ЛАРЬ 2 КЛУБОК 5

Посох Времени пребывал в своей нише, а меж тем время и без него понеслось, будто взыгравший конь по росной траве. Дïй Вершина спешил, чувствуя, что Древо успело проявить многое из того, что раньше дремало, но самое главное: оно стало стремительно сокращать срок пребывания в этом проявленном мире самого Верховного Жреца Вершины.

Древний наговор Светлых Сил все еще держал незримым от Темных каменный остов Врат Междумирья, в коих уж давно не было волшебных кристаллов, что способны были бы их «оживить». Однако же древние боги ходили в любые миры, равно как в Темные, так и в Светлые, а потому Врата были созданы для любых кристаллов перемещения. Знай только, куда желаешь отправиться, да будь по могуществу не меньше Аса — не сгинешь в мирах неведомых и многомерных.

Время защиты Врат было точно определено, но, как видел Вершина, оно заметно сократилось, и виной тому был Посох.

Отступала в горы Зима-Марена, пришел месяц березень[1], а вместе с ним, среди трудов и забот великих, пришла, наконец, к Светозару и великая радость.

В один из дней дïй пришел в светилище, отыскал ученика своего за чтением Рун и чуть не силком отправил домой, где чародей уж два дня как не появлялся. Добромила, бывшая на тот момент в полном сроке бремени, встретив любимого, возликовала да, видно, от радости в тот же день и разродилась, принеся Светозару сына.

Счастью не было предела! Однако не успел дед Вулкан привыкнуть к новому статусу, как через неделю[2], за три дня до именин самого асура, пришло время и царице рожать. Когда же на рассвете тридцать шестого дня месяца березня она и сама передала в руки царя долгожданного сына, асур Вулкан, протягивая новорожденного к восходящему Яриле, почувствовал, что сам от радости великой готов обогреть собой весь Мидгард.

К концу травня Вулкан и Светозар уже целиком пребывали в безмерной радости, отдаваясь без остатка заботам о женах и продолжателях родов своих. Вершина в это время не неволил ученика заданиями, понимал, что негоже отрывать того от семьи, да и Темень подземная будто притихла.

Сайвоки перестали жаловаться на тревожный шум в галереях и у протравного колодца. Потому светлый старец постоянно пребывал в светилище, восполняя силы, затраченные на защиту Врат Междумирья.

Давая ему время восстановиться, Говар с помощью Мироты проводил службы и гимнопения; в общем, жизнь в замке снова стала возвращаться в былое спокойное русло, хотя все знали, что сие ненадолго.

В один из ветреных деньков, когда с гор вдруг потянуло холодом, Светозар вдруг почувствовал, что какая-то неведомая сила приблизилась к стенам замка. После полудня прибежал караульный:

— Здравия тебе, Светозар!

— Тс! — пригрозил тот ему пальцем. — Чего орешь?

Дружинник воровато оглянулся и, подойдя поближе, разом выдохнул:

— Беда, чародей. Кличут тебя к асуру!

Случилось то, во что трудно было поверить. В покои Вершины принесли плащ, снаряжение и тело убитого Лесным арима. Случившееся напрочь выбросило Светозара из счастливого полусонного состояния, в котором он пребывал все последнее время. Будучи учеником дïя, он прекрасно знал, что за непростой юноша скрывается под именем Лесной, знал и о его чудесном мече Артаконе. И теперь чародей понял, что он чувствовал утром! Это было проявление активности меча — волшебное оружие проснулось.

По древнему преданию, меч принадлежал самому богу Индре[3]. Для того, чтобы победить чудовищного змея, спустился в давние времена бог-громовник с небес и пригвоздил мечом сиим голову супостата к земле.

Артакон остался на Мидгарде неспроста. Во все века только один из живущих на земле, перерождаясь многократно, может владеть им. И сейчас это был юноша, которого в замке называли Лесной. Ему было разрешено посещать оружейную, брать в руки свой меч, но выходить из палаты было нельзя. Вскоре юноша сдружился с Ратибором, начальником стражи замка, а тот, дабы скрасить одиночество молодого друга, стал обучать того ратному делу. Но вот сегодня… Оказывается, даже Вершина не знал всего, что может меч, когда рядом с его избранником появляется смертельная опасность.

