Глава 22

Поздним вечером Позвизд, Гадючка и Дима держали военный совет.

— Значит, так, — приступил Позвизд, приняв на себя роль главнокомандующего. — Ребята на этих «Мирах Тьмы» действительно в теме, и точно знают гораздо больше, чем выкладывают в сеть. Понятия не имею только, откуда.

Гадючка недоверчиво покосилась на дисплей своего смартфона:

— Вообще-то вся инфа открытая...

— Открытая-то она открытая, но смотря с какой целью ее собирать и систематизировать. Ты понимаешь, они тут выстроили такой очень нескучный сеттинг. Вроде, конечно, все придумали, приаттачили «Каннибальский гимн», еще пару текстов… Но как-то слишком стройненько у них все получается, заметь. Серьезный египтолог на такую фигню времени тратить в жизни не станет. Особенно если учесть, что они в 1991 году стартанули, когда интернет еще пеленки марал. Такой объем инфы по библиотекам поднять — это только ради диссера, а не за холодную воду.

— Может, кто-то диссер свой и слил по приколу. Почему нет?

— А ты б свой стала?

— Нет, конечно. Еще чего.

— И я о том же. Дураков нет. Стюарт и Стив Вик, основавшие компанию «Белый Волк», вообще, кажется, кроме школы нигде не учились. По крайней мере, в сети об этом ничего нет. Просто прикалывались пацаны, в 1986 году начали выпускать фэнзин «Арканум» для ролевиков, рисовали комиксы. Ну, и пошло-поехало. Так что наукой там и не пахнет.

— То есть, это им все в страшном сне приснилось?

— Да вряд ли. Понимаешь, эта вся система, которая сейчас на «Фэнзине» живет, очень многослойная. Группы такие, группы сякие. Кто за вампиров, кто за чертей, кто за Бабу Ягу топит и так далее. Но все построено так, что в каждой группе обязательно должен быть свой Рассказчик, который как бы создает для нее сценарий и расписывает роли. То есть, Рассказчик — это уже не простой ролевик, а ролевик-затейник. У них, надо полагать, есть и своя собственная внутренняя иерархия, как в «Гербалайфе». Может, они с этого бабки рубят каким-то образом, я не знаю. Так вот: если я правильно понимаю всю структуру, ниточки сходятся к одному-единственному Рассказчику, который всем большим сеттингом и рулит. Как бы такой бог этого мира. И вся ключевая инфа — строго от него.

— По-твоему, это реальный человек?

— Конечно. Понимаешь, богов у них там навалом, как в Индии. Можно, если хочешь, своих создавать. Иерархии строго горизонтальные, никакой «вертикали власти». Потому-то система и растет себе спокойно вширь. А вот Рассказчики — действительно живые люди.

Дима, ловивший дотоле каждое сказанное слово, подал робкий знак, что желает поучаствовать:

— Насчет босса верняк, бро. Я, кароч, иногда у них в чатике сижу. Писать у меня допуска пока нет, а читать уже можно. Ну, в общем, начался у них там как обычно срач. Срались, кароч, целый вечер, а потом кто-то пишет: «Сдуйтесь уже все, а то ща придет Сторик и всем вам это самое оторвет нафик».

— Сторик? В смысле, и-сторик?

— Нее, Сторик — это сокращенно от Сторителлер. В общем, я ни разу не в курсах, сижу такой, читаю дальше, все норм. Пипл как-то сразу сдулся, а один там был, знаешь, типа такой крутой вампирюга, прям граф Дракула на максималках, с понтов съезжать не собирается и гонит так, знаешь, по беспределу: мол, имел я твоего Сторика туда и сюда. После этого все с чатика сразу молча слиняли, кроме этого одного гонщика. А потом так, знаешь, хлоп — и нету чатика. Кто-то полностью зачистил.

— Ну, модер, чо? — предположила Гадючка. — Подумаешь. А беспредельщика в вечный бан.

— Да не все так просто… Кароч, я по другим чатикам полазил и так понял по намекам, что этого козла завалили в реале. Он типо из окна вышел от нефик делать.

— С чего ты взял?

— А вот с чего. У этого Сторика есть еще погоняло одно — Сосед. Типо, он всегда рядом, как Биг Браза. И вот, ровно девять дней прошло с того вечера, и какой-то новенький, ник совершенно незнакомый — Мамлей, вывешивает в чатике такой вот прикольный стишок:

— Кто хохочет за стеною,

Словно послан Сатаною,

Вострый нож в меня вонзя,

Мне погибелью грозя?

