Глава 23

Глава VII

— Послушай, Ленон, — вернулся наутро Гаузен к тревожившему его вопросу. — Нам все-таки надо как-то пробраться в этот НИИ.

— Кто ж нас туда пустит? — напомнил Ленон.

— А ты там точно никого не знаешь? — поинтересовался Гаузен.

— Ну, кто же не знает Савушкина… — замялся Ленон.

— Отлично! — воскликнул Гаузен. — Покричишь его во дворе и попросишь, чтобы он нас впустил.

— Ну, я много слышал о нем, но чтобы лично, — смущенно произнес Ленон. — Вот Валентин Петрович…

— Да что ты мне про своего старикана втираешь? Он тебя пустит в НИИ? — раздраженно перебил Гаузен.

— Он меня вообще теперь никуда не пустит, — хотел сказать Ленон, но промолчал. Эти воспоминания были ему неприятны.

— Ладно, — раздраженно махнул рукой Гаузен. — Пойдем в НИИ и там разберемся на месте. Покажешь мне дорогу?

Ленон вообще-то был непротив немного прогуляться, поэтому согласился, и через некоторое время оба юноши достигли здания института.

— Ничего себе махина, — присвистнул Гаузен и подумал, что Лекант, наверное, хотел построить себе замок не меньше. — Смотри, Ленон. А стена-то дырявая. Тут под полосатой доской можно пролезть, — показал на шлагбаум велит.

— Там в будке охранник, он не пустит, — возразил Ленон.

— Если стражник прячется в будке, то он, наверное, очень трусливый, — догадался Гаузен. — Пойду его попугаю.

— Постой! — предупредил Ленон. — Не надо его пугать — он тревогу поднимет.

— Да я и не собирался его пугать. Просто сделаю вид, что меня тут ждут. На, подержи сумку. Благородные люди тяжестей не таскают, — скинув лишний груз на руки совсем не ожидавшего подобного спутника, юноша уверенно направился к пропускному пункту.

— Стой! Кто такой? — тут же окликнули Гаузена из будки. Гаузен решил воспользоваться старым трюком, который он уже однажды пустил в дело:

— Я Помидор — король Укропа! — выпалил юноша, поймав себя на мысли, что время, проведенное в обществе вегетарианца, не прошло даром.

— Тьфу ты! Я Пешеход — король Дороги! Как ты смеешь, презренный страж, прерывать мою прогулку? — надменно заявил юноша, подражая принцу Леканта.

— Не, парень. Ты, по-моему, не король, — желчным тоном возразил охранник и оценивающе посмотрел на пришельца, будто бы зная о Гаузене еще больше, чем сам юноша.

— А кто? — на миг растерялся Гаузен и подумал, что в этом мире всех королей, может быть, знают в лицо.

— По-моему, ты не король, а так… Маркиз или барон… Барон Убирайс вон Отсюдов! — последние несколько слов охранник громко выкрикнул, но Гаузен не сразу распознал приказа, а лишь подумал, что охранник перепутал его с другим вельможей и огласил его прибытие.

— Угадал, не спорю. Ну, ты… приглашатай… Приглашай меня уже! — и Гаузен махнул рукой вверх, изображая подъем ворот, но охранник лишь смотрел на него со злобной усмешкой, и не думая подчиняться.

— Убирайся отсюда вон, кому сказал! В последний раз тебя предупреждаю, шутничок, — сердито рявкнул охранник.

— Разве о моем прибытии еще не доложили? — сделал последнюю попытку Гаузен.

— Сейчас доложат куда надо! — злобно отозвался страж. — И кинут за решетку до выяснения!

Гаузену, которому не нравились угрозы, особенно если это были угрозы заключения, пришлось отступить.

— Никто не смеет кидать особу моего ранга! — попытался сохранить достоинство юноша. — Я сам покидаю столь невежественный прием.

