Глава 5

Глава V

Звездный капитан Ленон, выключив заплечный двигатель своего космостюма, вместе со своей командой успешно приземлился на площадку орбитальной базы.

— О чем-то я позабыл… Чего-то мне не хватает, — заподозрил неладное Ленон и посмотрел вниз:

— Астероидный пояс богородицы! Не хватает ноги! Мне оторвало ее во время очередной успешной спасательной миссии!!! Как же теперь мне выиграть финал кубка галактики!

— Не беспокойтесь, звездный капитан Ленон! Всего один укольчик, — тут же успокоила подоспевшая ассистентка и воткнула в обрубок шприц с серебристым наполнителем.

— Не надо больше обезболивающего! Боюсь пристраститься! — самоотверженно распорядился Ленон, наблюдая, как нога возвращается на прежнее место.

Пересчитав пальцы и пошевелив ими, юноша попробовал наступить. И тут же пожалел о своем поспешном отказе. Босая подошва пребольно сцепилась с холодным полом, будто бы понатыканным микроскопическими иголочками.

— Тапочек что ли попросить? — отдернув ногу, оглянулся по сторонам Ленон.

И будто бы по команде на площадку приземлился еще один астронавт с космическим сапогом в руках.

— Я спас ногу капитана! — торжественно воскликнул новоприбывший.

Увидев свою старую ногу, Ленон немного расстроился, что ее больше некуда пристроить. Но его огорчение быстро сменилось ревностью и завистью. Верную команду уже больше не волновало состояние капитана — она чествовала нового кумира. Все вместе они тут же окружили оторванную конечность, схватились за нее и подняли вверх.

— Славься нога! Вот истинный герой! Ради всеобщего спасения она пожертвовала своим телом!

— Нога моя! Как ты могла?! — горестно воскликнул Ленон, но на него уже никто не обращал внимания. А некоторые особенно привлекательные соратницы и вовсе начали целовать ногу и делать ей массаж. Тут одна из них восторженно завопила:

— Если капитан отрастил ногу, то нельзя ли из ноги вырастить капитана? И будет их два! Два героя! Один будет радоваться, а другой будет страдать за него!

— Я не могу больше страдать! Не могу больше это терпеть! — схватился за голову Ленон, испугавшись, что его решили заменить.

Тут он заметил, что команда, прихватив ногу, в ужасе разбегается от него.

— Друзья мои! Почему вы меня покинули? — отчаянно закричал Ленон.

— Мы бы и рады, но ты только что поставил свой костюм на самоуничтожение, — объяснили ему напоследок и задраили вентиляционный шлюз.

Тут Ленон опустил голову вниз и увидел, что электронное табло на его груди показывает обратный отсчет.

— Стоп-машина! — сделал последнюю попытку юноша. — Отмена последней команды! Переход в голосовое управление! Активация эвакуации!

Но интерфейс костюма его не слушался, а цифры, неприятно отщелкивая, все так же стремительно бежали в известном направлении. Тем временем, отчет перешел с тиканья на попискивание, а потом и вовсе на покрякивание.

— Бог ты мой! Я ходячая уткастрофа, — подумал напоследок Ленон и взорвался.

Точнее проснулся. Очухавшись, Ленон налил себе стакан воды и жадно выбулькал его до донышка. Юноша с облегчением осознал, что он все еще жив, но радость была недолгой.

Он вспомнил, что забыл о чем-то.… О чем-то таком, что должен был сделать еще вчера, но по каким-то причинам не сделал. Ленон попытался найти ответ в недавнем сне, стремительно угасавшем в его сознании.

Неожиданно страшная догадка осенила Ленона — он вспомнил, кого на самом деле не удалось спасти. Этого накормил, того угостил, а кота за решеткой позабыл! В ужасе от своей беспечности Ленон начал спешно собираться.

Бежать в магазин за колбасой — не было ни времени, ни денег. Добросердечность вынудила юношу пойти на страшное преступление. Ленон в спешке распахнул холодильник, схватил кастрюлю с пельменями, которые приготовила хозяйка квартиры, высыпал их в пакет, хлопнул дверью и помчался так быстро, как только мог.

Прибежав в парк и, даже не дав себе отдышаться, он нашел то самое заброшенное здание с решеткой, приблизился и тихо позвал кота. Юноша просунул пельмень через прутья, но реакции не последовало. Тут Ленон всмотрелся сквозь окно подвала и разглядел тощее мохнатое тельце, свернутое в клубок. Кот не шевелился.

