Отрывок десятый

Объяснять причину своего возвращения новоприбывший пока не решался. Он все не отрывал округленных (от пока неясного удивления) глаз от оберега, не отпуская руку отчего-то оцепеневшего парня, который вновь не мог пошевелиться. Видимо, медиум снова провернул тот трюк, что и у него дома. Но что он здесь делает? Как оказался в этих местах и что вообще ему нужно? Ведь он же должен прямо сейчас просаживать все, что заимел с их сделки!

Вскоре он, наконец, отвлекся и перевел не менее удивленный взгляд на Роджа.

— Откуда это у тебя? — с подозрительной растяжкой протянул он.

— Пусти, — с оскалом ответили ему.

— Твое полное имя… — Родж Усунг? — Его голос явно дрожал.

— Я сказал, пусти.

Расценив это как положительный ответ, медиум, чьи губы начали медленно растягиваться в улыбке, все шире и шире, наконец отпустил парня и, отвернувшись, возвел руки к небу:

— О, могущественный Покровитель! Я бесконечно благодарен, что ты услышал мои молитвы и даровал мне знакомство с этим юношей. — В его молитвах был явный сарказм. — Хвала Покровителю духов! — И он поклонился.

— Что тебе нужно? Зачем ты здесь? — жестко бросил Родж.

Тот резко развернулся и с той же счастливой улыбкой ответил:

— Я вижу у тебя проблемы, друг мой. И, насколько я понял, встреча с дружком откладывается на неопределенное время? Ох, ну я же предупреждал. Ну что за поколение, умудряющееся находить выгоду в недоверии людям! Ну да что это я… Сразу к делу, как ты и любишь. Как насчет новой сделки?

Родж промолчал, что в очередной раз было прочитано как согласие.

— Я, ликвидируя все помехи, в целости и сохранности привожу тебя на нужное кладбище, где ты, как и хотел, проводишь прощальную беседу…

— Было очевидно, что ты это предложишь, — перебил его Родж. — Эта штука, — он показал оберег, — ее почему-то боятся эти твари, так, стало быть, твоя помощь мне ни к чему.

— Ой, об этом я как-то не подумал… И правда, — принялся тот чесать подбородок.

— Уходи. Я и сам разберусь, — договорил Родж и, развернувшись, зашагал вперед. Злые духи, скалясь, попятились назад.

— Хм, какой же ты эгоист, — вслед ему бросил медиум. Он похмурел, но улыбку оставил. — Предложение сделки — в высшей степени вежливости форма просьбы о помощи. Ты ведь понимаешь, о чем я? Откликаться на любую просьбу — работа хороших людей. Согласишься?

— Я не один из них.

— Да ну? Вижу у тебя проблемы с рукой… Со злыми духами, видать, хлопот у тебя было предостаточно, пока ты не понял, как работает эта игрушка. — Он говорил об обереге. — Но что если я, к примеру, — тут он двумя пальцами обхватил рукоять своего клинка и чуть оголил лезвие, — отрежу тебе обе ноги? Будет ли эта штуковина так же эффективна при таком раскладе?

Услышав это, Родж остановился и, вытаращив глаза, оскалил зубы. Ярость от осознания собственного сейчас бессилия вмиг охватила его. Ему хотелось, нисколько не медля, прямо сейчас сорваться с места и избить медиума до полусмерти. Но он никак не мог этого сделать! Ведь он знал, что в любом случае умрет, как только повернется к нему лицом с желанием полностью отдаться эмоциям. И на кону было не только жажда самоудовлетворения.

— Ну и что мы будем делать, хороший человек? Каков твой окончательный ответ? — Медиум все так же ехидно улыбался.

Названный пока не оборачивался. Он буравил налитыми гневом глазами пространство перед собой, пытаясь остыть. Правый кулак, с которого капала кровь, с треском сжимал светящийся оберег. Родж понимал, почему ему было нужно именно сейчас преодолеть себя и сдержаться. Это было необходимо как никогда. Он должен был встретиться с Тингом!

«Чтоб тебя…» — скакнуло у него в голове.

— Невежливо это — заставлять других ждать, — ухмыльнулся мужчина и вытащил клинок еще ненамного. — Согласен ли ты помочь нуждающемуся или ты все-таки плохой человек?