— Ничего, ничего. И не таких охранителей уламывали, — пробормотал юноша, вспомнив призрака, и вернулся к ожидавшему невдалеке Ленону, который с волнением наблюдал за происходящим из-за дерева.

— Ленон, ну ты чего? Я же почти прошел! Тебя бы я своим слугой представил, — и, не дав приятелю возразить, Гаузен задал другой вопрос:

— А скоро придет охранник потрусливей?

— Откуда мне знать, я же тут не работаю, — обиделся Ленон, услышав, какую должность ему присвоили. Гаузен же подумал, что хватит ему полагаться на свой собственный опыт, заработанный тяжким трудом в далекой Велитии. Юноша решил воспользоваться уроками своего бывшего сокамерника Волжанина.

— Ладно, — задумчиво произнес Гаузен. — Теперь твоя очередь.

— Как это моя? — удивился Ленон.

— Ну, все просто. Ведь главное, чтобы он ворота открыл, а я так быстро прошмыгну, что он даже не заметит. Да не бойся ты! Если меня поймают, я скажу, что ты ни при чем.

— Да как же он меня пустит? — воспротивился Ленон.

— Да очень просто! В короля-то он не поверил, значит, короли им в НИИ не нужны. Надо представиться кем-то менее значительным, но куда более полезным. О! — осенило Гаузена. — Представься гонцом!

— Курьером что ли? — уточнил Ленон.

— Да, да! Хоть курьером, хоть терьером! Главное — убедительней заливать!

— А откуда? — поинтересовался Ленон, которому эта затея нравилась все меньше и меньше.

— Да хоть от колбасного завода! Похож ведь, и сумка у тебя есть, — продолжил убеждать Гаузен.

— Но ведь это будет… обман, — из последних сил сопротивлялся юноша.

— Один мой дальний родственник, — начал Гаузен, прикинув, что с учетом пространственного перемещения, теперь тот стал совсем отдаленным, почти что даже никаким, — всегда говорил, что обман — это и не обман вовсе, пока не хочешь нажиться за счет обманутого, или не преследуешь еще каких корыстных целей. Да ты не бойся! Главное, когда он будет ворота открывать, ты поближе встань к окошку охранника. Предложи ему что-нибудь…

— Открытку? Газету? — догадался Ленон.

Гаузен, услышав знакомое слово, вновь потянулся к мусорной урне.

— Что у вас за газеты такие? Только на помойке и валяются! Держи! Как только он шлагбаум поднимет, предложи ему ее купить! Я видел, у него похожая была, и он что-то там в ней черкал. Может, заинтересуется!

— Как же я ее продам? Она и так бесплатная… да еще и несвежая, — пригляделся к дате выпуска Ленон.

— Да нет, вроде не воняет почти, — презрительно принюхался Гаузен и всунул газету в руки напарника.

— Может, ты лучше сам представишься? — сделал последнюю попытку Ленон.

— Ты в своем уме?! — не сдержался Гаузен. — Я же туда только что ходил! И что я ему скажу? Дяденька, а я больше не король — я курьер. Нет уж, дружище, — при последнем слове Ленон радостно просиял, а Гаузен, заметив это, успокаивающе добавил:

— Да тут неважно, купит он ее или нет. Ты, главное, покажи ему. Просто разверни газету у него прямо перед носом, чтобы ему ничего видно не было. А я в это время проскользну, глазом не успеешь щелкнуть.

Гаузен одобряюще похлопал Ленона по плечу, развернул его в противоположную сторону и легким дружеским тычком отправил к пропускному пункту.

— Я курьер, я курьер, — взволнованно повторял Ленон, медленно и неуверенно направляясь на встречу с охраной.

— Пустите меня, я… карьерист, — доложил юноша охраннику и тут же спохватился, что все напутал.

— Куда пошел, карьерист? На повышение? — засмеялся охранник, довольный собственной шутке.

