Глава 1

Я мечтательно смотрел в высокое окно аудитории. Под серой хмарью влажного холодного тумана едва просвечивали обнажившиеся черные ветви деревьев. Спать хотелось зверски. Организм уже два месяца бунтовал против необходимости снова и снова отправляться в универ к первой паре. Но я обещал себе, что мое возвращение в студенческую жизнь будет существенно отличаться от первого неудачного опыта, и намеревался сдержать слово.

Тем более что лекция была одной из тех, ради которых я и поступил сюда. Три года назад институт за меня выбрали родители, а я пассивно согласился. В семнадцать лет я ещё с трудом понимал, чего хочу и хочу ли вообще чего-то. Книги поглощал быстро, но бессистемно, на память не жаловался, цитаты просились на язык сами собой, в школе всё давалось более чем легко, поэтому напрягаться я совершенно не привык. Поступил в МФТИ. И побыл физтеховцем ровно один семестр. После чего, благополучно завалив и экзамен, и обе пересдачи, обритый и провожаемый рыдающей мамой отправился на два года в войсковую часть, выбранную комиссариатом не иначе как по принципу максимальной удаленности от столицы.

Говоря объективно, с местом прохождения воинской службы мне, вероятно, повезло. Дедушки особо не лютовали, в часть регулярно наведывалось зоркое и придирчивое начальство, поэтому «дисциплину хулиганили» умеренно и «ма-а-асквичей», которых в части оказалось сразу несколько, гнобили не сильнее, чем прочих духов. Кормили при этом вполне сносно, зимой в казарме топили даже жарче, чем стоило бы, да ещё и у нас, у мехводов, была возможность обменивать «сэкономленные» ГСМ на разные приятности, что делало роту в чем-то даже привилегированной. Неприятных моментов за время службы тоже, разумеется, можно вспомнить немало, и здоровье себе я подпортил, но в целом считал, что мне повезло. Права с категорией D, опыт вождения армейских тяжелых грузовиков, умение завести дизель на морозе, шаманя паяльной лампой, и магия вызова искры из давно подлежащего списанию аккумулятора вполне могли пригодиться и на гражданке.

Когда же я сам перешел в уважаемую касту «дедушек», появилось время помечтать на досуге, чем бы мне хотелось заниматься в жизни дальше. Никакой физики и математики, что бы ни думали по этому поводу дорогие родственники. Однако высокие оценки в школьном аттестате намекали, что «вышку» получить всё-таки стоило, хоть бы и со второй попытки.

И на каком-то бессонном ночном дежурстве появилось у меня желание связать будущую жизнь с археологией. Отец с малолетства брал меня в походы, даже когда с мамой развелся, и прокачивал мои навыки выживания без магазинов, мягкой кровати и унитаза со смывом. И мне это нравилось. Я представил себе жизнь, проводимую в бескрайних степях на раскопках древних городищ. Вдали от шумных городов, с немудреным походным бытом, со звездным небосводом над палатками, постоянным испытанием терпения и выносливости. Но, конечно, не простым работягой с лопатой «копать отсюда и до обеда». А исследователем, подтверждающим теорию практикой. Подозрения о том, что я, возможно, сильно романтизирую будущую работу, были, но всё равно такое будущее мне нравилось значительно больше, чем перспектива пахать в офисе, на предприятии или крутиться в бизнесе.

И вот я смотрел в окно, героически боролся с зевотой и вполуха следил за лекцией по «основам этнологии». Здесь, на задних рядах, как всегда, не прекращалось некое броуновское движение. Слышался легкий гомон, народ занимался своими делами с разной степенью наглости, кто-то даже дрых. У самой доски бывшие школьные отличники-зубрилы преданно следили глазами за мерно расхаживающим преподом и старательно записывали, едва успевая за свободно льющейся речью пожилого эксцентричного лектора.