В это утро Лесной, как обычно, пришел поупражняться с другом в ратной игре. Юноша вошел в оружейную к Артакону…

И далее, со слов Ратибора, выходило, что из оружейной Лесного вытянул сам меч! Похоже было, что юноша вылетел, влекомый невидимым бешеным конем. Он с Артаконом понесся в дальний угол колоннады и там, будто козявку из щели, выковырнул Коршуна — бойца аримского Ордена Нин Дзу Цы!

«Меч, — изумленно вещал Ратибор, — светился как молния. Я-то и стрелу выхватить не успел — а Коршун уже был мертв! Таким ударам я парня не учил…»

Дïй и сайвок Мирота, внимательно изучив тело арима, принялись за его одежду и амуницию и скоро выудили оттуда каменный амулет и странную белую костяшку, висящую на толстой шелковой нити.

— Он, — тихо сказал Вершина асуру. — Видишь, пресветлый, это тот самый амулет. Каменный круг, а в нем птичья лапа.

— Это ведь хазарский «знак голубя»? Посланник с миром?

— С миром? — загадочно улыбнулся дïй. — Не совсем так, царь. Это — лапа коршуна. Это и в самом деле воин Нин Дзу Цы — Коршун.

Редкая удача, что амулет достался нам целым. Их намеренно делают хрупкими. Чуть что, ударил знак о твердь — и он разлетается в пыль. Настоящих знаков Коршуна не встретишь нигде, кроме как у самих воинов. На каждое задание им выдается новый знак, а старый, по возвращению, отдают хозяину клана. Того, кто вернется без «лапы», убивают свои. Эти вои — убийцы. Настоящие мастера смерти. Мало того — они еще и оборотни: оборачиваются в зверей своего братства. У Шин Ли целая армия Коршунов, Скорпионов и прочих.

— Шин Ли — это новый царь аримов? — спросил Вулкан, внимательно изучая знак.

— Это сильный царь, — отвечая на слышимые нотки неприязни, сказал Вершина. — Таким воям в черном клеймо на зад не поставить. Это редкая удача, что наши молодцы его одолели. За долгие годы воин монастыря Коршунов у меня в руках лишь второй раз.

Скорпионов увидеть легче: в зверином обличии они размером с человека, а их жала длиннее запястного ножа — их и изловить проще. Раньше, правда, витязи были поудачливее, случалось, и живых лазутчиков приводили…

— Так ты думаешь, что это он? — задумчиво спросил царь.

Вершина осторожно поднял белую костяшку на шелковой нити:

— Вот. Эта косточка четок Поклада. Не знаю, какие у него и аримов общие дела, но можешь не сомневаться: этого Коршуна прислал он. Именно для того… о чем мы с тобой говорили. Мирота, — бросил Вершина своему помощнику, — забирай наших молодцов и собирайтесь. Мы уходим.

— На ночь глядя? — удивился Вулкан. — Что ты, старче? Ярило клонится к небокраю…

— Будет лучше, если твой сын встретит новый день без этой чертовщины рядом. Ему нельзя ее видеть. Старый колдун знает в этом толк, уж мне-то поверь.

Водар, принеси мне жменю земли от полуночных ворот, Чабор — от полуденной стены. Светозар принесет от заходней, а ты, — Вершина обратился к Ратибору, — от исходней. Вот теперь, страж, — добавил дïй загадочно, — ты свой урок выполнил, и пришло твое время ладить свадьбу-любомир, но уж без меня. Ну, бегите, да побыстрее…

Все четверо в один миг исчезли за дверью.

Асур Вулкан мрачно смотрел на амулет — белую смерть, уготованную его сыну.

— Дïй, а нельзя растереть в порошок это порождение Пекла?

— С порошком больше хлопот, — ответил старик. — Не ко времени сейчас губить старания Поклада. У себя в горах я сниму его темный наговор, и вскоре эта костяшка сама приведет смерть в дом колдуна. Он ошибся, и очень скоро узнает, что переживал не напрасно. Чабор, которого мы все здесь звали Лесной, воскрес, и меч Индры, старая головная боль колдуна, уже в окрепших руках. Посох Времени, как видно, открыл и путь Артакона по Мидгарду. От этог мига до Великой Славы этого оружия в грядущих веках.