— В смысле, я почтальон, — поправился Ленон, но произнес это не очень уверенно. Он вспомнил один пренеприятный случай, как однажды он делал репортаж о работе почтового отделения, но его случайно заперли на выходные, и он от голода перелизал все марки.

— Почтальон, говоришь, — тут охранник оторвался от газеты, в которой разгадывал кроссворд, и подозрительным взглядом прицепился к юноше. — А чем докажешь?

Ленон, совершенно не ожидавший подобного вопроса, вспомнил наставления Гаузена и неловко попытался протянуть газету охраннику. Но тот резким движением смял ее:

— Ты что, головой со столба телеграфнулся? Что ты мне суешь? Документы, говорю, у тебя есть?

— Я на почте забыл, — испуганно пробормотал Ленон. — Сейчас вернусь, — и быстрым шагом, не оборачиваясь, вернулся к Гаузену, все это время нетерпеливо наблюдавшим за этим нелепым представлением.

— Ну вот! Такой был план хороший, а ты все испортил, — тут же накинулся Гаузен на своего помощника.

— Интересно, курьерный рост — это когда начинаешь почтальоном, а заканчиваешь пилотом грузового шаттла? — пробормотал Ленон, все еще не оправившись от волнения.

— Нашел время шутить! — сердито одернул его Гаузен.

Пока Гаузен ругал Ленона, а потом они обсуждали новый план, караул успел поменяться, что Гаузен не смог не заметить.

— Посмотри, Ленон, — обрадовался Гаузен. — Охранник сменился. Ты знаешь, что это значит?

— То, что предыдущему захотелось покушать? — неуверенно предположил Ленон, который позавтракал недостаточно плотно.

— Не только! Новый охранник нас еще не видел, а значит, мы сможем снова попытать удачу, — разъяснил Гаузен.

— А вдруг ушедший охранник рассказал о произошедшем сменщику. Я видел, как они о чем-то переговаривались, — настороженно подметил Ленон.

— Может быть, ты и прав. Старые хохмы тут не прокатят. Конечно, иногда старый трюк и лучше новых двух, но даже бороздящие морские просторы корабли, каждый раз следуя по одному и тому же звездному пути на ночном небе, могут немного отклоняться от курса, — задумчиво произнес Гаузен, которому вспомнилась эта поговорка, ходившая среди хаслинов, хотя обычно юноша не любил длинных замысловатых тирад. — Смелее надо быть, — подытожил Гаузен, в голове которого созрел новый план. Он уже давно заприметил стоящую вдалеке тележку, а теперь придумал, как с ней поступить:

— Послушай, Ленон. Смотри, как я их всех перехитрю. Видишь повозку? В ней железки разные валяются. Ты в нее залезешь, а я ее мимо пункта провезу. Скажем… то есть я скажу, что для экспериментов разных понадобился металл.

— Я не хочу туда лезть, — неуверенно заупирался юноша, наблюдая за тем, как Гаузен выкидывает металлолом наружу.

— Ладно, — неожиданно спокойным тоном согласился Гаузен. — Тогда лягу я, ты закроешь меня листами, а я тебе буду слова подсказывать. Дотолкать-то сможешь?

Ленон прикинул вес Гаузена, прибавил к нему тяжесть тележки и, накинув оставшиеся килограммы железных листов, пришел в ужас. Гаузен, ожидавший подобной реакции, показал ему, как следует лечь, чтобы поместиться целиком.

— Только сильно сверху не накладывай и не растряси меня, — попросил Ленон.

— Не волнуйся! Буду везти тебя так бережно, будто ты дитятко в колясочке, а я твоя мамашка, и тебе пришло время немного вздремнуть. Так что прикольной тебе ночи! Понятных снов! — при этих словах Гаузен закрыл последним железным листом лицо приятеля и потолкал неповоротливую конструкцию прямо ко входу.