Наконец глубоко выдохнув, Родж вдруг остыл и удивительно спокойно ответил, бросив взгляд в сторону:

— Я… согласен. Что от меня требуется?

— Ух ты, вот так радость! — Клинок был со щелчком вогнан обратно в ножны, чей хозяин заликовал и даже в ладоши хлопнул. — Все-таки Покровитель и правда о нас заботится! Какой же я счастливый! Но о твоей части уговора я расскажу позднее, после того, как выполню свою. Это чтобы ты вдруг не отказался, прознав о том, что мне от тебя нужно… Что ж, Родж, показывай дорогу. Мы отправляемся к Тингу Брауну!

Тот ничего не ответил и поплелся вперед. Стая злых духов, в которых сомнительный проводник то и дело кидал «Кыш!», вроде бы принося пользу, чего-то все также остерегалась и отступала настолько, насколько продвигался вперед Родж.

И так все продолжалось, пока на горизонте не показалось небольшое кладбище, отдающее белым светом, — дальше эти монстры идти совсем перестали.

— Для них это запретная зона, — пояснил медиум.

Оставшиеся полкилометра Родж шел медленнее. Шаг за шагом картинка становилась отчетливее, пока он не стал уже различать тамошнее движение, а вскоре и отдельные человеческие фигуры — загробные гуляния были в самом разгаре.

Входная калитка заскрипела, когда Родж открыл ее и вошел внутрь, но никто не обратил на него внимания. Он осмотрелся. Большинство духов, сидящих на своих надгробных плитах, были одеты в земные одежды, в которых, судя по всему, встретили смерть. Но некоторые носили те белые широкие одеяния, которые ему довелось видеть на улице. Он ничего не слышал, но было очевидно, что смех и песнопения не прекращаются ни на миг. Спиртное все разливалось, не останавливаясь.

Духи не хмелеют.

Какой-то толстый дядька с ленточкой, обвязанной вокруг головы, все никак не мог налюбоваться фотографией своей дочурки, принесенной ему вместе с едой. Он то и дело показывал ее всем кому ни попади. Все улыбались, хлопали его по спине и повторяли, скорее всего, то, что какая она у него и вправду красивая.

Где-то неподалеку четверо мужиков и какая-то худенькая молодая девушка на спор беспрерывно выпивали, кто больше и быстрее.

Втихую, максимально незаметно, медиум умудрился у кого-то стащить бутыль рома и уже с наслаждением попивал, идя позади мечущегося взглядом Роджа. Где именно похоронен Тинг тот не знал. Ведь он и вправду не был на его похоронах и никогда даже просто не наведывался… Лиа говорила правду.

Внезапно он что-то заприметил впереди и остановился. От увиденного он округлил глаза, зрачки которых немного расширились. Почти незаметно возник легкий порыв ветра, заколыхавший его волосы. И вместе с тем его захлестнуло странное чувство, очень похожее на то, когда ты находишь свою вещь, которую потерял очень давно, и сейчас она тебе не особо нужна, но все-таки приятно, что нашлась. И одновременно с этим неприятно, что нашлась именно тогда, когда уже в ней никто не нуждается.

Он, наконец, увидел могилу Тинга и его дух.

— Любезный, пардон? — также остановился медиум, не понимая причины остановки. Бутыль уже была наполовину пустая. — Ты ошибся кладбищем? — Тут он посмотрел в ту же сторону, что и Родж, и тоже увидел седовласого духа, сохранившегося в возрасте восемнадцати. Это значило, что отошел в мир иной он всего пару лет назад.

Тинг Браун, закинув ногу на ногу, сидел на своей плите. По правой стороне от него расположилась молодая девушка, мило беседующая со своей следующей соседкой. С левой — зрелый мужик, с бутылкой клюквенного морса в руке читающий письмо, оставленное его семьей. Он время от времени что-то говорил Тингу и, смеясь, взъерошивал ему волосы. Тот хихикал в ответ.

Сам же Тинг, наряженный в те самые белые одеяния и откатавший рукава до локтей, тем временем держал в руках чьи-то три письма, одно из которых уже было распечатано и находилось в процессе чтения. Оно было от Айса. Остальные два, следовало догадаться, от Лии и Блута. У надгробия также лежала корзина с фруктами и бутылка вина.