К ночи дïй Вершина, сайвоки Мирота и Водар, младшая дочь Вулкана Смирена, которую Дïй забирал в горное капище Сварога в обучение, а также Чабор и его приятель Станимир — воин из мостового караула, ушли в горы.

Да, Посох Времени неумолимо пробуждал все то, что до него спало веками, он словно давал новый отсчет многому происходящему вокруг, в том числе и иссякающим летам дïя Вершины.

Учитель в этот раз попрощался со Светозаром наскоро, несмотря на то, что знал — они больше не свидятся. Его лучший ученик был готов к тому, чтобы исполнить свой непростой урок. Дальнейшее только во власти богов и самого Светозара, ибо даже обреченный цветок может своею волею отсрочить гибель и дать вызреть семени.

Ныне же все тяготы легли на плечи молодого чародея. Добромила и не корила супруга за то, что дома тот появляется редко, — ведала, какой тяжкий урок несет ее возлюбленный, но все же тосковала. Отрадой было лишь чадо. Сынок Велимудр рос под стать отцу: смирным и таким светлым, что мать никак не могла натешиться да наглядеться на него.

В липень[4] месяц стало известно, что Добромила снова понесла. Так, от чада к чаду, к весне 6497 года[5] от Сотворения Мира в Звездном Храме у Светозара и Добромилы было уже пятеро детишек: Велимудр, Войтислав, Ведана, Олегсей да кроха Милада.

…Наконец, добралось тепло и до этих мест. Еще не пошла в буйный рост зелень, не взыграли яркими красками цветы, но уже наполнял сердца радостью Ярило, а наступающий через два дня месяц ветров[6] обещал окончательно прогнать к северу Зиму-Морену.

Вечером асур созвал всех в тронный зал. Из капища Сварога, из-за полуночных гор, пришли к нему Чабор, Станимир и сайвок Водар, что некогда, уйдя еще с Вершиной, долго были там в обучении. Уходили юнцами, а вернулись обратно уже добрыми молодцами. Пошло им на пользу время, проведенное в отрядах штурмвоев ордена Золотых Поясов. Лучших мастеров, чем воины этого ордена, не было: и в искусстве обращения с оружием, и в науке ведения боя.

Чабор и Станимир крепко обросли тугим мясом, набрались силы, да и мудростью древней дополна напитались. И сайвок не отстал от них. К слову сказать, к его чудо-носу, способному различать любые, даже самые слабые запахи с большим уважением относился даже его учитель Мирота. Да что там Мирота! Сам Вершина когда-то высоко ставился к сему чудному умению.

Мудрый дïй всегда знал, что делал. Меч Индры теперь был в умелых и добрых руках. Пришло время Чабору с его спутниками стать на тропу своего урока. Их ожидал неблизкий, опасный, но важный путь в заходние земли вслед за Ярилой. Мечу Индры и Чабору богиней Карной была теперь определена единая судьба, так же, как Светозару и его Временнóму Посоху.

Сучат нити наших жизней Доля и Недоля, стелет полотно Макошь и что проку спрашивать «к чему это? а сие для чего?» Определено же Судьбой дочери Вулкана Тарине идти на запад с Чабором, и она не станет спорить, и асур не будет супротив, поскольку знает, что лучше не сворачивать с тех дорожек, что выслала Макошь. Кто, будучи в ладу с совестью и головой своей, станет с ней спорить? Где нам узреть, куда ведут ее нити, что они свяжут, где от нас беду отведут, а где этой же бедой уберегут от смерти безвременной?

С Вершиной оговорено было заранее, что после ухода Тарины и Чабора Светозар снимет обереговую перевязь дïя с Врат Междумирья. Знали все, что с того самого часа придут смутные, страшные времена на земли веров.

В первый же день червеня месяца чародей провел гостей Вулкана и его дочь в дальние подземные галереи под замком, попрощался с ними и вернулся к протравному колодцу горных сайвоков.

Бородик — царь горных, собрал у каменного жерла чуть не всех своих подопечных. Они знали, что грядет великая печаль и начало ей будет положено именно сегодня, сейчас.

