Глава 2

Перекусить пошли в перевыв во «Вкусно — и точка» за углом.

— Я угощаю? — осторожно поинтересовался Позвизд, разглядывая светящееся табло интерактивного меню.

— Пока не сменишь имя, я тебе не дам, — весело ответила Гадючка. — Опять мясо жрать будешь, труположец?

— Ради тебя — чикенбургер. Чикен не мясо.

— Интересно, а они мозги варили или сырыми лопали? — Гадючка, понажимав кнопки, выбрала себе салат и веганское нечто. — Как тебе кажется?

— Бли-и-ин, — скривился Позвизд. — Охота тебе перед едой про такую фигню...

— А прикинь, сырые мозги лопать, — не унималась Гадючка. — Без соли и без лука, как у Высоцкого. Как ты думаешь, вкусно?

— Все, капец, — печально подвел итог Позвизд. — Мяса сегодня не будет. Жми давай и мне на эту гадость, что ты заказала. И точка.

Усевшись за столик, он без всякого энтузиазма разглядывал свое заказанное нечто, покуда Гадючка уписывала его за обе щеки:

— Так вкусно, прям никакого секса не надо. А то как подумаю про этих майкопцев...

— Все, закрыли тему! — буркнул Позвизд и нехотя принялся за еду. — Иду на это только ради тебя. Ради твоих… как это… — глаза его остановились на уровне гадючкиной груди. — Твоих бездонных глаз.

Храня гробовое молчание до самого конца трапезы, он мужественно одолел все и расслабился лишь тогда, когда пришла очередь колы:

— Скажи, круто?

— Что именно — шипучка твоя круто?

— Да нет… Что мы с Платоном Семенычем едем в экспедицию. Это офигеть вообще — с самим Морошкиным! Меня когда в стажеры взяли, я неделю в себя прийти не мог, прикинь?

Гадючка томно вздохнула:

— Да-а, Платон крут. Только с ним пахать надо по-черному. Знаешь, какие у меня мозоли были в прошлом сезоне? Кровавые. И лопались. А у него руки вообще как из дерева. Целый день лопатой машет — и ничего.

Она показала ему свои ладони без единого намека на кровавые мозоли.

— Ух ты, какая у тебя линия жизни интересная! Дай-ка посмотреть.

— Уйди, противный, — отрезала Гадючка и убрала руки. — Давай по делу.

— В смысле?

— В том самом. К экспедиции надо готовиться. Я Майкопом плотно никогда не занималась, если честно. А ты?

— Что-то помню, но тоже не айс.

— Давай челлендж: что мы знаем с тобой о майкопцах? Начинай.

— Ареал распространения — Северный Кавказ и Кубань, Подонье. Появление датируется примерно 38-36 веками до нашей эры. Это период среднего и позднего Урука в Месопотамии и древнего государства шумеров. Майкопская культура на тысячу лет древнее египетских пирамид. Твоя очередь.

— Нереальные способности в обработке драгоценных и иных металлов, непонятно притом откуда взявшиеся. Литье по восковой модели, ковка мышьяковых сплавов с отжигами, инкрустация бронз серебром и золотом, серебрение путем выщелачивания и покрытия мышьяком. Остальной древний мир нервно курит в сторонке.

Позвизд некоторое время косился в потолок, готовясь нанести собеседнице сравнимый по силе информационный удар.

— Так… Царские украшения в гробнице кургана Ошад странным образом повторяют образцы, найденные в культовом городе Телль Хазна в Северной Месопотамии. Все крупные предметы в Ошаде украшены символикой богини Инанны-Иштар — центрального персонажа шумеро-аккадского пантеона. Как они могли появиться на Кавказе — загадка. Теперь ты.

На сей раз пришлось взять паузу Гадючке.

— Погоди… что там было еще интересного… Ага: уникальное террасное земледелие. Майкопцы создавали террасные комплексы в горах и владели инженерным делом. А еще у них была письменность. Майкопская плита, которую, кажется, кто-то сумел прочитать. Что у тебя? Или пас?

— Календарь! — вдруг вспомнил Позвизд. — Орнамент-календарь на известняковой плите из Серебряного урочища Хашпек. Давай, твой ход.

Гадючка поджала губы и аккуратно сложила салфетку, дава понять, что викторина окончена.