— Так это и есть Тинг Браун? Надо же… — заговорил медиум. — А я его себе несколько иначе представлял, никому не в обиду.

Остолбеневший Родж, вероятно, не слышал и его, будучи полностью погруженным в себя.

— Что ж, давай быстрее с этим покончим и перейдем, наконец, к твоей части… Я буду тебе озвучивать все, что он говорит. Ну же, смелее.

Но в этом уже не было необходимости — на секунду оторвавшись от письма, дабы с улыбкой оглядеть столько счастливые гуляния, Тинг наткнулся глазами на своего нового гостя. Он чуть приоткрыл рот и от удивления даже письмо выронил. Друзья застопорились взглядами друг на друге, потеряв дар речи.

Мужик, что сидел рядом с Тингом, заприметил, как тот почему-то застыл, и потревожил его локтем — но безответно. Тогда он посмотрел в ту же сторону и о чем-то спросил окаменевшего соседа. Тот, после долгой паузы, что-то лаконично ответил, не отрывая от Роджа округлившихся глаз.

— Он назвал тебя другом, — передал медиум.

Услышав это, Родж зажмурился и помотал головой. Его дыхание участилось. Вскоре он открыл глаза и, случайно бросив взгляд на свои ботинки, зашагал вперед — ближе к духу, который все сидел обездвиженный на месте.

Когда их наконец разделял всего один жалкий метр, парень остановился. Медиум стоял прямо за ним, не отвлекаясь от выпивки. Сосед Тинга с интересом ждал, что будет дальше; сам же Тинг до сих пор не пришел в себя — он все не двигался, а просто ошарашено смотрел прямо в глаза своему неожиданно нагрянувшему другу. Тот — в его.

Вдруг он что-то сказал соседу.

— Говорит, что ты впервые пришел к нему в гости, — пояснил медиум. — И не стыдно тебе? — добавил он от себя.

Тут дух заерзал на месте, начав тыкать пальцем в спутника Роджа и что-то говорить. Его сосед выглядел не менее удивленным.

— Он удивлен, что я могу их слышать, — добавил проводник Роджа еще. — Да, представь только, я тебя еще и вижу. — Он снова присосался к бутылке.

Тинг схватился за голову, продолжая что-то тараторить, на его лице появилась широкая улыбка. Закончив со словами, он потянулся за бутылью, лежащей у него под ногами, и как бы предложил Роджу выпить.

— Он безумно рад, что ты пришел, — начал передавать медиум. — Но он вдвойне рад, что вы с ним можете через меня пообщаться. Предлагает тебе выпить с ним.

Но тот проигнорировал его слова и взялся за свое:

— Тинг, это не то. Я здесь не за тем… чтобы… не нужно вытягивать…

Говорить связно и без лишних эмоций стоило ему больших сил, которых у него, очевидно, сейчас не доставало. Но уже скоро он собрался и заговорил увереннее.

— Не к тебе я даже пришел. А, скорее, к твоим ушам… Просто выслушай меня. Прошу…

Тот, удивленный, приготовился слушать. Родж сделал пару глубоких вдохов и принялся выливать то, что уже долгое время с таким трудом вынашивал:

— Мое имя — Родж Усунг, и я человек, ненавидящий себе подобных, — людей. Это — часть моей души. Это — я сам. Но это, отнюдь, никогда не делало меня счастливым, а наоборот… превратило жизнь в кромешный ад. Но этого не изменить. Жизнь дается только одна, и обменять ее на другую нельзя. Возможно ее лишь отдать обратно, но кроме надгробной плиты взамен мы ничего не получим. Таковы условия. И я усвоил это только после твоей смерти…