Рядом со мной никто не сидел. Я сильно отличался от прочих зеленых первокурсников и возрастом, и внешностью, и речью. Хотя и потратил немало сил после дембеля, пытаясь отучиться от разговора на русском матерном, давалось мне это не без труда. Ну а внешность — два года армии согнали подростковую неуклюжесть, плечи раздались, хотя я выглядел скорее жилистым, чем накачанным, а старательно отращиваемые темные гладкие волосы были собраны в пока ещё недлинный хвостик на затылке. Взрослый, язвительный, одинокий. Опасный с виду. Волк-одиночка. Парни меня сторонились, а вот девчонки… Те явно были не прочь познакомиться ближе, но, к их огорчению и даже негодованию, на контакт я не шел.

Батя, вручая мне ключи от потрепанной девятки, явно по настоянию мамы провел со мной доверительную беседу о том, сколько же девочек, поступивших не только на истфак МГУ, но и на другие факультеты из разных уголков нашей необъятной Родины, мечтают оказаться в постели рядом с таким парнем, как я, у которого и московская прописка, и машина, пусть и видавшая виды, и даже своя однокомнатная «хрущевка», оставшаяся после покойного дедушки.

И что, разумеется, существует некоторая вероятность после хмельной бурной ночи поутру найти рядом с собой под одним одеялом Ту Самую, единственную и неповторимую любовь до гроба жизни. Но намного более реально упасть в дурманящий сексуальный омут гормонов свободным и независимым, а вынырнуть из него под руку со стервозной бабой, которая прочно держит тебя на аркане ребенком, хорошо если твоим, и обрести перспективу последующего развода с разделом имущества и ярмом алиментов, а бонусом — пожизненное звание «козла, на которого я молодость погубила». Про бабу-стерву батя явно добавил подробностей от себя, хотя и оговорился, что к их разводу с мамой это отношения не имеет. Так, совокупный жизненный опыт от старшего поколения младшему. И выразил надежду, что мой здравый смысл не пойдет на поводу у члена.

И мама, со своей стороны, слезно просила пока не делать её бабушкой. Мотивировала тем, что она только недавно вышла замуж вторично. Логику в её речах я искать не пытался, но пообещал и ей, что буду крепко думать головой до, а не после того, как прыгну с кем-нибудь в койку. В итоге, к вящему сожалению как однокурсниц, так и других студенток МГУ, я последовательно игнорировал поступающие иногда прозрачные намеки и уклонялся от заманчивых предложений «потусить».

Вместо этого я проводил свободное от учебы время либо на улицах «Нерезиновой», «бомбя» на своей «девятке», что давало мне небольшой, но регулярный доход помимо стипендии, либо в гараже, доводя своими руками машину до пристойного состояния. А потребность в общении удовлетворял в клубе реконструкторов, куда меня затащил знакомый парень ещё в школе. После армии мне там были только рады, я периодически посещал тренировки и охотно принимал участие в пирушках. Там же завелась и парочка подруг, с которыми иногда случались ни к чему не обязывающие, с моей точки зрения, хм… «события».

Даже будучи навеселе, про необходимые меры предосторожности я не забывал, покупать в аптеке презервативы не стеснялся, поэтому считал, что в достаточной степени учитываю просьбы родителей проявлять осмотрительность и не спешить с созданием семьи. Тем более что я и сам планировал заняться этим вопросом существенно позже, в неопределенном ещё будущем.

… Лекция шла к логическому концу. Я отвлекся от своих мыслей, обнаружив, что народ вокруг затих, прислушиваясь к словам преподавателя. Тот, больше, чем обычно, смахивая на ехидного черта, ещё раз постучал указкой по доске, добиваясь полной тишины и повторил, злорадно ухмыляясь:

— А теперь для тех, кто испытывает проблемы с вниманием или пониманием. Не все из вас это восприняли, знаю, но напомню, что ещё на первом занятии я предупредил: «Экзамен будет непростым!» Но! У меня есть традиция. Каждый семестр и для каждой новой группы студентов я оглашаю уникальное задание. Его хорошее выполнение означает «автомат». Его КАЧЕСТВЕННОЕ выполнение означает «автомат» и мою личную заинтересованность в этом студенте в дальнейшем. А от меня на нашем факультете многое зависит, скажу без лишней скромности. Критерии хорошести и качественности определяю я лично. Постарайтесь меня удивить. Хоть это и непросто. Вопросы?

