13 августа, 2004г.

Ни черта он не уехал! Тот придурок напротив, который лупил свою мадам. Они не только не переехали, но по-прежнему живут вместе.

Наткнулась на него случайно днем. Мать с отцом были на работе, так что быть пойманной на своих крамольных делишках я не рисковала. Как-то раз после школы, отвязавшись от Виталика, я специально сделала крюк, чтобы подойти к подъезду лицом. Подъезд меня не волновал, а особое внимание я уделяла собственным окнам. Я внимательно вглядывалась в них, гадая, есть ли вероятность того, что меня могут запалить снаружи. Вроде бы ничего внутри не проглядывало, однако риск оставался — все-таки предметы моей мебели не льнут к оконным стеклам, как это делала я.

Мужик тот курил на балконе. Мне почему-то сразу подумалось, что это он и есть, хотя последний раз я его видела десять лет назад, причем ситуация была такая, что ко внешности я не присматривалась. Но это был он, интуиция подсказывала, и вид у него был такой хмурый, словно с утра он встал не с той ноги, и в этом он мне чем-то напомнил мою мать — эта тоже часто путает ноги по утрам. На предплечье мужика я разглядела наколку. Мужика я назвала «Миша».

Видела я и его мадаму, имени которой не желаю подбирать. Вроде бы все шло тихо-мирно у них, из чего следует вывод, что противоположности действительно совместимы. Однако как-то вечером мадам все же получила свою порцию. Не в таких масштабах, как десять лет назад — ну что поделать, стареет «Миша», выдыхается.

Они сидели на кухне за ужином. Мебель в квартире была не то чтобы убогая, но близко к этому. Возможно, мадам что-то не то ляпнула, или глянула косо, или «Мише» втемяшилось в голову, что она думает про него всякую херню. Короче, зарядил он ей ложкой в лоб. Мадама приняла удар весьма миролюбиво. Заметно, что она ко многому привыкла.

Десять лет… Бог ты мой, поверить не могу! Детей, судя по наблюдениям, у них не было. Мадам сейчас не больше сорока. Мне не было ее ни капельки жаль, когда я увидела в бинокль этот удар ложкой по лбу. В глубине души я даже попросила «Мишу», чтобы тот зарядил ей покрепче, чтобы привел ее, наконец, в чувство. Чтобы она не выдержала, схватилась за нож… ну или на край отправилась в загс за разводом. Но такие, как «Миша», редко перегибают палку. Они четко и умело балансируют на грани, с одной стороны — издевательства, с другой — слабая надежда на перемены к лучшему. И женщины путаются, ждут… а потом просто привыкают.

А может, все дело в традиции? Ну как в моей семье, когда отец, вместо того чтобы молча взять бутылку, выдерживает долгие препирательства с мамой, часто доходящие до скандалов. Ведь к традиции привыкнуть еще легче. Или тут имеет место обычное природное явление. Мужчина всегда захватчик, женщина всегда — приз или жертва. В перенасыщенном моралью обществе инстинкты мутируют во что-то противоестественное. Завоевание женщины становится избиением. А у некоторых вместо женщины выступает обычная бутылка водки.

Мерзкая картина, мерзкие мысли. Не буду смотреть.

У меня появились свои приятели и приятельницы. Я могла бы назвать их виртуальными, но это немножко не то. Когда я у Виталика сижу за компом — вот там у меня масса виртуальных собеседников. У нас дома Интернета нет и в помине, даже заикаться не стоит. Однажды я залезла у него на порносайт… Но ладно, речь не об этом.

«Костик», к примеру, обижен судьбой. Не повезло ему с матерью в связи с какими-то его грешками из прошлой жизни (может, он шпионил за людьми в бинокль?). Отец отсутствовал, и очень скоро я поняла, что мама в своем нелегком воспитании считает себя обязанной сделать из сыночка Ломоносова. Я могла бы шепнуть ей, основываясь на своих наблюдениях, что больше, чем на Квазимодо, она может не рассчитывать, но, полагаю, в этом плане она была фанатичкой. В прошлый раз я ошиблась: «Костик» не готовился к экзаменам. Это было его рядовое состояние. Не только по вечерам, но и днем. Когда бы я ни глянула на его окно, «Костик», как пришпиленный, сидел за своим столом и готовился сдавать все экзамены экстерном. Только вся его подготовка сводилась к изучению стены под носом (нет, ну на что он все-таки там пялится?). «Костик» не роптал, не устраивал истерики. Или был просто тугодумом, и, чтобы вызубрить «дважды два», ему требовались сутки. Все равно мне его было жалко. Все его сверстники носились по дворам до полуночи, а «Костик» корпел.

