Глава 5

На первую пару, те самые «основы этнологии», я героически пришел, лишь немного опоздав, хотя организм вовсю протестовал и требовал вырубиться часиков этак на несколько. Аяна, как всегда, сидела у самой кафедры и вовсю строчила в тетрадке.

Клюя носом и борясь со сном, я едва дождался перерыва. Впрочем, иногда лектор, придерживающийся довольно демократичного стиля преподавания, отжигал очередную хохму, и взрывы смеха помогали встрепенуться.

Сразу после звонка Аянка вскочила, обвела взглядом аудиторию и уверенно направилась ко мне. Я небрежно кивнул на пустующее рядом со мной место, и девушка, только чуть поколебавшись, приняла предложение.

Этот маневр был отмечен сразу несколькими внимательными взглядами. У нас обоих на лицах явственно читалась прошедшая утомительная бессонная ночь, и я только улыбнулся, наблюдая, как кое-кто немедленно стал обсуждать этот удивительный факт.

— Привет, — начала Аяна.

— Привет, чудесно выглядишь.

— Ой… Спасибо, — она явно не ожидала комплимента. И правильно не ожидала.

— Не за что, это был сарказм. Температуру мерила? — я был нечеловечески спокоен.

— Чего?

— Спрашиваю, мерила ли ты температуру, — и, не дожидаясь ответа, прикоснулся к её высокому лбу тыльной стороной кисти. — Ага. Поздравляю.

— Слушай, — сделала она попытку возмутиться, — ты чего меня вдруг опекать вздумал? Я вообще…

— Потому что тот, кто однажды спас жизнь человека, должен нести этот крест до конца дней своих, — назидательно сообщил я. — Ибо мы в ответе за тех, кого приручили. Антуан де Сент-Экзюпери. Спорить будешь?

— Это кто тут кого приру...

— Милая, все и так уже не сомневаются, что мы всю ночь трахались, вот и давай не будем устраивать драматическую сцену напоказ.

Хм, а прикольно покраснела. Но замолчала — правда, того и гляди взорваться может.

— Всё, стоп, выдохнули, не надо драться! Мир. Ты хотела поговорить про сундук, правильно?

Самообладание у девочки неплохое. Усилием воли она успокоилась, покосившись на любопытных однокурсников.

— Да. И не только. Во-первых, спасибо тебе за помощь огромное.

А спасибо, сказанное таким вреднючим тоном, не засчитывается. Но понятно, это она заранее заготовила, до того как я ей шаблон порвал.

— Во-вторых, посчитай, пожалуйста, сколько я тебе должна?

— Стоп. Если в финансовом плане, то ничего. Денежный вопрос закрыт, об остальном позже. Давай дальше.

Хлопнула ресницами, явно удивилась, но немного расслабилась. Чуть-чуть.

— Я хотела спросить...

— Насколько мне мешает сундук в гараже? Вообще не мешает. Можешь не объяснять, что в общагу его затащить непросто и твои соседки по комнате будут активно возражать.

Молча кивнула. Злость у неё из глаз пропала, распухшим носом шмыгала жалостно.

— Тебе повезло, — сообщил я доверительным тоном. — Гараж у бати недавно расширенный и ещё не успевший заново обрасти хламом. Поэтому после универа я позвоню другу, договорюсь с ним, чтобы вечером освободить мою «ласточку» от тяжкого груза. Небольшая перестановка — и сундук поселится в гараже на какой угодно срок, пока ты не придумаешь, что с ним делать. Кстати, у меня могут найтись покупатели, если что.

— А твой папа возражать не будет?

— Его и в городе-то нет, он у меня в разъездах по стране постоянно. Гараж его только по документам, а так я там хозяйствую.

— Спасибо… Это бы меня очень выручило. Я правда не ожидала, что...

— Да я понял, хорош извиняться, — прервал я её опять. — У тебя горло болит?

Аяна, рефлекторно сглотнув, поморщилась.

— Ага, — кивнул я. — И какие у тебя планы на сегодня?

— Ну… Сегодня три пары, а потом...

— Стоп. Аян, сегодня у тебя одна пара, потому что сразу по окончании первой ты идешь болеть, а точнее, лечиться. Народными средствами и сном. Поскольку я тоже валю после первой пары, предлагаю это делать у меня. Знаешь лучшее средство от больного горла для девушки? — пошутил я.

Ух, не закипела бы.

— И какое же? — прошипела язвительно.

Вот черт. Если брякну про минет, на который намекал, принародно огребу по физиономии. Интересно, она так разозлилась потому, что знает эту шутку, или потому, что я так нахально к себе приглашаю? Вот тяжело говорить с человеком без общего «культурного слоя» — без общих анекдотов, просмотренных в детстве фильмов…

— Горячее молоко с медом и маслом, — ответил я невинно.