— Куда ты прешь, танк педальный?! Устроил тут покатушки! Ты б еще на броневике, сволочь такая, здесь проехал! — раздалось из сторожевой будки, и Гаузен понял, что новый охранник немногим, если вообще хоть чем-то, лучше старого.

— Не видно, что ли? Это же детали для новых приборов, — постарался соответствующим ситуации наглым тоном ответить юноша.

— Детали-в-гробу-видали, — нервно перебил охранник. — Не знаешь, что ли, новых правил? Весь металлолом надо отправлять к Степанычу.

Тут Ленон не выдержал и чихнул, отчего железные листы немного всколыхнулись.

— Это радио, — не растерялся Гаузен. — По-видимому, еще не весь заряд вышел. Ну, разок-то пропустить можно? Люди очень ждут, — пытался уладить ситуацию Гаузен.

— Еще чего! Вали со своим барахлом к Степанычу на подмогу. Видно же — груз не сортированный.

— А как к нему пройти? — сдался Гаузен. Юноша решил, что, может быть, этот Степаныч окажется посговорчивей и подскажет, как проникнуть в недра НИИ.

— Новенький что ли? — немного смягчился охранник и даже высунулся из будки, чтобы показать дорогу. — Идешь туда, пока стена не закончится, потом завернешь и там его в подсобке и отыщешь.

Отъехав за пределы видимости охраны, Гаузен сразу же выгрузил Ленона из тележки, заставив его толкать ее по заданному пути.

— Смотри, Ленон, — показал Гаузен на помятого человека, оттирающего на стене какую-то надпись. — Наверное, это и есть Степаныч.

— Смотри, до чего грамотность упала. Даже бранные слова пишут с ошибками. Я себе такого не позволял. И чему только детей в школе учат!? — громко жаловался ушлого вида мужичок, сосредоточенно отчищая стену.

— А я никогда себе таких слов в статьях не позволял, и, тем более, с ошибками, — заметил Ленон, тоже приглядевшись к надписи.

— Не спорь с забулдыжником, — сделал замечание Гаузен, которому только и не хватало, что новых конфликтов.

— Не забулдыжник, а руководитель метлы! — отозвался дворник, и Гаузен узнал в нем своего недавнего сокамерника-алкоголика, а Ленон — непутевого зятя Антонины Казимировны. Но Степаныч не обратил внимания на спутников и продолжил о чем-то своем:

— Если быть точнее, старший научный руководитель. Точнее, был им, пока эти трезвенники-клизменники из начальства мне подло не засадили нож, рукоятка которого торчит из моей спины по сей день… Но я ни о чем не жалею! Теперь я приношу гораздо больше пользы. Ученые все равно разной ерундой занимаются. Задачки там всякие решают, как пройти из пункта А в пункт Б. А я не то что от А до Б… Я за день пол-алфавита прошагать могу, пока мету!

— Нам нужно этот груз отнести в НИИ, а на проходной сюда отправили. Нет ли какого другого пути? — спросил Гаузен, опасаясь, как бы его не узнали.

— Все верно, — утвердительно покачал головой Степаныч. — Спасибо, конечно, что дотолкали. Сам бы я еще не скоро собрался, но теперь такой порядок. На рынке недавно взрыв предотвратили, а на носу выставка научных достижений. Так что строжайшесть наступила невероятная!

Тут дворник решил отложить свое занятие и начал внимательно рассматривать чужаков.

— Ленон! И Гаузен с ним! — наконец узнал он их.

— Откуда он тебя знает? — спросил Ленон приятеля.

— Да мы же вместе… вместе… — захотел вместо Гаузена ответить дворник, но, похоже, память этим утром снова сыграла не в его ворота.

— Вместе на одной конференции встретились. Я же ученый и других коллег знаю, пускай и бывших, — попытался объясниться Гаузен и решил сменить тему. — Слушай, Степаныч. А может еще какой-то в НИИ есть путь? Очень нужно.

