ЛАРЬ 2 КЛУБОК 1 - СВЕТОЗАР

Войско асура[1] народа веров Вулкана подходило к зовущему на помощь граду — Свентограду Рипейскому[2], взятому в блокаду аримами и джунгарами. Желтые люди, чей промысел был разбой и набеги, не раз пытались захватить Белый город летом, но безуспешно. На этот раз они вышли в поход зимой, Свентоград взяли в облогу.

Трудно было распознать теперь в Светозаре-чародее молчаливого белоголового Яра, мальчика, которого много лет назад забрала из расенского скуфа Радмила. Даже тот ромей, что ехал тогда за ними следом к медной стене, не признал его после.

Сильно изменился зеленоглазый Яр, да и не Яр он более. После обряда имярека дорослое имя ему дано Светозар. Высоким поднялся, статным, да и слава о нем, несмотря на молодость, летит над всеми землями асов.

Сам Вулкан чтит его: за волшбу, за чистый разум, а еще за верную руку в любом бою. Верховный Патер дïй[3] веров — Вершина гордится Светозаром, зовет лучшим из учеников своих.

Именно Вершина настоял, чтобы к Свентограду Рипейскому с войском Вулкана непременно шел Светозар, коему Дïй дал задание важное.

Все, кто был с волшбой связан, знали, что в окрестностях града Белого Великое Древо Времени должно было явить свою ветвь, и коли придет с аримами за той ветвью темный чародей, то след схлестнуться с ним Светозару. Никак нельзя было допустить, чтобы ветвь Древа Времени попала в недобрые руки. Ибо предрекали: ежели случится такое, то грядущая Ночь Сварога[4] и вовсе будет для людей непроглядной.

Наказ учителя следут исполнить, но вкруг града Белого неисчислимое ворожье войско в боевые порядки строится, к открытому бою аримы готовятся. Что ж делать?

Светозар призывал в помощь Духов Природы, Богов и Предков, но те оставались безучастными к его посылам. Как ни старался, а духовное око его не зрело поблизости чародея-поединщика. Отвлекали асурова помощника думы безпокойные и душа… душа рвалась назад, к царскому замку, со стены которого украдкой помахала вслед ему отрада сердца — царская дочь Добромила.

Когда-то, с первого взгляда на одну из дочерей асура, молодой чародей почуял, что ноги его онемели, и понял, что сердце навсегда захвачено в плен.

Лишь коснулись мысли ее образа, снова вскипела молодая кровь, хлынула к лицу. Светозар завертелся в седле — не видит ли кто? Нет. Не зрят. Все сейчас думами своими далеко. Кто дома, а кто уже и в бою.

Вдруг вспомнилось, как решился он в первый раз искупаться в подземной реке, что питала замок Вулкана. На то ему сам асур дал дозволение: отправляя Светозара в этот мир, боги и предки наделили его удивительной способностью освещать воду.

Сызмальства, поднимая свои мысли к Небесной реке, он шутя, одним прикосновением мог обернуть отцовскую похлебку в хмельное питие. …Ох, и досталось ему тогда! Светозар был только третьим в семье ребенком, и отцу еще не полагалось хмельного, а тут вдруг, в разгар трудов праведных, родитель нахлебался.

Вот и во дворце Вулкана, куда определил его на службу дïй Вершина, молодому жрецу меж прочими обязанностями было велено очищать воды. В то время Светозар еще пытался совладать со своими чувствами, обходил стороной Добромилу. При встречах же от волнения болтал без умолку.

И вот доморила его тоска по красной девице, и решился Светозар пройти промывом под замком асура да искупаться в каменной купели царевны. Везде сказано чистить и освещать воду — везде уж и побывал, только в это место доселе и боялся показаться.

В первый раз теплотой душевной так напитал воду, что стал остерегаться, кабы царевна не увидела, что вода светиться начала. Слава богам — обошлось. Во второй раз он уж не так таился.

Прошел через подгорный промыв к купели, осмотрелся — царевны нигде не было. Светозар снял одежду и вошел в воду. Только начал сотворять светлые заговоры, как услышал шаги. Каменные своды над водной гладью хорошо отражали любые звуки. Чародей медлил только миг, моментально собрался и тихо, по-кошачьи, перебрался на высящийся перед ним уступ.

