Глава 13. Жених

Кто-то осторожно потряс Рэми за плечо, стянул одеяло и помог сесть на кровати. Через мгновение еще сонный Рэми почувствовал, как в ладони ему сунули чашу с питьем и лишь тогда сумел отогнать сонную одурь. Тяжело далась ему эта ночь…

– Я вижу, ты устал, – извиняюще сказал Эллис. – Но принц приказал тебя разбудить и подготовить к церемонии.

– К какой церемонии? – от пары глотков эльзира сразу стало легче, и Рэми отдал Эллису чашу, вставая.

– Я думал ты знаешь… вождь назначил Миранису встречу…

Рэми потер виски, вздыхая. Проклятый Мир! Опять не спал всю ночь, но, что еще хуже, силы брал у телохранителя. А Рэми и без того глаз сомкнуть не мог до самого рассвета, размышляя о встрече с вождем. Еще и хранительница, ее тихий голос, который и теперь едва слышным шорохом уговаривал: «Не ходи к вождю, не в добру это.»

«Ты сама начала. Если вождь сдержит свое слово, я сдержу свое.»

«Мы не в силах контролировать Элизара. Я прошу тебя, не ходи!»

Рэми покачал головой, вошел в приготовленную ванну. Пока хариб мыл ему волосы, архан размышлял. Вот как. Вождь исполнил обещание, значит, сегодня на закате Рэми пойдет в замок. Знать бы еще – зачем. И умерить бы плохое предчувствие.

Он откинул голову, давая харибу смыть пену с волос. Когда Эллис наконец-то закончил, вышел из воды и застыл перед зеркалом, пока хариб вытирал его мягкой тканью.

А ведь вождь мог догадаться. И Арам мог догадаться. Рэми странный – худой, но не худощавый, гибкий и слишком уж изящный для кассийца. Даже с маской хранительницы он не такой… или все же.

Мало ли, что придет в голову богам? И рождаются такие, как Рэми, даже в Кассии, редко, но рождаются.

Рэми взял с рук хариба полотенце, вытирая мокрые волосы.

Так просто догадаться… но люди часто не видят очевидного потому что не хотят видеть. Заподозрить в телохранителе принца виссавийца? Только потому, что Рэми – особый? Так ведь все телохранители – особые. Они ведь высшие маги… оттого изначально другие. Как вождь, например.

Эллис взял с кровати ворох плотной ткани цвета морской волны. Рэми поморщился – несшитой. Пора уж привыкнуть – сшитой одежды арханы не носят. Швы им заменяют множество застежек, а разобраться в одежде и застежках в силах только харибы…

Рэми не любил ждать, пока Эллис разберется с его нарядом. Потому и ходил, когда мог, в одежде богатого рожанина.

Благо, что Миранис не привязывался. Сам таким был. Вот и в Виссавии, забросив двор, частенько расхаживал по замку без «боевой раскраски». Да и свита Мираниса, распустившись после долгой пьянки, была не лучше. В Виссавии все расслабились. Зря расслабились – под властью наркомана расслабляться нельзя.

Рэми уже устал «позировать» своему харибу, когда Эллис, наконец-то, взялся за ворох тонкой – тронь и разорвется – ткани верхнего одеяния.

Принца придется уговорить уехать из Виссавии. Алкадий – безумен? Опасен? Но вождь опасен не меньше… да вот только как убедить в том хранительницу…

«Меня не надо ни в чем убеждать. Я не дам вождю даже пальцем тронуть принца, – раздался в голове голос хранительницы, и Рэми вздрогнул. – Но если умрешь ты… то мы тебя воскресим, оттого и защищать я тебя не буду».

– Что-то не так? – спросил Эллис.

– Все так, – сквозь зубы процедил Рэми и про себя добавил:

«Читаешь мои мысли?»

«После твоей встречи с вождем – да. Хочу посмотреть, как далеко заведет его – безумие, а тебя – упрямство.»

«Оставь меня в покое!»