— Я чудовище! — вскрикнул Ленон, и отчаяние в его душе смешалось со страхом и чувством собственной беспомощности. Ленон не впервые кого-то подводил или не оправдывал чьих-то ожиданий, но то, что его безответственность приведет к столь ужасающим последствиям, он никак не мог предположить. В тщетной попытке юноша попробовал просунуть руку сквозь решетку и вытащить кота наружу. Затем Ленон схватил кирпич и стал бить им о решетку. Прогнившее железо поддалось, и между прутьев образовался существенный проем. Вскоре он просунулся туда сам и вытащил кота на свободу. Неожиданно юноша понял, что кот не только дышит, но еще и просыпается. Но резкий окрик оборвал его радостное открытие. За его спиной стояла вчерашняя девушка.

— Я же тебе говорила! — задыхаясь от возмущения, произнесла девушка. — Чтобы ты убирался прочь вместе с этими котами! — и, резко повысив тон, добавила:

— А тебе и этого мало! Ты тут в парке строения ломаешь!

Ленон, конечно, мог бы сказать в свою защиту, что здание давно заброшено, а решетка насквозь проржавела, или что он вообще действовал по поручению общества защиты животных, но он промолчал. Наученный Горьким, Достоевским, и, в особенности, Гиляровским с его правилом «нашел — молчи», Ленон решил не спорить с девушкой. У него просто не было столько же уверенности в собственной правоте.

— Я сразу догадалась, что ты заодно с Филимоном Зеленых! — продолжила разоблачение девушка. — Он тебя специально подослал, чтобы ты парк разорял! А потом бы, когда тут камня на камне не останется, Филимон Зеленых приберет все к своим рукам!

Тут у Ленона к ужасу от недавно пережитого происшествия прибавился страх за свершенное злодеяние. Что за порчу имущества он сам может отправиться за решетку. Что его карьера навсегда окончена, потому что он потерял репутацию. Или, взбрело вдруг ему в голову, самое страшное, что обратно за решетку отправят и кота. Ничего толком не понимая, Ленон молча шел по парковому асфальту, инстинктивно прижимая к груди съежившееся мохнатое существо.

— Думаешь убежать, как вчера, трус?! — не отставала девушка, но вскоре поняла, что до Ленона не доходит смысл ее речей. Чтобы как-то обратить на себя внимание, она обогнала его, бросила сумку на скамейку, а сама встала перед ним, величаво поставив одну ногу на спинку.

— Стой! — повелительно ткнув пальцем, приказала девушка, и Ленон подчинился. — Сейчас ты вместе с этим котом покинешь парк, и если я тебя только здесь увижу…

Тут Ленон узнал ту самую скамейку с ненадежной спинкой, и хотел было предупредить девушку, но не успел. Трухлявое дерево скамейки предательски хрустнуло, и девушка свалилась в пруд.

Ленон с ужасом осознал, что девушка так же, как и он, не умеет плавать. Она пыталась барахтаться, но от этого еще больше отплывала от берега. Ленон подумал вызвать спасателей, но быстро понял, что на это нет времени.

— В экстремальных ситуациях думать не надо, — вспомнились слова Валентина Петровича юноше. — Нужно делать то, что подсказывает тебе сердце.

О чем задумывался в этот момент юноша в последнюю очередь, так это о спасении паркового имущества. Положив кота и пакет на ближайшую целую скамейку, Ленон подбежал к только что развалившейся. Приложив нечеловеческие усилия, он оторвал сидение, в общем-то, тоже прогнившее в местах крепления, и подобно спасительной соломинке протянул его утопающей. Девушка, не прекращая барахтаться, сумела зацепиться за доску, и Ленон потащил ее на себя.

Когда девушка сколько-то близко подобралась к берегу, она отпустила доску и стала отчаянно цепляться за траву, стелившуюся по земле мохнатыми прядями. Ленон тут же отбросил доску в сторону, обхватил девушку и оттащил ее подальше от воды.

Хотя девушку никак нельзя было назвать тяжелой, от ломания и таскания запас сил Ленона близился к концу. Он довел ее до ближайшей целой скамейки и последним усилием усадил девушку на место. Погода была вполне себе летней, но чтобы девушка не замерзла, юноша накинул на ее плечи свою курточку и сунул ей в руки кота, который так никуда и не убежал.

Спасенная девушка постепенно приходила в себя. Не выпуская кота из рук, она посмотрела сначала на пруд, потом на разломанную скамейку, а затем на Ленона.

