Отрывок третий

— …да-да, учиться и вправду тяжело, но я стараюсь.

— …ну а как же, сестренка, ведь здесь так красиво. Будет плохо, если тебя отчислят…

Стоял полдень. Занятия у некоторых групп уже подошли к концу.

— …угу, мне и самой тут безумно нравится.

— …ух ты, какой симпатяга пошел! Слушай, а парень у тебя есть?

По холлу третьего этажа бродили две сестры-близняшки, одна из которых то и дело останавливалась и вертелась, находя что-то такое интересное. Вторая же здесь училась и, по всей видимости, устроила своей сестре некую экскурсию.

— Нет у меня пока парня. Да и вообще, некогда мне об этом думать. Учеба, как-никак. О чем мы с тобой говорили всю дорогу!

— Глупая. Если нет парня, то никакая учеба не нужна. Смотри, а то так и останешься одиночкой. Фу.

— Знаешь что…

— Вот это да! Сестра, смотри-смотри!

— Ну чего ты там увидела?

— Что это за парень? Ну и красавчик же… Ты его знаешь?

— Этого, что ли? Его? Да, знаю — он из моей группы.

— Да ну тебя! Врешь! Познакомишь?

— Эм-м, знаешь… Затея не из лучших. Поэтому извини.

— Эй! Ну ты чего, зануда? Ах!.. Или ты в него тайно влюблена, м-м?

— Ну не-е-ет… Не думаю, что его вообще кто-нибудь когда-нибудь полюбит.

— …он тебе сердце что ли разбил? Поэтому ты так о нем отзываешься?

— Не дождешься! Его зовут Родж Усунг. И он самый удачный пример книги, которую никоим образом нельзя судить по обложке.

— Чего это?

— Ненавидит всех и каждого. С ним никто и не общается толком — отсылает куда подальше. Бывает и так, что даже до рукоприкладства доходит. Хуже всего, что он и девушку побить может, равно как и парня. Однажды над ним подшутила одна девчонка из нашей группы, так он ей и заехал. И парня ее потом избил. Тот же заступаться начал, как без этого…

— Ну дела! И часто он такое выдает?

— Сейчас, конечно, уже редко случается что-то подобное. Все ведь давно уяснили — этого ненормального лучше десятыми дорогами обходить. Коли здоровье дорого…

— Псих, конечно. Но красивый такой…

— Знаешь ли, одного личика мало.

— Ну да, ну да… Эй, смотри! Еще один пошел! А его ты знаешь?

Застегнув куртку и перекинув сумку через плечо, Родж зашагал к выходу. Пересекаясь с множеством таких же, как и он, студентов, ему то и дело приходилось ловить косые взгляды. Порой в адрес своей личности, порой к оберегу на груди. Некоторые девушки, незнакомые с ним, улыбчиво строили ему глазки, не получая в ответ абсолютно ничего, кроме тяжелой хмурой оглядки. Такой, будто бы они насолили ему чем серьезным, за что он твердо решил никогда их не прощать. Собственно, смотрел он так на всех, даже на тех, кому до него совсем не было никакого дела.

Хотя бы на время выкинуть из головы сегодняшний разговор с Айсом и остальными получилось не сразу. И «те дни» семилетней давности, словно пластинка в не подчинившемся пульту магнитофоне, против воли хозяина уже в который раз заиграли в его голове.

.. .

Ученики пятого класса одной из множества эвелингайских школ, рассевшись в кабинете математики, с упоением обсуждали новенького, который недавно перевелся к ним и вот-вот должен был прийти. Событие это, надо сказать, наделало немало шуму.

— …да, это мальчик… я его уже видела… такой милый…

— …девочки, как думаете, какой он на характер?

— …думаю, что очень хороший… такой, как он, просто не может быть букой…

Восторженная женская половина и так и этак его все расхваливала. Мальчики также не отставали, не без интереса гадая, какой же спорт он все-таки любит: катание на велосипедах, футбол или же бейсбол. А может, он еще из богатой семьи и как следует угостит всех сегодня после занятий?