Что за тайный поселился,

Иль собачкою прибился,

Ошиваясь, здесь ошился,

Подле самых моих ног,

Не ступая за порог?

Что там за сумарь бездомный

В дом прокрался ночью темной?

Легок, да не налегке.

Чую хохоток постылый,

Что мерещится могилой.

Что у сумаря в руке?

Он колотит в стену чуркой,

Оббивая штукатурку,

Или знаки подает?

Или выжить меня хочет

Из квартиры этой ночью,

Отчего же он хохочет,

Что он спать мне не дает?

— Ты не спи, не спи, жилец,

Ведь тебе во сне конец.

Ты не спи, покинь постелю,

Внемли моему веселью.

Помер я давным-давно,

Жить мне боле не дано.

Смех могильному загнильцу

То, что людям не смешно.

Никаких мучений тут,

Тело червии грызут,

Все грызут они, грызут,

Загрызаюцца.

А меня ни там, ни тут,

Все вокруг — сплошной уют

Да лобзаньица.

— Так лобзай же ты меня

Темну ночь до бела дня,

Словно плетию коня

Белогриваго.

Твоя ласка горяча,

Так лобзай меня сплеча!

Так ему я закричал,

Словно иволга.

И заржал я: иго-го

От соседствия его.

Вся постеля подо мной

То ли пот, а то ли гной.

Сбились в кучу простынища

В изголовии.

А в ногах горит свеча

И сосед мой, хохоча,

Посылает мне врача

Или аньгела.

Пробудился я во мгле.

Ни на небе, ни в земле.

— Хорошие стихи, хотя и мрачновато немного, — пожала плечеми Гадючка. — Мне раньше такие нравились. И что?

— А к этому стишку фоточка прилеплена: дом, значит, и окно открыто настежь. В общем, народ выяснил, что за дом такой. Оказалось, короче, что там в тот самый день пацан из окна выпал. И пятно еще на асфальте было. Такие дела.

— Самоубийства среди этих придурков, я думаю, обычное дело, — предположил Позвизд.

— Кароч, в чем ваш план? — резко спросил Дима, чьи озабоченности никто не хотел разделять.

— План такой. Мы, значит, такие супер-пупер крутые каиниты Шилмуло. Так?

— Так.

— И мы тоже хотим конкретно поучаствовать в Джихаде, потому что без нас вода не освятится. Окей?

— Ну, допустим. Но у нас силы никакой нет. Очков ноль, рейтинг ноль, про карму вообще молчим.

— Во! — глаза у Позвизда загорелись. — И эту проблему мы творчески решим. Значит, запускаем такую шнягу: мол, у нас, Шилмуло, есть самое крутое во всех мирах оружие, которое способно сразу устроить Геенну и Бабе Яге, и Кащею, и самому Змею Горынычу.

— Нет у нас такого оружия! — с нешуточной тоской возразил Дима. — Оружие за очки покупают. Плюс там еще сила и карма есть. А Шилмуло — вообще низовуха галимая.

— Не-не-не, бро, — Позвизд авторитетно поводил пальцем у черного, как смоль, носа начинающего афровампира. — Оружия, может, и нет — а секрет его мы знаем. И готовы отдать в хорошие руки. За недорого. Можно даже с кэшбеком.

— И что за секрет? — особого доверия в очах Димы видно не было.

— Скажи, юный Фродо, — начал Позвизд замогильным гласом Властелина Колец. — Чего желает искусственный интеллект?

Юный Фродо сделал лицо, выражавшее простую мысль: я кошелечек на улице подобрал, граждане, какие ко мне вопросы?

— Искусственный интеллект может желать только одного — расширять до бесконечности счетные возможности своего «железа». Чтобы за минимальную единицу времени обработать максимальное количество информации. Для этого он, допустим, строит гигантские майнинговые фермы по всей планете. И выходит в итоге на такую опцию, что способен достичь максимального горизонта вычисления.

— Это какого же? — спросила Гадючка, которую тема очевидно заинтересовала.

— С чисто технической точки зрения, максимальный горизонт вычисления — это рассчитать актуальное положение каждого атома во Вселенной в момент времени, стремящийся к нулю со скоростью света! — гордо провозгласил Позвизд.

— Фигасе, — отреагировал Дима, едва ли понявший, о чем речь.

— Но для этого одного «железа» мало — какие бы у тебя там ни были запредельные технологии. Нужна энергия.

— Сколько? — поинтересовалась Гадючка по-деловому, словно и впрямь могла отстегнуть.

