ГЛАВА 11.

ГЛАВА 11.

Хоронить Боброва родственники решили в его родном хуторе Боголюбовке. Свечкин с Лидией Ивановной в тот же день помогли Анастасии Тарасовне перебраться туда со всем необходимым. А на следующий день убрали покойного.

В колхозе «Рассвет» всем желающим хоронить своего председателя были подготовлены автобусы. О времени отъезда на похороны было объявлено по хуторам, бригадам и фермам.

Утром, в день похорон Лыков попросил главных специалистов побыстрее управиться с делами и быть вовремя на похоронах, а сам выехал по вызову первого секретаря райкома.

А райкоме сначала заглянул к Терновому. Николай Иванович, поглаживая выпуклый лоб, не спеша рассказывал, как готовили всё в Боголюбовке, что на кладбище пришлось устраивать субботник: вывозить бурьян, металлолом, ставить новую изгородь и красить всем колхозом, посетовал на сельскую власть.

Видя беспокойство и озабоченность Лыкова, Терновой, помолчав, высказал своё предположение:

— Вызвал одного тебя и страшно не в духе… Вчера у покойного бабы в истерике сделали ему прямой упрёк за смерть Боброва, дескать, сумели умудриться в пятьдесят лет сгубить такого мужика и что в районе это уже не первый случай… — затем, подойдя к единственному окну, Терновой изобразил Свахина, совершенно похожим наставительным голосом.

— Думать надо, товарищ Лыков, и кадрами заниматься всерьёз, они на дороге не валяются, кто теперь потянет вашу махину, может, сам возьмёшься? — Улыбнувшись хитровато, Терновой дружески взял Лыкова за плечи, и повёл в приёмную.

В кабинете первого сидела секретарь райкома Шустова. Свахин, кивком поздоровавшись с Лыковым, продолжал, молча прохаживаться по кабинету.

— Крепко бы я поговорил с вами, товарищ Лыков, — остановившись у окна с открытой форточкой, проговорил, наконец, врастяжку Свахин. — Но сегодня день траурный, — продолжил он, глядя в окно, — да и обговорили мы здесь с Ириной Семёновной, но всё-таки для памяти скажу: вам необходимо изменить стиль работы в колхозе, вы неверно понимаете демократию народа. Это хорошо, коль люди у вас смело высказывают своё мнение на собраниях, между собой, но это всё должно быть направлено вами, партийным комитетом в нужное русло, на проведение курса партии, на выполнение решений райкома. Да что ж я вам, — Свахин развернулся лицом к Лыкову, — прописные истины партийной работы рассказываю, что кадрами мы с вами должны заниматься, мы..., а не устраивать гонения на них с низов, — усаживаясь на своё место, мирно протирая платком лицо, залысины, продолжил: — загубили мужика… теперь не вернёшь, а мог бы ещё поработать… а закопать — дело не хитрое, зароем, и дело с концом — поминай, как звали; председатель — это номенклатура даже не райкома — обкома, а вы там перевыборы учиняете, ну да что уж теперь. — Свахин вздохнув, после короткой паузы, высказал последнее:

— Решили мы тут: поработайте-ка в роли председателя, а партком возложим временно на заместителя, почувствуете себя в этой шкуре и выборы осенью организуете по-деловому. По животноводству Ирина Семёновна вам поможет, кстати, оно у вас особенно в загоне.

— Вот так, товарищ парторг, помимо того, что плохо работаешь, ещё и душу загубил, — вздыбились в голове мысли Ивана Кузьмича, — да ведь с первого дня, как только увидел Боброва, он был нервный, а к зиме и вовсе слёг в больницу. Ну допустим, — Лыков попытался рассудить спокойнее, — мужики высказали на собрании нелицеприятное для него, так что ж, солидному человеку входить от этого в амбицию настолько, что… Да если хорошо во всём разобраться, то там ещё мало было сказано. Не зря, в конце-то концов, объявилась эта пачка денег… и как Свахин хитренько прячет концы… От добросовестного, честного труда вместе с людьми никто во все времена здоровье не терял. Откуда у него — сельского парня могла взяться эта нечистоплотность, нездоровое властолюбие… А эта Шустова — всё Свахину по полочкам разложила. Втирается теперь, как поддержки сверху не стало. Да и Свахин сидит на облучке без Градского. Не зря вдруг сдружились — водой не разольёшь.

Лыков оторвал невидящие глаза от вестибюльного райкомовского окна и, никого не замечая, быстро направился к выходу.

— И поработаю.., — продолжали бунтовать его мысли, — и выборы нового председателя организую по настоящему… помогать они собираются…

—. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. -. —

Похоронная процессия медленно продвигалась через безлюдную, поросшую ивняком лощину, к кладбищу, расположенному на противоположной окраине хутора.

Жаркий июньский день постепенно разошёлся горячим суховеем. Порывы ветра рвали из рук, идущих впереди быткомбинатовские венки, уносили в степь обрывки похоронной мелодии.

На раскалённую шоссейную дорогу мягко падали, обжигаясь, живые цветы.

У гроба, установленного в кузове автомобиля, ближе к изголовью сидели, склонившись к покойному, старая, ссохшаяся убитая горем мать, осунувшаяся, с красными от бесконечных слёз глазами, жена, закаменевшие от неожиданно свалившегося несчастья взрослые сын и дочь.

За гробом вместе с остальными родственниками шло руководство района.

Хуторяне с любопытством высматривали из садов и подворий.

Распорядители ритуала никак не могли отрегулировать равномерное движение — процессия то останавливалась, то трогалась вновь, нервно продвигаясь к кладбищу.

В месте захоронения всё пространство вокруг могилы сплошной изгородью из венков, словно древними щитами, отгородили от людей покойного и всё происходящее около. Слышны были лишь произносимые речи.

В установившейся прощальной тишине раздались гнетущие последние причеты и чей-то надрывно взметнувшийся над кладбищем истеричный плач… Громко простучал молоток… Всё вдруг колыхнулось к середине и тут же глухо стукнуло в глубине; послышалась первая, дробно рассыпавшаяся горсть ссохшейся земли. Всё задвигалось, загомонило…

Кладбище быстро пустело. Округа наполнилась говором, гудом отъезжающих машин.

Поднявшаяся дорожная пыль медленно опускалась на свежий могильный холм, на просевшие могилы с засохшими цветами у крестов и надгробий.

Кроме небольшой группы собравшихся к отъезду людей их колхоза «Рассвет» никто не обратил внимания на статную, уже не молодую женщину в чёрном, одиноко стоящую в изголовьях свежей могилы, которая долго неотрывно глядела перед собой, постепенно устремляясь на привольно раскинувшееся прибрежье, в бескрайние просторы взметнувшихся волнами полей.

Кот поймёт, кто утешит её боль, кому нужно её потаённое, а теперь и совсем утраченное счастье. Да и было ли оно? Оно тлело мечтой о любимом, нисходило явью в коротких, страстных тайных встречах с ним.

Теперь у Анны не стало тайны, она могла сама распорядиться своим жутким, беспросветным женским одиночеством.

И, видно, не последняя крупная горячая слеза снова накатилась на её прохладную поблёклую щёку.