Пятеро мальчишек-приятелей, что уселись вряд на подоконнике у учительского стола, безустанно кидали различные версии о новичке:

— Поскорее бы он пришел уже! У нас никогда еще новеньких не было. Жутко интересно ведь. — Глаза Кита, как и у большинства ребят, сверкали от любопытства.

— Ты слишком возбужден, Кит. Не исключено, что новенький окажется не таким дружелюбным, как мы думаем, — серьезно (как обычно) вставил Докки, поправив очки на переносице.

— Ага, все может быть. Но девчонки его видели и говорят, что он хороший, — добавил третий.

Тем временем по коридору шагал какой-то мальчишка с рюкзаком за спиной, направляясь прямиком в кабинет математики, где дискуссии всё продолжались.

— Кстати, я вчера уже в третий раз прошел «Grade Hunt». Причем на самом высоком уровне сложности. Замечательная все-таки игра, — сказал Докки.

— Вот только не вздумай новенького подсадить на свои игрушки! — встрял Марк. — Нам и одного такого хватит.

— Оскорблением попахивает. — И Докки вновь поправил очки.

Невысокий мальчик лет десяти, с пепельного цвета волосами, одетый так же, как и все мальчишки, — темные брючки на ремне и белая рубашка, — достигнув своей цели, шустро нырнул в наполовину открытый дверной проем. Остановившись прямо у входа, он осмотрелся. Но не просто вскользь, а поочередно и со всем вниманием оценил каждого из своих новых одноклассников, ни один из которых его самого пока не заметил — все были очень заняты своими делами. Те самые пятеро ребят на подоконнике, к примеру, о чем-то яро спорили, даже не догадываясь о том, что плод их спора стоял сейчас прямо перед ними.

Прищурившись, новоприбывший молча продолжал всех рассматривать, пока не дошла очередь до одинокого паренька, сидящего на последней парте у окна. Подперев голову ладонью, он пристально следил за небом — так, будто пытался выискать там что-то конкретное. И именно этот, с виду неприметный мальчонка почему-то приковал к себе все внимание новенького, звали которого Тинг Браун.

Тинг с задумчивым видом еще какое-то время безотрывно разглядывал молчуна-одиночку, находящегося от него по другой конец класса, но тот, как и все остальные, пока не замечал его. Равно как и всех здесь присутствующих. Черноволосый парнишка скорчил из себя недовольного и, что было написано у него на лице, ни с кем не собирался контактировать.

Но не прошло и полуминуты, как новичок сделал следующий шаг — он решительно направился к любителю видов за окном. И, видимо, его ни капли не смутило заметное напряжение, витающее над тем, к кому он сию же секунду уверенно топал.

Когда Тинг добрался уже до центра класса, где его никак нельзя было больше не замечать, весь шум, доселе заполнявший помещение, был с потрохами сожран многозначительным молчанием, не считая смешанных голосов и топота за стенами кабинета.

Новичок остановился и повертел головой — все как один смотрели на него. За исключением того самого недовольного мальчика с черными, как вороново перо, волосами.

— Привет, ребята, — вскоре с улыбкой протянул Тинг, — я новенький. Теперь буду с вами учиться. — Он поднял расправленную ладонь в знак приветствия. — Меня зовут Тинг, приятно познакомиться.

— И нам тоже очень приятно, Тинг. Я — Элли, — не в силах удерживать улыбку, провоцируемую лучезарным видом новичка, выдала девочка с голубыми глазами. После этого уже трудно было что-то разобрать — все одновременно говорили свои имена, окружив Тинга, и разливали то, как они рады его переводу в их класс.

Пятерка у подоконника тоже подтянулась.

— Какой шустрый. Мы даже не заметили, как он вошел, — сказал сам себе Докки, поправив очки и зашагав к центру. После он во всеуслышание добавил: — Что ж, рады знакомству, Тинг. Меня зовут Докки. Надеюсь, тебе будет комфортно в нашем коллективе. — Он протянул руку.