В свете трех пар светочей, закрепленных на том берегу подземной реки, появилась Добромила. И мгновения хватило бы ему, чтобы беззвучно раствориться в темных пещерах замка, но разве мог он не посмотреть на нее? Всего один миг промедления…

А гордая красавица сразу заметила, что берега ее умывальни прячут незваного гостя и догадалась — кого. Царевна сделала несколько шагов к воде и звонко произнесла:

— Ты ли, Светозар, прячешься в женских покоях, будто тать? Выдь или отзовись, пока стражу не позвала.

Чародей привстал и, ссутулившись под нависающим каменным сводом, протянул вниз руку.

— Дело ль это? — с укоризной произнесла царевна. — Отец разрешил воду светить, а ты и рад? Мог бы предупредить, а то без спросу!

— Добромила, я не потому…

— К чему виниться? — чуть не плача, воскликнула царевна. — Ведь пойман! Что, скажешь, не в моих ты покоях? Поди, вон двери. Пришел как тать, так хоть уйди как человек!

…Светозар вздрогнул. Его конь насторожился, сердито прянул ушами. «Ох, — укорил себя чародей, — надо собраться. Появится темный колдун — мне, а не царю придется первому вступить в поединок, а я все вздыхаю да вспоминаю».

Много раз обкладывали аримы Свентоград, чтобы зорить да жечь, и ныне пришли не блинов отведать. Верховный жрец Вершина узрил в реке Небесной Мудрости, кто стоит за нынешним походом желтых людей, — его давний соперник ‒ серый колдун Поклад. Мыслил тот под прикрытием битвы послать сюда своего чародея, чтобы отыскать ветвь Древа Времени. Просто так шататься по лесам в землях веров для чужаков небезопасно. Местные даже разбираться не станут. А тут, за грохотом битвы… Ходи по лесу, ищи что хочешь.

Древо Времени, своенравное и непознанное… Можно предположить, где и когда оно явится миру, но только предположить. Ибо ветвь проявится из иного бытия в тот миг, который сама себе определит, и в месте, которое откроется богами. Приход ее в мир Яви чувствуют все великие чародеи и потворцы.

Светлые без крайней надобности и искать Древо Времени не станут, ибо спокойствия оно не добавит ничьей земной жизни. А вот коли в Темные руки эта ветвь попадет — жди беды великой. При умении да желании можно пустить время кольцом, и тогда долго оно будет сеять горе и раздор по всей земле.

Царский кметь Кратор приподнялся в стременах и издали махнул Светозару. Чародей подъехал к нему.

— Пора, брат, — кивнул в сторону Белого града воевода. — Езжай к асуру, будь подле него да зри в небеса, Светозар, — может, и сшибешься с посланником Поклада!

Асур со своим окружением въехал на холм, вокруг которого растекалось, щетинясь копьями, их многочисленное войско. Оглядев боевые порядки аримов, что выстроились напротив, царь с усмешкой произнес:

— Эку тучку натянуло, а, Светозар?

Ученик Вершины угрюмо кивнул в ответ.

— Что скажешь, добрый молодец? — продолжал асур. — Гляди, вот он супостат. Кому ж из нас начинать с ним биться? Еще обидятся аримы, коль вовремя драку не начнем, заплачут да домой пойдут.

Светозар молчал. Асур Вулкан взглянул на Кратора:

— Что скажешь ты, воевода?

И царский кметь с ответом не спешил.

— Оно, конечно, вам виднее, — начал медленно басить Кратор, косясь в сторону Светозара, — однако ж, коли войско теперь не пойдет в бой — остынет. Так что — либо в бой, либо на покой.

— Верно говоришь, воевода, — поддержал его царь, — худо будет, ежели усталость нас догонит. Ну что, братцы?

— Нет чародея! — вдруг уверенно произнес Светозар и потянул из ножен свой двуручный меч. — За дело!

Кратор одобрительно оскалился и вынул из-за спины огромную боевую палицу.

— Добро, — заключил асур. — Значит, как договаривались: гони, Кратор, конных аримов во-о-он к тому лесу. Ударишь всей силой! Возьмешь еще отряд у Светозара. Дай ему, чародей, самых отчаянных и горячих, чтоб с одного удара половину врагов смяли! Сам нападешь слева, а Благовест — в центр и ближе к тебе, воевода. Как побегут желтые, отсекайте их еще до леса: трудно будет отлавливать потом, если добегут.

