Гринч

Ключ с характерным щелчком провернулся в замке, и я наконец-то попала домой. Тяжёлая ночь новогоднего корпоратива осталась позади. Наш босс всех здорово удивил, предложив на Новый год собраться у него дома.

Он, конечно, хороший, добрый человек, но слишком одинокий. С одной стороны его можно понять: я бы тоже отчаянно искала компанию, живя одна в огромном двухэтажном особняке, да еще и отгороженная от соседей трёхметровым забором.

С другой стороны, отказать начальству в “просьбе” нельзя (хороший человек тоже может уволить). А согласиться на подобное, буквально значит отдать праздник в жертву пьянке в кругу опостылевших на работе лиц. Боже, как я устала!

Перешагнув порог, я сняла пальто, стянула с чугунной головы шапку и как есть, в праздничном наряде, пошла в ванну смывать остатки макияжа.

Несмотря на почти бессонную ночь, спать не хотелось. Прохладный пятиминутный душ окончательно привёл меня в чувство и заглушил первые признаки похмелья.

Закинув вещи в стиральную машину, я надела халат и вышла в коридор, где встретила своего заспанного сыночка. Бедный малыш. По себе помню, как обидно в семилетнем возрасте встречать Новый год с бабушкой, а не с родителями.

− Дениска, что не спится? — я погладила его по голове. − Или так не терпится открыть подарки?

В ответ на мои слова Денис замотал головой. Вопреки ожиданиям, вместо веселой и радостной улыбки на детском лице застыла печаль или даже страх.

− Ладно, хватится обижаться, — я погладила его по голове, взъерошив волосы, и он немного успокоился. — Иди умойся, а я пока приготовлю завтрак.

Впрочем, ничего готовить не пришлось. Как и любая русская семья, ближайшие пару дней мы будем питаться остатками новогодних салатов, закусывая ими холодец.

Денис прибежал из ванной и первым делом пододвинул к себе миску с оливье. Забавное дело: он любит этот салат из-за большого количества майонеза, но при этом в других салатах или прочих блюдах майонез не терпит.

Наслаждаясь тихой домашней обстановкой после шумной ночи, я села напротив и стала наблюдать, как он ест.

− Ну, рассказывай, как вчера провёл вечер и что тебе Дедушка Мороз подарил.

При упоминании Деда Мороза Денис вздрогнул. Он медленно опустил голову и тихим, всхлипывающим голосом сказал:

− Я больше так не буду, честно, − две крупные слезинки пробежали по его щекам.

− Успокойся, — попросила я как можно мягче. − Расскажи, что случилось.

Некоторое время Денис молчал. Всхлипывая и сопя носом, он не сразу решился заговорить.

− Мне вчера было скучно, и я не хотел ложиться спать, пока не увижу… — Денис опять ненадолго замолчал, как бы пропуская тревожащее его слово. − А бабушка сказала, что, если я не буду слушаться, придёт бабайка и заберёт мои подарки. Я не поверил, и когда она заснула, спрятался в зале под столом.

Алкоголь, выпитый накануне, и длинная, бессонная ночь давали о себе знать. Я пока не понимала, о чём идёт речь, но голос сына, затихающий с каждым сказанным словом, заставил меня насторожиться.

− Тише, успокойся. Уверена, бабушка не будет тебя ругать.

− А бабайка? — испугано спросил Денис.

− Его не существует. Бабушка пошутила, — сказала я и протянула руку смахнуть слезу с зарёванного лица.

− Существует, — по-прежнему тихо, но уже больше с детской обидой, чем со страхом сказал Денис. — Я его вчера видел. Когда под столом прятался.

− Может, тебе приснилось?

Страх опять кольнул уголок моего сознания. Казалось бы, чего переживать? Просто ребёнок старается привлечь к себе внимание, сочиняя нелепые истории. И всё равно материнское сердце забило тревогу, требуя во всем разобраться.

− Нет! — звонко крикнул Денис, не сдерживая эмоций, и уже более спокойно продолжил: − Он зашёл через балкон. Большой, страшный, весь черный и с длинными руками. Заглянул под ёлку и забрал подарки. А еще он залез в шкаф и взял папин ноутбук. — Денис задумался и спросил: − А папа тоже вёл себя плохо?

