Отрывок пятый

— Как же они могли нас найти? — на мгновение занервничал Танг. Но тут поймал укоризненный взгляд настоятеля, сознательно замолчал и снова уставился вперед — откуда должны были появиться неизвестные.

— Хмельной Будда доказал агнцу, что тот глуп, и выпили они вместе, передаю я вам, — в этот раз уже на удивление легко проговорил старик, оставшись ждать.

Чужаки были все ближе и ближе. Вырубая мешающие им деревья, они довольно о чем-то переговаривались и частенько тяжело смеялись.

Уже совсем скоро неизвестные показались, выйдя из лесной гущи к воротам монастыря. С их приходом и музыка сделалась невыносимо громкой. Настоятель и Танг, встретившись с ними взглядами, доброжелательно им поклонились, как монахи всегда приветствовали друг друга. Те шестеро мужчин, возрастом от двадцати пяти до тридцати, рассмеялись. Кроме одного из них — очевидно, лидера, который на такой радушный прием только недовольно нахмурился. Он вышел вперед, перед тем приказав самому большому члену их банды выключить музыку.

Все новоприбывшие были босы, грязны, одеты — словно нежелающие того отбросы общества, но вместе с тем вооружены. У кого в руке сидел пистолет, у кого автомат висел на плече, у кого — кривой клинок, хотя только и послуживший для развлекательной вырубки ни в чем не повинного бамбука.

Музыка, которую было приказано убрать, сделалась только громче — тот бандит, самый большой и лысый, подскочил к настоятелю и, подпевая магнитофону, принялся нецензурно жестикулировать руками у удивительно спокойного лица старика. Настоятель только опустил голову и продолжал молчать. Его помощник отвечал тем же.

Проигнорированный главарь, что был самым молодым среди них и, вдобавок, сгорбленным и крайне худым, ударил ногой своего товарища-меломана, и они начали ругаться.

Хотя и с нежеланием, но в итоге музыка все же была выключена. Да и в перепалке их, на что было похоже, выиграл лидер, из всех казавшийся самым страшным, — на его голове наблюдались только несколько клочков волос, хаотично разбросанных; кожа была покрыта шрамами и волдырями — очевидно, когда-то сильно обгорел.

Пока все ждали его позади, чернокожий главарь медленно подошел к двоим, все молчавшим монахам и, сначала одному, затем другому, пристально посмотрел в глаза. Взглядом глупым, ничего, кроме обиды на жизнь, не несущим. Совершенно никчемный взгляд, который даже напугать не способен. А только, разве что, вызвать жалость, хотя и продуктивно. Настоятель парировал его взгляд своим: не напряженным, расслабленным, как будто все знающим далеко наперед, способным заглянуть прямо в душу. На это бандит только тихо усмехнулся и сделал два шага назад.

— Не бося, старик, я не убиса, — со значительным акцентом заговорил он. — Я щеловек. И ты щеловек. Мы люди. Мы братя. Я не убивать щеловек. Щеловек должен помогать щеловек? — после этого он выдержал паузу, видимо, рассчитывая на ответ настоятеля. Старик продолжал молчать, и бандит еще раз усмехнулся и продолжил. — Я знаю, у вас здесь золётой Будда. Дай мне, старик. Золётой Будда. И я уходить, я не убиса. Ты понимаешь?

Настоятель сложил ладони перед грудью, поклонился и протянул:

— Зеленый барсук не нашел нору свою и решил в гнездах птичьих жить, отвечаю я вам.

Кто-то сзади на такой ответ что-то недовольно протараторил. Лидер не менее дерзко передернул возмущенного товарища, и, нахмуренный, вернулся к разговору с монахами. За настоятелем заговорил и его ученик, так же поклонившийся:

— Прошу вас, не нужно страданий. Не очерняйте свою карму. Не берите греха. Лучше выпьем чаю, — с улыбкой закончил он. Его собеседник остался, очевидно, неудовлетворенным — он достал торчащий сзади из рваных брюк пистолет и выстрелил ему в сердце, тут же переведя взгляд на настоятеля. Старик от только что случившейся смерти ученика даже бровью не повел, а только еще раз глубоко поклонился.

— Не надо говорить мне Бог. Бога нет. Не говорить мне о Боге. Я не убиса. Где золётой Будда? Говори, старик. Я не убиса, — сказал он твердо и убрал пистолет обратно.

Тут бандит случайно заметил, что все остальные монахи сейчас стояли на пороге храма, в страхе наблюдая за происходящим у ворот. Он немного подумал, гоняя слюну во рту, и сказал что-то своим людям. Те, довольные, зашагали внутрь.

— Ох, ты уже во второй раз за последние два дня правду сказал, — спокойно проговорил Зё. — И впрямь, бандиты… Прогресс для тебя, Ваши, — улыбнулся он брату, сейчас глубоко шокированному от увиденной смерти Танга.