Вулкан вытащил из ножен свой меч:

— Что ж, други мои, обо всем сказано. Однако ж, прежде чем сойтись рать на рать, пугнуть нужно зайца, чтоб не прыгал на лисицу.

Войска заняли позиции и застыли друг напротив друга на расстоянии полета стрелы. Ждали.

Ветер лениво покачивал стяги дружин, пролетая то над одним войском, то над другим, вырывая из частокола копий дразнящий и пугающий запах чужаков. Солнце, день ото дня набирающее силу после долгой зимы, не давало глазам сосредоточиться.

Наконец перед войсками веров появился Вулкан. Его конь пританцовывал в нетерпении, позвякивая в сухом морозном воздухе серебряными бляшками боевой амуниции.

Вскоре зашевелилось и войско аримов, пропуская вперед своего аримана. Они называли его Радан Ун Линь и почитали как сына бога. Пришло время несокрушимому Уну сразиться с достойным противником, грозным асуром Вулканом. И хотя одно имя царя веров вызывало у любого арима дрожь в коленях, каждый из них был уверен в непобедимости своего солнцеликого аримана.

Жители Белого города дружно высыпали на стены, щурясь от яркого солнца, играющего миллионами лучей на заснеженном поле. Горожане прикрывались от нестерпимого света руками и указывали на темные пятна войск. «Се веры», — говорили одни. «Се аримы», — говорили другие, а третьи обращались к Роду да Перуну-Громовержцу, прося заступничества для своих витязей.

Вдруг город затих. Фигуры всадников в центре поля начали сближаться.

Четники Вулкана сжимали оружие до хруста в суставах. Каждый из них был сейчас со своим царем.

— Ва-ар!!! — крикнул Вулкан, и его конь прибавил ходу, высоко выбрасывая комья снега из-под копыт.

— Вар! Вар! — ответило ему войско, потрясая оружием, так, как делали их предки и сто, и тысячу лет назад.

Вулкан, хищно улыбаясь, вдыхал полной грудью неистово бьющий в лицо морозный воздух. Он привстал в стременах и подался вперед, отчего его верный боевой конь помчался как молния. Ветер пел избраннику богов безумную песню и раздувал в его сердце, будто в кузнечном горне, молодость и силу.

— Вар-вар! — снова крикнул Вулкан, уже отчетливо видя смертный ужас в глазах летящего на него врага.

Ариман коротко замахнулся, готовясь ударить первым. Он хотел вложить в этот удар всю свою силу и злобу, но асур веров неожиданно присел в седле и, наклонясь вправо, в одно мгновение рассек воздух крест на крест. Именно в этот миг противники пронеслись друг мимо друга.

Их кони замедлили бег и остановились. Наступила звенящая тишина. Ун Линь и Вулкан, не оборачиваясь, сидели в седлах, каждый — лицом к тысячам своих врагов, замерших в ожидании.

Лишь один человек на этом поле брани знал, что сейчас происходит. Он снова хищно улыбнулся морозному ветру и с боевым кличем безстрашно бросился на врагов.

Передние ряды аримов со страхом дернулись и попятились. Некоторые, роняя оружие, бросились бежать, и в этот миг Радан северных родов Аримии Поднебесной империи аримов Ун Линь рухнул на землю, развалившись на две половины.

Увидев это, войско веров неистово взревело и бросилось в атаку. Фланговые стягоносцы подняли вверх штандарты с изображениями «Ратиборца»[5]. Бежали пешие, мчались конные, отрезая желтым дорогу к лесу. В панике аримы давили друг друга, остальных же веры рубили без пощады.

Светозар со своей дружиной ушел далеко шуйцей[6]. Четники Благовеста гнали остатки разбитой конницы Ун Линя к лесу, а пеших аримов стягивали в одно место. Вскоре желтые, отчаявшись спастись, скучились, побросали оружие и стали ждать своей участи.

Распаленный боем, Светозар оставил свою дружину сторожить желтых, а сам, не утерпев, поскакал за конными Благовеста биться дальше.

Не зря пращуры предостерегали от ярости неправедной… Едва влетев в лес, молодой чародей чуть не лишился головы: немыслимым образом отстав от погони, смог уцелеть и спрятаться в засаде один конный арим.

Лошадь Светозара, пробиваясь в густых зарослях, налетела на недруга неожиданно. Только поэтому страшный, смертоносный удар желтолицего всадника обрушился не на голову, а на меч чародея. Не иначе, как сами боги хранили в этот миг Светозара.