Круглые детские глаза в страхе смотрели на меня. В страхе и надежде, что вот сейчас я расскажу все тайны мира, и кошмар превратится в простую шутку. Но я не знала, что сказать, как ответить. И оттого мне становилось ещё хуже. Не смогла уберечь, а теперь не могу успокоить.

Мы сидели рядом и смотрели друг на друга. Живот сводило в непонятном напряжении. Мне так хотелось, чтобы Денис просто взял ложку и продолжил завтракать. Никаких вопросов и никаких объяснений.

В долгом молчании Денис зевнул и потёр глаза кулаком. Увидев возможность сменить тему разговора, я тут же за неё ухватилась.

− Почему зеваешь? — участливо и как можно мягче спросила я. — Не выспался?

− Я не смог заснуть, − нерешительно ответил Денис. Опасаясь, что и за это его могут наказать.

− Пойдём, мама уложит тебя спать.

− Не хочу. Мне страшно.

− Не бойся, милый, − я взяла его за руки и заглянула в глаза. — Мама будет рядом и никуда не уйдёт.

Оставив недоеденный салат на столе, мы вышли из кухни и пошли в спальню. Слева от двери, на широкой двуспальной кровати, сейчас спала моя мама. Кровать Дениса стояла в дальнем углу, у окна, рядом с письменным столом.

Уложив сына, я почти полчаса сидела рядом с ним. Он долго не засыпал и отказывался отпускать мою руку. А когда всё-таки заснул, постоянно всхлипывал, иногда вздрагивал и бормотал что-то под нос далеко не радостным тоном.

Что могло так напугать ребенка в стенах обычной двухкомнатной квартиры? Мы живём в далеко не престижном районе, домушникам тут поживиться особо нечем, зато и попасться риск невелик.

Пройдясь по квартире, я не заметила ничего странного: вещи не разбросаны, окна, двери закрыты, замок не взломан. Не будь недавнего разговора, в такой обстановке я бы и не заметила пропажи.

Непохоже, что кто-то вламывался в квартиру. И всё-таки что-то меня настораживало. Достаточно незаметная деталь, чтобы не бросаться в глаза, и при этом вполне ощутимая, чтобы вызвать тревогу.

Обойдя еще раз зал по кругу, я заглянула под ёлку, в шкаф, просмотрела вещи на полках. Пока слова Дениса подтверждались.

Стоило только присесть на диван, и самые невероятные мысли полезли в голову. Мазок за мазком страх вырисовывал всё более мрачную картину. Что если забрался не один, а несколько человек? Вдруг они вернутся ночью, когда все будут спать? А если бы они заметили Дениса? Все эти мысли скопом лезли в голову и заставляли вздрагивать от страха.

Еще раз поёжившись, я поняла, что не только страх заставляет меня покрыться гусиной кожей. Со стороны балкона тянул сквозняк. Подобное в старых многоэтажках не редкость. Поэтому советские окна большинство людей стремилось заменить на новенький стеклопакет. Конечно, если позволяли финансы.

Я встала и отодвинула шторку. Яркий рассвет ударил в глаза, и сквозь прищур я увидела ту самую “иголку”, что терзала моё сознание.

− Не может быть, − прошептала я, не желая верить, и непроизвольно отступила на шаг.

Мои глаза наверняка расширились от шока. Открытая форточка сама по себе не представляла интереса, залезть через нее в квартиру мог только очень ловкий ребенок. Взрослому в нее не протиснуться. А вот то, что, протянув руку через форточку, можно было открыть балконную дверь − пугало.

С замершим сердцем я стояла, не в силах пошевелиться. В моих глазах отражались плавные волны, возникающие на шторе от сквозняка, а пустота в голове не оставляла места даже страху.

− Доброе утро, − внезапно прозвучавший голос вернул меня к действительности.

В комнату вошла моя мама. Из-за внезапного корпоратива, я попросила её прошлой ночью посидеть с Денисом. Недовольная моим решением оставить ребенка в новогоднюю ночь, она всё же не отказалась посидеть с внуком.

