15 августа, 2004г.

Несколько дней ничего особенного не происходило. Пару раз полаялась с матерью — так, для профилактики с ее стороны. Разочек прогулялась с Катькой Череповец. Катька по обыкновению зацепила пацанов. Ну, они угостили нас с ней пивом. Немного постояли в подъезде, поприкалывались. Вернее, прикалывалась Катька и пацаны, а я молчала, как сыч под печкой. Что-то худое с моим настроением приключилось, я сама себя не узнавала. Один из парней — даже не помню имени-то — решил, видимо, меня расшевелить. Правда делал он это довольно специфично, словно закончил курсы для дебилов с ускоренным обучением. Дохнул мне в лицо сигаретным дымом и, ухмыляясь, сказал:

— Люсь, скажи «а».

Я наградила его таким взглядом, который использую в особо индивидуальных случаях, чтобы у человека вообще пропадало всякое желание говорить, не то что ухмыляться. Но пацан оказался непробиваемым и противоминным.

— Ну Люсь, ну скажи «а», — пристал он.

— Завтра с пацанами бухать будем у одного нашего на хате, — увлеченно сообщал меж тем второй крендель. — Приходите, девчонки, вместе оторвемся.

— Ну, мы подумаем. — Катька двусмысленно хихикнула.

— Люсь, скажи «а», — продолжал долдонить его приятель. — Чего молчишь?

Я умоляюще взглянула на Череповец. Та быстро все поняла и скоренько отшила наших кавалеров, с которыми мы явно не будем завтра бухать. Парни ушли, выпросив номер катькиного мобильника. Они и мой хотели стрельнуть, один открыл даже рот, но я сделала вовсе уж угрюмый вид, и они не решились.

Потом Катька пыталась вызнать, что у меня стряслось. А что у меня стряслось? Ничего не стряслось, меня подловили на подглядывании, причем подловил парень, которого я не знаю и в которого по уши влюблена. Но как-то откровенничать с Катькой по поводу моего вояжа с биноклем было совестно, и я отмазалась, как смогла.

Потом затащила ее к Виталику Синицыну, который, увидев нас, обомлел. Быстро сварганил кофе, включил нам компьютер, и весь оставшийся вечер мы с Катькой чатились в знакомствах под ироничные комментарии Виталика. В сравнении с нашими недавними ухажерами Виталик казался арабским принцем. С Татьяной Александровной, его мамой, мы вполне сносно ладили. Подозреваю, она была втайне рада нашим отношениям. Тоже думала, видать, что я его девушка. Вот только Виталик уже так не думал, и каждое мое незапланированное появление было для него праздником. Иногда это меня кололо. Тысячу раз говорила себе: хватит, подруга, оставь парня в покое, пусть идет своей дорогой. Но он все равно был мне нужен, уж не знаю, в качестве кого или чего. И потом — ему скоро в армию. Чего уж там, с меня не убудет. Вот только целоваться с ним не буду даже на проводах.

Это все, чем была богата неделя. К биноклю, как я и обещала, я больше не прикасалась. Надька не предпринимала дальнейший попыток выпытать у меня, в кого я влюбилась. «Пару» по физике я «замолила». А Витальке осталась до армии ровно неделя.

Вот тут все и началось.

Я возвращаюсь из школы. Чудеса, но именно в тот день Виталик Синицын повел себя своенравно. Обычно, проводив меня до подъезда, он просто останавливался и молча заглядывал мне в глаза с долей обреченности, ожидая своей участи. Если я махала ему ручкой, он разворачивался и топал до дома. Если же мне было скучно, он заходил со мной в подъезд, и мы немного топтались на площадке, болтая о том, о сем.

А тут вдруг невидаль — стал набиваться ко мне в гости. Впервые. Я даже обомлела от неожиданности. Наверное, он что-то чувствовал. Близость армии, его взросление, все это обострило его интуицию. Еще он меня знал, как облупленную, а еще был в меня влюблен.

В другой раз я бы просто послала его подальше, но, повторяю, я была малость обескуражена его напором, которого ранее в отношении меня у него не наблюдалось вовсе. Я стала отнекиваться, и чем мягче я это делала, тем настойчивей он становился. В конце концов ему все же удалось разбудить во мне стерву, и я ему нагрубила. И скажу честно: никогда бы я не сделала ничего подобного, если бы не была стопроцентно уверена, что если я позвоню ему через полчаса и велю ждать меня возле подъезда, потому что мне нужно в магазин за продуктами, а нести тяжесть не хочется, он явится вовремя, как штык.

Отвязавшись от Синицына, я вошла в подъезд и стала подниматься на четвертый этаж, где, собственно, живу. Но только не судьба мне была, видно, попасть домой в скором времени. Потому что между третьим и четвертым этажом меня перехватили.