Новичок улыбался и жал руку в ответ каждому. Будет ничуть не преувеличенным сказать, что в классе атмосфера воцарилась самая, что ни на есть, праздничная. Радостью, подогреваемой теплом и разящим наповал добродушием Тинга Брауна, не был обделен никто. Почти. Мальчишка у окна все также проводил время в соло, не подарив новенькому даже от любопытства оглядки. Будучи таким же хмурым, он продолжал следить за плавающим пухом в небе.

Тинг все это видел. Несмотря на то, что, казалось бы, он отдал все свое внимание окружившей его толпе.

Учитель опоздал на несколько минут после звонка. По приходу, растянувшись в улыбке, он извинился, по традиции добавил безобидную шутку, кои всегда веселили ребят, и, кинув классный журнал на свой стол, принялся мелом выводить тему урока на старенькой доске.

Преподавателем математики был относительно молодой мужчина, где-то двадцати пяти, двадцати семи лет. Худощавый, невысокого роста, черные короткие волосы. На носу очки в черной оправе. Рукава белой рубашки откатаны до локтей.

— Чего это вы сегодня такие развеселые? — За спиной учителя нагло разгуливали хихиканья и шепот. Но даже с этим он по-прежнему добродушно улыбался. — Небось, учудили чего?

Не снимая всеми любимой улыбки со своего ровных черт лица, он повернулся и, опершись рукой о стол, уткнулся в раскрытый им журнал.

— Учитель, — донеслось от девочки с голубыми глазами, — разве вы ничего не замечаете?

— А что, должен? Вроде бы все, как и раньше, — старо. — Учитель продолжал в тему улыбаться, до сих пор не подняв глаз.

— Вы плохой актер, учитель, — сам себе сказал Докки, скрестив руки на груди.

— Ну вы даете! Посмотрите-посмотрите, к нам же новенький, наконец, пришел! — метая глазами искры, тараторила все та же голубоглазая пигалица.

В кабинете математики стояло восемнадцать одноместных парт, по шесть штук в три ряда. В первом — ближайшем к выходу, — как правило, сплошь сидели мальчики. В центральном — девочки. Ну а в том, что у окон, — Докки за первой партой, ввиду нехватки мест в мальчишечьем ряду, и тот самый черноволосый угрюмый паренек за последним столом, расположенным прямо под большим окном с видом (с третьего этажа) на школьный сад.

Звали его Родж Усунг.

Новичок Тинг разместился в первом ряду за третьей партой, вместе с Марком. Парень с превеликим удовольствием потеснился, дабы иметь преимущество сидеть бок о бок с новеньким, который сейчас был нарасхват. Девочки то и дело шептались, после чего задавали всякие нелепые вопросы седовласому и никак не хотели оставить его в покое. Мужская половина, имеющая, в свою очередь, кучу «более серьезных» вопросов, критиковала девочек за их глупость.

Новичок демонстрировал неподдельный, казалось, интерес — он улыбался и с энтузиазмом, будто писатель на презентации своего нового романа, отвечал на все вопросы. Сидеть за относительно крохотным столиком вдвоем с Марком он вряд ли хотел. Но его никто и не спрашивал.

— Да ну! — почти правдоподобно удивился учитель. Он, наконец, оторвался от журнала. — И вправду новенький?!

Тинг поднялся:

— Здравствуйте, учитель! Меня зовут Тинг Браун. Я только недавно к вам перевелся и сегодня мой первый день в вашей школе. Пожалуйста, обучите меня хорошо! — Он даже поклонился.

— Ого, ну и представился! — ответил преподаватель, стоя не распрямив спины. — Впервые слышу подобное в свой адрес, что ж… — Он усмехнулся. — Рад знакомству, Тинг. Постараюсь обучить тебя так хорошо, насколько это возможно.

По классу прокатилась волна смешков. Учитель продолжил:

— Меня зовут мистер Одинберг. Будь хорошим учеником.

— Я постараюсь, — с улыбкой ответил новичок и присел.

После личного знакомства с новобранцем, мистер Одинберг решил представить ему поочередно каждого из его новых одноклассников, тем самым взяв на себя ненадолго роль классного руководителя.

