Глава 12

Выспавшись, покидали Черноморск, как ни странно, в хорошем настроении. Видосик благодаря Профессору и его связям скоренько улетел куда следует, и оставалось надеяться, что вся честная компания в ближайшее время будет наслаждаться лишь концертами лагерной самодеятельности. Так, по крайней мере, сформулировал свое искреннее пожелание, глядя в окно на проступающие у горизонта горные пейзажи, Позвизд.

— Сажать — не проблема, — возразил на это умудренный жизненным опытом Профессор, раскуривая трубку. — Проблема в том, что из посаженного вырастет.

Погода меж тем испортилась; со стороны моря быстро надвигались поодиночке тяжелые грозовые тучи, все плотнее прижимаясь боками друг к другу, как пассажиры метро в час пик, покуда не заполонили все пространство своими неповоротливыми свинцовыми тушами.

— Дождь обещают, — сказал Платон, заглядывая в телефон и поддавая газу. — Если сильно польет, перевал закроют. А, не дай Бог, еще и сель сползет — тогда поминай как звали.

— В смысле? — обеспокоился Профессор, пуская парфюмерный дым с дорогостоящей нотой тронутого первым морозцом сладкого винограда.

— В смысле, что перевал могут и на две недели закрыть, и на три. Местность, пишут, труднодоступная, пока технику подгонят, пока то-се… Как у нас всегда это делается.

— То есть, мы можем застрять в этой, как вы говорите, труднодоступной местности на три недели и больше? Платон, а, может, хватит с нас уже приключений? Мне как-то совсем не улыбается пить с утра до ночи козье молоко, закусывать адыгейским сыром и наслаждаться обществом суровых и неразговорчивых горцев. Которые, к тому же, плохо говорят по-русски. Если вообще.

— Не сгущайте, — Платон явно не намеревался поворачивать назад. — Горный воздух нам всем нужен, как… хм-мм...

— Как воздух, — ловко ввернула Гадючка. — Платон Семенович, я тут в сети по этому Казаку Мамаю кое-что интересное накопала. Хотите, расскажу?

— Доложите, аспирант Рыжикова! — весело пробасил Платон. — Только тезисно, если можно. В форме автореферата.

— Значит, так, — она лихо запустила пригоршню пальцев в дисплей и поцокала маникюром, как выбивает подковой искру из булыжника юная и полная сил лошадка. — Майкопцам, если ускорить хронологию, наследовали меоты. Их там было стопицот племен, как у наших восточных славян: синды, агры, тореаты, дандарии, гениохи, зихи, керкеты и прочие. Корень один — веток много. Короче говоря, имелись две крупные агломерации: северная и южная. В северной доминировали синды Тамани, которые основали там свою Синдику. А на юге — по побережью где-то от Геленджика до Туапсе — располагалось другое государство меотов — Зихия. В Зихии жили керкеты, которых потом стали называть черкесами. Другое название этого народа, более древнее, — каски, от них пошли касоги. Ну, это как наши вятичи, кривичи, дреговичи...

— Ясно, ясно, — с нетерпением прервал Платон.

— В общем, синды были народом мирным — поэтому Синдику прибрало к рукам сперва Боспорское царство, потом Рим, кочевники всякие, затем хазары. А зихи набрались у скифов воинственного духу и страну свою никому не отдавали очень долго, аж до самой Кавказской войны в девятнадцатом веке. Только называлась она уже по-другому: Черкесия.

— Давайте к делу, Рыжикова, — потребовал Платон. — Или вы нам весь учебник собраетесь пересказывать?

— Дорога дальняя, почему бы и нет? — примирительно возразил Профессор. — Чем бы дитя ни тешилось...

— Находки святилища бога войны в ауле Уляп подтверждают, что у южных меотов в ходу были кровавые воинские ритуалы, описанные Геродотом. Например, когда они побеждали в какой-то битве, то приносили в жертву богу войны каждого сотого пленного и огромное количество животных. У пленных отсекали вначале правые руки и отбрасывали в сторону, затем, убив их, наполняли сосуды кровью и обильно поливали ею воткнутый в центре меч. А когда у них умирал царь...

— Описание скифского обряда царского погребения у Геродота должен знать любой студент наизусть, — бесцеремонно перебил Платон. — Дальше!

— Извините… Короче говоря, эти зихи-керкеты-касоги были пиратами, и ничем иным, в общем, и не занимались. Основная их база была на Тамани. Орудовали и в Черном, и в Азовском, и в Каспийском морях. Этот регион еще называли Черноморская Русь, а князь Святослав основал там княжество Тмутаракань. В общем, ускоряя хронологию: когда Тмутараканью овладели византийцы, они начали выдавливать местных пассионариев на «материк» — в степи будущей Кубани, Новороссии и южной Украины. Говорят, это были натуральные разбойники. Вот что Татищев, например, пишет: «Первые козаки, сброд из черкес горских, в княжении Курском в 14 столетии явились; где они слободу Черкасы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли; потом перешли на Днепр и город Черкассы на Днепре построили». Казаки — это от «касков», или «касогов», а черкасы — от «керкетов». А знаете, как они выглядели в самой Черкессии еще в девятнадцатом веке? Брили головы наголо, оставляя только длинную прядь, носили длинные усы, шаровары и мягкие сапожки с низким голенищем. А еще любили петь — у них даже свой инструмент был народный, вроде бандуры — шичапшина.

