Глава 28

Глава XII

— Ленон, я должен признаться, — сказал Гаузен на выходе из НИИ. — Ну, ты, наверное, и сам понял… Я не настоящий ученый.

— Гаузен, а ты действительно… — осторожно поинтересовался Ленон. — Ну, пришелец?

— Если бы только здесь! — покачал головой велит. — А еще я в тюрьме сидел.

— Достоевский тоже сидел в тюрьме, — успокаивающе поведал Ленон. — Но он же тоже ни в чем не виноват? — и помолчав, прибавил:

— А тебя сослали как Лермонтова? Или ты сам пришел как Афанасий Фет?

Услышав незнакомые, но несомненно пользующиеся уважением имена, Гаузен захотел было ответить под стать:

— До недавнего времени я был секретным агентом на правительственном задании… — но тут же решил отбросить всю эту шелуху и говорить откровенно. — Но это неважно. Мог ли я представить еще неделю назад, что в скором времени мне предстоит спасать не одну, а сразу двух девушек? Причем первая из них — самая прекрасная из тех, что когда-либо встречал, а вторую — я даже в глаза не видел! И я и подумать не мог, что существует мир еще более безумный, чем привычная мне Велития. Я здесь не по своей воле, Ленон. Но и стараюсь не ради себя.

Гаузен поднес ампулу к глазам и мир, исказившись сквозь желтую призму, в кои-то веки заиграл теплыми приветливыми тонами.

Увлеченно обсуждая последние события они и не заметили, как оказались в парке. Но прогуляться дальше им не удалось. Неожиданно их путь преградил Филимон Зеленых, который, как и все важные люди, по одиночке нигде не появлялся.

— Ага! Знакомые все лица! — обрадовался бизнесмен с цветастой фамилией. — Твой папаша, — ткнул он пальцем в Ленона, — позвонил мне и сказал, что два каких-то кретина, включая тебя, хотят проникнуть в НИИ. А я выставку эту дурацкую спонсирую! Разве могу я рисковать своими вложениями? Я уже и легавых с собакой послал по ваши души, но потом решил, что им особо доверять нельзя.

— Ты чего привязался, Колбас-Жиробас? Я вообще просто мимо проходил! Да чтоб ты короедом поперхнулся! — опешил Гаузен.

— Ты на кого пасть раззявила, кутявка подзаборная?! — рявкнул бизнесмен. — Обыскать их!

Гаузен в очередной раз пожалел, что безоружен. Ленон сказал ему, что нож могут учуять металлоискатели, и их снова не пустят в НИИ. Но Гаузен решил, что сегодня он просто так не сдастся. На стороне недобросовестного предпринимателя было куда меньше живой силы, чем в прошлый раз, да и Гаузен не был измотан путешествием между мирами.

Юноша приподнял руки, согнув их в локтях, делая вид, что сдается. Но когда охранник приблизился, Гаузен резко выпрямил их, сразу двумя кулаками ударив противника в подбородок. Этому приему он научился в хаслинском монастыре. Охранник тут же повалился на землю. Тут он увидел, что Филимон Зеленых с ожесточением одержимого вшами начал рыться у себя за пазухой. Гаузен решил, что пришло время вывести с поля еще одного игрока.

— Будешь знать, как называть моего друга кретином, — подумал юноша и рванулся к нему наперерез. Бизнесмен, видя это, вытащил из куртки вороненый ствол.

— Игрушка! — решил юноша, вспомнив, как подобной штуковиной угрожал ему Петя. — Меня такой больше не запугаешь.

Тут Ленона осенило, что Гаузен, как пришелец из другого мира, не представляет всей опасности современного стрелкового оружия.

«Я запущу в него булдыганом!» всплыла одна из первых мыслей Ленона, когда он впервые встретил своего друга. Тем временем, Филимон Зеленых передернул затвор и навел дуло на Гаузена. Не дожидаясь, пока станет слишком поздно, Ленон схватил первый попавшийся ему камень и изо всех сил запустил в сторону вооруженного предпринимателя. На этот раз Ленон попал точно в цель. Вот только цель это была от предыдущего раза!

Прогремел выстрел, и где-то в это же время острая боль пронзила Гаузена на ладонь пониже шеи.

— Предатель! — закричал с земли Гаузен, которому камень угодил между лопаток и в последний момент успел сбить с ног. В следующий миг он уже был окружен со всех сторон. Тут он заметил, что на ближайшем дереве образовалось внушительных размеров отверстие.

— Ленон, ты спас меня от ранения! — поразился Гаузен, но его спутник был слишком напуган, чтобы ответить на благодарность.

— Идиот! Я же ампулу мог разбить! — мысленно обругал себя Гаузен, который уже начал жалеть, что ввязался в эту драку. Тут до него дошло, что с трудом добытое лекарство скоро могут отобрать.

