Глава четырнадцатая. Виссавия и Кассия

— Как ты?

Сказать по правде, вопрос заданный Айвэ Рэну волновал и Виреса. Но признаваться в этом во всеуслышание не хотелось. Во-первых, Вирес был зол на Рэна за его выходку с защитными амулетами. Во-вторых, слова Арама об ответственности за отряд попали просто в цель. Вирес знал, что Арам прав. И понимал, что должен был защитить Рэна от атаки Айвэ… но не успел.

— Уже гораздо лучше, — ответил бледный как снег, трясущийся Рэн, принимая от такого же бледного Айвэ чашу с питьем.

— Видят боги, я не хотел… — прошептал Айвэ.

— Я знаю, — спокойно ответил Рэн.

Вирес отвернулся. А ведь правда, не успел он Рэна закрыть. Эта беготня по Ларии, уход за Рианом сделали его излишне слабым. Ему бы сейчас во двор, мышцы размять. Но ведь Риана не бросить даже на мгновение… следующего приступа вождь может не пережить. Чувствуя всей кожей внимательные взгляды виссавийцев, и чего только уставились, Вирес стянул с себя тунику, сапоги, оставшись в одних штанах, потянулся за мечом. Надо все же слегка размяться… мышцы аж гудят, как требуют напряжения. Это поможет ему и расслабиться, и силы найти для того, чтобы бодрствовать возле Риана. Недолго осталось. Вот поднимут Риана виссавийские целители, тогда можно и выспаться. От души.

Виссавийцы молчали. Рэн замер в кресле, пытаясь слегка отдохнуть, Айвэ внимательным, изучающим взглядом изучал плавный танец Виреса, свет свечей золотил серебристое лезвие меча, и с каждый новым движением Вирес чувствовал себя увереннее, спокойнее. Мышцы плакали от счастья, дрожа от знакомого, сладостного напряжения, кожа взмокла от пота, стало жарко. И хорошо. Как давно не было.

Стук в дверь заставил Рэна открыть глаза и дернуться в кресло. Вирес не прекращал тренировки. Краем глаза видел, как Эллис подошел к двери, как распахнулась, пропуская гостя, тяжелая дубовая створка, как человек в золотом плаще окинул комнату внимательным, профессиональным взглядом, и повернулся к Виресу:

— Мой король ждет тебя.

— Меня? — замер Вирес, чувствуя, как мышцы чуть ощутимо вибрируют, разливая по телу сладостное тепло.

— Тебя, — ответил гвардеец, одобрительно посмотрев на меч, который Вирес аккуратно вложил в ножны и собирался повесить себе на пояс, как услышал:

— Оружие тебе не понадобится. К королю с оружием не ходят.

— Я слышал нечто иное.

— Новый приказ… не заставляй меня повторять, Вирес.

Вирес вздохнул, понимая, что спорить бесполезно и опасно. Да и не хотелось являться к Далаю в кандалах, а, судя по жесткому выражению на лице гвардейца, так может случиться… если Вирес вздумает сопротивляться. Есть люди, которые исполняют приказы беспрекословно. Этот был из таких.

Эллис подал другу смоченное холодной водой полотенце, потом чистую, расшитую по вороту и подолу мелкой россыпью жемчуга, шелковую тунику. Меч он отложил в сторону, всем видом мягко давая Виресу понять, чтобы тот не ерепенился.

Вирес лишь усмехнулся. Оружие таким, как он, не так и необходимо. Даже без оружия и без своей магии Вирес более опасен, чем этот твердолобый гвардеец. Хотя… по глазам гвардейца было видно, что тот как раз все понимает.

— Одно лишнее движение перед королем и ты покойник.

— Новый приказ? — усмехнулся Вирес.

— Новый приказ, — без улыбки ответил гвардеец. — Советую поторопиться.

Эллис молча завязал широкий пояс на талии Виреса, опуская его расшитые знаками клана барсов концы на правое бедро воина. Вирес же в этот миг пожалел о своем личном харибе, которого он оставил в Кассии. Надо его позвать… чуть позднее… когда они, наконец-то, разберутся с ларийцами.

— Король не любит ждать.

Король не любит ждать…

— А я не люблю появляться перед королем в неподобающем виде, — ответил Вирес.