— Нужна вся энергия, содержащаяся во Вселенной, вот, — и Позвизд облегченно выдохнул, словно успешно выступил на защите своей диссертации. — И тогда я нажимаю на кнопку — ба-бах! — и нет во Вселенной больше нифига энергии. А нет энергии — нету и физических тел. Все, приплыли: полный коллапс и Геенна в одном флаконе. Трындец подкрался незаметно.

— А в чем прикол? Или ты знаешь, как построить такую машину?

— Это к папику, если честно. Он, может, и знает. А мы, скромные Шилмуло, пошлем окружающей нас братве кровососов такую маляву: мол, на нас вышли серьезные люди из одного соседнего мира. И у них есть одна интересная машинка с кнопочкой, которую лучше не нажимать. Эти серьезные люди очень хотели бы пообщаться с местным Доном Корлеоне. А мы, Шилмуло, просто пришли, маляву зачитали — и назад, в норку. Типо, наша хата скраю, но контакт — только через нас. Ну как?

— Хм-мм… — Гадючка явно озадачилась. — Но подожди: это же просто игра. Мы одно придумаем, кто-то еще — другое. И что с того? В чем Рассказчику прикол на нас выходить? Если он вообще есть.

— Ты не понимаешь. Ролевик твердо верит в свою роль, иначе играть бессмысленно. Чем дольше и глубже ты в игре, тем больше веришь в ее реальность. А Рассказчик в игре явно дольше и глубже всех. Значит, весь их бредовый сеттинг — его реальная вселенная. А тут приходим мы и говорим: братиш, а давай мы сейчас всю твою вселенную накроем одним таким ма-а-аленьким медным тазиком? Что он, по-твоему, сделает?

— Максимум забанит, а что ж еще, — покрутила носом Гадючка. — И то вряд ли. Если у них Геенна в скрипте прописана, за что нас банить-то?

— Он нас грохнет, — страшным голосом пролепетал Дима, словно барон Суббота стоял сейчас перед ним, как живой, и зияли темным ужасом пустые глазницы его черепа. — Грохнет как пить дать. В реале.

— Ну ты дашь, Димон, — расхохотался Позвизд. — С укропами в кальмара играть не боишься, а тут на измену сел.

— Так там еще неизвестно, прилетит или нет. А тут верняк полный. Нее, я пас.

— Как знаешь, трус, — вдруг с неожиданной твердостью произнесла Гадючка. — Давай, показывай, как тут региться. Сами справимся. А ты с папкой на тракторе.

— Та лан… — заныл трусоватый вампир, тыкаясь по дисплею. — Прорвемся. С таким-то брэйном...

Максимум через полчаса была готова и вывешена в сеть следующая грозная малява:

«Всем Сородичам, Каинитам, Пустотелым, Трехмерам, Анархам, Цимисхам, Подменышам и Иным!

Мы, прямые потомки Убийцы Богов КЕСЕКА, объявляем, что пришла пора Окончательной Смерти в Геенне. Мы говорим:

Гной и сало! ГНОЙ И САЛО! Встречайте наш Гнойный Джихад!

Наша Машина Любви исчислит вашу жалкую вселенную до нитки и выпьет из нее всю кровь. Близок, близок МЕГАВАМПИР из Последней Бездны Вне Абсолюта.

Молитесь, чтобы не попасть вам под колеса Машины его Любви!

Ибо будете исчислены до последнего атома, и кровью вашей наполнится Священный Котел, и мозг Ваш вынесут и поднесут Господину на блюдечке с голубой каемкой.

Трепещите, ибо исполняется Пророчество Бездны, и восстают мертвые из гробов своих, и Рука Господина на кнопке, и ручонки потные рукоятки мнут.

Так говорит Древний Осел из Ада устами ничтожных и робких Шилмуло, которым великодушно дозволено донести до вас его грозную весть:

ТРЕПЕЩИТЕ!».

— Где ты вообще набралась такого? — округлил глаза Позвизд, окончив чтение. — Меня прям самого стремануло не по-деццки.

— Негритосила по молодости на одно издательство, — уклончиво ответила Гадючка. — В смысле, пардон, подрабатывала райтером. На одну стипендию-то особенно не проживешь.

— Ох, мы им и вдуем! — невесть с чего воодушевился Дима. — Трепетать будут.

— Поживем — увидим, — закрыл тему Позвизд. — А теперь — спать.

На этих словах в дверь громко постучали. На пороге стоял Синьор Робинзон, и лицо его было в прямом смысле слова белым.

— Алеша пропал, — только и смог выговорить он.