Деловито, словно хозяева, незваные гости расхаживали по двору, осматриваясь и о чем-то весело разговаривая. Столик с яблоками, который они первым делом заприметили, уже очень скоро должен был опустеть. Однако главарь, что вел настоятеля за собой, что-то грубо сказал своим подчиненным, и есть они не стали, хотя и с сожалением. Он, видимо, подумал, что плоды были отравлены, потому-то и не дал совершить своим людям, как ему думалось, непростительную глупость.

Все монахи под угрозой оружия были прижаты к каменной ограде. Страх охватил практически каждого. Но что же это? Почему? Они медитировали и духовно очищались сутками напролет, они были уверены в том, что смерть им совершенно не страшна, однако сейчас не могут даже нагло выступающих слез сдержать! Что же это такое! И только ничем не пробиваемый настоятель оставался в своем обыденном расположении духа. Вместе с ним выдавал себя за бесстрашного и Зё. Хотя, может, не менее всех страшился и он. Однако глаза его были, как и всегда, спрятаны, поэтому с уверенностью говорить было нельзя.

— Монахи, — подал голос молодой главарь, — я не убиса. Мы братя. Я не буду убивать братев, толко помогите мне — скажите, где золётой Будда. И никто не пострадает. — Услышав это, Ваши вытаращил свои мокрые от слез глаза. Зё его тут же незаметно толкнул, дабы тот не проговорился. Монах понял это и только сильнее заплакал. Тут он заметил, что в зубах у одного из бандитов сидела сигарета, и сразу же вспомнил об окурке, найденном в лесу прошлым днем. От того, что он забыл о нем, и поэтому никто не был предупрежден, ему сделалось стыдно. Однако не столько, сколько полагается в таких ситуациях. А только так — по-детски. И он упал на колени.

— Братья, не бойтесь! — вдруг заговорил один из монахов, чей голос сильно дрожал. — Мы не умрем, а только переродимся! Мы столько трудились, чтобы получить хорошее перерождение, и сейчас, когда мы на краю… нам нечего бояться… — последние слова прозвучали крайне неуверенно. Эта неуверенность тут же сообщилась остальным, и пламенная речь монаха быстро утеряла свой вес. Только на момент ей удалось зажечь всех.

— ХВАТИТ! — взбесился лидер и выстрелил одному из монахов в ногу. — НЕ ГОВОРИТЬ МНЕ ТУТ О БОГЕ! НЕТУ НИКАКОГО БОГА, Я СКАЗАЛЬ! Вас никто не защитить. Жизнь ваша в моих руках. Не Бог решать здесь, а я. — Раненый монах, истекающий кровью, заметно напрягся от великой боли, однако не выдал и звука. С трудом сдерживаясь, он до сих пор продолжал стоять, только сложив ладони перед грудью и опустив веки. Бандит увидел его старания и рассмеялся. — Ты смешной монах. Думаешь, Бог тебя защитить? Нету Бога, он не любить нас. И никто вас не спасеть, кроме меня. — Он выстрелил ему во вторую ногу, чего тот уже не мог перенести и упал, застонав от боли. Все бандиты захохотали. Главарь их продолжил: — Ха! Ви глюпы. Думаете, Бог вас спасти? Domba Konyol! Я Бог здесь. Где золётой Будда? — твердо сказал он, но ответа не получил. Тот лежащий монах был тут же хладнокровно застрелен. — Защем вы стараетес? Вы видеть, што никто вам не поможет. Не придет ваш Бог и не накажет меня. Ха-ха! Глюпые. Ви как овцы. — Тут был застрелен еще один монах. — Видите, нету Бога вашего! Так што просто скажите, где золётой Будда. Мне нужен золётой Будда. И я уйду. Если не скажьете, я застрелю вас всех. Я не убиса. У вас один толко выход, потому што нету Бога, и некому защитить. НЕКОМУ! ГОВОРИТЬ! — рявкнул он и в тот же момент был окликнут кем-то из своих людей. Отвлеченный главарь недовольно обернулся и увидел, что вся его банда с улыбками на лицах смотрит куда-то в сторону. Он перевел взгляд туда же — какой-то практически голый мужик, лежа на животе, полз к столику с яблоками. Полз медленно и осторожно, как будто и впрямь считал, что никто его не видит, и он пока не раскрыт.

— «безымянный»! — выкрикнул Ваши, когда тоже увидел его.

— Он…?! — озадачился Зё.

Судя по их веселым рожам, бандиты посчитали «безымянного» каким-то сумасшедшим, который проходил здесь, в монастыре, лечение, но перед их вторжением был оперативно спрятан монахами. Однако тихо отсидеться и тем самым обеспечить себе безопасность он, ввиду своей больной головы, не сумел, непонятно на что все-таки решившись. Неужели идиот решил спасти своих друзей? Или он настолько безнадежен, что выдал себя просто так? Потому что ему просто захотелось, и он взял и пришел? В любом случае, теперь он должен был изрядно повеселить своих гостей. И они, скалясь в предвкушении, ожидали представления.

