ГЛАВА 12.

ГЛАВА 12.

Правление колхоза встретило Лыкова настороженной тишиной. Лишь из открытой двери бухгалтерии слышалось редкое щёлканье костяшек, даже диспетчер по рации вполголоса просительно выбивала данные с ферм по надою молока.

Лыков тоже, молча кивнув секретарю-машинистке, прошёл в председательский кабинет. Из сумрачного пустого помещения на него пахнуло затхлой застоялой прохладой. Засаленное по кромкам спинки и подлокотников председательское кресло, вызывающе отвернувшись, отпугивало нового хозяина. Сделав два-три шага к столу, Лыков в задумчивости застыл на месте.

— Каких-то несколько дней назад человек с этого места отдавал распоряжения, отчитывал, что-то постоянно внушал каждому… и вот нет его, — с горечью думал Лыков. «Жил пузырём, вот и лопнул», — вспомнились ему слова, брошенные инженером Роговым по дороге из Боголюбовки. Может, он и прав — многие в колхозе только и ждали, чтоб он хоть не на долго куда-нибудь уехал, ушёл в отпуск… И снова, как вчера у могилы, к Лыкову подступила неосознанная жалость к человеку, с которым в течение года он пытался что-то решать, в чём-то разобраться, спорить… Или это запоздалое сожаление, оттого, что не было между ними человеческой теплоты, открытой деловой близости; или не сумел он сделать что-то такое, что предотвратило бы случившееся…

Осторожный скрип двери оборвал грустные размышления Лыкова. Вошедший заместитель председателя Свечкин, в нерешительности некоторое время молча, смотрел на парторга, затем, уловив его вопросительный взгляд, торопливо изложил решаемые им в эти дни хозяйственные дела. Лыков, во всём соглашаясь, осторожно взял со стола председательскую папку текущих документов и, направляясь к выходу, уже от двери, попросил его убрать в склад громоздкое председательское кресло, потом, остановив взгляд на простенке над креслом, объяснил, что им давно заготовлен портрет Ленина, где он изображён с газетой «Правда».

Предположения Лыкова подтвердились. Да бы чего не случилось в этом теперь обезглавленном хозяйстве, в колхоз посыпались различные комиссии, пошли звонки с требованием возврата всевозможных задолженностей, отказы в строительных материалах, запасных частях, ремонте. С утра столпились на приём с различными просьбами колхозники, представители наёмных бригад; завертелась прежняя карусель с коридорным гамом, спорами и разбирательствами у экономиста и в бухгалтерии.

В коридоре послышалось новое оживление и вместе хриплый голос инженера Рогова, упрекающего собравшихся в коридоре в безделии. И, уже входя в кабинет, обернувшись, он зычно произнёс: — На сегодня приём закончен — все по работам. Утирая потное лицо, шею, здороваясь с представителем из области и Лыковым, шумовато объявил:

— Война войной, товарищи, а обед по распорядку — кормоцех заждался нас.., а их тут, Кузьмич, не переслушаешь! — Рогов, постепенно сбавляя громкость, обратился к инспектору:

— Электрощитки на фермах законопатили на амбарные замки, а электропроводку в мастерской закончим завтра латать, — и ещё тише, — Свечкин там Вас поджидает у склада, — Рогов настороженно поднял глаза на Лыкова, как бы извиняясь за очередное отданное распоряжение.

Всё оставшееся время дня Лыков с Роговым объезжали животноводческие фермы, обсуждая на месте возможность переоборудования базов для механической раздачи кормов, размещения отдельного раздойного гурта и организации в животноводстве подрядных звеньев. Рогов энергично, с точными расчетами по материалам, финансовым затратам и срокам работ доказывал необходимость и последующую выгоду от нововведений в животноводстве.

Лыков, во многом соглашаясь с ним, никак не мог избавиться от неотступно мучающих его мыслей — о подготовке техники к сеноуборочной и хлебной страде и о письме, заготовленном ещё Бобровым, в котором он приглашал комбайнеров с Западной Украины для оказания помощи в уборке урожая. Но, помня, что техника — прямая забота инженера, он удерживал себя от вмешательства, не заговаривал и о людях. Даже когда закончили дела на фермах, лишь доверительно сообщил о своих первых ходах в руководстве, что организовал планомерную, не дожидая осени, заготовку угля колхозникам и думает просить ветеранов взять на себя охрану и распродажу выращиваемых овощей и бахчи.