— Зачем ты это сделал? — все еще отрешенно поинтересовалась она, но в этом вопросе не звучало привычного недовольства.

— Ну я, я… — растерялся Ленон. Он не знал, что возразить, хотя, где-то у него возникла мысль, что вытащить девушку можно было бы и не доламывая скамейку окончательно.

— Скамейку? Ты имела в виду, зачем я сломал скамейку?

Но девушка помотала головой.

— Зачем я сунул тебе в руки кота? Я думал, ты так согреешься, — продолжил гадать Ленон.

— Нет, — произнесла девушка. — Почему ты спас меня? Я испугалась, что ты убежишь и никогда не вернешься сюда, как я тебе и велела.

Юноша молчал. Он просто представить не мог такого, чтобы он оставил девушку в беде.

— Впрочем, как же ты мог поступить иначе? Ты никогда меня не слушал, — легонько упрекнула его девушка, видимо, имея в виду их недавние споры.

— Неправда. Я ловил каждое твое слово, — наконец-то нашелся, что ответить Ленон.

— Правда? — растерялась девушка.

— Я бы тебя обнял, но у меня руки не поднимаются от усталости, — хотел сказать юноша, но решился только на то, чтобы придвинуться к ней немного поближе.

— А я думала, что ты хулиган, как тот парень, который вчера устроил здесь драку. А тебя можно назвать… моим спасителем.

— Вообще-то меня зовут Ленон, — неловко поправил девушку юноша.

— А меня Руфи, — представилась девушка.

— Руфи, — мечтательно повторил он.

Тем временем девушка начала обращать внимание на себя и окружающий мир. Она выжала подол своей юбки и оглядела окрестности.

— В конечном итоге, — прервала тишину Руфи, — сломанные решетка со скамейкой — это не такой уж и существенный ущерб для парка.

— Но ведь я это сделал не из злого умысла, — попытался оправдаться Ленон, и в его голосе зазвучали нотки, скорее свойственные библейским пророкам из глубокой древности.

— Ну вот, ты опять споришь. А с девушками надо соглашаться, — улыбнулась Руфи, которая будто уже соскучилась по возражениям Ленона. Юноша опустил голову в знак покорности.

— Я бы переломал все скамейки в этом парке, лишь бы только спасти тебя, — смущенно вымолвил Ленон.

— А ты все-таки хулиган! Рядом с тобой непременно должен быть кто-то, кто будет ограничивать твои буйные порывы! — засмеялась Руфи и шутливо стукнула его кулачком в плечо.

— И все-таки, — пробормотал Ленон, потирая плечо и надеясь, что его прошлые разногласия с девушкой полностью улажены, — неужели никто, кроме меня, даже не подумал вытащить этого кота из подвала?

— Ну-у, — с сомнением протянула Руфи, — похоже, ты его первым нашел.

— Он сидел в заключении, а теперь ходит на воле. Давай назовем его Ходиком, — предложил Ленон, довольный своей догадке.

Девушка печально посмотрела на кота и произнесла:

— У меня тоже был котик. И для меня он был самым лучшим на свете. Другого такого не было. Иногда я вижу его во сне, бегающим вокруг меня живым и здоровым. Я глажу его и думаю: Если он здесь… то что же за коробку я закапывала среди деревьев… холодным апрельским утром, — не выдержав, бросилась в слезы, девушка.

— Я бы тоже заплакал, если бы со мной случилось подобное, — попытался утешить девушку Ленон.

— Правда? Ты ведь мужчина? — удивилась Руфи, достав свое мокрое лицо из ладоней.

Ленон не совсем понял, чему удивляется девушка — тому, что он смог бы заплакать или тому, что он мужчина, но в душе надеялся на первый вариант.

— Мужчины плачут не по себе, но по павшим товарищам, — вспомнилось юноше. — Плакать по кому-то не стыдно, — заверил Ленон.

— Слушай, Руфи, — пришло ему в голову. — А ты из-за этого была против, чтобы я кормил котов в парке? Тебе было тяжело смотреть на них, потому что они напоминали о твоей потере? Тебе казалось, что никакой другой кот не заменит твоего любимца?

— Раз уж ты спросил, — смутилась девушка, — ты мне тогда показался немного… странным.

Услышав знакомые слова, сердце юноши упало, но он не решился перебивать девушку.

— И я подумала, чего это ему тут надо? Притащил он этих котов с собой или собрался разводить? Может, его Филимон Зеленых подослал? И вообще, знаешь, выгул животных в парке запрещен. Даже табличка об этом поставлена.