Один из них подошел к столику и загородил своим тощим телом заветные плоды от «безымянного». Тот, наконец достигнув цели, медленно поднялся и принялся оглядываться. Зрители посмеивались, бандит тем временем думал, чего бы такого смешного отчебучить еще. Друзья его что-то ему кричали и хрипло смеялись. И только лидер, отчего-то жутко неспокойный, с каким-то подозрением рассматривал новоиспеченного.

— «безымянный», убегай отсюда! Ну же! Ну чего ты как дурак! — через слезы выкрикивал Ваши, не решаясь побежать к нему.

Убедившись, что все чисто и можно спокойно взять плод, «безымянный» как бы одобрительно качнул головой вбок, протянул руку к миске и взял яблоко. И только он это сделал, бандит вдруг в ужасе вскричал, отбежал от столика назад и почему-то принялся хлопать дрожащими ладонями себя по животу. Уж больно его шокировало то, что чужая рука прошла сквозь него, словно он состоял из воды, и так же легко вышла обратно вместе с яблоком. Его товарищи этого не видели. Подумав на неудачную шутку, они с разочарованием махнули на него руками. Один только главарь еще сильнее нахмурился и крепче сжал пистолет.

Мечущийся бандит был настолько напуган, что на эмоциях схватил автомат и сдуру пустил в «безымянного» с десяток-другой пуль. Продолжая истошно кричать, он шмякнулся на задницу. На такой поворот событий зрители только сильнее посмеялись, находя впечатлительность своего друга весьма забавной.

— «безымянный»! — взвыл Ваши и стреканул к нему. Путь сумасшедшему, распластавшемуся по земле, ему никто не преградил. — Дурак, почему ты не убежал? — хлюпая соплями, встал он над изрешеченным, окровавленным телом только недавно обретенного друга. Слезы из его глаз лились рекой. — Я же… говорил тебе, чтобы ты… Какой же дурак… — Тут к юному монаху подошел один из бандитов, схватил его за ворот и грубо бросил к ногам главаря. Главарь хотел было что-то сказать, но Ваши, заранее зная, о чем пойдет речь, опередил его: — Хватит убивать! Зачем? Зачем вы это делаете? Дураки! Глупые люди! Какой глупый мир! Забирайте свое дурацкое золото и проваливайте! Только не нужно больше убийств! Там он, — Ваши ткнул пальцем в сторону выглядывающего из храма Будды. Увидев его слабость, Зё возмущенно вытаращил свои лиловые глаза, что впервые показались сквозь длинные пряди. — Все золото там спрятано, внутри нашего Будды!

Лидер банды окинул довольным взглядом медную статую, которая была отмечена как тайник, и сказал:

— Я не убиса, малчик. Я обещьял не убивать. Если вы сказать, где золётой Будда. Я не убиса. Спасибо, малчик.

Он уже было собрался дать своим людям команду топать в храм, прямо за заветной добычей, но тут его снова окликнули. Весь в крови, словно ходячий мертвец из фильма ужасов, «безымянный» медленно поднялся на ноги и, как ни в чем не бывало, взял новое яблоко. Бандиты, а вместе с ними и монахи, с отвисшей челюстью наблюдали за тем, как он в два укуса кончил фрукт и потянулся за следующим. Что же это… черт побери… такое? — думалось всем как одному.

— «безымянный»… — дрожа, тихо проговорил Ваши. Монах никак не мог понять — радоваться он должен или же продолжать, как вот сейчас, бояться?

Вдруг, только «безымянный» коснулся плодом губ, кто-то громко испортил воздух. Трапезничающему это, судя по всему, не понравилось. Сначала он покрутил было головой, потом смерил каждого из присутствующих своим обыденно неопределенным взглядом, после издал какой-то странный звук и нажатием превратил яблоко, сидящее у него в руке, в кашицу. Одновременно с этим все без исключения пошатнулись, стиснули от необъяснимой боли зубы и, сплюнув кровью, замертво рухнули наземь. Ну, почти все. Один только настоятель не рухнул, а сложил ладони и медленно присел. И только потом он, как и все, умер.

«безымянный» уже скоро доел все яблоки, после чего повернулся и БЕЗ ПРИЧИНЫ уставился на булыжник, подпирающий ворота. Так, буравя его взглядом, он простоял около двух часов. По их истечению он оглянулся и, как любил это делать, рухнул наземь. Но долго его излюбленное полеживание не продлилось — уже скоро он резко подскочил и заковылял в храм. Там лег на принесенный Ваши мешок песка и еще долго не вставал.