Глава 9

Пока молодежь занималась поиском приключений на свом неокрепшие головы, мировая патриархия в Лице Платона и Профессора мирно расположилась на балконе с бутылкой хорошего местного вина и намерением насладиться теплым приморским вечером. Ветер почти совсем утих; утихло и море; и лишь недружные пьяные голоса, доносившиеся с набережной, оживляли призрачный пейзаж в сиянии полной субтропической луны. Ах, Русь, и твои места массового скопления отдыхающих! Не поехать теперь трудящемуся человеку ни туды, ни сюды, а на Дальний Восток, спасибо, не надо, — так что приходится уж бюджетно толпиться на побережье родных морей до самых холодов… ну, ничего — прорвемся! А как прорвемся, ребята, то так отдохнем, что никакая ядерная бомбардировка вам больше не понадобится...

— Не нравится мне все это, — Профессор пригубил вина и удовлетворенно причмокнул. — Сначала мы совершенно необъяснимым образом проглядели просеку и застряли в лесу. Теперь вот на ровном месте впутались в криминальную историю. По-моему, нужно срочно звонить в Институт, поднимать наши связи и возвращаться в Москву. Иначе неизвестно, чем это все закончится.

— Может, вы и правы, — в огромных пальцах Платона бокал, казалось, балансировал на грани жизни и смерти. — Мне эта вишня в шоколаде тоже не очень-то нравится. Но повода прерывать экспедицию я лично пока не вижу. В нашей с вами практике бывало и не такое.

— Бывало. Но...

— Что «но»?

Профессор достал трубку и принялся ее набивать.

— Я, конечно, не верю в мистику. По крайней мере, стараюсь не верить. Но внутренний голос мне подсказывает, что что-то здесь нечисто.

— Что именно?

— Трудно сказать… Такое впечатление, что некие силы стараются нас задержать. И это, полагаю, только самое-самое начало. То ли еще будет.

На этих самых словах в дверь номера громко постучали. Профессор вздрогнул.

— Пойду открою, — спокойно сказал Платон.

На пороге стоял бледный как смерть начальник РОВД в сопровождении двух сержантов:

— Добрый вечер. Прошу проследовать за мной. Немедленно.

— А что случилось? — Платон сохранял свое привычное монументальное спокойствие.

— Пожар. Горит дом Серафима Георгиевича Кривицына, с которым вы общались накануне. После этого его никто не видел. Судя по всему, хозяин в доме.

Машина с мигалками рванула что есть сил сквозь мирную курортную ночь, распугивая гуляк воем сирен и напоминая о том, что житие земное со всеми его развеселыми потрохами чертовски хрупко и быстротечно. Одинокий домишко на окраине пылал, охваченный высоким и ярким снопом ревущего пламени, озарявшим все вокруг. Пожарных поблизости видно не было.

— Где пожарники? — удивился, выпрыгивая из машины, Платон. — Почему не тушат?

— Едут, — мрачно ответил следователь.

— Он там? — коротко спросил Платон, щурясь на яркое пламя.

— Вроде, да, — нехотя ответил один из сержантов. — Он по вечерам обычно дома сидит. Сигналы ловит из космоса на приемник.

— Снимай куртку, сержант, — скомандовал Платон. — Быстро!

Тон и вид у двухметрового профессора из Москвы был такой, что служивый повиновался безропотно.

Накинув куртку на голову, Платон бросился к горящему дому. В дверном проеме было черно — огонь, видимо, рвал стены пока только снаружи. Мгновение он раздумывал — в этот момент что-то страшно треснуло вверху, и под ноги ему упала пылающая балка.

— Платон Семенович, вернитесь! — изо всех сил закричал Профессор. — Вернитесь немедленно!

Но решение было принято: набрав воздуху в могучие легкие, Платон метнулся внутрь. Раскаленный дым с размаху молотом ударил его в лицо, пытаясь отбросить назад, но с первого раза не вышло: Платон прыжком миновал сени и оказался в гостиной. Потолок трещал, готовый обрушиться в любую минуту, изо всех щелей тянулись к нему разбуженными змеями тонкие струйки сизого дыма. Взгляд выхватывал из обжигающего марева разрозненные куски интерьера: стол, заваленный горящими книгами и бумагами, опрокинутый допотопный приемник с вытянутой антенной, фото каких-то мистических бородачей на стенах, ковер на полу с черными проплешинами тления, факела пылающих занавесок. Тела видно не было. Он бросился в спальню; вслед ему с потолка сыпануло огненным дождем. Сюда пожар пока еще не добрался: аккуратно застеленная кровать, тумбочка с недопитой бутылкой минеральной воды и граненым стаканом, снова книги — везде, даже на полу.

