ЛАРЬ 4 КЛУБОК 9

Из остывающих коконов на землю просыпался лишь пепел. Радмила, глядя на это через прозрачные стенки своего плена, молча опустила голову.

Чужак навел свое невзрачное оружие в сторону Огнедара, но, помешкав, неожиданно повернулся и направил страшный прут с кольцом на замершего в схватке за посох аса.

Слабая вспышка — и вокруг Светокола, так же, как ранее вокруг погибших Поясов, засияла яйцеобразная паутина. Вторая вспышка нестерпимо ударила в глаза светом и заставила людей зажмуриться.

Серый пепел на истоптанном снегу — это всё, что осталось от аса Светокола.

К широкому проему кованных дверей капища подошел Огнедар. Сзади, у него за спиной, обнажив меч, замер в боевой стойке Триян.

— Вот и мой час, Огнедар, — прошипел старшина штурмвоев, — только ты да я остались?

— Так уж выходит, — начал было тот, но командир его остановил:

— Он видел, что огнем тебя не взять, — с жаром выдохнул старшина. — Потому и сжег Светокола. Могли бы прорваться, но у них Йогиня в горящем куполе! Мы по рукам связаны. Пришел наш час, друже. Кто ж мог знать, что они столько принесут из Залов Спящих?

— Старшина, — заговорщицки прошептал Огнедар, — Как мыслишь, чего они ждут? Понимают же, что кто бы тут из наших ни был, мы все одно сговоримся?

— Выходит, — догадался Огнедар, — им сейчас важнее Йогиня?

— Выходит, — согласился Триян. — Двум смертям не бывать, что стоишь? Сигай! Я в подмогу...

Только тень, будто морок, мелькнула на пороге Храма, а в то место, где она пронеслась, тут же ударили две перуницы. Ящеры били, из посоха. Стреляли наспех и не расчетливо. И в цель не попали, и посоху надо было время, чтобы «вздохнуть».

Триян прекрасно это понимал, поэтому рискнул и бросился к ануннакам, но его заметили. Огненный шар охватил раненого Трияна. Вспышка, и его жизнь оборвалась.

Главный ящер развернулся и двинулся в сторону джунгар. За ним, едва касаясь земли, поплыл и пылающий кокон, в котором замерла Йогиня. Огнедар сорвался с места и догнал ануннаков. Радмила плыла перед ним. Она выглядела смирной и покорной. Было заметно, что Йогиня опасается коснуться горящей паутины кокона.

Ящер остановился. Его раздражала настырность последнего из Поясов. В левой руке у чужака был прут, управляющий коконом, а в правой — боевой посох.

— Ну что, чистокровка, один остался? — пренебрежительным тоном спросил ануннак. — Что тебе надо, вой? Ты уже боле в этом поле не воин, за мной стоит тьма[1].

— Зачем тебе Йогиня, — стараясь держаться на расстоянии, спросил Пояс. — Пусть тьма останется тьмой, отпусти женщину.

Слова прозвучали как угроза, это рассмешило великана:

— На что она тебе? Берегиня? — продолжая медленно шагать к горам, спросил он.

— Мне или кому другому, али пока не выбрала достойного, какая тебе разница? Вам-то она вообще ни к чему?

— Отдам ее джунгарам, — довольно ухмыльнулся горыня, — пусть им нарожает правителей. Хоть немного отодвинет разум этих полоумных от звериного. Не худший исход, скажешь нет? Она после еще станет гордиться своими полукровками-детьми. Многие народы они на колени поставят.

— Отдай, горыныч. Никто вам путей к подземным галереям над Недрой не укажет. Посох Времени от вас ушел.

— А мне в ваши галереи и не надо, — отмахнулся ануннак. — Вещают из-под земли, что ошибаешься ты, Временной Посох у нас. Кончилось ваше Время, витязь. Как вы там говорите? «Пришла Сварожья Ночь».

Семовит все оглядывался назад. За ним шли детишки и Добромила. Авега шел первым — обводил опасные места. Чада понимали, каково сейчас их отцу, были послушными и молчаливыми, а Светозар был совсем плох. Шел, опираясь на Посох, часто останавливался отдохнуть, спотыкался, а то и вовсе садился на камень, как древний старец.

