16 августа, 2004г.

Итак, «Сережа» оказался Лешей. Ну и ладно, тоже неплохо. Стоит только воскресить в памяти его волнистые волосы… Надо ли говорить, что, когда вечером он позвонил и спросил, свободна ли я сегодня, я ответила — да? Здорово я расчувствовалась. Весна, наверное.

Мы договорились, что он встретит меня возле подъезда. Я принарядилась, прихорошилась, критически себя оглядела и, хихикнув, подумала, что Виталику лучше меня не видеть такой взвинченной. Иначе бедняга точно озвереет и завалит меня на спину. От мамы я отделалась односложным «пошла гулять». С этим редко возникали проблемы, если дома все прибрано и в дневнике сносные оценки. И если я к тому же соблюдаю регламент: дома не позже 11 вечера.

Когда я выпорхнула на улицу, Алексея не было и духу. Двор практически пустовал, за исключением соседки, выгуливающей собаку, и какой-то тачки десятой модели, взобравшейся двумя левыми колесами прямо на бордюр. Я обругала себя дурехой и хотела уже возвращаться назад, но тут машина коротко просигналила, стекло со стороны водителя опустилось, и я увидела довольного Алексея.

Первое, что я испытала — раздражение. Он должен был упомянуть про машину, тогда бы я велела ему поджидать меня где-нибудь за углом. Еще не хватало, чтобы мама запалила, как я прыгаю в «тачку», — грохота потом дома не оберешься. Она еще настропалит отца и сведет регламент к девяти вечера, короче, вариантов — туча, и все отрицательные. Психуя, я поспешила к машине. Если уж Лешка оказался таким остолопом, лучше нам будет поскорее отсюда смыться.

Я плюхнулась рядом с ним и зло выпалила:

— Поехали!

Он удивленно на меня глянул, но завел мотор без вопросов. Видимо, он готовил сюрприз. Сюрприз получился, только моя реакция явно показалась ему неадекватной. Лишь отъехав от моего дома подальше, он рискнул поинтересоваться, с чего вдруг такой гнев.

— В следующий раз предупреждай меня о таких вещах! — выпалила я. — Нужно было сказать, что у тебя машина.

Он вновь удостоил меня недоуменным взглядом, а потом вдруг на его губах расцвела сатанинская усмешка.

— В следующий раз?.. — многозначительно продублировал он.

Я злобно отмахнулась, но тут же сама разулыбалась, как дурочка. Он немного попетлял по кварталу, дожидаясь реабилитации в моих глазах. Я помолчала, осваиваясь в салоне. Мне понравилось: тепло, уютно и возбуждающе. Приятный запах: смесь салонного освежителя, сигаретного дыма, туалетной воды и кожаной куртки, в которую был одет Алексей. Имелась магнитола, только сейчас она молчала.

— Куда едем? — спросила я.

— Поехали в бар.

— Не хочу в бар. — Я знала, что непременно наткнусь там на кого-нибудь из знакомых девчат, мне ведь везет, как утопленнице. Афишировать свое новое знакомство я покуда не торопилась. А если это будет Трофимова, та в момент начнет строить Лешке глазки. Я ведь уже писала, что она без тормозов. Да и любые сплетни мне пока тоже ни к чему. Так что придется тебе попридержать лошадок, Леша-«Сережа».

— А куда тогда? — разволновался он. Похоже, его вечерняя программа не предполагала экспромтов.

— На твое усмотрение, — буркнула я, чем вконец его озадачила.

— Я бы пригласил тебя домой, но дома предки, — неуверенно начал он.

— И что с того? — нагло отозвалась я. — Познакомимся.

Он что-то пробурчал, но я тут же сжалилась.

— Да нет, конечно, я шучу.

— А поехали за город! — оживился Алексей.

Пусть будет за город. Я кивнула ввиду того, что в этом предложении не нахожу ничего каверзного, и Лешка, довольный, втопил на газ.

— Только музыку включи, — распорядилась я.

Он настроил магнитолу на радиоволну. Так куда приятнее. Мне было тепло и хорошо, все больше и больше я расслаблялась. Лешка тонко чувствовал, что мне нужно, и не терзал меня болтовней. За это я решила, что если он предпримет попытку, я с ним поцелуюсь уже сегодня.

— Так чего ты во мне нашел такого? — перешла я в наступление, когда мы ехали еще в черте города.

Я ожидала шутки, но Лешка серьезно обдумал вопрос.

— Понимаешь, сначала мне просто стало любопытно, что за девчонка там рассматривает меня в бинокль. А потом я тебя увидел. И знаешь, ты была именно такой: дерзкой, взбалмошной, короче, хозяйкой положения.

— И что? — недоуменно спросила я.

— Но я почувствовал, что ты можешь быть другой. Мягкой, податливой, нежной. Такая вот двойственность меня сразила наповал.

Я молчала, щурясь от наслаждения. Эх, Лешенька, твои уста прямо как мед. Интересно, какие они будут на вкус? Наверняка такими же сладкими и мягкими.

Мы выехали из города и взяли курс к озеру. Летом тут народу — плюнуть некуда, но сейчас стояла весна, и хотя снег уже сошел, делать тут было нечего. Лешка, видимо, так и посчитал, надеясь на интим. Как выяснилось на месте, не мы одни такие умные — возле озерца притулилось еще несколько машин, в основном с парочками. Ну, они нам не мешали, да и мы им тоже.

— Ты часто играешь с биноклем? — спросил вдруг Лешка, и я чуть не икнула от неожиданности.

— Нечасто. Так, взвезднулось что-то. А ты часто играешь на гитаре? — парировала я.

— По настроению. От случая к случаю.