− Балуешь ты Дениса.

Удручённая моей нерадивостью в плане воспитания мальчика, мама вечно искала повод отчитать меня. То кормлю не тем, то одеваю неправильно. И конечно, главный повод поворчать в мою сторону — мало уделяю времени ребенку.

Сама знаю, что мало. А что делать? Я мать одиночка, с отцом Дениса разошлась больше года назад, а деньги с потолка не сыплются.

− А? — еще находясь в состоянии лёгкого шока от собственных мыслей, я не уловила суть ее слов.

− Слишком много позволяешь ему смотреть телевизор на ночь и играть в компьютер. Он уже спать нормально не может. Видела, как он вздрагивает во сне?

− Не в этом дело. Похоже, нас ограбили.

− Что?

Я коротко пересказала наш разговор с Денисом. От странного поведения в коридоре и до слезливого признания на кухне. Мама выслушала все эти страсти, и на пожилом лице появилось ещё больше морщинок.

− А я тебе говорила: уделяй больше внимания мальчику.

− Ты о чем?

− Она еще и дурочкой прикидывается. Оставила мальчишку одного в новогоднюю ночь, вот он и придумал эту нелепую историю. Помяни мои слова, скоро он начнёт врать ещё пуще, а тебя начнут вызывать в школу.

− Он не такой.

− Конечно, не такой, — фыркнула мама — Он ребёнок. А ты дура непутёвая: выросла, но не повзрослела. Любовь и внимание детям гораздо важнее, чем все эти компьютеры и гаджеты.

− Смотри, — я ткнула пальцем под ёлку. — Как и говорил Денис: подарки и ноутбук из шкафа пропали. И заначка…

− Спрятал, — спокойно парировала мама, присаживаясь на диван. — Сама подумай. Никаких бабаев не существует, а настоящий грабитель, в поиске денег, оставил бы гораздо больший беспорядок.

− Но…

− Никаких но! — перебила меня мама, яростно стукнув по подлокотнику дивана. — Одумайся, дурочка, и начни уделять своему сыну больше внимания. Или ты ждёшь, пока он в самом деле не начнёт воровать и не загремит в полицию?

− А как же заначка?

− Какая заначка?

− В шкафу, на антресолях, — напомнила я. − Под постельным бельём. Денис о тех деньгах ничего не знал, я при нём туда никогда не лазила. А даже если бы и знал, всё равно добраться туда он бы не смог, слишком высоко.

− Подумаешь, высоко. Ты себя в его возрасте помнишь? Не забыла, куда и как лазила за конфетами, пока меня не было дома? Ставила две стулки друг на друга, а если не доставала, то и табурет сверху мостила. А насчёт “не знал”, ты себя не обманывай. Дети знают гораздо больше, чем предполагают родители. Просто о некоторых вещах они со взрослыми не разговаривают.

− Извини. Мне надо побыть одной.

Не найдя, что ответить, я решила прогуляться. Развеяться и как следует всё обдумать.

Выйдя на улицу, я просто пошла вперёд. Меня охватывали противоречивые чувства. Кого слушать? Кому верить? В моей голове не укладывался рассказ сына. Теория матери тоже имела множество изъянов. Эмоции против логики. И только сердце подсказывало, что ответ где-то посередине.

− Что будете заказывать?

Подняв глаза, я увидела молодую девушку с блокнотом в руках. Сама того не заметив, я зашла в кафе недалеко от дома и села за столик у окна, намереваясь привести мысли в порядок.

− Извините, − мягко улыбнулась официантка. — У нас нельзя просто так сидеть.

В её голосе и взгляде не было грубости или желания заработать побольше чаевых. Просто работа у неё такая.

− Конечно.

Стараясь справиться с эмоциями, я посмотрела в меню. От всех утренних волнений буквы не хотели складываться в слова. Мало того, что дома творится не пойми что, так теперь, из-за своего странного поведения, приходится краснеть перед посторонними.