С ним рядом был Новолод, помогал, сторонясь коварного Древа, давал испить укрепляющего отвара, вовремя поддерживал под руку. Ни прячущая слезы Добромила, ни замыкающие их вереницу Любояр и Гоенег не подходили к ним. Так было заранее оговорено. Когда Древо Времени «просыпáлось» от прикосновения к человеку, оно, изменяя, а, правильнее сказать, убивая его, еще и подавало «голос», который непременно слышали те, от кого надобно было это Древо укрыть.

Подземные путники шли долго. Сырость пронизывала насквозь, холод пробирал до костей. Каменная дорога, перестав спускаться вниз, пошла плоскими уступами, вдоль которых сверху и снизу торчали «подсвечники» капельника. Шагов через пятьдесят из-за выступающей скалы появился узкий свод, из которого вылетали облака водяной пыли.

Семовит остановился, отстранил детишек, чтобы не вымокли, и подозвал Добромилу. Та, пряча заплаканные очи, подошла. Авега по-отечески прижал ее к груди, помог расправить на плечах платок и, перекрывая грохот воды, сказал:

— Трудное место. Водопад. Пойдем под ним. Камень под ногами будет скользкий. Надо детишек аккуратно провести. Я перед собой поведу старшего, ты перенесешь Миладу, и Новолод с Поясами остальных. После вернемся и поможем Светозару…

— Нет, — бросив украдкой взгляд в сторону далеко бредущего в полумраке супруга, перебила Авегу Добромила, — его надо меж нами, в середке.

Семовит кивнул. Едва обезсиленный чародей добрался до гремящего свода, стали меж собой распределять детишек. Первым пошел Семовит, держа за плечи старшего, Велимудра, за ним остальные.

Вдоль зыбкой стены грохочущего водопада ступали осторожно. Каменная дорожка была скользкой от тонкого слоя то ли водорослей, то ли слизи. Дети часто спотыкались, останавливались, жались к скале, оттого простой путь в полторы сотни шагов растянулся надолго.

Когда первые вышли на площадку за водопадом, под водой оставались только Гоенег с Олегсеем, Светозар и Любояр с Войтиславом.

Чародей был совсем плох. Он остановился передохнуть, опершись спиной о скалу, и вдруг, поскользнувшись, съехал прямо под водопад. Еще миг, и он улетел бы вниз вместе с холодными потоками воды. То, что он повис, схватившись рукой за зуб капельника у самой бровки, иначе, как чудом и не назовешь. Другой рукой он не мог себе помочь, ибо удерживал ей Посох.

— Отец!!! — крикнул маленький Войтислав и потянул руки.

— Нет! Сынок, нет! — выдохнул чародей, убирая подальше руку с с Посохом.

Силы оставляли Светозара, долго ему было так не провисеть и это понимали все. Стоящий позади Любояр пытался шагнуть вперед, но на узкой тропке место было только для одного. Перед ним, грозя сорваться вниз, яростно брыкался и рвался к отцу ребенок. Дотянуться через него? Никак.

Сие понимал и Гоенег, глядя назад через плечо и прижав к скале шестилетнего Олегсея. Этот малыш вел себя спокойно, хотя и смотрел с ужасом на близкого к гибели отца.

— Постой тут, — спокойно сказал ему штурмвой. — Ты же разумеешь, что кричать и дергаться, как твой брат Войтислав, негоже? Вот, — погладив по головке малыша, продолжил он, — а я помогу твоему тяте. Погоди…

С этими словами Гоенег сделал три шага назад и резко, чтобы чародей не успел убрать руку в сторону, схватился за Посох. В тот же час будто дохнула скала, и Пояс потянул Светозара наверх.

— Что ты натворил? Что? Неразумный! — выкрикивал тот, выкатившись на каменную тропку. То ли обжигающе холодная вода перехватывала его дыхание, то ли горькие слезы. — Неразумный, — все повторял он, пока Гоенег, держа его Посох, помогал ему подняться.

Маленький Олегсей взял отца за руку и вдвоем они потихоньку дошли до площадки за водопадом. За ними туда вышли и Гоенег с Любояром, несшим на руках плачущего Войтислава.

Мокрое, холодное тело Посоха вновь оказалось в руках чародея. Все молчали. Казалось, даже вода стала шуметь тише. Гоенег, поразмыслив, сделал шаг назад.