— Для девушки? А для юноши тогда?

— А для мужиков столовую ложку меда, сто грамм перцовки залпом и в кровать с «грелкой», — продолжал я стеб.

— С грелкой?

Ну, блин… Слышала ли она, что лучшая грелка — горячее тело другого пола?

— Пропотеть же надо, — дипломатично пояснил я, не вдаваясь в подробности.

Кто тут кого подкалывает, интересно?

Уф, звонок. Аяна напоследок одарила меня странным пристальным взглядом и вернулась на свое место, украдкой сморкаясь в платочек.

Интересно, а если бы она вдруг согласилась? Да не. Только не Аянка. В мою квартиру она, конечно, не пойдет. Хотя, если серьезно, там ей было бы лучше, чем в холодной общаге. Да и пофиг, наше дело предложить, её дело отказаться.

Перепалка на короткой переменке взбодрила, и остаток лекции я провел, не борясь со сном, а обдумывая предстоящий разговор с Аяной насчет «этнического обряда». Появились у меня интересные мысли по этому поводу.

А вот девушка, похоже, расклеилась. После пары Аяна вяло собрала вещи в сумку и направилась к выходу, не обращая ни на кого внимания. Пришлось догнать её самому.

— Тебя знобит, — констатировал я. — Пошли в поликлинику.

— И зачем? — прогнусавила наша староста из-под платка.

— И тебя официально освободят от занятий по справке, если тебе это важно. Не будешь заражать других студентов своими бациллами. Пошли. И давай сумку.

Прогресс. Даже не спорит. Видимо, совсем хреново.

За дверью с надписью «терапевт» Аяна провела неожиданно много времени. Слышно было лишь, как врач на неё ругалась, но слов я не разобрал.

Устав бесплодно топтаться в коридоре, подробно изучив висящие на стенах информационные стенды и внимательно прочитав табличку с ФИО врача, я громко постучал, приоткрыл дверь и осторожно спросил:

— Можно?

Поскольку ответа не последовало, я решил, что голых тел внутри не обнаружу, и вошел.

Аяна сидела на кушетке с измученным, но упрямым видом, а врач раздраженно рявкнула из-за стола:

— Тебе чего?

— Да я с ней, — мой голос был исполнен заботы и умиротворяющего спокойствия. — Заволновался, почему так долго.

— Твоя подруга в стационар не хочет ложиться.

— И я её понимаю, я бы тоже не хотел. Но у меня родители в Москве.

— Вот. У тебя здесь папа-мама и квартира, где можно отлежаться, есть кому укол сделать и до туалета довести, если ноги держать не будут!

— Согласен.

— А у неё нет! Я её сейчас отпущу, а у неё температура подскочит к вечеру под сорок, и что тогда?

— Вызову «скорую», — мрачно прогнусавила Аяна с кушетки.

— Ага, — согласился я и с ней. — Вот только мобильника у тебя нет, а до вахты ещё дойти надо. С тобой в комнате кто живет?

— Никого у неё, одна в комнате, соседки числятся, а живут где-то ещё, — сердито ответила вместо Аяны врач. — С одной стороны, хорошо, заразить некого, а с другой — и помочь некому. И родственников нет в Москве.

Ага, про дядю, видимо, лучше не заикаться. Тот ещё родственник. Ну, чем черт не шутит, в бой!

— А я ей уже предлагал, пусть у меня полечится в квартире. Тем более что мы, можно сказать, вместе простужались.

— А ты ей кто? — подала голос тихая полная медсестра в больших роговых очках, заполнявшая медицинскую карту.

Аяна плотно сжала губы.

— Её парень, — скромно ответил я, не задумываясь.

Опа… Что-то как-то неожиданно с языка сорвалось… М-да. И вот нахрена мне это счастье?

— Ну… — протянула врач, всё ещё сомневаясь. — Лучше бы всё-таки в стационар, наверное. Ну что замолкла-то? Звоню насчет койки? Или как?

— Аян, — обратился я к этой упрямице, — понимаю, что предложение неожиданное, но в общаге тебе действительно нельзя оставаться. Или в больницу, или ко мне. Близкими подружками ты, кажется, не обзавелась, кто за тобой ещё мог бы присмотреть.

— Не надо за мной смотреть!

Я пропустил вялый взрыв негодования с кушетки и повернулся к врачу:

— Светлана Владимировна, вы мне скажите, пожалуйста, что ей сейчас нужно с медицинской точки зрения.