— Так какое задание?

— А автомат — это «пять»? А если на «четыре»?

— А если автомат, на лекции ходить надо?

— А...

«Бдыщь-бдыщь!» — указка снова с грохотом обрушилась на доску, и возбужденные выкрики студентов стихли.

— Итак, — ехидный черт обвел глазами ряды аудитории. — В этом семестре… — длинная мучительная пауза, во время которой было слышно, как гудят лампы на потолке, — я жду… Я жду… Я очень жду, что студенты… Та-да-да-да-а-ам… Покажут мне какой-либо этнический обряд. Повторяю, вам нужно показать мне какой-нибудь ритуал, обряд, обычай. Инсценировать. Отснять на видео или пригласить меня лично. Интересный. Пафосный. Продуманный и подготовленный обряд. Вы будущие историки, займитесь поиском источников, проявите фантазию и широту мысли.

Аудитория нестройно зашумела, а лектор повысил голос:

— Ещё раз говорю, постарайтесь меня удивить. Не спрашивайте меня ни о чем. А то я буду знать, сюрприза не получится, и я не удивлюсь. Можете делать в одиночку, можете группой, как хотите. Я ничего не гарантирую каждому, кто отважится что-то мне продемонстрировать. Однако обещаю, что некоторые из дерзнувших «автомат» получат. А с остальными мы будем развлекаться на экзамене.

«Дззы-ы-ы-нь», — одновременно со звонком лектор затолкал бумаги в дипломат и заторопился к выходу, отмахиваясь от повскакивавших студентов, требующих пояснений.

Я проводил преподавателя взглядом и задумался. При словах «этнический обряд» у меня возникали ассоциации только с Шуриком, который похищал «кавказскую пленницу». Но поскольку, в отличие от других перваков, у меня была возможность обратиться за помощью к реконам, а то и к ролевикам, всегда готовым помочь и с костюмами, и с источниками, и с тем, чтобы массово почудить на заданную тему, то в целом задание выглядело не таким уж сложным. С ходу на ум ничего гениального не приходило, и я решил оставить эту тему до выходных, когда снова собирался в клуб.

К сожалению, вместо этого субботу и воскресенье я провел в гараже, ибо моя шайтан-девятка раскорячилась прямо на МКАД с развалившимся ШРУСом, едва не став причиной масштабного ДТП. А в следующий понедельник произошло нечто совсем неожиданное.

— Артем! Артем, можно с тобой поговорить? — наша староста Аяна, миниатюрная девушка с выраженными чертами монголоидной расы, аккуратистка и зубрила, сидящая всегда на первом ряду, догнала меня после третьей пары.

— Конечно, — я остановился, нахмурившись. — Я ещё что-то не сдал в учебную часть?

— Да нет. Слушай… — она явно слегка смущалась, из чего я сделал вывод, что дело тут не в очередной анкете. — Артем, а ...

Мы остановились прямо в центре коридора, и шумный поток студентов обтекал нас с двух сторон, торопясь к выходу. Раздражаясь, как обычно, от большого количества людей, я поморщился и решительно направился в сторону ближайшей незапертой аудитории. Аяна торопливо следовала за мной по пятам. Отрезав закрывшейся дверью большую часть студенческого гомона, я спросил у мнущейся девушки:

— Ну, так и чего?

Та наконец собралась с духом и спросила:

— Слушай, Артем… А ты можешь мне помочь?

— Смотря в чем, — я насторожился.

— Ну, у тебя же есть машина?

Перед ответом я прикинул, не стоит ли ответить, что она не на ходу, и распрощаться. Я бы даже не сильно соврал, потому что действительно собирался глобально перетряхивать подвеску вместе с батиным знакомым автомехаником. Но, честно говоря, меня заинтересовало, что могло подвигнуть эту довольно симпатичную, несмотря на азиатскую внешность, аккуратную чистенькую девочку обратиться за помощью к угрюмому и ужасному мне, матерщиннику и неформалу.

— Есть, — коротко ответил я после паузы.

— Понимаешь, мне нужно… — и она, снова запнувшись, смущенно прикусила губу.