Ленон понимающе кивнул головой.

— А я думал, что ты дочь владельца парка, — перевел разговор в сторону девушки юноша.

— Если бы это было так, то я не допустила бы того, что здесь творится, — показала она на сломанные скамейки, перевернутые урны и широкие трещины в асфальте. — Этот парк разбил мой прапрадедушка.

— И как у него только сил хватило? — задумчиво оглядел нанесенный парку ущерб Ленон. Тут он спохватился, что у слова «разбить» есть еще и другое значение.

— Он построил его в начале прошлого века, вложив в него все свои силы и средства. Он посадил здесь самые красивые цветы и редкие растения и пригласил самых талантливых артистов и музыкантов, чтобы они развлекали горожан. Но потом к власти пришли люди, которые захотели смены сложившегося порядка. Они объявили эпоху справедливости и обещали, что после нее наступит эра милосердия. Но эра милосердия так и не наступила, да и справедливости тоже почти не было, — печально произнесла Руфи и вернулась к судьбе своей семьи. — Они обещали большую радость, но причиняли лишь большую боль… Какие-то бандиты отняли у прапрадедушки парк, а его самого расстреляли.

— Твоему прапрадедушке надо поставить памятник, — произнес Ленон, думая больше не о парке, а том, что если бы не ее далекий предок, то они бы с ней никогда не встретились. Девушка подняла на юношу глаза, в которых смешалось удивление и благодарность. Но Ленон не решился поделиться своими мыслями вслух.

— Всем прапрадедушкам, — добавил он. — За то, что их линия не оборвалась на них и на их детях...

— Если любимые больше не с нами, то это не значит, что они перестали быть нам дороги, — горестно покачала головой девушка и продолжила свою историю:

— Все эти годы моя семья следила за парком. А недавно дедушка заболел, и я его заменяю. Надеюсь, я не слишком переусердствовала?

— У тебя отлично получается, — успокоил ее Ленон, втайне радуясь, что она не настолько богатая, чтобы ее положение в обществе было для него недосягаемым.

— Это очень важно, особенно в последнее время. Филимон Зеленых будто с цепи сорвался. Для него парк — всего лишь лакомый кусок недвижимости. Он всеми силами желает захватить его, а потом уничтожить. Но ведь люди должны гулять где-то, встречаться, проводить время?

— Дома не особо-то и разгуляешься, — согласился Ленон. Тут ему вспомнилась одна важная деталь в истории семьи Руфи.

— Если твой прапрадедушка был щедрым благодетелем, значит, ты благородного происхождения? Можно сказать, голубая кость, — толком не подумав, захотел сделать комплимент Ленон.

— Да нет же! Говорят наоборот! Белая… — попыталась поправить его Руфи, но он решил опередить ее.

— Белая кровь? То-то ты такая бледная как… — тут Ленон чуть не сболтнул лишнего, но вовремя успел поправиться. — Как дворянка. В смысле, твоя бледность очень благородная.

При этих словах Ленон спохватился, что при встрече девушкам, особенно благородным, надо что-то дарить, но ни цветов, ни конфет у него при себе не было.

— Жаль, что я ничего не принес тебе, Руфи, — неловко извинился за свою недальновидность Ленон.

— Ну, по крайней мере, ты на этот раз без колбасы, — пошутила Руфи, ничуть не расстроившись. Порывшись в сумочке, она достала яблоко и прижала его к своим губам. После этого девушка протянула фрукт юноше. Ленон, обрадовавшись, что может оказаться полезным, вынул раскладной ножик. Тут он спохватился, а помыл ли он нож после того, как резал колбасу? Он уже хотел понюхать лезвие, чем бы, наверное, неприятно удивил девушку, но все-таки вспомнил, что ножик чистый. Он вообще старался тщательно следить за ним. После этого он разделил яблоко и половину отдал Руфи. Девушка, принимая угощение, изобразила такую благодарность на лице, будто и не она принесла яблоко. Ленон, заметив это, обрадовался еще больше, и чувство неловкости в его душе почти улеглось. Он поднес к щеке свою половину яблока, которое, как ему показалось, сохранило тепло прикосновения Руфи.

— Я очень люблю яблоки, — признался Ленон, добавив про себя «Когда я могу их себе позволить».

— А стихи ты любишь? — спросила вдруг Руфи.

— Обожаю, — согласился Ленон, вспомнив, как вчера зачитывался приключениями поэтов и писателей.

— А что бы ты сейчас предпочел? — поинтересовалась Руфи, наверное, имея в виду, чьи стихи ей лучше прочитать.