Голубоглазую девочку звали Элли, и, судя по рассказу учителя, она являлась лучшей ученицей в школе. А также той еще добрячкой, прилежной и умелой во всех отношениях. Пример для всеобщего подражания, в четырех словах.

Докки Инг, хоть и был на втором месте по успеваемости, далеко от Элли не отставал. Мистер Одинберг зарекомендовал его как отличного друга, на которого всегда можно положиться. Хотя он говорил примерно то же самое буквально про каждого.

Когда очередь подошла к последнему — к Роджу Усунгу, — учитель прежде в раздумьях погладил подбородок, все так же улыбаясь, а весь класс неожиданно хмуро покосился в сторону злюки, как его здесь привыкли называть.

Нужные слова Одинберг подобрал быстро:

— Наш Родж сердится частенько, — в веселой манере начал преподаватель, — к тому же серьезничает вечно, но это все только с виду. Он на самом деле славный малый. — Он улыбнулся еще шире. — А еще с ним можно поговорить о чем угодно. Поделиться горем, и он обязательно подбодрит. На самом деле Родж крайне добродушен, самый добродушный в вашем классе.

С этим уж вряд ли был кто-то согласен — судя по выражению-то лиц большинства. В том числе и самого Роджа Усунга, который отчего-то заметно напрягся — с громким треском он сжал кулаки и челюсти. Заметив это, учитель лишь посмеялся. Тинг все смотрел.

Пожертвовав десятью минутами рабочего времени, учитель объявил конец официального сближения с новеньким. Сидеть на пару с Марком за партой, рассчитанной только на одного, мальчишке было не судьбой. Мистер Одинберг указал ему на третий ряд и после начал урок.

Провожаемый кислыми от разочарования минами новоиспеченный пятиклассник побрел к окнам.

К всеобщему удивлению, Тинг сел за вторым столом с конца — рядом с Роджом, — оставив перед собой две пустующих парты и после них Докки, по соседству с которым он должен был сесть, как все думали. Учителя не волновало, где расположился новичок — отношение у него ко всем было сугубо одинаковым. Чего нельзя было сказать о ребятах.

Роджа также, судя по всему, это не заботило. Не обратив никакого внимания на подсевшего теперь уж соседа, он решал задания с учебника. Рекомендация его персоны давно окончилась, и он уже так не нервничал.

В оставшейся части дня эта история стала набирать неожиданные обороты. А именно новичок, который начал вести себя несколько странно. По окончанию урока математики, когда все ребята со сверкающими глазами уже было хотели продолжить с ним общение, он внезапно сорвался со своего места и стремглав вылетел из класса, вернувшись только по звонку на урок. Девочкам оставалось лишь с недоумением гадать о скрытом смысле этой выходки, в то время как мальчики сразу же нашли вполне себе здравое объяснение в одном, глубочайшего смысла, слове — приспичило. Видимо, еще как. Объясняться новенький не стал, но манил его уж вряд ли туалет. Что — неизвестно.

На уроке иностранных языков Тинг был вызван к доске, дабы продемонстрировать свои знания. Но вместо перевода диктуемых слов, учительница получила улыбающегося человечка, набросанного мокрым мелом. На ее вопрос, что это такое, мальчишка без улыбки ответил: «Счастливый человек». Хотя учительница и была заведомо предупреждена, что новичок страдал легким слабоумием, на строгий выговор она не поскупилась.

— Идиот… — тихо пробубнил Родж.

Сосед его не услышал.

Ну а к концу учебного дня произошло нечто такое, чего уж точно никто не ожидал.

Когда учитель читал повесть об одном эвелингайце, храбро пожертвовавшем своей жизнью ради друга, новичку в голову взбрело пошвыряться бумажками. Целью был избран Родж. Смяв вырванный лист из тетради, седовласый, не оборачиваясь, швырнул им через плечо. Попал соседу прямо в голову. Хороший бросок! В это время злюка неподвижно сидел и внимательно слушал, как тут ему прилетело… На первый раз все обошлось ненавистным взглядом, брошенным на затылок Тинга. Смахнув заряд рукой на пол, уже напряженный Родж стиснул зубы и попытался снова вклиниться в колею внимания и сосредоточенности.