— Правильно, Кузьмич, — одобрил Рогов, и посоветовал делать всё это, молча, — а как бахча созреет, пай согласно договорам им в зубы и — вон с полей; а старикам мы подлатаем пару бидарок — пусть катают по полям — «тугрики» нам нужны, как воздух, ой как нужны… С зимы теплицу заложим под рассаду — эх, если бы… мощную котельную иметь… Но ничего, дай срок, — Рогов даже преобразился, мысленно устремляясь вдаль, но высказал сугубо практические мысли. — Доверь, Иван Кузьмич, пока Свечкину распоряжаться продуктами колхоза. Он знает все Бобровские ходы, кому и как дать, иначе «друзья» нас затрут, пикнуть не дадут, не то кирпич и цемент на строительство — запчасти не получим к комбайнам, и пусть организует торговые точки в округе к осени. Он развернётся.., а если что — уймём, и, вновь обдав Лыкова пронзительным взглядом, выдохнул: «тугрики» нужны, ой-ёй как нужны проклятые, — помолчав, доверительно посоветовал ещё, — а в районе молчите, пусть учат — «есть», «так точно» и никаких там с ними… Рогов даже прищёлкнул каблуками своих сплюснутых старых ботинок, и, тут же дружески сжав плечо Лыкова, выдохнул в ухо:

— И не беспокойтесь Вы ни о чём, Кузьмич, дело в хозяйстве хуже не будет, ни в жизнь не будет…

Под вечер, заканчивая разговор с прорабом и Свечкиным о переоборудовании базов, Лыков расслышал в диспетчерской знакомый голос, а через минуту в кабинет энергично вошла секретарь райкома Шустова. Знаком, отпустив специалистов, Лыков поднялся ей навстречу.

Ирина Семёновна небрежно, слегка растопырив пальцы, подала ему руку, пронзая долгим обволакивающим взглядом; затем по-хозяйски, даже несколько картинно, устроилась на стульях, выдав скрываемую усталость за день.

Лыков, отступив к окну, с любопытством рассматривал её, в готовности выслушать. В её движениях, осанке обозначилось труднообъяснимое им упорство, граничащее с упрямством, которое в сочетании с начальственным положением превратилось в ощутимый натиск, подчиняющий человека своей воле. — Обаятельная молодая женщина… и эта натянутость, внутренняя скрытность — к чему бы ей это превращение? — думал Лыков, даже забыв на какое-то время хозяйственные дела. — Ведь не прошло ещё года, и вот тебе готовый…

Шустова, по-своему поняв несколько затянувшееся молчание, заговорила:

— А вы по-прежнему всё помалкиваете, Иван Кузьмич, — и тут же перешла к колхозным делам, — была на ваших дальних гуртах, доярки и там согласны работать подрядными звеньями, а заведующий берётся своими силами переоборудовать кормушки в старых базах, только помогите ему стройматериалами, — выжидательно посмотрела на Лыкова и, вновь не выдержав его молчания, продолжила с лёгким раздражением:

— Рулить надо теперь, ой как рулить, председатель…

— Это так, Ирина Семёновна… да ещё и с толком, — наконец, высказался неопределённо Лыков, на что Шустова, чуть отвернувшись к окну, ответила конкретным упрёком.

— Неужели, Иван Кузьмич, сложно организовать на фермах пастьбу дойных гуртов в ночное время и получать соответственно больше молока? Я вмешалась в ваши дела, и сегодня они снова пасут…

Лыков помнил, что они с Бобровым с трудом убедили скотников на этот счёт и теперь понял, что без доплаты за сверхурочные часы они вновь отказались от вечерней пастьбы.

— Будем платить и пасти, — твёрдо заверил Лыков секретаря райкома, вспомнив вновь ту солидную цифру доплаты всем скотникам колхоза, — изыщем и материалы на ремонт базов.

Шустова, легко поднявшись, прошлась по кабинету, затем, элегантно встав у окна, с улыбочкой сообщила, не то спросила Лыкова:

— С уголька начинаете, со стариков и старушек…— но, заметив его сразу посуровевшее лицо, замолчала и, чтоб, видно, сгладить не получившийся разговор, посерьёзнев, стала доверительно рассказывать, что на днях начнёт работу районная комиссия технадзора по проверке готовности техники к уборочным работам, а при подведении итогов на партактиве, на первых порах послушаем вашего Рогова. Затем напомнила о планах полугодия, и что на Пленуме по итогам будет строжайший спрос с тех, кто допустит срыв хоть по одному из показателей. Немного помолчав, Шустова неожиданно попрощалась. Около машины, так же небрежно подав руку, оценивающе посмотрев на Лыкова, пожелала ему успехов на новом поприще и напомнила ещё раз, чтоб ночную пастьбу взял под личный контроль.

Вдохнув запашок сгоревшего бензина от отъехавшей светлой «Волги», Лыков невольно стал вспоминать картины партийных активов, пленумов, которые он готовил в бытность работы в райкоме. Воображение живо нарисовало пергаментное непроницаемое лицо Свахина с его колючими, постоянно вопрошающими глазами…

— Нет, только ни в коем случае не говорить об этом сейчас Рогову. Как он страшно не терпит всяких отчётов, указаний… Лыков начал думать, как хоть чем-то помочь инженерной службе.