— Какой это я вам Степаныч? — возмутился бывший ученый, который, несмотря на кажущуюся простоту, обиделся на подобное обращение.

— А вот какой! — воскликнул Гаузен и вытащил давно обещанную фляжку с вином, которую непонятным чудом не выпили милиционеры. — Дружище, у меня тут есть чем угоститься, да вот компании не хватает.

— Ну что ж вы сразу-то не сказали, — заулыбался труженик метлы. — А то у меня как раз скоро перерыв.

Дворник вынул бутылку, и Гаузен подумал, что беседа может затянуться. Но тут Степаныч резким движением разделил бутылку на две части, и юноша понял, что бутылка пуста.

— Видите, как удобно? В одной руке — рюмка, в другой — стакан. Столько лет бьюсь над тем, чтобы это изобретение до выставки допустить! — пояснил алкоголик.

— Стой здесь! — шепнул Гаузен Ленону, прикинув, что содержимого фляжки на троих может не хватить, чтобы разговорить дворника. Впрочем, Ленон совсем не горел желанием присоединяться.

Через некоторое время они вернулись. Судя по виду, Гаузен особо из фляжки не отхлебывал, а вот дворник окончательно развеселился и вовсю делился воспоминаниями из личного опыта:

— А спину я надорвал еще зимой! Падал прошлогодний снег, а я ему кричу: Куда ты идешь, скотина? Стоять! Ни с места! Кто тебя звал? Хватит уже валить! Лучше вали не сюда, а отсюдова. А он все не слушает, да и я не отстаю — кричу ему: Ну, чего ты падаешь? Пьяный что ли! Если пьяный, то заходи — вместе выпьем. И лопатой машу — прогнать его пытаюсь. Два дня махал, пока начальство не начало ругаться. Что, дескать, размахивать лопатой надо не в воздухе, а снега нападало столько, что прямо по коленную чашечку. В общем, меня за бесполезность в снегоуборочном деле хотели даже обратно… в научные сотрудники восстановить. Но, слава богу, обошлось…

— Семен Степанович, сегодня лето… — пытался вразумить дворника Ленон, но тот не обращал на него никакого внимания.

То ли выпитого все-таки хватило Гаузену, чтобы поднять настроение, то ли юноша радовался по другому поводу, но он тоже улыбался во весь рот.

— Ленон! — воскликнул Гаузен. — Теперь я знаю, как попасть в НИИ!

— Вы, я смотрю, ребята хорошие, — похвалил приятелей бывший научный сотрудник. — Раньше бы я вам сам экскурсию устроил. Я и теперь бы вас через черный вход провел, но там тоже проверка на время… Ик! Икс-позиции. Вообще-то я еще тут ассенизатор, но вы меня можете просто звать Сеня.

Услышав это, Ленон резко насторожился. Слово «ассенизатор» одним из первых располагалось в его толковом словаре, так что он хорошо запомнил его значение.

— Он бы нас и так провел, но там тоже следят. А вот зато тут есть вход в подземелье, — пояснил Гаузен и показал на канализационный люк, а дворник согласно закивал.

— Я не пойду! — испугался Ленон. — У меня и так одеколон почти весь кончился!

— Ну и зря! Пойду один, если ты такой трус, — разозлился Гаузен, подумав, что чего ему бояться, когда и не в таких подземельях побывал.

— Но ведь, когда ты вылезешь наружу, от тебя такой страшный запах будет стоять! — попытался призвать спутника к благоразумию Ленон.

— Ерунда! — воскликнул Гаузен, подумав, что у него в Велитии кто только не воняет. — Даже в монастырях не каждый монах благоухает!

— Но у нас так не принято! Тебя быстро обнаружат и скрутят, — снова запротестовал Ленон. Тут к Гаузену начала возвращаться трезвость ума, а, может, он просто заметил, что местный народ моется чаще, чем пачкается, и решил оставить этот вариант на самый крайний случай.