Широкие золотые браслеты сомкнулись на предплечьях, плотно охватил голову золотой обруч с крупным, цвета липового меда, янтарем надо лбом.

«Береги себя», — донесся до Виреса тихий шепот хариба Риана.

— Да хранят тебя боги, — тихо прошептала Лана.

— Я иду к своему королю, а не на плаху, — резко ответил Вирес, хотя… где-то в глубине души ему была приятна эта забота. И в то же время — раздражала. Вирес уже давно привык беспокоиться только о себе, о повелителе, и о других телохранителях Деммида и о наследном принце Мираниса, которые сейчас все ушли за грань. Эти были больше, чем друзьями, других друзей у Виреса никогда не было… если только не считать Рэми. Но Рэми ученик… это несколько другое.

— Что от меня хочет король? — спросил Вирес, когда они вышли из покоев Риана.

— Мне приказали тебя привести. Зачем — я не спрашивал.

Вирес умолк, понимая, что от этого человека большего не добьешься. Коридоры ветвились, сходились воедино, вновь расходились. И так бесконечно. За окнами одного из них замерла тьма, в россыпи далеких звезд. В зеркалах другого отразилось лицо Виреса — бледное, измученное, слегка недоуменное. Расправив плечи, стерев с лица остатки усталости, Вирес поспешил за гвардецем — к высоким, легким на вид дверям, по обе стороны которых замерла не обратившая на них внимания охрана.

— Прости, но мне приказано тебя обыскать.

— Только меня? — чуть издевательски спросил Вирес, позволив рукам проводника осторожно пройтись по его одеждам.

— Всех, — ожидаемо ответил человек в золотом плаще, показывая Виресу на дверь.

Он вошел первым. Вирес был ему за это благодарен. Мгновенно поднятые луки затаившейся за дверями охраны плавно опустились. Далай и в самом деле сошел с ума со безопастностью… впрочем, если кто всерьез захочет его убить, справится и с этим. Вирес бы справился.

Он чувствовал на своей спине множество внимательных взглядов и старался, чтобы его движения были плавными, спокойными. Получить стрелу в спину от нервного после бессонной ночи гвардейца ему вовсе не улыбалось. Цвета выдержанного вина дорожка толстого ковра скрадывала шаги, и все ближе был трон, на котором сидел посеревший от страха, трясущийся Далай.

Жалкое зрелище. И неприятное. Король не на своем троне. Тиран, который в любой момент может потерять единственное, что ценил — власть.

Зал был узким, с высоким, разрисованным сценами из жизни ларийских богов, потолком. С арочными, изящными окнами, в которые бился поднявшийся недавно ветер, плохо разгоняемым немногочисленными свечами полумраком, где затаились черными тенями воины. В конце тщательно вычищенной ковровой дорожки, у самой стены, под вышитым затейливо янтарем золотистым балдахином, стоял трон. На вышине его узкой, высокой спинки, над головой Далая спал, вырезанный из дуба и покрытый тонким слоем золота, лев. По обе стороны от трона замерли двое телохранителей в человеческих обличиях. Еще двое, в одном из которых Вирес безошибочно узнал Ингвара, лежали у ног короля, согревая их золотой, и иссиня-черными разводами, шкурой.

Игнвар поднял голову и посмотрел прямо на Виреса, как бы пытаясь его сжечь гневным взглядом. Видимо, телохранитель, несмотря на все заверения, до сих по не поверил в невиновность вождя Виссавии.

Что же, улыбнулся Вирес. Это только придаст их жизни в замке пикантности. Лапы коротки, тигр, не добраться тебе до Риана.

«Говорят, что ты лекарь?» — начал король после того, как Вирес остановился в пяти шагах от его трона и опустился перед ним на колени, не забыв вперить взгляд в ковровую дорожку. И все же не очень-то она и чистая. Там грязь, там клок шерсти, а там нечто… что пытались вывести, да вывели не до конца, похожее на пятно крови.

«Ты болен, мой король?» — Вирес и сам знал ответ на свой вопрос. Но спросить был обязан.

Спросил так же, как получил вопрос — мысленно. Постаравшись, чтобы никто, кроме телохранителей Далая и короля их не слышал. Это можно сделать. Это единственная магия, доступная ларийцам, помимо их не требующих от произносившего силы, заклинаний.