— Он что-то спрятал! Какая-то склянка из НИИ! Трясите его, пока не выплюнет! И не бейте его в живот! — взбесился Филимон Зеленых, увидев, как Гаузен вытащил ампулу и быстрым движением заглотил ее. Отобрав сумку, он выпотрошил ее содержимое на землю, не придав особого значения вывалившейся старой книге.

— Аккуратнее! Я вам не куль с пшеном!!! — запротестовал Гаузен, не желая повторить судьбу своего заплечного мешка.

— Помитингуй тут у меня, пальто дермантиновое! — огрызнулся бизнесмен и отобрал у Ленона блокнот. В поисках обличающих сведений он начал ожесточенно перелистывать его:

— Из лошадей колбаса невкусная… Это еще что за ерунда?! Руки прочь от лошадиной колбасы! И это твоя обещанная статья?!

— Эту ампулу нам выдал лично Леонид Васильевич! — не зная, что ответить на это, попытался вступиться за друга Ленон.

— Ему же хуже! Он превысил свои полномочия! Выдал гостайну! Да его можно будет вместе с вами засадить! Какая досада — герой отечества оказался обыкновенным предателем! — злорадствовал предприниматель. — Да после такого все его прошлые заслуги ничего не стоят! С главной площади уберут его памятник, и знаете кому поставят?

— Прапрадедушке Руфи? — с надеждой предположил Ленон.

— Да вы все что, с ума посдурели?! — не выдержал Филимон Зеленых и ткнул в Ленона пальцем. — А про тебя я слышал, что ты больше неплатежеспособен. Ну, ничего, скоро ты вернешь мне долг сполна! Вот переделаю НИИ имени Савушкина в НИИ трансплантологии, и ты сможешь пожертвовать туда какой-нибудь орган. Только не мозг! Он у тебя не рабочий! — заявил бизнесмен и довольно захохотал. Но радоваться ему пришлось недолго. Зазвонил телефон, и предприниматель спешно поднял трубку.

— Что? Вынесли все ценное? Через канализацию? Как же вы сразу не поняли, чайники вы тефлоновые?! — надрывался Филимон Зеленых. Бросив трубку, он продолжил разоряться на своих телохранителей:

— Какие-то недобитки обворовали мои склады! Мигом туда, а мне и двоих хватит с этими подростками разобраться!

Гаузен заподозрил, что это, вероятно, дело рук Волжанина, который при помощи алкоголика Степаныча через канализацию проник на склады Филимона Зеленых. Он уже намеревался выторговать эту информацию в обмен на ампулу, но быстро понял, что бизнесмен ни за что не отступится от задуманного.

— Это лекарство предназначено для очень больной девушки! Его нельзя отбирать! Разве вам ее не жалко? — продолжал умолять Филимона Зеленых Ленон, но сердце предпринимателя, казалось, было даже тверже, чем гора Фудзияма.

— Жалко? Жалко у пчелки на месте иголки! А раз больная — пускай в больницу ложится, — отрезал упрямый предприниматель. — Медицина у нас, слава богу, пока бесплатная. А не то каждый отравившийся колбасой мог бы требовать у меня через суд возмещения медицинских расходов.

Тут к их компании неизвестно откуда присоединился новый участник событий.

— Опять ты за старое взялся, — скорее сочувственно, нежели презрительно отозвался молодой человек. — Палишь на всю округу среди белого дня!

Гаузен узнал в нем милиционера Митю. В строгом черном костюме с цветком в петлице он был похож на спецагента. Но еще сильнее он удивительным образом походил на присутствующего здесь Филимона Зеленых.

— Как вы его допустили?! Я же сказал — не подпускать его ко мне ближе, чем на сто метров, — возмутился Филимон Зеленых. Похоже, что предприниматель позабыл, что только что распустил большую часть своей охраны, в том числе ту, которая отвечает за этот приказ.

— И вообще, ты не сын мне больше, ты мент! — отрезал бизнесмен.

— Вообще-то технически все как раз наоборот, — несколько смутился Митя. — Я от тебя не отрекался, и я сейчас не при исполнении, так как взял отгул.

— Если так, то заткни свою дырку для штруделя и гуляй отсюда! Не мешай людям заниматься серьезными делами! — попытался прогнать сына предприниматель.

— Мучить несчастного беспризорного — это, по-твоему, серъезное дело? — не отставал Митя. Гаузен хотел было обидеться на то, что все его принимают за бездомного бродягу, но потом прикинул, что, по сути, в этом мире он таковым и является.

— Да что же это такое?! Сегодня запретят бомжей отстреливать, завтра собак, послезавтра голубей, а через неделю вообще оружие носить запретят! — возмутился Филимон Зеленых.