— Ладно, пошли отсюда. Спасибо тебе, старик, — махнул рукой Гаузен дворнику. — Надо проветриться и думать дальше, как нам туда попасть.

Но далеко им уйти не удалось.

— Эй, Гаврош, или как там тебя? — услышали юноши и обернулись. Позади стоял еще один сокамерник, знакомый Гаузену.

— Волжанин! Давно не виделись! — обрадовался Гаузен.

— Как будто наперед знал, что скоро встретимся, — подтвердил зэк. — А у меня для тебя подарок. Я тебе документы выправил, — и протянул ему маленькую красненькую книжечку.

Ленон после этих слов стал очень подозрительно смотреть на них обоих.

— В смысле, ты их потерял, а я их с полу и подобрал, — начал объяснять Волжанин, который раскусил, что Ленон не при делах. — Они пока валялись, вот и помялись. А я их и выправил.

— Ну, спасибо, дружище, а я уж совсем с ног сбился их искать. Хотел даже в милицию обратиться, — подыграл Гаузен, и оба дружно захохотали над этим случайно подвернувшимся экспромтом.

— Ленон, это мой друг, Иван Волжанин, Ваня — это Ленон, — представил Гаузен недавнего заключенного. Тот оценивающим взглядом скользнул по лицу Ленона и сжал протянутую руку так, что юноша чуть не запищал от боли.

— Ленон, нам надо поболтать с Гаузеном наедине, — серьезно произнес Волжанин, не разжимая руки. — Надеюсь, ты нас отпустишь на минутку?

Перепуганный Ленон только и мог, что кивнуть.

Гаузен с Волжаниным отошли в сторону, и зэк начал объяснять:

— Я подобрал похожую фотографию, а корочки всегда найдутся. Инициалы тоже сам прописал, так что если что, не ругайся.

Гаузен уже хотел попросить его устроить проникновение в НИИ, но вспомнил, что еще не отблагодарил за помощь с освобождением и паспорт. Волжанин, похоже, с лету прочитал эту мысль в глазах у юноши.

— Слушай, дельце есть верное для такого изворотливого парня. У Филимона на складах кое-что ценное появилось. Охрана проблемой не станет, но мне не помешает небольшая подстраховка…

Гаузен не горел желанием браться за подобные дела, но отказывать Волжанину ему хотелось еще меньше.

— Послушай, Иван, у меня вряд ли получится тебе помочь, — неловко попытался объясниться Гаузен.

— Делов-то только постоять да отгрузить. Так ловко провернем, что они не сразу хватятся! Думаешь, залажаешь по неопытности? — не отставал рецидивист. Со всяким бывает! Я вот однажды кошелек где-то обронил. Самое смешное, что не свой! Но ты не боись — я рядом. Буду приглядывать, а если надо где, то и подучу.

Видя, что уговоры не помогают, Волжанин заговорил по-другому:

— Этот зазеленившийся боров хотел засадить тебя ни за что! Разве ты не желаешь отплатить ему? Вместе мы покажем этому «колбасному королю» семнадцатый год!

Гаузен вспомнил, как Лин отказалась от мести, и несогласно покачал головой.

— Тебя оплата беспокоит, да? — достал из кармана несколько цветастых бумажек Волжанин. — Вот тебе немного для начала, пока освоишься, а потом еще больше получишь…

— Это что еще за фантики? — удивился Гаузен, для которого деньгами всегда были только монеты.

— Да ты разве деревенский? — насторожился рецидивист экономической неграмотностью юноши. — Ты, вообще, с какой планеты?

Гаузен подумал, что пусть это и покажется черной неблагодарностью, но он должен раз и навсегда объяснить стоящему перед ним уголовнику, что он не сможет поучаствовать в его авантюре:

— Извини, я не могу. Я ищу одну девушку, а потом мне…

— Ты что городишь, малец? — резко поменял тон Волжанин и схватил Гаузена за воротник. — Родня Арчи уже заплатила мне за помощь, а такому голодранцу, как ты, придется отрабатывать за все, а не таскаться за юбкой какой-то шустрой прошмыги!