«Меня тревожат странные сны…» — устало ответил Далай, погладив резной подлокотник трона. Пальцы его ощутимо дрожали, слова были пронизаны плохо скрываемым страхом…

Еще недавно этого всего не было. Что так изменило Далая? Или кто? Сейчас Виресу было не до вопросов. Сейчас ему нужно было уйти из этой залы не только живым, но и победителем.

«Сны это послания богов, мой король, с ними должны разбираться жрецы, а не лекари», — мягко ответил Вирес, хотя мог бы ясно сказать, что не послания, а проклятия. Далай заслужил. Далай долго напрашивался. Страна охвачена эпидемиями, виссавийцы едва на ногах стоят, а этот держится за свою корону, как за какую-то драгоценность. Только… что за радость во власти, которая давно не радует?

Способно ли вообще нечто порадовать безумца? Далай был на грани безумства. А Виресу все больше хотелось знать — почему.

«И все же ты не ответил на мой вопрос», — устало перебил его король.

Вирес и не хотел отвечать всерьез. Конечно, он не лекарь. И, конечно, он мог бы избавить Далая от снов одним заклинанием, но никогда этого не сделает. И не только потому что в Ларии нельзя использовать магии. А потому что не хотел. Он не виссавиец, всем помогать не обязан.

«Я могу тебе дать отвар… — ответил Вирес, опуская голову… отвар, который частично помогает, но больше губит. — Но хочу предупредить… Вскоре ты не сможешь без него спать…»

«Думаешь, я сейчас смогу? — криво усмехнулся Далай. — Лекарь мой бездарь, ты же сам видел, другие…»

Ему не было нужды продолжать, Вирес и так знал. Другие разбежались, когда Далай повесил лекаря на воротах своего замка. Этого Вирес не видел, зато об этом слышал. Тот, кого прислали к Риану, убежать не успел… и Далай за него держался, как за последнее спасение.

«Я пришлю тебе травы…» — пообещал Вирес, уже жалея, что Элана вновь придется отправлять в Кассию к знакомой травнице. А прежде Виресу придется объяснить, и как можно более доходчиво, что именно он хочет от Элана. Как бы виссавиец все не испортил извечной виссавийской мягкотелостью и жалостью. Вирес не собирался помогать Далаю, он лишь хотел одну напасть заменить другой. Может, более приятной, но не менее страшной.

«Надеюсь, ты меня не отравишь…» — начал король.

«Нет, — хотя и очень хотелось. Временами. — Я не никогда не причиню тебе вреда».

«Поклянись».

Запросто. Такие клятвы обойти раз плюнуть.

«Клянусь».

«Ты скор на клятвы, Вирес, а ведь ты даже не знаешь еще, зачем я тебя позвал. Может, когда ты выйдешь из этой залы, ты захочешь, чтобы эта клятва никогда не была произнесена».

А вот это уже Виресу не нравилось. Не нравилась усмешка в глазах Ингвара. Не нравилось сочувствие во взгляде другого телохранителя, лежавшего у ног Далая. Не нравилась смесь вины и муки в голосе короля.

Далай сволочь. Если его что-то смущает, то это что-то Виресу явно не понравится.

«Я слушаю тебя, мой король».

Вокруг сгустилась тьма. Заныли плечи, ладони запросились к оставленному в спальне Риана мечу, мышцы раздирало от знакомого покалывания. Опасность подошла слишком быстро и задышала в шею. Короля и в самом деле нельзя жалеть. Он безумец. Но крайне опасный, жестокий безумец.

«Мне нужен Риан. Нужен здоровым через шесть дней…»

Вирес не ответил. Вирес слушал. И чувствовал, как с каждым словом короля уходят силы. Истекают, как песок сквозь пальцы, вместе с холодной выдержкой. Нельзя. Нельзя показывать гнев. Нельзя… хотя и приходилось до скрежета сжимать зубы, чтобы сдержать бушующую внутри силу. Вирес в этот миг ненавидел всех в этой зале. В этот миг был готов убить их всех, но вместо этого лишь ответил:

«Повинуюсь, мой король».

Тяжело встал, нашел в себе силы поклониться и направился к двери.

Когда-то в детстве он сжег деревню вместе со всеми жителями. Но тогда он не понимал, что творит. К сожалению, теперь понимал слишком хорошо.