Тогда я еще ничего не понимал, но в тот день, когда ты безвозмездно протянул мне руку, я обрел надежду… веру… даже уверенность. Я любил тебя, Тинг. Но, признаюсь, я никогда не был счастлив. — Тинг слушал его теперь с хмурью на лице. — Это правда. Та часть жизни, которую я провел с тобой бок о бок, казалось, была для нас самой счастливой… Но все это было только жалкое неосознанное лицемерие. Этот огонь в душе ни на секунду не оставлял меня! — С этими словами Родж стукнул себя кулаком в грудь. — Все это время я только верил, что способен любить и однажды изменю свою жизнь, и все наладится… Я был беспросветным глупцом… и должен был понять это с самого начала. Вера — самый тяжелый наркотик. И потягаться в разрушительности с ней может разве что только надежда…

Тут он медленно опустил веки и ненадолго замолчал, переводя дух. Хотя ему и нужно было всего только озвучить то, что не одну тысячу раз он уже прогонял в своей голове, без коротких пауз обойтись никак уж не моглось.

Он еще жадно глотнул воздуха и дрожащим голосом продолжил:

— Тинг, я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал. За то, что всегда подавал мне руку снова и снова, когда я в нее плевал. За то, что подарил хоть немного, но воистину солнечное утро. За то все, что сделало мою жизнь. Я… — Вдруг он упал на колени, шмякнувшись лбом о землю. Это было точно так же, как и когда-то Тинг однажды извинялся перед ним в младших классах. Эту сцену теперь с интересом наблюдало все кладбище, на время покончив с шумной гулянкой. — На твоем месте должен был быть я! Ты не заслужил смерти, а в моей жизни не было смысла с самого начала! Но почему?! Почему кто-то распорядился иначе?! Проклятый Покровитель духов! Прости меня, Тинг… За то, что не смог остановить тебя тогда…

— Он просит, чтобы ты встал с колен, — сказал медиум.

Но Родж его не слышал.

— Это чувство не давало мне покоя все эти два года, что тебя не было рядом! Это невыносимая боль… Я достаточно натерпелся и теперь пришел за прощением, Тинг. ПРОСТИ МЕНЯ! Просто… отпусти… и я уйду… Так, пока ты не дашь мне отпущение… я не посмею встать!

Тут он почувствовал, что кто-то положил руку ему на голову.

— Он прощает тебя, клоуна, — усмехнулся его проводник и последним глотком осушил бутылку, швырнув ее за спину.

Родж поднял голову и увидел перед собой сидящего на заднице Тинга. Облокотившись спиной о свое надгробие, он улыбался.

— Что ж… — чуть ли не шепотом протянул Родж и медленно поднялся на ноги. Второй сделал то же. Он переложил руку Роджу на плечо.

Следующую минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Седовласый почему-то улыбался, а его некогда добрый товарищ наслаждался каждой секундой вдыхания нового воздуха, что теперь разгуливал по его душе. Оковы вечных мучений с лязгом упали у его ног. Он это слышал, и это было самое прекрасное чувство в его жизни. Чувство освобождения. Теперь его больше ничего не сдерживало. Он, наконец, снова стал полноправным распорядителем своей никчемной жизни… Снова. Снова…

— Спасибо… — прошептал он.

Тинг что-то длинное сказал ему в ответ, убрав руку с его плеча. И то, что медиум услышал из его уст, заставило его чуть приоткрыть рот от удивления и вытаращить глаза. Последние слова духа глубоко его ошарашили. Пару секунд он раздумывал над этим, после сделал лицо попроще и сказал:

— Истину глаголешь, дух… Он сказал…

— Нет, — перебил его Родж. — Не нужно озвучивать. Это… не имеет значения. Во всяком случае, уже. — Провожаемый впечатленными взглядами сотен мертвецов, он развернулся и зашагал к выходу.

Медиум усмехнулся:

— Что ж. Как знаешь, парень. — И он пошел вслед за ним.

«Все… Теперь все кончено по-настоящему, — думал про себя Родж на ходу. — Больше меня ничего не связывает. Вот он! Этот самый настоящий конец, который я искал целых два года. Конец, который вернул бы меня в самое начало. В начало, где все уже предрешено. Начало без надежд и веры. Здоровое начало».

— Тинг, ты говорил, что изменить себе — самое страшное преступление. И ты был прав… Я буду самим собой до самого конца, — еле слышно проговорил он, впервые за столько лет улыбнувшись.

Тинг усмехнулся и бросил ему вдогонку:

— Прощай, Родж Усунг. Удачи тебе!

Родж это услышал.