Кони, столкнувшись, свалились в снежную яму, сбросив на землю седоков, и те сошлись врукопашную. Арим хоть и с мечом, да чародей асура чуть не на две головы выше него и куда расторопнее.

Засопожник далеко, пришлось хватать то, что попало под руку, — хазарский жезл, который Вершина дал для боя с посланником черного колодуна Поклада, ежели тот явится. Не пропадать же добру! Светозар первым же ударом жезла вогнал переносицу врага глубоко в узкоглазый череп.

Дружина Благовеста уже была далеко. Светозар схватил меч арима, вскочил в седло и стремглав бросился догонять ее.

Когда остатки разбитой конницы Ун Линя скрылись в дальнем лесу, пеших аримов окружили и согнали в одно место. Безоружные желтые вовсе пали духом, ожидая своей участи.

— Воевода! — докладывали старшие четники Кратору. — Пять сотен с лишним взяли в полон. Эх! Чтоб не увязли в бою, было бы больше. Все ж и у них есть добрые вояки — вон как наших пеших потрепали!

— На кой вам больше? — привстав в стременах, яро выкрикнул запыхавшийся Кратор. — С этими-то полонными что теперь делать?

— А заклеймить их! — прогремел, словно гром, асур, подъезжая к воеводе и с трудом сдерживая распаленного коня. — Хватит с ними нянчиться!

Царь Вулкан хмурился, зажимая ладонью кровоточащую рану на плече. Ему помогли слезть на землю, усадили на устланные шкурами обозные сани, вокруг которых кашевары уже зажигали костры, разворачивая обоз.

— Ох, не углядели, — сокрушался Кратор, пытаясь протиснуться меж воев и лекарей, суетившихся вокруг Вулкана. — Как же так? — горестно басил он. — Говорил же, со щитом надо. Что, коли совсем руку?!

— Сам-то щит, поди, вовсе дома оставил? — улыбаясь через досаждающую боль, спросил асур. — Мой-то хоть в обозе лежит.

— Так то я, — улыбнулся воевода, — а то — царь. Мне хоть полбашки снеси, я это только к Купале замечу.

Обозные согласно загоготали, а Кратора в один миг будто кто подменил.

— А ну!!! — гаркнул он так, что лошади дернулись, а четники тут же пришли в движение. — Войско не кормлено, а они стоят и скалятся!

В этот момент прискакал Светозар. Уже без доспехов, он спешно спрыгнул с коня и подошел к царю. В одной руке у него была длинная толстая палка из неведомого черного дерева, а другой он без конца поправлял разорванный ворот, который все равно расползался, оголяя шею.

Лекари хорошо знали свое дело, поэтому Светозар не полез к ним с советами, а начал рассказывать царю о доблести своей дружины, о том, как в поисках достойного поединщика нарвался на засаду и сломал меч. Странно, но пока он вещал о том, как прикончил арима кривым хазарским жезлом, те слушатели, что стояли позади него, перешептывались и, стыдливо улыбаясь, отходили в сторону. Их место тут же занимали другие.

Наконец и Кратора одолело любопытство. Он медленно зашел в тыл рассказчику и… густо покраснел. Царь молча следил за своим воеводой, а Светозар, меж тем, продолжал свой рассказ.

Однако через несколько секунд Кратор начал синеть, и воздух, сдерживаемый страшным усилием воли, вырвался через сжатые губы воеводы и он затрясся от хохота! Вслед за ним взорвались смехом обозные.

— А ну… повернись, — попросил Вулкан чародея. — Эй! Да что у него там, крылья что ль выросли?

Светозар, покраснев, медленно повернулся. Одежда на спине царского кудесника и… ниже была разорвана, а обнаженный тыл, исцарапанный в кровь, стал багровым от мороза.

— Вояка, — улыбнулся асур. — Видать, так размахался, что разрубил все до портков. Вон, гляди, и поцарапался.

— То я уж потом, дальше в лесу, — оправдывался Светозар, — заигрался. Так летел к ратному полю, что не заметил впереди ветку. Мимо головы пролетела, бесова коряга, нырнула мне за шиворот и распорола все, как ножом, я и моргнуть не успел. Ремни на доспехах порвало, да что там, вон и портки распустило. Только один ремень целым и оставила, вражина…

Как опомнился — гляжу, а она в поясном ремне у меня застряла. Во, гляньте-ка, — чародей показал всем свой трофей. — Видать, не просто так — знак! Возьму ее себе врéменным посохом.