— Бутерброд… — ляпнул Ленон, не наевшись половинкой яблока, но, увидев недоумение в глазах девушки, поправился. — Я хотел сказать… Бутербродского… То есть почитай лучше свои, если ты конечно их пишешь, — попытался выкрутиться из неловкой ситуации юноша.

— Ну не знаю, а вдруг тебе не понравится? — замялась девушка, но было видно, что она польщена догадкой Ленона.

— Я постараюсь, чтобы мне понравились, — неловко пообещал юноша.

И девушка, помедлив еще немного, неуверенно начала:

Под конец декабря

Слышу грустное «кря»,

Вот теперь мне уже не до шуток!

И французский батон

Отнесу я не в дом,

А оставлю покушать для уток.

Утка — важная птичь!

Это сложно постичь,

Но, поняв, не забудешь уже ты,

Что твоя доброта

Пусть рисует всегда

Лаской кисти чудные сюжеты.

— Ну, как тебе? — выжидающе спросила Руфи после недолгого молчания.

— На любителя… — робко начал юноша. Услышав эти слова, Руфи расстроено раскрыла рот, но Ленон успел закончить свою мысль. — На любителя прекрасного… Такого, как я… Но ты прекрасней!

От этих слов Руфи смущенно заулыбалась, а Ленон продолжил:

— Ты прекрасна, как Майкл Джексон…

Руфи вновь недоуменно уставилась на Ленона, но он опять досказал не все, что хотел:

— Как Майкл Джексон в исполнении Лондонского симфонического оркестра.

— Никогда не слышала, — заметно охладев, вымолвила Руфи.

— Боже мой, я ведь так доболтаюсь, — подумал Ленон, но все-таки решил сделать еще одну попытку:

— Я имел в виду, что ты прекрасна как принцесса… вегетарианской эпохи.

— Может, викторианской? — поправила девушка.

— Не знаю, я никогда не был в Англии, — честно сознался Ленон.

— Что бы ей еще сказать? — судорожно размышлял Ленон. — У тебя глаза изумрудные, как зеленка?

Тут юноша решил, что если со своими сочинениями у него мало чего хорошего получается, то нужно прибегнуть к помощи признанных классиков.

— Трави все горести попкорном… — попытался процитировать самого главного из них, но от волнения перепутал все слова. — То есть любви…

Ленон решился на вторую попытку, но теперь к нему в голову шли лишь строчки песен:

— Ты не Ванга… но для меня… Но для меня ты стала… слепой? Нет, не то! Все не то! — отчаялся юноша. — Может, прочитаешь еще что-нибудь из своего? — попросил Ленон в попытке загладить неловкую ситуацию.

— Если тебе так хочется, — с готовностью вызвалась Руфи:

Сухарь в глазури — это пряник.

Он черств внутри, снаружи глянец.

Но нрав смягчить его легко,

Макнув немножко в молоко.

— Руфи, — осторожно прервал девушку Ленон. — У тебя все стихи на эту тему?

— Конечно. Все они про любовь… и дружбу, — гордо ответила девушка, польщенная догадкой юноши.

— Нет, я имел ввиду… На хлебобулочную, — проговорил Ленон и ужаснулся сказанному. Юноша вспомнил, что сегодня не позавтракал, а половинки яблока оказалось желудку недостаточно, чтобы замолчать, и теперь тот настойчиво диктует ему свои требования.

В этот момент щеки Руфи вспыхнули от возмущения, но девушка все же нашла силы сдержаться и пояснила:

— Нет, у меня еще есть и эпические мотивы. Вот, например, отрывок из средневековой поэмы, которую я сейчас пишу:

Не ври мне, Гвиневра!

От лжи весь я нервный!

Ах, Ланселот, не лестно столь,

Ты обошелся, друг, со мной!

Сестра моя Моргана!

Ну как ты проморгала?

Приятель мой Мерлин

Хоть ты то мне верен?

— Это что, король Артур вернулся из командировки? — предположил Ленон.

— Какая пошлость! — возмутилась Руфи, которой пришлась не по душе столь приземленная трактовка известной трагедии.

— Просто… Просто я вычитал из книги что-то похожее. Ну, помнишь ту, что я вчера здесь нашел. Там было немного как раз про те времена, — оправдывался, как мог, юноша.

— Так она не была заминирована? — встревожилась Руфи. — Было бы очень жаль, если бы ты подорвался вместе с ней, — и покраснела, вспомнив, что вчера говорила немного другие слова.