Не обнаружив тела в спальне, которая была уже доверху наполнена едким дымом, он одним глазом заглянул на кухню, поразившую его чистотой и порядком, развернулся, чтобы бежать назад, — и в этот момент балки потолка в спальне с треском обрушились, освобождая место искрящимся снопам пламени. Выхода не было: путь к двери был полностью отрезан огнем, а амбразурное оконце кухни — слишком маленьким, чтобы пропустить через себя гиганта весом сто двадцать килограммов. Высадив его плечом, Платон высунул голову наружу, глотнул, наконец, воздуха и что есть силы закричал:

— Сюда!

К дому уже бежали пожарные, разворачивая пульсирующие водой рукава.

— Сюда давай, мне! — скомандовал Платон.

Втянув через окно в кухню пожарный рукав, он направил его на вставшую перед ним вплотную стену огня. Пожарные начали пролив с другой стороны дома, пытаясь пробить ему дорогу назад. Кажется, получалось. Окатив себя водой с головы до ног и замотав лицо мокрой курткой, Платон с диким воплем ринулся вперед, сквозь злобно шипевшее среди водных брыг пламя. Когда он, весь в дыму, вылетел, наконец, наружу, фонтан огня выстрелил в небо, и крыша рухнула. От неминуемомй смерти Платона отделяли всего-то несколько секунд. Отбежав на достаточное расстояние, он в изнеможении упал на траву.

— Как ты, Платошенька, родной мой? — бросился к нему белый, как мел Профессор. — Слава Богу, а то я чуть с ума не сошел. Зачем ты туда полез? Ты цел? Ты не обгорел. Врача сюда, врача позовите!

— Уф-фф… — утирая воду и сажу с лица, Платон сел. — Не волнуйтесь, ничего страшного. Даже борода не обгорела. Тела нигде нет.

— Конечно, нет, — раздался откуда-то сбоку знакомый голосок, и рядом с Профессором нарисовался целый и невредимый погорелец-краевед Серафим Георгиевич. — Я гулять ходил. Вернулся — смотрю, пожар. Я позвонил, вызвал полицию и пожарную команду. Уже показания дал начальнику РОВД. Абсолютно уверен: поджог! Есть силы, которые желают моей гибели...

— Подождите, подождите! — схватил его за рукав Профессор. — Вы сами позвонили в полицию, верно?

— Да, сам и позвонил, — краевед производил для бедного погорельца необычайно бодрое и даже несколько довольное впечатление.

— А почему тогда майор сказал нам, что вы в доме? В том смысле, что вы там уже… того?

— Понятия не имею.

Профессор бегом бросился к полицейской машине, но кроме обоих сержантов никого больше не застал.

— Где начальник?

— Уехал, — пожал плечами один.

— Допросил потерпевшего и уехал, — добавил второй. — А чего тут еще ловить? Как потушат, вызовем экспертов. Пусть разбираются, был поджог или не было.

Не моргнув глазом, служивые погрузились в авто и убыли восвояси.

— Ну, за каким рожном вы туда полезли? — Профессор отирал мокрым полотенцем лицо лежащего на кровати Платона. Сам он был непривычно взъерошен и покрыт пятнаями сажи, рубашка расстегнута до середины груди, брюки безбожно измяты и в грязи — таким Профессора не видел еще никто и никогда. — Объясните мне, зачем? Меня чуть инфаркт не хватил. Почему вам непременно нужно изображать из себя героя? Почему вам не живется как нормальному человеку?

— Почему начальник РОВД сказал, что краевед в доме, хотя прекрасно знал, что это не так? — отвечал Платон, глядя в потолок. — Почему он потащил нас на пожар? Что ему было от нас нужно? И почему он так быстро уехал? На чем? Мы же прибыли все вместе на одной машине...

— Не знаю, — Профессор и сам устало утерся полотенцем. — Понятия не имею. Сейчас три часа ночи. В восемь утра я звоню академику Сенцову, он уже должен быть на месте. И не смейте мне возражать. Пусть звонит в ФСБ, в МВД, не знаю, куда еще. Пусть высылают мотоциклеты с пулеметами. Нам нужно срочно выбираться отсюда. Немедленно!

— Знаете, на что я обратил внимание? — как ни в чем не бывало продолжал Платон. — Кровать наш старикашка застилает чисто по-армейски: ни складочки. На кухне — идеальный порядок. Зато по всей квартире разбросаны книги и бумаги. Сам он такой хаос ни за что бы не развел. Значит — постарались добрые люди. Проникли в дом и что-то искали, а затем подожгли, чтобы скрыть следы. Или не нашли того, что хотели, и спалили хату. Чтоб уж с гарантией.

— Прийдите в себя, комиссар Мегрэ! — возмутился Профессор. — Нам тут еще только детективного сериала не хватало. С трупом. Вашим, притом.

— Ладно, — вздохнул Платон, — согласен, согласен. Если не трудно, сходите, пожалуйста, посмотрите, как там наша молодежь. Надеюсь, спят крепким сном. Не исключено, что в одной постели.

Когда через несколько минут Профессор вернулся, его била крупная дрожь:

— Их нет, Платон. Обоих.

— Вот вам, блин, и вишня в шоколаде, — резюмировал мрачно Платон.