Эллис закончил работать над нарядом и подвел архана к зеркалу. Что же, этого стоило ожидать – из зеркала на Рэми смотрел незнакомец. Нижняя туника из темно-синей ткани вместо обычных штанов и скрепленной ремнем рубахи. На ней – тонкая, полупрозрачная, чуть более светлая, украшенная серебряной вышивкой и перехваченная на талии широким поясом. Слава богам, что хотя бы на лице нет страха, и глаза спокойные… внутри спокойствия не было.

С неудовольствием посмотрев на вышитые на поясе знаки рода – половину из них Рэми так и не научился различать – телохранитель сел в кресло, с удовольствием откинувшись на спинку и закрыв глаза. И уже через мгновение почувствовал на своих щеках прикосновение кисточки.

Синяя краска… Таким же цветом загораются глаза архана, когда тот использует магию. Синее пламя, которого Рэми когда-то не понимал и даже побаивался. И что теперь все время бушевало где-то в груди… не унимаясь ни на мгновение.

Сила, без которой он теперь не может жить, подумалось Рэми, когда хариб расчесывал ему волосы, скрепляя их серебряным обручем с крупным сапфиром посередине. Сила, часть которой дает ему Виссавия… почему-то ничего не требуя взамен.

Несколько капель духов с чужим, сладковатым ароматом, напомнившим дыхание вождя. Но прежде чем Рэми успел скривиться, в дверь постучали.

– Войдите, – сказал Рэми, поднимаясь.

Эллис, не теряя времени, накинул на его плечи темно-синий плащ, скрепив его серебряной застежкой.

– Вижу, ты уже готов, – иронично заметил вошедший Кадм, кивком приказывая Эллису удалиться.

– Нам всегда надо быть столь одинаковыми? – спросил Рэми с неудовольствием окинув взглядом такой же, как и у него, наряд коренастого телохранителя.

– Блистать предоставим принцу, – ответил Кадм. – Наше дело – находиться в тени и охранять… хотя быть незаметным с такими глазами, как у тебя, это вряд ли. Ты слишком красив, дружок…

– А ты слишком разговорчив сегодня, – парировал Рэми.

– Ну как же. Пришел посмотреть, как ты себя чувствуешь… как никак, а первая встреча с влиятельным дядюшкой… не волнуешься, а, Эрремиэль?

Кадм впервые назвал Рэми полным именем, которое мать сократила до Рэми, а брат до Эрра.

Полузабытое звучание собственного имени в устах телохранителя было натягивающему перчатки Рэми приятно и неприятно одновременно. Приятно, потому как говорило о его статусе, неприятно, потому как Кадма Рэми считал другом, а из уст друга слышать столь официальное и даже чужое имя казалось каким-то… непривычным.

Рэми взял со стола кольцо с крупным сапфиром – когда-то он на такое мог работать год – и, повернувшись к телохранителю, ответил:

– Нет, не волнуюсь. Ты же знаешь, что Виссавия позаботилась о моем внешнем виде. Элизар меня не узнает. Тебе нечего опасаться. Как и принцу.

– А с чего это ты взял, что я опасаюсь?

– А разве не так? – усмехнулся Рэми.

– Странный ты сегодня, – встревожено ответил Кадм. – Будто опять собрался сделать какую-нибудь глупость… например, объясниться с дядюшкой.

– Я не желаю становиться наследником Виссавии, если ты это имеешь ввиду, – «наследником безумца», добавил про себя Рэми. – Так что можешь расслабиться.

Что имел ввиду Кадм, Рэми узнавать не хотел. Потому и лишил друга шанса ответить – вышел из своих покоев, войдя в соседние – принца. Ожидавшая в приемной свита синхронно склонилась в низком поклоне, Рэми быстрым жестом накинул на голову капюшон, в свою очередь поклонившись выходившей из кабинета Мира Калинке.

Девушка, удивив свиту принца, ответила на поклон поклоном, подав стоявшему рядом Миранису затянутую темно-красной перчаткой ладонь.