— Там тоже про Артура… и про Мерлина… и рыцарей, — смущенно продолжил Ленон, не зная, как нужно правильно реагировать на комплименты.

— Она такая древняя? — предположила девушка.

— Похоже на то… — неуверенно согласился Ленон, не зная всей правды.

— Вот бы посмотреть на нее, — попросила девушка. — Мне могло бы это пригодиться, чтобы закончить поэму.

— Жаль, что я не захватил ее с собой. Но я могу рассказать то, что запомнил.

Девушка не возражала, и Ленон, как мог, пересказал ей историю рыцарского замка и произошедших в нем событиях даже более удивительных, чем те, что произошли сегодня утром.

— Такие пьяницы, хулиганы и бездельники только и могут, что все разрушать. Вот бы их всех запереть в одной пещере! — без особого восторга отнеслась к истории Руфи. Видимо, ей хотелось услышать более романтичную версию этой легенды.

— А кто тогда работать будет? — не подумавши, сболтнул Ленон, чем еще больше рассердил девушку.

— Эта книга — она вся такая, или ты специально вычитываешь одну только ерунду? — обиделась Руфи, которая не нашла, что ответить Ленону.

— Не знаю, я еще не все прочитал, — пожал плечами юноша, почувствовав себя виноватым, и пообещал. — Я покажу тебе ее завтра.

Руфи машинально кивнула головой, но тут же спохватилась:

— Завтра я не могу. Мне нужно дать показания против хулиганов, которые вчера громили парк.

— Жаль, что я так так рано, — расстроился Ленон. — Я бы тоже мог прийти, как свидетель. Даже с работы можно отпроситься.

— Можно встретиться послезавтра, — обнадеживающе предложила Руфи. Услышав эти слова, юноша очень обрадовался. Нахлынувшие чувства он принял за вдохновение и решил поразить Руфи, сочинив стих на ходу, как это получалось у поэтов, про которых он читал весь вчерашний вечер.

Сияет солнце золотисто.

Плывут по небу облака.

Начал пейзажную зарисовку Ленон. Руфи одобрительно посмотрела него и заулыбалась. Ленон захотел продолжить, но тут у него в голове что-то замкнулось и ничего приличного больше не выходило.

— Пошел бы я в мотоциклисты, — ляпнул Ленон. Ужаснувшись рифме, он все-таки решил идти до конца. — Но не хватает пиджака…

— Какого пиджака? — не поняла Руфи.

— Ну, как какого… Кожаного… Этакого жакета… — сбивчиво пытался объясниться Ленон, вспомнив байкеров из кинофильмов. Особенно ему нравился «Дикарь» в исполнении Марлона Брандо.

— Мотоциклисту в первую очередь нужен шлем и наколенники, — наставительно произнесла Руфи. — Если у мотоциклиста нету шлема, и он ходит в куртке, значит, он дорожный нарушитель и пьет прямо за рулем, чего в шлеме сделать нельзя. Вчерашний бандит тоже был в кожаной куртке, — вспомнила вдруг девушка и помрачнела. — Сначала он искупался в пруду, а потом затеял драку.

— Если он вернется, я обязательно защищу тебя от него! — расхрабрился Ленон.

— Думаю, мы нескоро его увидим. Его увели в милицию, — объяснила юноше девушка.

Услышав эти слова, Ленон втайне поблагодарил служителей правопорядка за проделанную работу. На самом деле юноша надеялся, что никогда не встретит этого, должно быть, злобного и опасного человека, который вчера так напугал Руфи.

Ленон подумал сочинить еще чего-нибудь, чтобы развлечь девушку, но у него решительно не получалось ни строчки.

— Честно говоря, поэт из меня не очень, — признался юноша. — Я в основном больше в прозе специализируюсь.

— Ленон, ты ведь журналист? — насторожилась вдруг девушка.

— Ну да, вроде того, — смущенно признался юноша.

— Похоже, твоя газета не такая уж и плохая, если там работают такие люди, как ты, — робко произнесла девушка. Ленон, сам не считавший себя главным достоинством редакции, не смог сдержать смущенной улыбки. — А что ты сейчас пишешь? — поинтересовалась Руфи.

Ленон хотел прямо ответить, что про колбасный завод, но, вспомнив отношение Руфи к Филимону Зеленых, вовремя прикусил язык.

— Я пишу… про вкусную и здоровую пищу… — сбивчиво поведал Ленон.

— Я бы с радостью почитала такую статью. Когда она выйдет? — спросила девушка.