Мой разумный вежливый тон возымел свое успокаивающее действие. Женщина оценивающе посмотрела на меня и чуть снизила голос, проворчав:

— Что-что… Что при простуде делают обычно, то и нужно. В кровать лечь и не вставать. Постельный режим, обильное теплое питье, витамины, фрукты, остальное в рецепте, антибиотики пока не назначаю. Через два дня на прием, а если состояние не улучшится, вызывайте врача на дом.

— Всё ясно. Это её рецепт, правильно? — Я выдернул заполненную синюю бумажку из-под руки медсестры. — Пойдем, Аян. Пойдем, пойдем, хватит уже, там очередь скопилась. А ругаться по дороге будешь.

Когда дверь кабинета закрылась, Аяна вырвала у меня горячую руку и стиснула кулаки:

— Ты что себе позволяешь?

— Я так понял, что ты не хочешь ложиться в больницу. И предложил способ туда не попасть.

— Мне не нужна твоя помощь!

— А вчера была нужна… — мне что-то вдруг надоело спорить, тем более я сам не очень понимал причину, заставившую меня вмешаться и навязать всем свой способ решения проблемы.

— Так, Аян, вот давай пропустим полчаса невнятных обвинений и пререканий, я тоже сутки не спал. Будем считать, что ты уже высказалась насчет приличий и страшной опасности для твоей девичьей чести. Согласен, девушке не стоит ехать в квартиру к незнакомому, по сути, парню, если она не хочет неприятностей, и ты совершенно права, не доверяя мне. Я что-то упустил?

— Упустил, — угрюмо ответила Аяна, но запал у неё явно кончился.

— Да, ещё я наглый хам и вообще подозрительный тип. Так что ты, конечно, вправе сомневаться, но у меня нет планов на твое комиссарское тело.

Эх, вру ведь… Ну, скажем так, на ближайшее время нет...

Вздохнул в ответ на подозрительный взгляд черных глаз.

— Проехали, это тоже цитата. Короче, если ты волнуешься об этом, то знай, что твоей чести ничего не угрожает. Допустим, я твой старший брат, можешь такое представить? Ну ладно, не родной, двоюродный. Родственник, о'кей? В универе репутацию пары мы уже и так заработали, можешь мне поверить. Тебе же лучше, потом при желании дашь мне публичный развод и уйдешь, гордая и независимая, от этого козла, которому доверилась во цвете лет, а он… Получишь много очков уважения от девчонок...

Я сделал вид, что задумался на пару мгновений и поднял вверх палец, мило улыбаясь от якобы пришедшей мне голову умной мысли:

— О! Кстати, может, Тамира Дархановича набрать, совета спросить, что с тобой, больной, делать? У меня номер остался, правда, вряд ли твой дядя сейчас в хорошем настроении будет.

— Не надо! — испуганно.

— Не надо так не надо...

— Эй, ты кому звонишь?!

— Бомбиле знакомому. Помолчи, пожалуйста, а то слышно плохо. Валентин Семенович, здравствуйте! Да, это Артем. Вы за рулем сейчас? А можете нас от МГУ забрать с девушкой? Да я не на колесах сегодня… Ну, так получилось… Не, машина на ходу, всё в порядке, просто она в гараже, а тут форс-мажор… До Текстильщиков… Через полчаса, ага… Всё, у главного корпуса на остановке. Только на Вернадского можно будет заскочить ещё ненадолго? Да, до Дома Студентов. Просто заехать, вещи забрать.

Убрав сотовый, я улыбнулся мрачной как туча девушке.

— Всё понятно? Заезжаем к тебе, ты собираешь сумку. Белье там, зубную щетку, халат и т.д. Ключи «мамке» сдай и скажи, что два-три дня тебя не будет.

— Слушай, ты так мной распоряжаешься, что...

— Есть предложения лучше? Валяй. Одной в пустой холодной комнате лежать с температурой? Подружек у тебя нет, в больницу ты не хочешь. Вывод?

— А ты с родителями живешь? Их спросил?

— Нет. У меня своя квартира, от дедушки осталась. Умер, пока я в армии был. Никому, кроме меня, ты мешать не будешь.

— А тебе это зачем?

И правда. Зачем мне это?.. Что ответить-то? Отшутиться?

— А я в детстве вечно подбирал кого-нибудь с улицы. Галчонка как-то принес. А он мне руки исклевал до крови, тогда мама унесла его и где-то на улице оставила. С тех пор у меня душевная травма и неизбывное желание кого-нибудь спасти. А ты очень похожа на галчонка. Только нос маловат, хотя летать тоже не умеешь. Буду тебя кормить червячками и гречневой кашей, пока на крыло не встанешь, — говоря всю эту чушь, я уже уверенно шагал к выходу, накинув на одно плечо и свой рюкзак, и её сумку и крепко держа за руку плетущуюся за мной Аяну.