— Вывезти труп и закопать? — произнес я самым светским тоном, мило улыбнувшись. Для пущего эффекта расширил глаза, чуть скосив их к носу «по-маньячному».

— Ой! Нет! Тьфу… Артем!

— Слушай, ну ты так мнешься, и я решил, что речь о чем-то криминальном, не иначе, — пожал я плечами, усиленно сохраняя честное и серьезное лицо.

— Нет! Мне нужно встретить родственника и кое-что перевезти, а такси до аэропорта очень дорого, я узнавала.

— До аэропорта? Отправляешь на родину собранную дань за двенадцать лет?

— Артем!

Ну вот, кажется, обиделась. Гордо задрала голову и собралась уйти.

— Ну всё, всё, молчу. Извини, Аян, просто это было неожиданно, — пошел я на попятный. — Давай серьезно. Что тебе нужно отвезти в аэропорт? Ты нашла потерянную библиотеку Ивана Грозного?

Староста насупила черные бровки над раскосыми глазами, довольно большими для азиатки:

— Да не в аэропорт, а из аэропорта привезти. Через неделю-другую где-то, я пока точно не знаю, просто заранее хотела договориться. В выходные. Если не можешь, так и скажи, я буду искать другие варианты.

— Ш-ш-ш, спокуха. Что за аэропорт, куда везем, что везем? Хотя нет. Стоп. Не говори, — я улыбнулся. — Три правила же! Как там...

Я расправил плечи, прищурился и чуть выдвинул нижнюю челюсть, говоря «гнусавым голосом» знаменитого переводчика видеофильмов:

— Никогда не изменять условие сделки. Никаких имен. Никогда не открывать груз.

Судя по удивленному виду Аяны, «Перевозчика» она не смотрела. Пришлось выйти из образа и пояснить, огорчившись, что шутка осталась непонятой:

— А, забей. Это фильм такой есть. Про перевозку.

Я снова прищурился, загнусавив:

— Пункт А?

Та пожала плечами, и послушно ответила:

— Домодедово.

— Пункт Б?

— Слушай, я ещё не знаю… В общежитие, наверно. Только...

— Точный вес груза? — продолжил я спрашивать в стиле Джейсона Стэтхема:

— Вот без понятия. Но может быть тяжелый и большой. Я не уверена.

Память услужливо подсунула мне воспоминание о ночной транспортировке вампира в грузовом контейнере в Кинговском ужастике «Салимов Удел». И на миг стало как-то жутковато. За окном серел осенний туман, из открытого окна в аудитории тянуло влажным холодом склепа...

… Кажется, кое-кто пересмотрел видеофильмов… — подумал я и спросил обреченным голосом:

— Ну в «девятку» — то поместится?

— Да, конечно! Так ты согласен?

— Похоже, я об этом пожалею, но чего только не сделаешь для красивой одногруппницы, — всё ещё думая о своем, машинально отшутился я. И хмыкнул про себя, заметив, как Аяна вся прямо расцвела от комплимента:

— Ой, спасибо! Я прямо не знала, кого ещё попросить. А я с тобой конспектом поделюсь в сессию, ладно? — запоздало вспомнив об оплате, торопливо пообещала староста, видимо, опасаясь, что я сейчас запрошу чего-то большего.

Хотелось её подразнить и даже немножечко спошлить, но она так напряженно ждала моего ответа, что я сжалился и кивнул:

— Да ладно, сочтемся. Ты, главное, заранее предупреди, когда ехать, а то у меня своих дел хватает.

Аяна торопливо согласилась, и мы вышли из коридора. Неудачно. Прямо на группку наших однокурсниц, мгновенно замолчавших и впившихся глазами в меня и в старосту.

Я смерил их взглядом и, слегка ухмыляясь, попрощался:

— Ну всё, Аян, увидимся. Пока.

— Пока, — староста вздернула точеный подбородок и, демонстративно проигнорировав провожавших её взглядами девчонок, направилась прочь по коридору. Я тоже посмотрел ей вслед, потом выкинул и её, и загадочный груз из головы и заторопился к раздевалке.