— Думаю … послезавтра, — тут Ленон понял, что он попал.

— Надеюсь, ты не будешь писать о произошедшем сегодня? Ведь ты не держишь на меня зла? — спохватилась Руфи.

— Я вообще ни на кого не держу зла. Меня даже в армию не берут из-за недержа… — произнес юноша, но оборвал себя на полуслове.

— Что же ты плетешь, Непи — Длинный Язык! — мысленно ужаснулся сказанному юноша.

— В смысле, я вообще незлобная натура и не склонен к насилию ни в какой форме, — попытался объяснить Ленон. — Меня как-то раз даже милягой назвали.

— Кто это про тебя так? Одна из твоих девушек? — ревниво поинтересовалась Руфи, и, не дав Ленону опомниться, задала ему новый вопрос: — И как ее звали?

— Ника… — Ленон хотел ответить, что «никак», но осекся на последней букве, так как побоялся, что Руфи подумает, что он совсем никому не нужен.

— Ника? Ее звали Вероника? — переспросила Руфи.

Ленон молча кивнул, не в силах произнести неправду вслух.

— Наверное, ей было очень интересно с тобой, — тихо произнесла Руфи.

— Ну … вообще … жизнь… штука интересная, — глядя в глаза, попытался ответить Ленон.

Он побоялся, что теперь она спросит, почему он с этой Никой расстался, или чего еще, а тут он уже не сможет соврать. Но в этот момент желудок юноши предательски заурчал.

— Извини, он у меня дурак, — упавшим голосом отозвался о своем органе пищеварения Ленон, испугавшись, что испортил всю ситуацию. Похоже, что половинки яблока в роли полноценного рациона действительно было недостаточно.

— У меня еще есть хлеб и печенье, — с пониманием отнеслась Руфи.

— А давай, — с неожиданной запальчивостью вызвался Ленон. — Лучше покормим уток у пруда.

— Да я смотрю, у тебя сегодня просто тяга на свершение подвигов, — необидно пошутила Руфи.

— Но от пары печенюшек я бы сейчас не отказался, — смущенно признался юноша. Девушка вытащила из сумочки печенье, и Ленон увидел, что это крекеры в виде различных животных. Ему досталась свинья. Ленон не без тревоги посмотрел на нее.

— Что такое? — спросила Руфи.

— Ну, я же вегетарианец. Я не ем животных, — засомневался юноша.

— Главное не внешность, а содержание, — заверила его девушка. Ленон, боясь обидеть отказом, осторожно надкусил печенье.

Тут к скамейке подбежали остальные коты, и у пруда стало на несколько голодных ртов больше. Ленон вспомнил про пакет с пельменями и решил раздать его страждущим. На этот раз Руфи не возражала.

— А этого кота я называю Чистюлей, — пояснил девушке Ленон. — Из-за того, что он часто умывается.

— А ты не думал, что он часто вылизывается, потому что всегда грязный? — предположила девушка, подивившись бесхитростностью клички. — Может, следует назвать его Грязнулей?

— Думаешь, он заразный? — испугался Ленон и отдернул руку, которой только что гладил кошачью макушку.

— Чтобы узнать наверняка, его следует сводить к ветеринару, — пожала плечами девушка.

— Ага, к ветеринару, — согласился Ленон, подсчитывая, сколько он сможет выкроить из следующей зарплаты на подобный визит.

— А этого как зовут? — поинтересовалась Руфи, указав на второго кота.

— Царап Царапели, — смущенно признался Ленон и тут же, не зная почему, поймал гневный взгляд девушки.

— Может, назовем его Мичурин? — сходу выдумал коту новую кличку юноша.

— Почему вдруг Мичурин? — снова насторожилась девушка.

— А я видел, как он ест траву, — поведал Ленон, имея в виду скорее кота, чем ученого.

— А что, Мичурин любил траву? — осведомилась девушка, имея в виду скорее ученого, чем кота.

— Ну, он ведь тоже что-то понимал в растениях, — не сдавался юноша, но было заметно, что девушке его идея явно пришлась не по душе.

— Ну, может тогда, Мяучурин? — сделал последнюю попытку Ленон.

— У тебя что, одни стереотипы на уме? Нельзя так однобоко! И фамилии тоже перевирать нехорошо! — не вытерпела девушка. — Судить вообще надо по поступкам, а не по внешним признакам или принадлежности к чему-либо.

Юноша, конечно, предполагал, что сморозил глупость, но и догадываться не мог, что это так заденет девушку.