А ведь на этот раз даже не волнуется, подумалось Рэми, когда тот отошел в сторону, присоединяя свою силу к силе идущего за принцем Лерина. Закрыть Мираниса и его кузинку щитами, не позволить виссавийцам через них проникнуть.

Обычно принц заслонялся сам. Когда был спокоен. А телохранители лишь всегда находились рядом, следя, чтобы никто не проник через щиты наследника. Но во время важных встреч Миранис не тратил силы на защиту. За него это делали телохранители. И сегодня была первая важная встреча, на которую Мир забрал Рэми.

В зале было тихо, хоть и многолюдно. Придворные склонились перед принцем и Калинкой, Миранис медленно спустился по ступенькам и, не сбавляя темпа, вошел в приготовленный виссавийцами переход.

За ним – Лерин. За Лерином, после толчка Кадма – Рэми.

Вновь мелькнула под ногами пустота, отдалились стены, приблизились изящные, витые колонны, и, когда из перехода вышел последний телохранитель, Тисмен, Миранис двинулся вперед. К вождю…

Одна за другой выныривали из тумана перехода девушки из свиты Калинки. И каждый раз, когда новая архана появлялась в зале, когда изящно приседала в реверансе перед вождем, а потом отходила в сторону, к разноцветной толпе виссавийцев, Рэми чувствовал на своей спине ее удивленный взгляд.

Они замечали сходство, холодел он. Каждый из них замечал. И каждый такой взгляд мог выдать…

Еще шаг вперед, вслед за принцем. Рэми запинается, но рука идущего рядом Кадма выныривает из-под плаща, незаметным жестом касаясь ладони друга.

«Спокойнее, – слышит в голове Рэми голос Лерина. – Мы и тебя прикрываем. Никто из виссавийцев ничего не заметил… они же не отрывают взглядов от обожаемого вождя. Сам посмотри».

Рэми посмотрел. И в самом деле, все виссавийцы смотрели на вождя, и смотрели как на божество, как некоторые девушки смотрят на своих возлюбленных… как наркоманы смотрят на эрс.

Все одинаковые, одинаково холодные: и хранители мудрости в желтых одеяниях; и хранители смерти в строгих, черных туниках; и целители в зеленом… И женщины-виссавийки, мало различимые по одежде от мужчин, и аккуратные, слишком тихие дети.

Слишком натянуто, слишком правильно, слишком ненастояще. Даже идущие следом арханы, что не сильно-то отошли после многодневной попойки, и те казались Рэми ближе.

А они все продолжали идти.

Была здесь и улыбающаяся гостям сестра вождя в слепящем белом плаще, но Рэми видел ее лишь как расплывчатое пятно: все его внимание приковал стоявший на темно-красном ковре вождь. Величественный в парадных, белоснежных одеяниях. Гордо выпрямившийся, с чуть подернутым сиянием взглядом, он вовсе не напоминал Рэми того безумца, встреченного вчера в лесу. Возлюбленный сын богини, ее баловень, и ее беда… Наркоман, встречающий их такой улыбкой, что Рэми захотелось броситься вперед, встать между принцем и дядей.

Но дядя предельно вежлив. И с губ его слетают правильные слова, и движения его правильные, выверенные породой, и взгляд, мягкий, ласкающий, заставляет Калинку вспыхнуть, как маковый цвет.

Обмен приветствиями быстро заканчивается. Вождь, подав руку Калинке, плавным жестом показывает принцу на приготовленный для него стол. Кашляет кто-то за спиной, безнадежно пытаясь сдержаться… и вновь становится тихо.

– Не отобедаете ли со мной, мой дорогой друг? – улыбается вождь.

Он видит только принца и невесту, а на так и стоявших за спиной Мира телохранителей, казалось, не обращает внимания. Казалось, так как взгляд его то и дело безошибочно выхватывает из четверки телохранителей Рэми, и тут же убегает, останавливаясь на Калинке…

Принц, вождь и Калинка всходят по мраморным ступеням под богато украшенный балдахин, все так же сыплются с обеих сторон учтивые слова. «Дорогую невесту» вождь усаживает слева от себя, «уважаемого гостя» – справа, и так любезен с обоими, как и упорно не замечает застывших по обе стороны от стола телохранителей: Рэми и Лерина со стороны принца, Кадма и Тисмена – Калинки.