По истечению полуминуты последовал второй, не менее успешный залп. В этот раз атакованный не сдержался и, вскочив, одарил соседа увесистой оплеухой со словами:

— Угомонись, идиот! — Он рявкнул это так громко, что весь класс засвидетельствовал их перепалку.

— Юноши, будьте так добры — слушайте! На перемене будете развлекаться! — холодно отрезала очкастая учительница. — В противном случае будете слушать за дверью, где ваши игрушки менее заметны. Точно как и ход урока.

Родж присел на место; Тинг принялся почесывать больное место на затылке, а все ребята уперлись недовольным взглядом в ровно столько же недовольного Усунга. В глазах всего класса он, перегнувший палку, был виноват чуть более чем полностью. Во всяком случае, никто не видел провокаций со стороны. А даже если бы и увидели, то вряд ли бы рассуждали более справедливо — его здесь явно недолюбливали.

Однако с концом урока получившие замечание мальчишки неожиданно поменялись ролями — когда звонок дал знать об окончании занятий, Тинг поднялся и, медленно повернувшись лицом к соседу, что есть силы толкнул его в плечи. Родж с грохотом свалился со стула, полетевшего вслед за ним, двумя кувырками назад добравшись до стенки. Тут-то все дружно и опешили. Что же он творит? — в унисон заскакало у всех в голове. Это точно тот самый новичок?

— Это еще что такое? — заохала учительница.

Поморщившись от боли, Родж схватился за голову.

— Урод! — проорал он на весь кабинет.

Новенький, с портфелем за спиной, уже стоял у выхода. Никто и не заметил, как быстро он туда шмыгнул.

— Что, больно? — протянул Тинг. Злюка был взбешен.

Разволнованная учительница стреканула к увеченному ученику. Все стояли, разинув рты, — ничья фантазия не могла даже набросками подобную картину представить. Ведь Тинг Браун был таким хорошим… Но сейчас он только продолжал подливать масла в огонь — в ход пошли раздражающие кривляния и подколки:

— Ну ты и слабак. Смотрите, забияка Родж сейчас еще заплачет. — Новичок небезуспешно нарывался на проблемы.

— Тебе конец! — Родж грубо оттолкнул учительницу и рванул к Тингу. Тот побежал прочь.

Буквально вылетев из класса, злюка остановился и оглянулся. Раздражитель уже был в другом конце коридора. Он стоял на месте и смотрел на озлобленного соседа. Тот, не без ненависти в глазах, на него. Быстро же он бегает, незаметно скользнуло в голове у Роджа. Не раздумывая, он рванул к новичку, который немного подождал его, как бы давая фору (расстояние между ними было около сорока метров, не меньше), и после уже начал убегать.

Тинг и вправду бегал очень быстро. Услышать, что он никогда усиленно не занимался бегом, — так черта с два бы кто поверил! Этот парнишка в считанные секунды накрывал один поворот за другим. У Роджа не было и шансов за ним угнаться, а значит, о кровавой мести можно было забыть. По крайней мере, на сегодня.

Но выход все же был найден.

В какой-то момент он вдруг остановился и метнулся в совершенно другую сторону. Тинг же это слишком поздно заметил…

Спустя еще пару тройку пустующих коридоров, из ниоткуда выскочил Родж, кулаком по лицу свалив новичка наземь.

Проблема в том, что Тинг был, к чьему-то сожалению, пока всего лишь новичком в этой огромной школе, все закоулки которой злюка знал наизусть. И угадать, как в идеале срезать сейчас, тому было на раз-два.

Подняв мальчишку за шиворот с пола, он повторно съездил ему по морде, припечатав к стенке и прижав еще одним ударом в живот. Тот закашлял. С распахнутого рта потекли слюни.

— Уже достал! — рявкнул Родж, вцепившись ему в горло и тем самым не давая свалиться с ног. — Еще раз… хотя бы заговоришь со мной… хотя бы взглянешь — не поздоровится… обещаю. — И он его отпустил, зашагав прочь. — Урод…

Тинг шмякнулся на задницу. Натирая рукой поймавшую удар щеку, он вытаращенными глазами провожал уходящего Роджа, который вскоре скрылся за углом.