− Чашечку кофе, покрепче, − прислушавшись к своим ощущениям и подступающим последствиям прошлой ночи, я поняла, что просто кофе будет недостаточно. − И бутылку минералки.

Официантка понимающе улыбнулась. Видимо, утром первого января другое и не заказывают.

Потягивая кофе и обильно запивая минералкой, я наблюдала, как за окном медленно пробуждалась жизнь. Один за другим на улице появлялись люди. Город постепенно оживал после ночных гуляний.

Сколько бы я не думала над сложившейся ситуацией, ничего путного в голову не приходило. От безвыходности, возникло желание просто сбросить проблему на чужие плечи. И если не получить совет, то хотя бы выговориться.

В моём телефоне забито больше трёхсот номеров: друзья, знакомые, коллеги. Я знала несколько таких же матерей одиночек, как и я. И всё равно позвонить не решалась. Кому нужны мои заботы?

В очередной раз пролистывая список контактов, я остановилась на очевидном, но не очень приятном варианте.

− Алло. Олег, нужно поговорить.

Позвонив бывшему мужу, я действительно была в отчаянии. Мы расстались почти полтора года назад, и за всё это время он совсем не интересовался моими делами или воспитанием сына. Пускай теперь возвращает семейные долги. Почему только у меня должна голова болеть?

− Да. Конечно. Что случилось? − Он говорил быстро и сбивчиво, через слово громко сглатывая слюну.

− Похоже, кто-то вчера влез в мою квартиру, и Денис всё видел.

− Не может быть! — голос Олега дрогнул, и в трубке повисла тишина.

Не ожидала я от бывшего таких переживаний. Обычно мы созванивались только по поводу алиментов. И ничего, кроме грубости и совета самой разбираться со своими проблемами, я не ожидала.

− Можешь приехать? — с надеждой спросила я. Если в его душе осталась хоть искра былых чувств, то он не должен отказать.

− Да, да. Конечно. Сейчас же к тебе приеду.

− Я в кафе “Калинка”.

Я положила трубку, и на меня вновь нахлынули забытые чувства. По прихоти судьбы, спустя столько лет, пережив и радость брака, и горький осадок расставания, мы вновь встречаемся в этом кафе, где провели свое первое свидание.

Не успела я допить кофе, как за окном моргнул отблеск солнца в боковом стекле притормозившей машины. Олег выскочил из такси и зашёл в “Калинку”.

Я помахала рукой, привлекая внимание. Олег, в спешке ворвавшийся в кафе, к моему столику подходил медленно, стараясь успокоиться и контролировать дыхание.

− Прости, что так долго.

Непривычно слышать от бывшего вместо приветствия не грубость, а извинения. Хотя за что он извиняется. С момента моего звонка прошло не больше пятнадцати минут. Успеть за это время собраться, поймать машину, проехать половину города… Ещё и на такси тратиться. Такое поведение совершенно не в его стиле.

− Что случилось? − Олег казался обеспокоенным.

− Не знаю, − честно ответила я. — Денис вчера ночью видел, как кто-то забрался в нашу квартиру. Пропали некоторые вещи. Мама утверждает, что он всё выдумал ради внимания. Не знаю, у меня в голове сейчас такая каша!

− А Денис? — заволновался Олег. — Он видел лицо грабителя?

− Нет.

Услышав мой ответ, Олег шумно выдохнул и более спокойно откинулся на спинку стула. Его поведение сразу поменялось, а краснота с лица начала постепенно сходить.

− Почему тебя интересует лицо грабителя?

− Э… ну, как почему… — глаза Олега забегали, он явно старался не встречаться со мной взглядом. — Я волнуюсь за него. Ведь он и мой сын тоже. Вот представь, он видит лицо грабителя, становится свидетелем, а свидетели долго не живут.

− Думаешь?

− Расслабься, − Олег достал сигарету и закурил. — Не хочу этого говорить, но, может быть, твоя мама права. Ты вон на работе сколько пропадаешь, вот ребёнок и решил пошалить.

Я со злостью сжала кружку. Хотелось высказать ему в лицо, из-за кого мне приходится столько работать, чтобы содержать ребёнка в одиночку. Он не может платить алименты, потому что не может найти работу, соответствующую его высшему образованию. Значит, я должна справляться сама. Меня тошнит от его логики.