— Извини, просто я вспомнила, насколько предвзято относился Филимон Зеленых к моей подруге Фиде Кунашвили, — виновато объяснила Руфи. — Представляешь, какой мерзавец? Он называл ее Фигой Кукишвили и говорил, что у нее в голове все извилины ушли в кудри!

И Руфи рассказала печальную историю про любовь простой девушки Фиды Кунашвили и Дмитрия Зеленых, сына пользующегося дурной репутацией богатого бизнесмена Филимона Зеленых. Но предприниматель был против брака с бедной невестой, с семьей которой он вдобавок враждовал из-за рыночных разногласий.

Когда его сын попросил разрешения на женитьбу, тот резко отказал.

— Отец, разве тебя не волнует мое счастье? — отчаялся Дмитрий.

— Плакало твое накрашенное счастье черными слезами, — ответил на это предприниматель и пригрозил сыну лишением наследства.

Ленон лишь осуждающе покачал головой, ведь кто, как не он, имел неприятности со взбалмошным владельцем колбасного завода.

Семья Фиды тоже была против их отношений, и когда Дмитрий пришел просить руки своей возлюбленной, ее отец грубо ответил: Свадьбы захотел? Фига тебе будет!

Но молодому человеку послышалось имя его возлюбленной, и он подумал, что ее отец пообещал ее ему в жены.

— Тогда я могу называть вас моим папой? То есть… моим вторым папой? — обрадовался он.

Но Кунашвили-старший подумал, что Дмитрий сродни отцу решил поиздеваться над ним. Он выгнал сына предпринимателя взашей, даже не дав доесть барашка. Потом ему стало стыдно, что он так недружелюбно поступил с гостем. Он послал своего сына Арчи извиниться, но было уже слишком поздно, — тут Руфи сделала драматическую паузу, и Ленон подумал, что случилось что-то непоправимое. В оцепенении он ожидал, пока девушка закончит свою историю.

— Он уже успел сбежать вместе с Фидой в неизвестном направлении, и больше об их судьбе никто ничего не слышал. Отец Фиды обещался поколотить дочь, когда она вернется, а Филимон Зеленых и вовсе проклял непослушного сына. С тех самых пор характер бизнесмена стал совсем невыносимым, а сердце зачерствело, будто позапрошлогодний хачапури.

— Бедная Фида, — вздохнул Ленон и решил в ответ рассказать самую грустную историю, которая только была ему известна:

— Жил был человек, который мог передвигаться только в инвалидной коляске. Некоторые так и звали его Колясиком. Ему приходилось жить с ограниченными возможностями, но это не касалось возможностей его фантазии. Он мечтал о парке аттракционов для инвалидов и в его несчастной голове рисовались красочные картины. Его взору представлялись американские горки и батуты, на которых, весело размахивая кто чем мог, взлетают ввысь такие же ограниченные в передвижении люди, как и он сам. Или тир для слепых, где промахнуться было попросту невозможно, так как дуло ружья всегда было направлено точно в центр мишени. Или даже аквапарк. Он так замечтался, что свалился в пруд, так как парк, где он любил покататься, не был оборудован пандусами для инвалидов и не имел заграждений. Подоспевшие прохожие бросились его вытаскивать, но успели вытащить только коляску. А его мечта об аквапарке ушла на дно вместе с ним.

— Какую страшную историю ты рассказал! — ужаснулась Руфи, шокированная рассказом Ленона, и, не в силах удержаться от замечания, добавила:

— Хорошо, что он утонул не в нашем парке.

Тут же, устыдившись своих мыслей, девушка смущенно замолкла. Ленон ждал, что она скажет что-нибудь еще. Тут девушка открыла рот, но вместо слов она громко чихнула.

— Я ведь совсем промокла! — опомнилась Руфи. — Мне нужно срочно переодеться.

— Ты можешь простудиться, — испугался Ленон.

— Мы ведь встретимся еще? — с надеждой спросил юноша.

— Завтра я не могу — иду в милицию давать показания. Я должна им рассказать, какие беспорядки устраивает Филимон Зеленых и его компания, — напомнила девушка.

— Руфи, — решился напоследок Ленон. — Я попрошу, чтобы твои стихи тоже напечатали.

В глазах девушки снова отразилось удивление, смешанное с благодарностью.

— Я буду ждать, — наконец вымолвила Руфи. И юноше показалось, что она говорит совсем не про стихи.

Самый счастливый день в жизни Ленона подходил к концу. Потом он встретил Гаузена.