— Вообще-то по закону это и так все давно запрещено! — пояснил Митя.

— Да неужели? И что ты сделаешь? Оштрафуешь собственного отца?! Захотелось довести дело до суда? Размечтался! Да я сам никого не судил — всегда на месте разбирался. Так что не судил и несудимым буду! — торжествующе объявил руководитель колбасного завода.

— Вообще-то за такое тюрьма полагается… — не сдавался Митя.

— Ты мне тюрьмой угрожаешь?! — чуть не захлебнулся от возмущения Филимон Зеленых. — Да я сам подчищаю улицы от всякого мусора против которого вы, легавые, бессильны! Я как Чарльз Бронсон в «Предсмертном желании»!

— Какой части? — уточнил Митя.

— Ты что, совсем в дедушку? — удивился предприниматель. — Какое еще продолжение у «Предсмертного желания?! На то оно и предсмертное! У мертвецов будущего не бывает!

— Вообще-то было еще четыре части, — заверил Митя.

— Как четыре?! Угораздило же меня пропустить! Это же был мой первый нелегально скопированный фильм! А как они сами? Соответствуют высокой планке, заданной оригиналом? — разволновался предприниматель

— Да я не знаю, — пожал плечами милиционер. — Это Петя больше фильмами увлекается.

— Ты мне зубы не заговаривай! — опомнился предприниматель, не в силах отрицать очевидного. — Я с предателями не разговариваю! Я старался ради тебя! Старался дать лучшее, чтобы твое детство не прошло в нищете, как у меня. А теперь мне придется как-то успеть в старости потратить все, что я накопил. Точно! Еще продолжений «Предсмертному желанию» наснимаю!

— Как ты можешь обвинять меня в предательстве! — обиделся сын. — Ты же сам меня этому учил! Что нужно брать от жизни только самое лучшее! А лучше Фиды для меня нет никого! Она — моя семья! Моя семья, так же, как и ты!

— Правда? — дрогнул голос у непоколебимого ранее предпринимателя. — А я думал, после того скандала ты никогда не вернешься?

— И вообще, главное — это не те богатства, которые можно передать, а то, хорошая или плохая память останется после человека. — осторожно вмешался Ленон. — Ведь как говорится в древних книгах, мудрые наследуют славу…

— А тупые, что ли, деньги? — устало огрызнулся Филимон Зеленых. — Самое лучшее… Четыре части «Предсмертного желания»… — потрясенно повторял тот. — Действительно, чем-то я не тем занимаюсь…

Тут бизнесмен печальным взглядом посмотрел на свой пистолет и отрешенно, как ненужное доказательство, швырнул его в пруд.

— Да ерунда, папа, — скромно потупился Дмитрий. — Бабушку только домой забери. Представляешь, что про нас люди говорят?

Филимон Зеленых велел отпустить Гаузена на землю. Ленон тут же подбежал к нему.

— Гаузен, что с ампулой? — тревожно поинтересовался он.

— Все нормально. Я только сделал вид, что проглотил ее, а на самом деле спрятал ее в рукаве.

Тут к ним подошел сын предпринимателя и в знак вежливости решил поделиться с Гаузеном оставшейся информацией о своих семейных отношениях:

— Ленон, узнав нашу с Фидой историю, позвонил мне и уговорил встретиться с отцом. Он сказал, что, по сути, все злодеи — это огорченные добряки, и надо только найти причину, чтобы исправить их.

— Когда я узнал, что Фида — это подруга Руфи, я решил, что ей будет приятно, если я попытаюсь помочь в этом деле, — скромно объяснился Ленон. — Самое сложное было узнать нужный номер телефона, но я кое-чему научился, работая в газете. И родителям Фиды я тоже позвонил.

— Раньше я думал, что пускай ты плохой журналист, зато человек хороший, а теперь вышло, что ты оказался вовсе не таким уж плохим журналистом, — пошутил Гаузен. — Глядишь, твой главбред, узнав про твои заслуги, захочет взять тебя обратно.

Но Ленон только помотал головой на это. Лучше работы, чем в НИИ имени Савушкина, он себе не представлял.

— Насчет той девушки, Лин. Ни единой зацепки, — вздохнув, сообщил Гаузену милиционер.

— Да я уже и сам знаю… Но все равно спасибо, — погрустнев, поблагодарил Гаузен.

— Ленон! Гаузен! — снова обратился к ним Дмитрий Зеленых. — Раз уж все разногласия улажены, то мне хочется пригласить вас на нашу свадьбу. Извините, конечно, что открытку заранее не прислали…

— Ничего, ничего. У нас довольно свободное расписание на сегодня, — со значением произнес Гаузен, который после недавнего пребывания в нелепом положении пытался снова обрести достойный вид. Он подумал, что день был довольно напряженным, и немного расслабиться не помешает.