— Посох услышан, — сказал он. — Скажи, Авега, до Недры далеко еще?

Семовит смотрел на штурмвоя, не отрываясь.

— До привхода, — ответил он, — три-четыре таких меры, что мы уже прошли. А на что ты спрашиваешь?

— Уходить вам надо.

— Нам?

— Не тяни время, Авега. Оно и ваше уж быстро теперь уходит, а мое и вовсе несется, как вода с того водопада. И охота вам глядеть, как у меня зубы выпадут и власы сивыми станут? Тоже мне чудо.

Идите скорее, а я тут останусь. Мало ли кто крадется по вашему следу или просто первым на голос Посоха прибежит. На этой тонкой тропке не особо разминешься даже со стареющим на глазах воином. Ежели что, я даже костями на этом уступе заставлю врагов потратить на меня время. Пок-а-а переступят! Слышишь, Авега? Время! Ну же, идите!

Его жесткий приказ заставил всех двинуться в путь. Вереница шаг за шагом поползла вдоль скалы к узкому ходу. Едва последний светоч добрался до него, Любояр короткой перебежкой вернулся назад и крепко обнял боевого друга.

— Великая душа, друже, — горько сказал он, — всегда такая была. Взял на себя часть чужого, страшного урока. Чую, Гоенег, скоро свидимся: и с предками, и друг с другом. Прощай, побратим. Слава богам!

Словно тень проскользнул он к ходу и вскоре в нем исчез.

Гоенег повернулся и побрел обратно на узкую тропку под сводом водопада. Дойдя до того места, где недавно поскользнулся Светозар, штурмвой решил поднять повыше светящийся шар Вечного Огня и закрепить его на уступе. Он сделал, как задумал, хоть и узкое пространство мешало движениям. Непривычно щекотали достающие до рук длинные волосы бороды. Он с молодых лет стриг ее коротко, по-военному, а тут… Посох неотступно отнимал его жизнь.

Чуткое сердце воина дрогнуло. Он ясно почуял присутствие врага. Оледеневшие пальцы привычно ощупали мокрые рукояти мечей. Гоенег собрался было потянуть их из ножен, но вдруг задержался на миг, бросил прощальный взгляд на светоч и сбил его в гремящий поток.

Шум водопада был уже слышен далеко позади, когда его перекрыл чудовищный нечеловеческий крик. Добромила начала торопливо подталкивать детишек, после чего спросила, отыскивая в полумраке кого-либо из авег:

— Далеко еще, старче? …Отчего молчите?

Авеги переглянулись. В их движениях уже не было спешки. Новолод передал малышку Миладу побледневшей матери.

— Бери детей, — сказал он. — Посох послал «голос». Сейчас все Пекло поднялось, рыщут вокруг. Коли дети попадут к ним, Светозар сам отдаст Древо Времени, а так — Семовит уведет, спрячет вас, убережет. Мы же исполним свой урок!

Добромила бросилась к Светозару и упала перед ним на колени.

— Дорогой мой, любимый! — кричала убитая горем женщина. — Зачем мне путь без тебя?

— Лада моя, — холодно ответил измученный чародей, отводя в сторону свой ненавистный урок. — Лишь твоя любовь дала мне сил дойти сюда. Она сильна, но и ей не под силу сберечь всех нас сейчас. Надо спасать детей. Если ты будешь медлить, от нас с тобой не останется и их! Ради нас всех, — уходите!

Убитая горем женщина была не в силах подняться с колен и лишь отчаянно мотала головой. Тем временем авеги, освобождая руки для оружия, бросили к ногам вечные светочи. Страшные пещерные тени, до того беззвучно окружившие их, стали прибижаться…

Автор книги от лица своего рода высказывает глубокую признательность тем, кто имеет в себе силы разбудить уснувших от морока и восхищается теми, кто даже в это время не дал себе «уснуть».

Книги из этой серии:

«Чабор», «Посох Времени», «Верю Огню», «Дай мне руку, брат».

Версия от 24.09.2024г.

Поддержать творческие утремления автора Вы можете денежным переводом на...

IBAN BY81PJCB30140550081009098933

[1] Тьма — здесь и десять тысяч, и тьма как мир Темной Нави.