— Свиной пятак тебе будет, а не червонец! — потерял самообладание Гаузен, услыхав слова, оскорбляющие Лин. Он попытался ударить заключенного по морде, но тот ловко уклонился и прижал юношу к стене. Волжанин вытащил нож и начал медленно размахивать им у Гаузена перед носом, с каждым взмахом все сильнее приближая лезвие к его лицу.

— Ну, я сейчас с тобой такое сделаю! Читал «Человека, которому было смешно»? Ты у меня теперь до самой пенсии хохотать будешь!

Ленон, издали увидев, что дело приняло такой крутой поворот, переборол отчаяние и попытался спасти своего спутника.

— Убери от него свои лапы, биндюжник зачуханный! — громогласно потребовал Ленон и, достав свой перочинный ножик, угрожающе выставил его вперед. Преступник, отвлекшись на секунду, повернул голову, но тревога на его лице быстро сменилось еще большим злорадством.

— Ну что, скрипочник, допиликался? Сейчас я тоже на скрипке сыграю! Вот только вместо смычка у меня бритва, а струнами будут твои жилы! И как ты теперь собрался ВЫКРУЧИВАТЬСЯ из этой ситуации? — съязвил Волжанин. Только сейчас Ленон заметил, что по недосмотру раскрыл штопор вместо лезвия.

— В каком отделе «Детского мира» ты купил свой игрушечный ножик, сынок? В отделе товаров для малолетних преступников? — зэк бросил Гаузена и начал медленно надвигаться на Ленона. От страха у юноши ноги будто приросли к земле.

Но Гаузен уже успел подняться и подобрать валявшийся среди прочего мусора кусок листового железа, отдаленно напоминающий меч. Схватив его поудобней, он ринулся на своего недавнего сокамерника. Ударив по руке, он хоть и не отрубил ее, но нож выбил и тут же отшвырнул ногой в открытый канализационный люк. Видя, что на его стороне больше нет перевеса, а, затянувшись, ситуация может привлечь излишнее внимание, зэк решил пойти на попятную.

— Погодите, лошары, я вас обоих теперь знаю! Попадитесь мне еще! Попробуйте только проболтаться! — пригрозил напоследок Волжанин и скрылся из вида.

— Вот ведь напугал, мерзавец. Ленон, похоже, нам обоим скоро придется убраться из города, — невесело пошутил Гаузен. — Подобрал паспорт, но нет, чтобы вернуть, еще и денег затребовал. Что тут скажешь? Дружила лиса с зайцем…

— Это из той сказки, где была у лисицы избушка ледяная, а потом… Потом она ее на коктейли пустила? — вспомнил кое-что Ленон, которого все еще трясло от произошедшего, и неуверенно добавил:

— Мне кажется, дружба — на то она и дружба, чтобы что-то давать и ничего не просить взамен. Ведь благодарность нельзя требовать силой.

— Ну, хоть какая-то польза взаимная должна быть. А то тогда это не дружба, а грабеж какой-то, — отмахнулся Гаузен, не приняв слова приятеля всерьез.

— Гаузен, а ты точно ученый? — осторожно поинтересовался Ленон, который после всех событий начал еще больше сомневаться в данном утверждении.

— Конечно ученый! Даже спрашивать не надо, — разыграл обиду Гаузен, мысленно обругав себя. — Иногда мне кажется, что весь мир на меня ополчился! Уже столько раз ученый, а все попадаюсь. Почему нож с собой не взял?

— Думаю, Ленон, нам пора домой. После всего пережитого нам не помешает подкрепиться, — немного погодя заявил Гаузен. Ленон, который разделял энтузиазм приятеля по большей части только в отношении обеда, спорить не стал, и оба отправились в обратный путь.