчем с трибун не так интересно, как играть. Хотя, конечно, есть в этом свой задор и свое удовольствие.

Наблюдать с трибун игру собственной команды отвратительно. Как назло Рэду досталось еще и хорошее место с прекрасным обзором. И уже спустя пару минут от начала матча его буквально трясло. Каждую ситуацию капитан команды волей-неволей прогонял через себя. Ему казалось, что он какой-то призрак на поле, которого никто не замечает. Хуже любого кошмара. И матерился Рэд, скорее всего, вслух. Хотя в общем гуле кто обратит на такое внимание? Здесь, под широким плакатом команды, рядом с Кристофером Кроссом и остальными, многие высказывались не хуже Макса.

Игра ему не нравилась.

То ли Рауду не хватало уверенности зажечь команду. То ли противник действительно давил так сильно, что все усилия новоиспеченного капитана пропадали зря. Но с высоты трибун Рэд прекрасно видел, как почти сразу «Крылья» отдали центр, как все чаще и чаще атака останавливалась еще на их половине, как всю команду прижали к своей штрафной.

Хотя у ворот, как всегда, властвовал Красавчик Момо. И счет, несмотря на отвратительное положение, оставался неизменным весь первый тайм и вот уже начало второго.

Ошибка произошла на последних минутах. Ошибка Сильвера. «Фол последней надежды». Красная. Пенальти.

Гол, который «Крылья» в текущих условиях просто не смогли бы отыграть. «0:1». Дойдя до четвертьфинала сквозь множество проблем и даже травму одного из ключевых игроков, команда была выбита из турнира.