— Ага, уже теплее. То есть, запорожские казаки, ускоряя хронологию, происходят от южных меотов, которые пиратствовали на Черном и Каспийском морях и отличались недетской кровожадностью?

— Именно так! — Гадючка сияла.

— Что еще известно по теме?

— Из их родного, адыгского языка в украинский перешли некоторые самые сущностные лексемы: нан (мать) — «нэнька», тат (отец) — «тато», хатэ (усадьба) — «хата», къутыр — «хутор». Украинское фамильное окончание « -ко» происходит от адыгского «къо» — «сын». Но самое прикольное, что руководил этими бандюками не атаман и не гетман, а знаете кто? Сказать?

— Не томи, аспирант Рыжикова, — подал, наконец, голос и Позвизд.

— Уркаган! Слово «уорк» переводится как «благородный» и означает сословие высшей знати, наподобие русских бояр, а «каган» — обычное для степных народов обозначение царя. То есть, уркаган — это царь или князь, а урки — его бояре, под которыми ходят «пацаны» — от адыгского «пэцын», то есть, «сопляк».

— Ты хочешь сказать, что кавказские урки и пацаны стали затем запорожскими казаками, которых еще называли черкасами? — поразился Позвизд. — Надо подчитать литературку.

— Смотрите: Запорожская Сечь была основана на острове Хортица — это от адыгского хъуртыс — «место, где собираются мужчины». А слово «Сечь» восходит к адыгскому сэ — «нож», «резать». В фолклорном образе Казака Мамая слились исторические фигуры князя Глинского и основателя Сечи князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого про прозвищу Казак Байда. Их портреты изображают бритоголовых брюнетов с чубами и длинными усами.

— То есть, вы хотите сказать, что современные укросексисты поклоняются некоему обобщенному мифическому Уркагану, который, не исключено, является персонификацией древнейшего меотского бога войны? А тот, в свою очередь, может восходить к еще более древним божествам Майкопской культуры, о которых мы вообще ничего не знаем? — в голосе Платона зазвучали интонации гончего пса, напавшего на след.

— По крайней мере, это представляется мне вероятным, Платон Семенович, — Гадючка сияла так, что позавидовало бы и само солнце, стеснительно спрятавшееся за плотной пеленой низковисящих грозовых туч.

— Потому-то кот-баюн все напевал «гоп-стоп» в своей арии! — догадался Позвизд. — И «вертухай» наверняка оттуда же.

— Может, это Осирис украинского извода? — предположил Профессор. — Какой-нибудь Малороссирис?

— Между прочим, — Гадючка снова выколотила по дисплею смартфона маникюрную дробь, — на Украине есть даже такая фамилия — Осиренко.

— Аспирант Рыжикова, выношу вам благодарность перед строем! — пророкотал Платон. — Как только вернемся, положите мне подробную статью на стол. А пока — свободная правая рука его нырнула в рюкзак — вот вам поощрительный приз: золотые маффины. Большего, к сожалению, пока предложить не могу.

Гадючка с трепетом взяла упаковку «Черкашиков» и поскорее сунула к себе в розовый рюкзачок.

— А я тоже зря времени не терял! — заявил Позвизд. — И тоже кое-что имею доложить.

— Валяйте, — усмехнулся Профессор. — Может, и на кандминимум часом наваляете.

— Помните, дедуган-шизотерик задал вопрос: «Что майнит Осирис?» Я, конечно, в тонкости не вникал, но суть в том, что майнинг — это типо производство информации в колоссальных объемах, а крипта — как бы сгустки информации, которые можно монетаризировать. То есть, получаем баблос из воздуха. Смотрите: чтобы произвести нормальную инфу, нужно время и трудозатраты. Ну, видосик там отснять, запостить что-нибудь такое в соцсетях и прочее. Я уже молчу про СМИ, где полно людей на хорошей зарплате. В общем, чтобы пургу в нужном объеме прогнать, надо ее сначала создать. А тут все просто: инфу качают прямиком из розетки. Чтобы ферму обслуживать при хорошей технике можно одного таджика нанять, чтобы пыль протирал.

— Простите, молодой человек, — недовольно проворчал Профессор. — Во-первых, меня несколько смущает ваш ненаучный слог, словно я имею дело с натуральным вертухаем. А во-вторых: в каких таких целях, кроме сугубо меркантильных, требуются столь огромные объемы информации? Что с ней делать-то? На хлеб намазывать вместо черной икры?

— Вы слышали что-нибудь про предел сингулярности или интеллектуальный взрыв?

— Это когда, пардон, башка трещит от переизбытка информации? Переходя, коллега, на ваш, с позволения сказать, лексикон?