Зато «Принцессе» крепко повезло. Вот уж подфартило так подфартило. «Принцесса» — это та соплюшка с косами. Я не хочу писать о том, что в их семье царствовала идиллия. Я думаю, идиллия — это скучно. Слащавые лица каждую секунду, одни и те же дружелюбные улыбки, знакомые до отупения повадки, реплики, жесты. Изо дня в день одно и то же… но с другой стороны, альтернатива этому — «Миша» и ему подобные. А может, в глубине души его мадам так и полагает, а вместе с ней — миллионы русских женщин? И выбирают то, что считают экзотикой? Может, это тоже мутированный инстинкт, извращенное стремление к острым ощущениям?

Черт, дался мне этот «Миша»! Знаю точно: «Принцесса», когда вырастет, не снюхается с таким скотом. Скука или нет, но острые ощущения она сможет получить в другой области. Ей есть с кого брать пример. Ведь счастье — самое острое из ощущений. Иногда «Принцесса» смотрела телек. Иногда колупалась со своими куклами на ковре. Но чаще всего по вечерам… Я думаю, это тоже была общесемейная трапеза, но только то был интеллектуальный ужин при свечах. При этом никто не норовил поскорее удрать, как в моей семейке, словно семья — обуза (а для меня в какой-то мере это так и было). Иногда женщина читала книжку, а мужчина при этом тоже сидел рядом и терпеливо выслушивал весь этот детский бред. Ну а «Принцесса», как полагается, грелась между ними, для нее, в конце концов, и велись чтения вслух. Иногда роли менялись, и книжку брал в руки отец. А иногда, когда «Принцесса» чем-то увлекалась, ее родители украдкой целовались за ее спиной, выглядя при этом счастливыми, и чаще всего девчушка ловила их на этом и серьезно отчитывала. В общем, это был своеобразный театр, где каждый был влюблен в свою роль и был готов играть до бесконечности.

Что касается «Риты» — это та девица моего возраста, — то у нее, как выяснилось, пунктик насчет груди. Я когда стала носить лифчик, меня тоже пацаны в классе затравили, особенно на физкультуре, намекая, как здорово у меня выпирает. Но «Ритка» — вот уж у кого выпирает, так выпирает! В прошлый раз она, вероятно, прикидывала, какие существуют ухищрения, чтобы, черт их дери, не выпирало. Я знаю одно такое, самодельный корсет называется: обвязываешься полотенцем так, что согнуться мочи нет. Дрянной способ. Пусть лучше выпирает. Девчонки мы, в конце концов, или нет? У пацанов тоже выпирает в одном месте, причем в таком возрасте функционирование их агрегата вообще бесконтрольно. Однажды Глеба Батова, моего одноклассника, очкарика и зануду, подловили, когда на него вдруг напал «стояк», а его как раз Покемонша вызвала к доске. Покемонша — это наша классуха, учительница физики, Лидия Борисовна Головчук. Покемонша, помнится, язык аж проглотила, а Глеб (пацаны рассказывали) после уроков ревел в туалете. Так что всякое бывает, и если бы я была знакома с «Маргариткой», сказала бы ей: плюнь, подруга, то, что сейчас стыдит, скоро станет достоянием нации.

А еще она, кажется, увлекается всякой ересью. Какой-то оккультной фигней. Жжет свечи, раскладывает карты, что-то там еще мутит. Может, хочет увидеть в зеркале своего ненаглядного или испытывает судьбу? Предки относятся к этому делу лояльно (если они вообще в курсе). Меня мама бы тут же придушила, заметь она за мной подобное мракобесие. Чувствуется, что «Рита» — одиночка. Натура странная и своевольная.

Имелись там напротив еще прикольные граждане. Один мужик делал две вещи: гимнастику и читал книги. Жил один, был лысым и носил очки. Квартира его располагалась по соседству с «Костиком». Каждый день после работы мужик врубал везде свет и начинал скакать, как сайгак, через скакалку. Потом — приседания и отжимания. Потом исчезал на время, как я понимаю, принимал душ. После этого — весь вечер за какой-нибудь книжонкой. Женщины у него не водились. Я назвала его «Гоголем».

Жила там еще одна молодая мадам с маленькой дочуркой. Каждый раз на ее балконе — новый мужик. Она их словно на кухне у себя доставала из банки. Баба привлекательная, нет слов, но какая-то заносчивая с виду. Ее я тоже никак не назвала. Поначалу было прикольно разглядывать ее мужиков, а потом опостылело. Мне начало казаться, что все они становятся на одно лицо.

А Сергей ведь так и не появился больше. «Сергей» — это тот хам, который смотрел телек и в мою сторону даже не глянул. Я все ждала его увидеть, так хотелось разглядеть его лицо. Имя, может, и стандартное я ему подобрала, но что поделать, оно мне всегда нравилось больше остальных. «Сережа» канул в какую-то бездну. Я ждала, ждала, а потом психанула. Не хочешь появляться, ну и черт с тобой!