Подъемную корзину укрепляли долго: все же Светозар статью был скорее витязь, чем волхв. Подвязали канат и гурьбой налегли, чтобы не сорвался чародей в вонючее жерло колодца. Закрепили к канату светоч, другой дали в руки Светозару.

Подъемное колесо недовольно заскрипело, опуская молодого ведуна в пропахший гнилью колодец. Казалось, что прошла целая вечность до тех пор, пока корзина стала на что-то твердое. Вонь в колодце стояла такая, что Светозар был вынужден зажимать рот и нос воротом. В одной руке был светоч, другая была у лица, потому чародей едва не свалился, выбираясь из плетеной люльки.

Вокруг царил первозданный мрак. Один из светочей надо было оставить тут, чтобы потом найти дорогу обратно, а света от первого было явно недостаточно.

Камни были скользкими. В этот колодец горные сайвоки выбрасывали отжимы отваров, выливали остатки растворов, и делали это многие столетия. Даже плесень в этой черни была особенной, чем-то походя на призрачную траву. Стоило прикоснуться к ней — рассыпалась, превращаясь в черную противную массу.

Вниз уходили массивные каменные уступы, и Светозар стал осторожно по ним спускаться. Пройдя с полсотни ступеней, он почувствовал, как снизу дохнуло холодом. Вонь стала невыносимой. Сырые стены сужались. В углах черными провалами ртов скалились обтянутые высохшей кожей скелеты сайвоков и людей. И уже не разобраться, где чьи кости…

Светозар шел дальше, пока не стал касаться плечами хода, сужающегося от шага к шагу. Откуда-то сверху падали редкие капли воды. Далее следовало повернуться шуйцей и протискиваться до тех пор, пока будут позволять размеры собственного тела. Шаг, еще шаг. Выдох, еще полшага и… еще чуть-чуть.

Свет упал на выдолбленный в камне маяк[7]. Дотянуться до него было невозможно. Сделать бы еще три шага! Ребра заныли от боли. Светозар зарычал и, сцепив зубы, потянулся к маяку. Ему было ведомо, что лишь переступив порог своих возможностей, можно открыть путь к Вратам.

Под ногами что-то смачно хрустнуло. Это была иссохшая от времени огромная человеческая кость. Впереди, всего в шаге от цели, белел череп того, кто так и не смог открыть вход. Судя по размерам костей, это был великан — такой же, как Мимир. Как он-то смог туда пролезть?

Становилось душно. Чародей снова медленно выдохнул и вновь потянулся рукой к испещренному знаками камню маяка. Вдруг стены, до того нещадно теснившие грудь, как будто поддались, и пальцы, достав до тверди, ощупали выдавленную на стене Руну.

Чародей с усилием толкнул ее, и в тот же миг стена позади него, сужаясь, тихо загудела. Так уж устроен был вход к Вратам: сюда мог войти лишь один. Теперь дотянуться до маяка было несложно. Стена за Светозаром все более закрывала ход назад, но открывала путь дальше. Там снова виднелся спуск, но более пологий и без отравляющей вони.

Светозар опустил светоч. Вдоль ступеней спуска лунным светом горели кристаллы «вечных огней[8]». Они были очень малы, но в кромешной темноте казались яркими.

[1] Березень — месяц пробуждения природы, наступал в начале марта по нынешнему календарю.

[2] Неделя — по славянскому календарю длилась 9 дней.

[3] Бог Громовник Индра — вышний бог, помощник бога Перуна в небесных битвах при защите Сварги Пречистой и всех Звездных небес от сил Тьмы. Бог Индра — хранитель мечей Справедливого Возмездия тридцати богов-защитников, входящих в его дружину и охраняющих Светлые рубежи.

[4] Липень — начинался 2-4 июля.

[5] 988 год от Р.Х. по современному стилю.

[6] Месяц ветров — травень, или вейлет. Начинался 21-24 мая.

[7] Маяк — указатель направления движения или особый знак чего-либо.

[8] Вечные огни — осветительные приспособления природного и искусственного происхождения, которые использовались предками для освещения подземных ходов и пещер.