Отрывок девятый

В ночь на День Благословения всех эвелингайцев можно условно разделить на две категории: первая — это те, кто верит во все ужасные россказни об этой ночи и находит изрядные исчезновения людей каждый год напрямую связанными с этим праздником, именно поэтому эта половина, в ожидании утра, в страхе сидит дома; вторая — это искушенные скептики, радующиеся этому дню не менее чем Новому Году. Приверженцы второй половины обычно большущей толпой собираются в центре города и устраивают шикарную гулянку с салютами и последующим банкетом.

Учитывая все это, неудивительно, что дороги свободны, как никогда. И все это было очень кстати для Роджа, выжимающего байк на полную. Напряженный, он, рассекая ветер, что развевал расстегнутую куртку и оберег, мчал на кладбище. Жидкая прозрачная масса, ранее покрывающая небо в его глазах, уже постепенно растворялась, придавая звездам обыденный облик. Еще, что, наверное, странно, — по дороге он не встретил ни одного духа, несмотря на то, что Эвелингай ими кишеть должен. Но, так или иначе, это было совершенно неважно в сравнении с грядущей встречей.

Родж украдкой бросил взгляд на оберег, и в его голове снова замелькали фрагменты того дня, когда он приобрел его. Обильный ливень. Вечер. Довольно-таки узкая улочка. Разбитые в кровь кулаки. Сочащаяся кровью бровь. И чья-то дряхлая рука, протягивающая ему этот самый оберег. С видом полным безразличия он берет предложенное.

Внезапно прямо посередине дороги вырисовалась белая человеческая фигура, заставившая Роджа резко дать по тормозам. Шины засвистели. За мотоциклом потянулась черная полоса. Водитель и его байк с шумом разлетелись в разные стороны, после чего вновь над этой улицей повисла гробовая тишина. Свет во всех домах был погашен. Кроны деревьев еле слышно шелестели на ветру. И теперь только судорожный кашель упавшего нарушал эту благоговейную тишину.

Немного оклемавшись, Родж быстро поднялся на ноги, все также тяжело дыша, и огляделся — никого. Ни одной живой души. Видимость создавал только свет фонарей. Окна во всех домах были зашторены. Он простоял так, в оглядках, еще пару секунд, после чего, прихрамывая, зашагал к распластанному мотоциклу. Одним рывком подняв его с земли, Родж вставил ключ в зажигание, как вдруг почувствовал, что кто-то стоит прямо перед ним и смотрит на него. И это чувство его как будто парализовало. Собравшись, он медленно поднял голову и увидел перед собой (в метрах десяти «от») некто похожего на духа, но, в то же время, мало похожего на человека. У того, кто сверлил его взглядом, было в ужасе искажено лицо. Он (или она) разинул свою пасть, напичканную огромными острыми зубами, из которой также что-то черное и вязкое капало на дорогу. Его (или ее) огромные вытаращенные глаза не имели зрачков и были полностью черными. Из его (или ее) головы торчали длинные, походящие на молнию, рога. Укутанный в серую, грязную, изорванную ткань, этот неизвестный обладал длинными черные волосы, явно измазанными какой-то черной жидкостью.

Неужели злой дух, подумалось Роджу.

Взглянув на, должно быть, духа, можно было с уверенностью предположить, что он рычал, однако слышно этого все равно не было. Все так, как и говорил медиум, — только видимость, слегка размытая. Намерения же у него были явно не из доброжелательных.

Дабы не злить диких зверей, не следует делать резких движений — парень действовал по этому принципу. Он, все не сводя глаз с духа, медленно повернул ключ и погряз в безрезультатных попытках завести мотор. Чем дольше тянулось время, тем сильнее Родж чувствовал необъяснимое давление, медленно пожирающее всякие силы. Вероятно, всему виной был злой дух. Монстр не сделал пока ни шага в его сторону, однако, казалось, достаточно было одного его присутствия, чтобы жертва пала.

По истечению двух минут Родж понял, что толку от мотоцикла будет теперь мало — мотор все никак не откликался. Со злости он с силой толкнул байк, и тот громко шмякнулся о землю. Духу это, видимо, не понравилось. Сначала он с удивлением склонил голову к правому плечу, затем снова оторвал ее на место и, судя по всему, начал издавать какие-то звуки. Однако для Роджа все было глухо. Он, весь в холодном поту, попятился назад, но путь к отступлению был вскоре перекрыт… Страх без позволения заполонил его тело еще сильнее, когда он увидел, как из-за углов начинают медленно выходить на свет множество таких же изуродованных существ. Некоторые из них были поменьше и передвигались на четвереньках, у кого-то из спины и рук торчали кривые шипы, у других было несколько (более нормы) рук, ног и даже голов. Медленно, как бы намеренно заставляя познать страх в высшей степени, они сокращали дистанцию между собой и Роджом, высекая по стенам искры своими длинными когтями.