Почувствовав чье-то присутствие, я подняла голову, после чего застыла на лестнице. «Сережа» стоял на площадке и, куря сигарету, молча мне лыбился. Я совершенно непроизвольно дернулась, чтобы убежать. Стыд и страх набросились, как дикие кошки. Но было и еще что-то, что родилось во мне, когда я наблюдала, как он ласкает свою гитару. Я одернула себя и выстояла на месте.

— Привет. — «Сережа» демонстрировал миролюбие.

Я молча зырила исподлобья, словно он был отрицательным персонажем какого-нибудь блокбастера. Вроде бы душить меня за подглядывание он не собирается, однако я не собираюсь тут таять от одного его «привет» и этой зверски-обольстительной улыбки. Насколько мой внешний вид не соответствовал тому, что горело в моей душе, конечно же, не в счет.

— Я тебя жду, — пояснил «Сережа», поскольку я продолжала молчать.

— Зачем? — буркнула я.

Видимо, его осенило какое-то новое понимание ситуации, его улыбка уполовинилась, а в глазах зажглось некое подобие извинения. Смешно было видеть его таким.

— Слушай, ты не бойся, — искренне заверил он. — Я просто хочу познакомиться.

— В подъезде? — Я фыркнула.

— Почему нет? — самоуверенно отозвался он.

— В подъездах не знакомлюсь! — отрезала я и возобновила свой путь.

Мне пришлось проходить мимо него, близко-близко. Мое сердце замерло и сжалось. Мне хотелось саму себя оттаскать за волосы за свой идиотизм. Я буквально умоляла провидение, чтобы «Сережа» оказался грубияном и схватил меня за руку. Но он этого не сделал, лишь подвинулся, уступая мне проход.

— Я хотел познакомиться на улице, но с тобой все время этот парень, — сказал он уже без прежнего запала.

Я резко развернулась и обдала его гневом наполовину с презрением.

— Если знаешь, что у меня есть парень, чего липнешь?

В общем-то причины, по которым я себя вела как идиотка, были. Я просто защищалась, как могла. Я пыталась задавить его грубостью, прежде чем он мне предъявит: а какого черта ты пялишься по окнам в свой бинокль? Двусмысленная ситуация, и если бы она не разрешилась, я бы, вероятно, прорыдала весь день. Но лучше бы я тогда все же поплакала — пусть день, пусть два. Чем теперешние слезы длиною в месяц.

— И ты что, следил за мной? — подначила я его. Пусть раскроет все карты.

Но он не поддался, не стал перебрасывать горячую картофелину назад мне, хотя мог — не мне говорить о слежке. Он просто кивнул и усмехнулся. Нагловатая усмешка. Но ему здорово шла.

— Я не верю, что он твой парень, — дерзко заявил он.

Я рассвирепела.

— А вот это вообще не твое дело!

— Не мое. — Он поспешно согласился. Я намеревалась продолжить путь домой, но он вновь меня задержал, и теперь в его голосе проснулись просительные нотки.

— Слушай, я полчаса терся тут в подъезде. На меня соседи уже начали коситься. Можешь хотя бы постоять со мной?

Сперва я не уразумела, где он там терся. А потом вдруг вся картина сложилась в моей голове. Знакомы мы не были, и, чтобы меня перехватить, он должен был следить за мной в ответку. Агент за агентом — двойной агент! Не знаю, сколько он на это потратил, но в конце концов вычислил мой приблизительный график. При этом возвращалась-то я не одна: Виталику скоро в армию, и в последнее время он зачастил. Получается, он еще и рисковал здорово. Весело бы смотрелось, если бы я уступила Синицыну, и на «Сережу» наткнулись мы оба.

Я не выдержала и расхохоталась. Он на миг нахмурился, а потом и сам расцвел, как майская роза. Пришлось смилостивиться. Раз уж столько жертв ради моей персоны… Мельком я успела подумать, что по сравнению с теми подвигами, на которые идет для меня Синицын, «Сережа» просто тускнеет, как столетняя монета, но поспешно отогнала эту мысль.

— Угостишь сигаретой? — осведомилась я.

Он тут же извлек пачку легкого «ЛМ», достал две сигареты, себе и мне. Мы закурили. Я забилась в угол, где, как я уже знала, меня невозможно разглядеть из дверных глазков, а потом настучать моей маме: а вы знаете, что ваша дочь курит? По части слежки я была докой и знала все возможные углы обзора.

— Тебя как звать? — спросил он.

— Люся.

— Меня Алексей.

— Тебе сколько лет?

— Ну, в общем, двадцать два.

— Работаешь?

— В институте учусь. На юриста.

Шикарно. Теперь уже Виталик начал терять баллы. Да и что я их все сравниваю?!

— А ты? — спросил он.

— Ты ведь знаешь, — ехидно прищурилась я. — В школе учусь.

Мы поболтали минут пять, после чего я твердо заявила, что иду домой. Он попросил оставить номер телефона. Ну, я и оставила. И не успела прийти домой, как получила первую sms-ку: приглашаю тебя вечером на прогулку, часов в восемь.

Я ответила, что вечером будет видно.