Лешка закурил. Я стрельнула у него сигаретку, закурила тоже. Неожиданно поймала себя на том, что даже здесь, вдали от города, делаю это воровато, словно из озера может в любой момент выйти моя мамочка, как царь Гвидон или кто там выходил, и надавать мне подзатыльников. Я заставила себя расслабиться.

— Сыграешь мне?

— Обязательно. — Он помолчал, изучая меня. Я этот его взгляд демонстративно игнорировала, хотя мне было чертовски приятно. — С чего ты так рассердилась, что я не предупредил тебя о машине?

Я пожала плечами.

— Да так… Родители у меня, знаешь ли, патриархальные.

— Строгие?

Я косо стрельнула в его сторону глазками.

— Строгость — это другое. Строгостью можно добиться многого, а вот косность — это уже болото.

— Ты такая неординарная! — восхищенно проговорил он.

Ну прямо комплимент за комплиментом!

— Ты всем девушкам это говоришь?

Лешка ничуть не смутился, даже фыркнул.

— Большинство девчонок — скука. Они привлекают на расстоянии, а как рот откроют, хочется бежать от них. Ты другая…

Врет и глазом не моргнет. Я это понимала, но правила игры меня заводили. Так ведь и должно быть, разве нет?

— Слушай, можно нескромный вопрос? — спросил он.

— Спрашивай.

— Кто тот парень, который вечно с тобой ходит?

— Тебе-то что? — буркнула я. — Я ведь не с ним, а с тобой.

— Ну…— Лешка немного замялся. — Я, понимаешь, сначала хотел просто вычислить твои координаты. Поспрашивал у пацанов во дворе, тебя знают, а телефона твоего — никто. Можно было по справочнику вычислить через домашний адрес, ну а что я бы тебе сказал, даже имени не знаю. Пришлось выслеживать тебя после школы. Только к тебе не подойти, он как телохранитель.

— Да уж, Виталик такой, — рассеянно проговорила я, а сама себя спросила: изменница ли я? И тут же решила, что нет. Я не давала обязательств, как не брала с Синицына клятвы быть мне верным. Каждый из нас имел право на личную жизнь, и Виталик знал, на что шел. У него ведь тоже были и гулянки в своем кругу, и девушки. Только как быть теперь с его проводами в армию? Он ведь ждет, что я приду…

Не ожидая от себя самой, я вдруг выложила Лешке всю эту историю в упрощенном варианте. Вышло путано, и чем дальше я говорила, тем больше сама удивлялась, как на самом деле все у нас запуталось с Синицыным. Дуреха я, не хватило мне ума оборвать все нити еще тогда, после его первого и последнего поцелуя. И в завершении я пожаловалась Лешке, что через неделю Виталика забирают в армию, и я в полной растерянности.

Он слушал, не перебивая. Люблю таких. Люблю людей, которые умеют выслушать. Видимо, это у меня от недостатка: мама моя никогда не умела слушать, вот я и истосковалась. Лешка немного помолчал, а потом заметил:

— Меня самого это дело обошло, от армии откосил. Но ребят проводил уйму, так что примерно знаю, что это такое. В общем, не самое приятное состояние. Ты для него — последний лучик, насколько я это вижу.

— Значит, нужно идти?

— С другой стороны, опять лишние надежды. Сама же говоришь, что чем дальше, тем сложнее. Если ты придешь, он вдруг решит, что ты собираешься его ждать.

— Так что же мне делать? — надулась я.

— Решать тебе.

Весело. Все на моих хрупких плечах, и сейчас это представляется мне таким, что от моего решения зависит не чье-то настроение, а судьба. Не слишком вдохновляет. Было бы здорово, если бы кто-то все решил за меня. Пришел и сказал: поступай так-то и так-то. Кто-то более опытный в жизни. Только не мама, которая талдычит мне по десять раз на дню, что она прожила жизнь и знает, как лучше. Я представляю, что она ответит, решись я обратиться к ней с этой проблемой. Ничего. Ни фига она не ответит. Весь ее хваленый опыт только на словах, но стоит случиться беде, как она либо начинает орать, либо замыкается.

Лешка верно уловил мою смуту, и я была ему несказанно признательна.

— Я предлагаю такой вариант, — взял он вопрос в свои руки. — Ты придешь, посидишь немного, со всеми вместе, за компанию. Там же будут и родственники, и друзья, и соседи. Может, чмокнешь его в щечку на прощание. А потом я за тобой заеду, и ты откланяешься.

— А если он будет скандалить?

— Ну ты же не скажешь ему, что уходишь ко мне. Ты просто уйдешь. — Его лицо вдруг озарилось идеей. — Можешь сказать, что предки не пустили тебя на всю ночь.

— Тогда точно будет скандал, — уверенно сказала я. — Виталик еще чего доброго начнет им названивать.

— Но что-то же можно придумать, — не отступал Алексей. — С одной стороны, ты вроде его не кинула. С другой — дала понять, что он тебе просто друг, и лучше ни на что не рассчитывать.

Я обдумала вариант. Не сказать, чтобы грандиозно, но ничего другого не остается, в этом Лешка прав. Похоже, это самое оптимальное решение. Раз судьба так распорядилась, и Виталика забирают в армию, стало быть, наши с ним пути расходятся раз и навсегда. Ну а насчет последнего лучика… Я сегодня много чего услышала о себе приятного. Так что побуду и лучиком тоже, Синицын этого точно заслуживает.

Мы с Лешкой поболтали еще немного о всякой всячине. С ним было легко; я сразу же это почувствовала, едва только увидела его в окне напротив. А потом Алексей начал приставать. Вновь посыпались комплименты, потянулись руки. Я думала было послать его подальше и выскочить из машины. Но ведь мы были за городом, и мне пришлось бы в таком случае топать домой пешком. Пешком возвращаться представлялось мне обременительным, так что пришлось целоваться.