Рэми почувствовал себя неловко. Принц полностью сосредоточился на вожде, оставив контроль за щитами телохранителям. То и дело мягко касалось невидимой преграды чужое сознание, пробуя ее на прочность: иногда неосознанно… иногда…

Разместилась за раскиданными по зале столами и свита, чьи богатые одежды были разбавлены неброскими одеяниями виссавийцев. Последние держались с достоинством, говорили мало, ели еще меньше, зато внимательно выслушивали кассийцев и сдержанно отвечали на нечастые вопросы.

– Простите за невнимание к столь высоким гостям, – вежливо сказал вождь, обводя скучающим взглядом зал.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Мир, который в церемониальном одеянии казался Рэми чужим, далеким и холодным.

Когда-нибудь Миранис станет повелителем, и тогда Рэми будет рядом. В Кассии, а не в этой чужой, непонятной и холодной Виссавие.

– Уже гораздо лучше. Однако, отведайте с моего стола. Знаю, что виссавийская еда не очень-то по вкусу кассийцам, потому взял на себя смелость привезти немного деликатесов из Кассии и Ларии. Попробуйте этого паштета. Ларийцы очень хвалят. Говорят, это любимое блюдо их короля…

– Почему вы сами не опробуете?

– Не хочу показаться вам скучным, но пью я исключительно эльзир, – усмехнулся Элизар. – Хотя некоторые виссавийцы, в особенности целители, не брезгуют молоком, фруктами, овощами, но мясо, боюсь, плохо действует на наши желудки…

Они перекидывались любезностями, а Рэми тихо удивлялся. Странно, но сейчас, с чашей в тонких, никогда не знавших драгоценностей пальцах, вождь казался даже нормальным. Душевным.

Он мило улыбался своей невесте, подкладывал ей на блюдо лакомые кусочки, учтиво разговаривал с принцем, и в то же время Рэми чувствовал… некий привкус страха. Чувствовал, что долго вождь не выдержит… что ему наскучит. И наскучило.

– Хотите я вам что-то покажу? – сказал вдруг Элизар невесте.

Он протянул принцессе раскрытую ладонь, и та радостно вскрикнула, увидев там недавно родившегося зайчонка.

– Ой! – умилилась она, прижав к себе симпатичного зверюшку, но Элизар щелкнул пальцами, зайчонок исчез, а вождь подложил на тарелку опешившей Калинки немного мяса, от души залитого подливкой:

– Именно так выглядело это блюдо на рассвете…

Калинка вздрогнула, сглотнув слюну, Рэми почувствовал, что принц напрягся, взяв у телохранителей очередную порцию силы, но внешне Мир только рассмеялся, откинувшись на спинку стула:

– Видимо, вы никогда не охотились, мой друг?

– Видимо, в вас сильно говорит кровь матери, мой друг, – в тон ему ответил вождь. – Нет, я не охотился… на животных. Но хочу рассказать вам о некоторых охотах в Ларии. Вы же знаете, что там жители – оборотни. А знаете ли вы, что необоротней они считают животными… что на них охотятся? Даже их едят? Так что ненависть и недоверие ваших подданных к оборотням не так уж и беспричинна, не так ли?

Калинка, когда вождь отвернулся, осторожно отодвинула тарелку.

– Не волнуйтесь, моя дорогая, – любезно склонился над ее ладонью вождь, коснувшись тонких пальчиков губами и заставив принцессу вздрогнуть. – Такими деликатесами я вас потчевать не буду. В отличие от ларийцев я знаю разницу между людьми и зверями… человечину на стол не подам.

– Однако, вы любитель пугать архан, – невозмутимо усмехнулся принц, подложив себе еще немного паштета. – Но человек – хищник. Почему он должен менять свои привычки ради каких-то предрассудков?

