Что ж, мой милый, драгоценный дневник, на сей раз действительно — все. Я уезжаю. Мама моя твердит, как заклинание: всего пять лет, всего пять лет. Мне кажется, она искренне горюет, что меня не будет рядом. Да только чувства мне подсказывают, что я никогда больше сюда не вернусь, даже после того, как закончу институт. И Надя Трофимова оказалась смелее родной матери, взглянув правде в глаза: я искала себя здесь, но не нашла, и этот цикл завершен. Наверное, в том, что я вернулась в школу, крылся великий смысл. Возможно, не решись я на этот шаг, я бы не смогла поступить в институт, во мне не проснулась бы страсть к поэзии. Ведь это случилось именно в тот день, после моей беседы с Глиновым. А так я продолжала бы вариться в этом болоте, расхлебывать новые и новые варева, и однажды старые грехи могли всколыхнуться, и я вновь взялась бы за шприц.
Наверное, жизнь на самом деле вовсе не такая, какой я описала ее в своем дневнике. Ведь существует еще куча всего: театры, музеи, выставки, галереи и клубы. Жизнь гораздо шире, чем это под силу представить одному человеку: закон относительности неумолим, и не хватит биноклей всего мира, чтобы расширить горизонты. Да только все дело в том, что проблему миллионов можно объединить одним словом — глубинка. Для нас, живущих в провинции, жизнь очерчена серыми домами и так похожими один на другой магазинами. Мы выходим утром из дома, прекрасно зная, каким будет наш день, и в шестнадцать лет это еще не так заметно, ведь гормоны делают свое дело, наполняя жизнь красочными штрихами, но год следует за годом, и удивление превращается в догму, в привычку. И лишь иногда, беря в руки бинокль, ты в силах заглянуть за грань своего существования, но этот поступок наказуем, ведь никто не давал тебе этого права. Хотя иначе нельзя, если ты хочешь вырваться из силков обыденщины.
Прощай, мой любимый дневник, прощайте все. Я просто старалась жить, как могла. И пускай Аня Линь не устает твердить мне, что у меня талант, уж я-то знаю: я — обычная девчонка, каких миллионы. Девчонка, рожденная и выпестованная глубинкой, с ее догматичными законами и извращенным стремлением к удовольствиям. Я девчонка, живущая жизнью овцы, но, как все мы, девчата, верящая в чудо, остро нуждающаяся в тепле и заботе. Я не знаю, что готовит мне новая жизнь. Зигзаги судьбы — моя карма, я давно с этим смирилась; и может быть, на новом поприще меня поджидают новые опасности, новые потрясения. Мне тревожно, но я окунусь в нее, эту жизнь. Я уже сделала первый шаг — ну, а когда Люся Игнатова делает первый шаг, ее уже трудно остановить.
P.S. Я решила. Перед тем, как я уеду — я точно решила! — бинокль подлежит уничтожению. Прости меня, дедушка, я помню твою историю, я помню, что этот бинокль спас тебе жизнь. Но если ты меня видишь с небес, то ты тоже должен меня понять. Ведь ты был мудрым, а теперь, после смерти, ты стал еще мудрее. И ты не можешь не знать, что жесткость в этом диком, забубенном мире иногда бывает полезна, а милосердие — никогда.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.