На следующий день по первому уроку Тинг Браун в школе не появился. Весь класс беспокойно гадал о причине его отсутствия. Версии в деталях кидали разные, но фундамент у всех был один и тот же — все из-за вчерашней склоки. Однако спросить у самого Роджа, как обычно наблюдавшего за облаками, о том, чем вчера все кончилось, и не знает ли он, где Тинг, никто и не думал. Уже сложившиеся между ним и всем классом отношения не предусматривали допросы о каких-то там отсутствующих новичках. Поэтому приходилось довольствоваться лишь косыми взглядами и перешептываниями.

8:30, и школьные коридоры до краев заполонил давящий на уши звон, оповещающий о начале занятий. С минутным опозданием промокший учитель музыки — на улице шел дождь — забежал в класс Тинга, где ребята не находили себе места за отсутствием одноклассника. Всем-без-одного уж очень понравился только вчера прибывший паренек, одаренный каким-то скрытым обаянием, не щадящим никого. И неважно, что он вел себя, мягко говоря, странно в первый же день.

По истечению около десяти минут урока дверь в класс вдруг без предупреждения распахнулась. Включая учителя, все застопорили взгляд на входе — там стоял Тинг Браун. На правой щеке у него красовался небольшой красноватый синяк.

— Вы опоздали, юноша, — констатировал преподаватель. Мальчик не ответил. А только молча вошел внутрь и встал перед всеми прямо посередине.

В голове его одноклассников сейчас неугомонно метались одновременно несколько мыслей: с одной стороны, каждый из ребят (за исключением одного) был рад появлению новенького — ведь теперь появилась прекрасная возможность пообщаться с ним еще; с другой, кто-то оставил именитое клеймо на его лице — вот и повод для волнения; с третьей, судя по всему, сейчас весь класс станет свидетелем его очередной, всем непонятной выходки.

— И как это понимать! — чуть напрягся игнорируемый учитель.

— Родж Усунг! — вдруг громко проговорил Тинг. Окликнутый оторвался от учебника и недобро покосился в сторону опоздавшего.

У ребят и предположений никаких не было, что будет дальше и что же он вообще задумал. Они то и дело перебегали глазами с Роджа на новичка и наоборот.

Внезапно Тинг упал на колени и клацнул лбом по полу. Вот те на!

— Родж Усунг! Я искренне прошу прощения за то, что вчера доставил тебе хлопот! Извини! — протараторил он. Недоумевавший учитель уже было погряз в попытках оторвать ученика от пола, в то время как Родж растерялся. Что же это такое? Неужели он так сильно его испугался, что теперь, во избежание повтора вчерашней склоки, лебезит на коленях?! Что за бред! Вот же псих, подумалось Роджу.

Ну а весь класс уже с ужасом рисовал у себя в голове картинки вчерашней «кровавой» потасовки, которая настолько отпечаталась на душе новичка, что он теперь в бреду кланяется местному злюке, растирая лоб докрасна.

— Пусть Родж Усунг даст мне прощение, и тогда я сяду! — отвечал Тинг на все приказы (а вскоре уже и просьбы) учителя сесть на место.

Не желая все усложнять, черноволосый выдавил:

— Да успокойся ты уже, клоун. Проехали. Прощаю.

На этих словах новичок буквально подпрыгнул и молча зашагал к своему месту. Постепенно придя в себя, учитель покачал головой, пробубнив себе под нос что-то о несчастных родителях, и продолжил занятие. Ну а ребята из класса еще до конца рабочего дня зло косились на Роджа. Но лишь до конца…

По окончанию последнего урока, когда Родж взялся укладывать учебники в рюкзак, Тинг встал и, повернувшись к нему лицом, вновь толкнул его в плечи, на этот раз посильнее. Свершив задуманное, он с вещами отретировался к выходу и пустился наутек. Поначалу Родж хотел было броситься вслед за ним, но тут же почему-то отказался от этой затеи. Он только потер ушибленное место, скрипя зубами, собрался и отправился домой.