− Не понимаю, зачем ему понадобилось прятать собственные подарки. Ладно деньги, но подарки зачем?

− Как спрятал, так и вернёт, − успокаивающе заверил меня Олег. — И бог с ним, с тем ноутбуком, потом вернёшь. Мне он пока не горит.

− Что? — удивлённо спросила я, не поверив своим ушам.

− Говорю, ноут… — осознав, о чём идёт речь, Олег замолчал на полуслове. Сигарета в его руках задрожала. От мелкой дрожи с кончика сорвался тлеющий кусочек пепла и упал на стол. — Не бери в голову.

“Ноутбук. Разве я говорила о ноутбуке?” — Я сидела, сжимая еще тёплую кружку с кофе, и старалась детально вспомнить разговор с самого начала. Как гром среди ясного неба, меня осенила догадка.

− Два года назад, − я начала вспоминать необычный эпизод из нашей прошлой совместной жизни, − когда я забыла ключи дома, ты забрался на козырёк подъезда, по газовой трубе залез на балкон и при помощи ножа откинул крючок на форточке. Неужели ты…

Закончить фразу оказалось не в моих силах. Я просто отказывалась верить собственным мыслям.

− Пойми, я…

− Пошёл вон, — почти крикнула я, спрятав лицо в ладонях. − И чтобы сегодня же ноутбук и подарки вернул обратно.

− Но…

− Никаких “но”. Мне плевать, продал ты их или нет, если не вернёшь мальчику праздник, я заявлю обо всём в полицию.

От гнева и злости у меня потемнело в глазах. Хотелось прямо сейчас вскочить, побежать в ближайший полицейский участок и собственной рукой подписать приговор этому мерзавцу.

Только спустя полчаса, две кружки кофе и одну рюмку водки остатки здравого смысла одержали верх. От необдуманных решений могут появиться непредвиденные проблемы. Как на такую новость среагирует Денис? И какой шрам может остаться в душе мальчика, если и дальше подогревать события?

Прошёл день, второй, неделя, а Олег так и не объявился. Заявление на бывшего мужа я писать не стала. Пускай содеянное остаётся на его совести. Денис во сне больше не кричал, а я старалась забыть всё произошедшее.

Через месяц, накануне дня рождения Дениса, история получила своё продолжение. Когда я вернулась вечером с работы, на пороге меня поджидала мама. На её лице играла загадочная улыбка.

− Угадай, кто решил о себе напомнить? — почти пританцовывая, она крутила в руках почтовый конверт.

− Неужели Егорушка? — я попробовала шутливо подколоть маму. Она множество раз пыталась меня свести с сыном одной своей подруги, а я, “дура непутёвая”, выбрала Олега. Я горько улыбнулась своим мыслям. Ведь действительно оказалась дурой.

− Нет. Это твой бывший муженёк.

− Что… Что в письме? — от растерянности я уронила сумку.

− Не знаю. Письмо-то не мне. А вот в посылке для Дениса он прислал планшет и несколько игрушек.

Выхватив письмо, я торопливо вскрыла конверт и начала читать. Олег с первых строк просил прощения за все свои проступки и обиды. Тогда, в кафе, он понял, насколько низко пал и как жалко всё его существование. Но поступить по совести в тот момент он не мог.

Расплатившись с долгами и разом разобравшись с накопившейся кучей проблем, он уверял, что не почувствовал облегчения. Лишь пустоту в душе. Понимая, что в жизни надо что-то менять, и менять кардинально, он плюнул на гордость и уехал на север, работать простым водителем.

Работа оказалась трудная, а жизнь далеко не комфортная. Зато платили хорошо. И пускай деньги не искупят его вину, он надеялся, что они хоть немного облегчат мою жизнь и помогут больше времени проводить с Денисом.

В конце письма, после нескольких исправленных и перечёркнутых строк, имелась небольшая приписка: он не надеялся на прощение, но просил оставить надежду и возможность вернуться в жизнь сына.