– Именно предрассудки, возможно, и отличают человека от животного, – ответил вождь. – А еще любовь к себе подобным. Смотрите на свою свиту, мой принц. Они веселятся. Они счастливы, они получают удовольствие от моих угощений. Я – от их радости. Но есть в этом зале и лишние: ваши телохранители, харибы… в моей стране нет слуг. Люди самодостаточны. И равны.

– Так ли уж равны? – усмехнулся Мир. – Слышал, что ваши виссавийцы не могут противостоять приказу вождя. Как и приказу учителя. В то время, как мои телохранители со мной спорят постоянно.

– А в это я как раз верю, – протянул вождь, всего на миг посмотрев на Рэми. Но и этого мига хватило, чтобы по лицу принца пробежало облачко озабоченности. – А вы, моя дорогая? Готовы ли вы ради меня отказаться от мяса?

Вождь подхватил вилкой особо аппетитного кусочка, поднеся его к губам Калинки…

– Да, мой архан… – ответила та, отворачиваясь.

– Вы выбрали мне податливую невесту, мой друг, – с ноткой снисходительности сказал вождь, подавая Калинке чашу с эльзиром.

Девушка приняла. Недоверчиво посмотрела на мутную жидкость, потом сделала глоток, еще один…

Но не успела она допить, как вождь выхватил у нее чашу, повертел чашу в ладони, вдыхая аромат питья.

– Вы знаете, что сила нашей богини каждому эльзир приготавливает по-разному? И что по остаткам зелья в чаше можно определить все ваши болезни, все ваши слабости… что эльзир делает человека совершенным, дополняя его…

– Потому вы совершенны? – прошептала Калинка.

– Вы так наивны, моя дорогая, – ответил вождь после некоторого молчания. – Но Виссавия любит милых и наивных.

И хлопнул в ладоши, крикнув:

– Гостям скучно!

И через миг Рэми забыл о вожде, увлекшись представлением… И почти не заметил, как Кадм усилил защиту принца почти истощив при этом силы Рэми.

«Мальчишке все равно не понадобится, а если что, он будет бесполезен. Самого охранять надо», – подумал он, искоса смотря на Рэми, который спускал восторженного взгляда с развлекавших гостей магов-виссавийцев.

Когда они вернулись в замок Арама, принц был на диво задумчив и тих.

– Вождь интересный человек, – сказал он, устало опустившись в кресло.

– С характером. Люблю таких.

Безумец… вождь всего лишь безумец, хотелось возразить Рэми. Но вслух телохранитель, как и обычно, ничего не сказал. Им все равно не понять.

– Иди отдыхать, Рэми! – приказал принц, потянувшись за кувшином с вином. – Сегодня у нас всех был тяжелый день.

– Веришь, что он на ней женится? – спросил вдруг телохранитель. – Не видишь, что он играет?

– Мы все и со всеми играем, – задумчиво ответил принц, вертя в ладонях чашу. – Но вождь делает это искуснее других. Он отличный противник.

– Противник в чем?

– Иди, Рэми, – ушел от ответа принц. – Все идите. Оставьте меня одного.

Рэми на миг открыл рот, чтобы рассказать о своем визите к вождю, но не осмелился ослушаться. В который раз. Он не понимал принца, не понимал телохранителей, не понимал брата, и впервые вдруг дошло до него… как одинок он в этом замке. Как одинок он вообще… и никому не может довериться до конца.

Чуть позднее он выпроводил сонного Эллиса из покоев и застыл у окна наблюдая, как медленно заходит за лес солнце. Стоило последнему лучику исчезнуть за горизонтом, как в дверь постучали.

– Войдите, – сказал Рэми, накидывая на плечи плащ.

– Переход для вас готов, – тихо сказал вошедший Арам. – Но если вы воспротивитесь, хранительница вас защитит… вы гость… может, так будет умнее… если позволите.

– Не позволю!

– Что же… ваш выбор.

Рэми усмехнулся. Правильно. Это его выбор.