— Эхе-хе, — устало улыбнулся Вулкан. — Что ж теперь, так и будешь свой зад этим… врéменным посохом прикрывать?

— Ну что ты, Пресветлый, — отдышавшись, забасил Кратор. — В обозе что-нибудь найдем, тряпья хватает, а то еще, чего доброго, и во дворец поедет так щеголять.

«Что-нибудь» в войсковом обозе нашли — на быка трехлетнего впору. Но Светозар особо не переживал — не красна девица.

После обеда старший обозный, по асурову приказу, отыскал-таки в утвари клеймо. Оттиск хитросплетений железной проволоки являл собой образ черт «непотреба». Этим клеймом метили утварь и бросовый скот, более не нужный в царском войске, — бери кто хочешь и распоряжайся. Кратор был доволен решением царя. В войске полоняне не нужны были. Кормить еще этих злыдней!

Клеймить собралось все войско. Аримы стали проявлять беспокойство задолго до исполнения приговора. Как видно, поняли, что веры в этот раз не станут следовать древнему обычаю белокожих. До этого дня славяне да арии оставляли полонных ворогов себе на три года, чтобы исправили все, что порушили на их землях, а уж после отпускали на все четыре стороны. Хочешь — уходи, а хочешь — селись здесь, живи своим укладом, не нарушая требований местного кона.

Заметив, как вои асура начали греть на огне клеймо, аримы обо всем догадались, принялись вскакивать с мест, бросаться в разные стороны, однако плотное кольцо веров, выставивших вперед копья, остудило самых горячих, и вскоре те смирились со своей участью.

— В какую часть клеймить будем? — озадачился Светозар.

— В ту самую, — под нарастающий хохот ответил царь, — проследи, чтобы клеймо не остывало, а я пока с войском побеседую.

Вулкан поднялся с саней и с помощью воеводы взобрался на коня.

— Веселитесь?! — громыхнул асур, и войско разом умолкло. — Радуетесь чужой боли!? Вы — веры! Каждый должен знать: нет здесь ни веселья, ни озорства.

Много бед аримы несут нашей земле! Да что с них взять — темных духом? Ныне в бою поквитались мы с ними. Однако ж есть среди них и такие, что мирно живут и трудятся в наших весях.

Нам ворог тот, кто с оружием, а без него — полонный. Вот они! Что проку в их смерти? Да и как понять, кто из них в первом походе, а кто уж вдоволь пролил людской крови? Я знаю Кон, и вот мое слово!

Начиная с этого дня, с теми желтыми, что пришли воевать или грабить в наших землях, по-старому поступать не будем. Отныне, коли брать пленных аримов, то клеймить! А кто уже имеет одно клеймо и явится за вторым — тому смерть на месте!

Воевода, пусть обозные, кто торговал с ними и знает язык аримов, переведут им мои слова. Войско! Согласны?! Что молчите?

Вои зашевелились, загудели. Кто-то вдалеке крикнул: «Непотребные! Клейми их, царь! Пусть убираются за Катай[7]». Другие подхватили. Воющие аримы все до единого были клеймены и отпущены — после того, как обозные купцы, с видом великих волхвов и пророков, объяснили им новый закон асура. Выдыхая стоны через гнилозубые рты, желтые слушали и надеялись никогда больше не очутиться на этой земле.

[1] Асур — именование царя или главы некоторых народов.

[2] Свентоград Рипейский— один из древних городов Урала (ранее Урал — Рипейские или Рифейские горы).

[3] Дïй (жен. Дïса) — верховный жрец, возглавлявший весь. (У славян деление земли шло по весям — духовно-административно-территориальным округам). Патер — верховный хранитель мудрости. Это древнее слово надо читать в рунической форме: Путь, Азъ (Боги), Твердо, Е — Высшее бытие, Раса — Патер.

[4] Ночь Сварога — смутное время, когда рукав галактики Млечный Путь, в котором находится наша планета, будет оставаться в «тени», на территории, где главенствуют темные силы.

[5] Ратиборец — свастичный символ древних славян, ослепляющий врагов.

[6] Шуя, шуйца — левая рука, здесь: левая сторона.

[7] По информации из некоторых источников, на территории нынешнего Китая был большой славянский город Катай, что стоял за Стеной. Почему после залючения мира этот славянский город остался с той стороны Стены, сведений нет.