— Достаточно, чтобы не опозориться на раскопе, — она встала. — Пошли, будем описывать нашего трупака. Там работы непочатый край.

Платон с Профессором обедали сытно, обстоятельно и по-домашнему — в заведении «У Галины», которое до сих пор сохраняло неповторомый малороссийский touch. Взяли по борщу, а насчет второго разделились: одному котлеты, другому — пирог с рыбой. Полногрудая хозяйка в вышиванке — коренная притом москвичка — обслуживала гостей сама; любование бездонно-глубоким вырезом ее легендарной этно-блузы прилагалось к меню бесплатно. Откушав, Профессор настроился на серьезный разговор:

— Платон Семенович, выслушайте меня, пожалуйста. При всем уважении… ваше решение кажется мне все же крайне поспешным. Во-первых, неделя на подготовку экспедиции — это смешно. С таким же успехом можно поехать хоть прямо сейчас. Финансирование тоже не ахти. Что мы там будем делать — особенно если пойдут дожди? Вы, кстати, копали когда-нибудь на Северном Кавказе?

— Нет.

— И я нет. Без знания местности, климатических условий, без подготовки контактов с местным населением, вообще без ничего — по моему мнению, это абсурд. Точнее, если быть совсем уж откровенным, — авантюра.

Платон спокойно слушал, нежно держа в огромных пальцах крохотную ложечку, которой помешивал кофе.

— Я вас, Платон, знаю едва не с пеленок. Вы всегда были таким — авантюристом. Вы что — Индиана Джонс? Вам не хватает лавров? Вы и так — звезда российской археологии, пресса дала вам прозвище «Золотая ручка» за все то золото, которое вы ухитрились найти. Я вам, признаться, даже завидую. Мой любимый ученик стал моим начальником, с ума сойти.

— Не начинайте, прошу вас, — на удивление спокойно ответил Платон, отхлебнув кофе. — Вы, позвольте заметить, уже давно на пенсии, а в Институте служите на должности почетного консультанта. Что у вас по делу?

— А по делу у меня то, что в регионе неспокойно, — с раздражением выдохнул Профессор. — Как будто вы не в курсе. Без конца сообщают о каких-то непонятных группах террористов. То их захватили, то они ушли — черт знает, что там творится. На прошлой неделе вот убили полицейского. А вам, видите ли, приспичило именно сейчас немедленно туда ехать. Конечно, Морошкин сказал — институт взял под козырек. Пока. А если что-то случится — например, с нашей юной парочкой? Вы представляете, какие головокружительные перспективы откроются тогда для вашей карьеры? Будете копать тогда… в тундре.

Платон погладил густую рыжую бороду жестом бывалого викинга, который в очередной раз собирался покорять Константинополь или того хуже. Синие варяжские глаза его с трудом скрывали злодейскую искру искателя приключений, которому вот-вот должна улыбнуться самая большая в жизни удача. Профессор отлично знал этот голодный блеск — и понимал, что все увещевания напрасны.

— После находки котла по запросу нашего Института местное начальство распорядилось на время приостановить пахотные работы. Но земля частная, и фермер нервничает. Если не поторопиться, он плюнет и снова заведет свой трактор. Что он там своим плугом загубит, не хочется и думать. Помните, как сами же кидались в молодости под трактор на городище Титчиха?

— Было дело, — кивнул Профессор. — Бутылкой водки все в итоге обошлось.

— Так то был еще Союз. А теперь трактор одной бутылкой не остановишь. Разве что «коктейлем Молотова».

— Ну, допустим.

— Вместо того, чтобы тихо упаковать себе котел, местные краеведы тотчас раззвонили о находке в соцсетях. Как вы думаете, как скоро там появятся черные копатели?

— Согласен.

— А что касается террористов… Просто давайте не будем делать из мухи слона. В Москве тоже хватает всяких… вы понимаете меня. Ехать надо сейчас, немедленно. Завтра может быть поздно. Вы представляете, если какие-нибудь мерзавцы действительно найдут и вскроют гробницу царя? А мы с вами умоем руки и скажем: ах, мы не хотели рисковать. Не стыдно потом будет? Такая вот, дорогой мой, вишня в шоколаде.

— А я, дорогой мой, в свою очередь, предрекаю нашей экспедиции полный карман неприятностей. Как говорил замечательный русский писатель Исаак Эммануилович Бабель.

На том серьезный мужской разговор и окончился.