Родж все оглядывался по сторонам, перебирая взгляд с одних духов на других. Что делать — он не знал. Бежать было некуда — эти твари выползали отовсюду. К тому же у него уже подкашивались ноги, и он был готов в любой момент без сознания повалиться наземь. Аура, которая висела над каждым из этих монстров, была нечеловечески тяжелой. И давление их силы со стремительной скоростью затуманивало сознание. Отчаяние потихоньку охватывало парня.

Обессиленный больше чем наполовину, он жалкой попыткой побега сделал два шага вперед. Но тут прямо перед его лицом неожиданно появился злой дух. Он был намного выше Роджа, который, как только завидел перед собой монстра, закатил глаза и, будучи не в силах выдержать давление его души, упал на колено. Все тело охватила дрожь, дышать стало неимоверно трудно, голова была готова взорваться в сию же секунду. Неужели все так легко закончится? — пронеслось в голове у Роджа. Он с большим трудом поднял голову, дабы взглянуть на духа. Тот протянул свою истерзанную руку, дьявольски улыбнувшись, когтем убрал мокрые пряди, закрывающие глаза парня, и присел на корточки, впившись своими залитыми смолью глазами в его. Родж сейчас не мог даже поднять руки, поэтому он просто ждал, что будет дальше.

После злой дух начал медленно приближаться своим лицом к его, пока они не столкнулись лбами. Пару секунд они смотрели друг другу прямо в глаза, после чего дух резко дунул ему в лицо, и тот, будто пушинка, отлетел по заданному направлению, врезавшись в фонарный столб и заметно сильно его погнув.

Монстр, безумно довольный содеянным, словно зверь, засмеялся и запрыгал на месте, махая руками. То же делали и остальные.

Отделавшись, к счастью, только легким вывихом в плече и возникшим покалыванием в спине, Родж все же нашел в себе силы быстро подняться на ноги; от духа он был теперь на расстоянии, поэтому чувствовал себя относительно лучше и свободнее. Схватившись за левое плечо, он, прихрамывая, попытался бежать. Как вдруг чья-то когтистая рука схватила его за голову и швырнула в сторону небольшого парка. В этот раз уже другой злой дух взревел на радостях от содеянного им. Но все, что слышал Родж, — так это лишь собственные стоны и хруст веток, когда он приземлился на верхушку дерева и с кучей желтых листьев полетел сквозь его крону вниз — дух подбросил его достаточно высоко.

А тем временем монстры множились каждую секунду. Казалось, что сюда слетелись злые духи со всего мира — так их было много. Со всех сторон они окружили Роджа, который снова с трудом поднялся. Медленно подступая к жертве, они злостно хихикали, пуская черную слюну. Некоторые из них даже затеяли драку — видать, за право очереди на потеху над жалким человечишкой.

Жалкий человечишка же был в бешенстве, скалясь от переполнявшей его злобы. Понимая, что это бессмысленно, он все же схватил палку и швырнул ее в приближавшуюся стаю, как бы пытаясь отогнать. Одному духу он смачно зарядил по лбу, и тот, вскипев от возмущения, так взревел и стукнул кулаком по земле, что, пусть Родж и ничего не слышал, все вокруг задрожало, а глубокая трещина от его удара растянулась по всему парку. Монстр уже было сорвался, собравшись отомстить парню, как тут же был обезглавлен другим духом, явно не желающим торопиться с убийством их общей жертвы. Ту же позицию, видимо, отстаивало большинство. Тот самый дух, что убил другого, вышел из толпы и подошел к Роджу, стоявшему около дерева, ближе всех — расстояние между ними было теперь не более двадцати метров. Выделяющийся своими размерами, он пока с ужасающей улыбкой просто смотрел на парня, который крикнул ему что-то ругательное и принялся швырять все, что попадалось под руку — камни, палки, желуди. Очень скоро дух зашагал к нему, облизнув щеку своим длинным острым языком. Стая последовала за ним.

Родж Усунг, потерявший всякую надежду, но располагающий в своей душе одной только неистовой яростью, вытаращил глаза, закричал и устремился навстречу смерти. Сорвав свой оберег и рассчитывая на его острые края, он уже было собрался накинуться с ним на самого большого духа, который раздражал его больше всего.

Но тут земля внезапно содрогнулась, и вся стая дружно в страхе попятилась назад. Родж остановился и в недоумении оглянулся. Все до одного, ошарашенные монстры более не желали приближаться к нему. Он делал два шага вперед — они два назад. Как летучие мыши боятся выходить на свет, так и они теперь уже, неизвестно почему, сторонились Роджа.

С мелкими подозрениями он покосился на оберег, до крови сжимаемый в руке, и к своему удивлению обнаружил, что глаза вырезанного на нем быка загорелись зеленым светом. Что же это? Его ли так испугались эти монстры?

Вдруг прямо у себя за спиной он услышал хруст и резко обернулся, держа оберег на вытянутой руке (он ожидал увидеть злого духа), которая на лету была кем-то схвачена. И получилось так, что оберег был как раз перед самым лицом этого некто. И этим некто оказался тот самый медиум, ранее заключивший сделку с Роджом.

— Ты?!