Ледяной смех ариев и шизофрения шабесгоев*

«Я не знаю, кто я больше — хохол или русский?» (Н.В. Гоголь, письма)

Иногда мне кажется, что необходимость отвечать злом на зло — это какой-то древний закон, придуманный для нас существами, играющими живыми людьми, как дети играют оловянными солдатиками, только более изощренно и жестоко.

Отвечая насилием на насилие, местью на обиды, человеки причиняют вред самим себе. Ненависть уничтожает человеческие связи между людьми, становится неконтролируемой, и тогда смерть пожирает всех участников большой игры по обе стороны конфликта.

Не отвечать, не защищаться — еще страшнее, не каждый готов стать мучеником. Гнев в ответ на ненависть, на страх и боль — обычная человеческая реакция, инстинкт самосохранения, иногда это единственный способ выжить.

Мы как будто выполняем постороннюю, недобрую волю, и в темных сумерках чужой, невидимой победы над людьми, звучит чей-то ехидный, нечеловеческий, смех.

В войне проигрывают все, это аксиома. Но десятая часть любого народа, время от времени, вдруг сходит с ума, впадает в истерию, разрушает мир вокруг себя. Воображая себя богоизбранными, заболевшие люди превращается в жестоких, бешеных зверей, заражая остальных. В темные эпохи внутри каждого народа наступает страшное разделение на безумцев и тех, кто не смог или не посмел остановить безумие вовремя, когда оно еще не стало эпидемией.

От этой духовной чумы люди глупеют, перестают видеть и слышать очевидные вещи, теряют способность различать добро и зло, утрачивают настоящие ценности, довольствуются подменами и легко верят в самую бессовестную ложь. Человеческая жизнь обесценивается во имя любой, нелепой и примитивной, идеи. Не важно, какой. И тогда начинается война.

Это не народы воюют между собой, а происходит битва людей с теми, в ком появляются нелюдские, внечеловеческие желания: гипертрофировать своё высокомерное Я, выпячивая себя и себе подобных по убеждениям, насмехаться, ущемлять, глумиться, мучить, убивать, переступая через любые границы человеческого разума. Так вначале 20 века русские убивали русских. Теперь то же самое делают «украинцы**», уничтожая себя самих. Разве не так было в Югославии, или в Руанде, где меньшинство затеяло ужасный переворот и решило, что нужно убивать себе подобных? И разве не так происходит в Ираке, где сунниты воюют с шиитами, все убивают всех, кто не принадлежит к их числу, а остальные убивают друг друга из страха быть убитыми раньше?

Странно ведь, что во время Второй мировой войны сумасшедшие евреи сжигали своих же соплеменников, евреев, совершали холокост вместе с немцами, большей частью — их руками. Немцы отправляли в тюрьмы и лагеря своих же собратьев, не замечая, что исполняют приказы человека, чуждого им по духу и по крови. Подчинение полукровке-еврею каким-то извращенным образом сочеталось у них с антисемитизмом. Причем немцы-то были чем-то похожи на нынешних хохлов, добровольно записавших себя в шабесгои. Правда, культура у немцев была богаче, глубже по смыслу и старше по возрасту, у них были идеалы, Шиллер, Гёте, Бах… Но тем не менее, это не остановило страну в её сумасшествии. При этом им всем втемяшивалось, что они — арийцы, великая нация, а все остальные могут быть только их рабами. Это произошло и на Украине. Один к одному.

То же самое невидимые режиссёры пытаются проделать и в России, пытаясь выделить в особую группу, например, народы Сибири, внушить им осознание собственной отдельности, исключительности, из сибиряков искусственно вылепить отдельный этнос, а внутри — разделить и их на более мелкие «особенные древнейшие этносы»: хакасов, уйгуров, якутов и тому подобные «маленькие но гордые народы». Вирус национализма уничтожает здравый смысл постепенно, но неотвратимо, бесконечно дробя общество на всё более мелкие сегменты, атомизируя и стравливая народ внутри себя самого. Одним из таких сценариев, например, является внедрение легенд и мифов о Древней Тартарии, где объективные научные исследования вытесняются крикливыми беллетристическими фантазиями, эзотерическими теориями, доморощенной мистикой и фантастикой. Всё это полируется философией некой исключительности, избранности.

Везде, где только можно, без особых вариаций, повторяется уже не раз разыгранный под «разными соусами», примитивный дьявольский сценарий, который можно коротко определить, как национализм. Мы не раз видели этот вертеп с химерами избранности и шизофрениками, которым внушили, что они арийцы, мы наблюдали подобное сумасшествие не раз. Деградация человеческого начала у людей, начинающих исповедовать этот демонический коктейль из правды и лжи, происходит быстро.

Этой войне тысячи лет, но всегда смотришь на это, как впервые — с содроганием и недоумением, как же это могло произойти с людьми, еще вчера казавшимися адекватными.

А настоящие арийцы холодно смотрят из темноты на то, как мы наливаемся гордыней, завистью, ненавистью, мстительностью, а потом убиваем друг друга. Их змеиные улыбки похожи на оскал древних рептилий. И в сумерках человечества звучит растворенный в призрачном эхе их ледяной смех.

Примечания:

______________________________________________________________________________

* Шабесгой, шабес-гой (ивр. ‏שבת-גױ‏ ша́бес-гой — «субботний гой»), иначе гой шель шабат, шаббат-гой — нееврей, нанятый иудеями для работы в шаббат (субботу), когда сами ортодоксальные иудеи не могут делать определённые вещи по религиозным законам (Википедия)

** Термин «украинец» появился как топонимическое обозначение населения, живущего на окраинных землях, «у края».

«Оукраинами» («украинами», «украйнами») с XII по XVII век называли пограничные земли Руси. В этническом смысле название «украинцы» на официальном уровне окончательно укоренилось лишь с созданием УССР. В Галиции это произошло только после вхождения ее территории в состав СССР/УССР в 1939 году, в Закарпатье — в 1945 году. Изначально (с XVI века) «украинцами» именовались пограничные служилые люди Московского государства, несшие службу по Оке против крымцев. С второй половины XVII века под российским влиянием понятие «украинцы» распространилось на слобожан и малороссийских казаков. С этого времени его постепенно стали употреблять и в самой Малороссии. К концу XVIII века относятся первые попытки русских и польских литераторов употреблять слово «украинцы»в отношении всего малороссийского населения. Использование слова «украинцы» в этническом смысле (для обозначения отдельного славянского этноса) началось с середины XIX века в кругах российской радикальной интеллигенции, этот процесс имел идеологическую антирусскую окраску и искусственную природу. «Украинцы» как самоназвание укоренилось только в советское время.

Подробнее об этом: Как произошло слово «украинцы» — автор Федор Гайда

Историк Н. И. Костомаров, адекватно оценивший опасность такой подмены понятий, еще в 1874 году писал: «В народной речи слово „украинец“ не употреблялось и не употребляется в смысле народа; оно значит только обитателя края: будь он поляк, иудей— все равно: он украинец, если живет в Украйне; все равно, как, напр., казанец или саратовец значит жителя Казани или Саратова <…> Украина значила… вообще всякую окраину. Ни в Малороссии, ни в Великороссии это слово не имело этнографического смысла, а имело только географический…»