— Я сам в этом ничего не понимаю, если честно, поэтому списался с отцом, и он мне в двух словах объяснил… сейчас зачитаю: «Обновляемый интеллектуальный агент в конечном итоге может войти в безудержную реакцию циклов самосовершенствования, порождая своего рода «интеллектуальный взрыв», после которого человеческое бытие в известном нам виде не сможет продолжаться». Это называется пределом сингулярности. Там еще много чего, но в общем и целом примерно так: человечество в совокупности будет производить больше информации, чем совокупно способно переварить за единицу времени. Что станет тогда с «непереваренной информацией»? Она нам в буквальном смысле «взорвет мозг». Мы еще потом с ним целую ночь болтали по вацапу, и он так это все обрисовал: мол, информация — она и есть энергия, и просто так болтаться в пространстве не может. Ей нужно какое-то… ну, воплощение, что ли. А поскольку майнеры генерят инфу, чисто заточенную на бабки, то она может воплотиться в… даже слова не подберу. В общем, он говорил, мол, такой супер-пупер-биткоин, который в миллионы раз дороже сразу всех битков вместе взятых. Такой биток, на который можно купить… ну, вообще все.

Профессор хмыкнул:

— Я имел честь быть знакомым с вашим батюшкой. И он, знаете, произвел на меня впечатление вполне адекватного человека. Откуда у него такие странные мысли?

— А оттуда… — Позвизд внезапно перешел на заговорщический тон. — Я папика всю ночь колол, пока правды не добился. Короче, есть у них там один подпольный поп или монах, к которому они на лекции ходят. Был сначала ученым-ядерщиком, а потом все бросил и подался в религию.

— Ага, и тут секта! Ну-ну...

— Секта, не секта — не знаю… А только ихний поп считает, что на этот супер-биткоин можно будет все человечество назад выкупить.

— В смысле — назад?

— Ну, поп говорит так: Христос, мол, своей кровью, человечество у сатаны выкупил. Потому что по грехам нашим нам положена не вечная жизнь, а вечная погибель. А законы мироздания такие, что если цену еще большую дать, то можно будет выкупить человечество обратно. То есть, они типа генерят на своих фермах валюту для сатаны. Чтоб он справедливость восстановил и всем нам по справедливости жопу надрал… извинте за моветон. А чтобы этого не допустить, нужно, короче, разогнать суперчастицу выше скорости света. Знаете, почему наших так и не выперли до сих пор с адронного коллайдера, хотя грозились всю дорогу? Потому что у них там своя банда, и америкосы им не указ. Если, короче, частицу как следует разогнать, она пробьет так называемый «потолок реальности», который изолирует наш мир от света, который излучает Бог. Свет хлынет сюда через дырку, и миру наступит полный ништяк. Только надо торопиться, чтобы майнера первыми к финишу не пришли. Иначе ауч.

— Какие забавные у нас физики-ядерщики пошли, — задумчиво произнес Профессор. — Я б таких к адронному коллайдеру на пушечный выстрел не подпустил бы.

— Коллега, а почему бы нам в дороге не пофантазировать немножко? — подал голос Платон, до того слушавший очень внимательно. — Вот есть, допустим, секта, в которой поклоняются Казаку Мамаю, он же — древний бог войны, он же — брат Осириса Сет, который его убил и расчленил, чтобы править самому. И есть другая секта, в которой поклоняются самому Осирису — умирающему и воскресающему божеству, которое поразительно напоминает Христа. Добрые синды и злые… как их там… керкеты или зихи. Две древние мистические традиции, которые умные люди ныне с успехом монетаризируют. Просто бизнес, ничего личного. И потом: я уже давно думал о том, что пора нашим технарям создавать свою собственную религию. Наш, русский мегатренд.

— Так старик же, вроде, говорил, что майнит Осирис? — возразила Гадючка.

— А это для отвода глаз, чтоб шефа не палить. Чем не вариант?

— Пора звонить вашему Пелевину, — вздохнул Профессор. — Новый сюжет продавать за биткоины. Или лучше сразу в сумасшедший дом. Хотя, конечно, небезызвестный Юрий Алексеевич Шилов еще и не такие перлы выдавал.

— Да уж, да уж… — Платон умело вписал микроавтобус в крутой поворот, сразу после которого начинался крутой подъем. — Когда его бредовую докторскую про «Веды на берегах Днепра» зарубили на истфаке МГУ, он стал называть себя ни много ни мало академиком «Украинской международной Академии оригинальных идей» и одновременно «Православной Русской академии». Патриарх, можно сказать, современной бандерологии: хохлы, дескать, произошли от трипольцев, а трипольцы — древние арии, и все в том же духе с белыми крестами на броне. Ему умные люди люди сто раз объясняли, что глагол «орати», то есть, «пахать», к ведийскому «арья» — «благородный» отношение имеет, как я к балету на льду. Да куда там… Шилову бандерáсы в его родном Ногайске в Запорожской области памятник поставили при жизни. Отака-то херня, малятки...

На этих словах в лобовое стекло маленьким метеором ударила первая капля.