Однако так просто отделаться одним лишь терпением ему не удалось…

Ковыляя по улице Дик. Хайда, что в центре города, он случайно заметил, как за ним, в метрах двадцати «от», молча ухлестывает Тинг. Чего же он добивается? Это месть такая? Но ведь он первый начал! Действительно тронутый парнишка, подумывал на ходу Родж.

Решив игнорировать его, он потопал дальше. Даже не повернулся.

Тинг, все никак не уступая, на протяжении какого-то времени продолжал следовать за одноклассником, не сокращая и не увеличивая дистанции. Останавливался и шагал только одновременно с ним.

Стоя у «зебры» в ожидании зеленого света на светофоре, Родж уже терял всякие силы и терпение. Эта слежка, мягко говоря, нагнетала. И с этим пора было кончать. И плевать, если этот ненормальный завтра вновь распластается ниц перед всем классом, выставив его последним извергом.

Перейдя дорогу чуть больше чем наполовину, Родж остановился и с дьявольски недовольной гримасой на лице посмотрел назад — именно там, как думалось, должна была стоять та самая заноза, которую необходимо было выдернуть. Отчасти он ошибся. Тинг неподалеку не прослеживался. Он был прямо перед носом! На лету он схватил Роджа, вместе с ним перелетел через остаток дороги и свалился наземь. Во время полета оба мальчишки отчетливо слышали как что-то, чуть не задев их, со свистом пролетело мимо. Затем — разрывающие уши грохот и лязганья.

Оклемавшись, они поднялись и посмотрели в сторону, куда полетел таинственный предмет. То была машина, превратившая неподалеку стоящее кафе в руины. Там, откуда машина прилетела, виднелась разнесенная кем-то или чем-то в пух и прах дорога.

Воцарилась паника. Почему-то залетавший «мерседес» задел далеко не одного человека.

— Что это еще такое?! — завертелся ошарашенный Родж.

Тут его одернул не менее шокированный Тинг:

— Смотри, — он указал пальцем на крышу одного из небоскребов. Часть здания, как будто рассеченная мечом (идеальный разрез!), медленно скатывалась наискось.

И вот снова грохот, жертвы, бесчисленные крики. Упавшая часть задавила, по меньшей мере, два десятка человек.

— Бежим отсюда! — Родж быстро собрался с мыслями, дернул за руку окаменевшего Тинга, и они оба рванули в прямо противоположную сторону от всего того хаоса.

Некогда ясное голубое небо за считанные минуты заполонили разъяренные черные тучи, начиненные кучей сверкающих молний.

— Стой! Сейчас как польет… Бежим сюда! — во все горло (иначе просто не расслышать) прокричал Тинг, нырнув в другой проулок. Родж, рыкнув, последовал за ним.

Новичок не ошибся — очень скоро небесный свод будто разорвался, выплеснув, казалось, копившуюся десятилетиями дождевую воду. Ревущий гром сотрясал улицы — не покидало ощущение, что по городу разгуливал случайно затесавшийся гигант. Промокшие до нитки мальчишки, к счастью, уже вскоре оказались перед домом Тинга. Трясущимися руками вставив карточку в «определитель» (не с первого раза удачно), Тинг нервно дернул дверь, и они нырнули внутрь. Стоя в пустующем коридоре, оба могли теперь с облегчением вздохнуть.

— Ну и дела, — жадно глотая воздух, заговорил Тинг. — Знал, что Эвелингай — ненормальный город, но воочию никогда подобного не видел. Вот же жуть… Чего там произошло, не знаешь?

— Без понятия. Сам в жизни такого не видал, — ответил Родж.

За окном сверкали молнии. Дождь, казалось, стремился разбить стекло, все с большей и большей силой тарабаня по нему.

— Неплохо вышло, да? — Тинг улыбнулся. — Ладно, нужно согреться. Холодно-то как… Идем ко мне.

Родж решился не сразу. Какое-то время он не давал ответа и никак не реагировал. Но уже скоро все-таки кивнул. Его новый одноклассник довольно хихикнул, и они заковыляли на чай к нему домой, на седьмой этаж.