Далай был прав. До этого разговора Вирес не чувствовал этой раздирающей грудь ненависти. После… поклялся себе, что убьет Далая, как только найдет истинного наследника. Убьет за то чувство, что теперь его душило. Будто грязью облили даже не его тело, его душу.

Пока Виреса не было, все молчали. На счастье, Риан все это время проспал. Эллис аккуратно напоил вождя, Айвэ поднялся и начал ходить из угла в угол, нервно кусая губы.

— Ничего с ним не станет, — подал голос Элан. — Он же придворный. Он знает, как себя вести с властимущими… даже с такими, как Далай.

— Зачем он в последнее время всем сдался, учитель? — ответил Айвэ. — Сначала Араму, потом этому…

Вопрос волновал всех. Но ответа, кажется, не знал никто. Риан застонал на кровати, Лана осторожно провела по лбу вождя смоченным в холодной воде полотенцем и вздрогнула, когда порыв ветра заставил затрепетать стекла за тяжелой, до самой земли, портьерой. Плохой знак, очень плохой. Еще хуже — тяжесть в душе. Рэн знал, что добром поход Виреса не закончится.

— Я могу расспросить хранителя вести, — начал Элан. — Только в последнее время они…

— … не доверяют? — чуть язвительно продолжил за него Эллис.

Ожидание всех их делало нервными и колючими. Никто не хотел признаваться, но все волновались за Виреса. Помнили, в каком состоянии вернулся вождь после ночи, проведенной с королем и его телохранителями.

— … не посвящают меня во все подробности, — холодно поправил Эллиса хранитель вести. — Думают, что так нам будет легче притворяться, что мы ничего не знаем…

— Как всегда решаете за всех! — взвился Эллис.

— Мы не можем оставить все как есть, — одернул его Айвэ. — Надо что-то делать. Время идет, а вождь болен. Пока он валяется в постели, никто из нас и на шаг не продвинулся ближе к цели…

Рэн опустил голову, стараясь не замечать мерцающего в углу и внимательно слушавшего их разговор призрака. Рэн-то точно продвинулся… вопрос только — к цели или от цели. Всей кожей чувствовал Рэн что все, что происходит сейчас в замке, как-то связано с ним… А если не дайте богиня, это все им пойдет во вред, а не на пользу, вождь точно с Рэна шкуру спустит. Ну и пусть… телохранителя и Далая стоило немного подразнить.

Дверь бесшумно открылась. Сквозняк потушил пламя свечи, и в комнате сразу же стало темнее. Сам того не заметив, Рэн поднялся навстречу Виресу. Замер, вопросительно посмотрев на кассийца Айвэ, тихонько вскрикнула Лана.

На Виресе лица не было. Кассиец отер со лба пот и, схватив за ворот туники Элана, прошипел сквозь сжатые зубы:

— Скажи этому подонку Араму, что я хочу его видеть, сейчас!

— Арам? — непонимающе ответил Элан. — Какое отношение ко всему этому имеет Арам?

— Я думаю, прямое. Скажи своему милому советнику, что я в такие игры не играю. Скажи, что если он сука, то не обязательно таким делать и меня.

— Вирес, оставь его, — Айвэ пытался подбежать к кассийцу, но остановился, встретившись с его горевшим в ярости взглядом:

— На этот раз не вмешивайся. Когда ты узнаешь, в чем дело, будешь чувствовать себя не лучше…

— Вирес, я прошу тебя, — взмолился Рэн и вздрогнул, когда Вирес столкнулся с ним взглядом. На миг Рэну показалось, что в глазах кассийца мелькнула мучительная вина, потом Вирес вдруг отпустил Элана, шатаясь, подошел к стоявшему рядом с кроватью Риана стулу и опустил голову на ладони, зарыв пальцы в мокрых от пота волосах. Он стянул с головы обруч, швырнул его об стену и закричал:

— Ради богов смерти! Почему я! Почему я должен это делать!

— Вирес, — Дериан опустился перед ним на корточки. — Вирес, скажи… мы разделим твою ношу.

— Разделите? — голос Виреса непривычно дрожал. — Я согласился на это! Проклятие! Арам вырвал у меня это согласие. А как, как мне теперь в глаза смотреть… Вы кого из меня делаете, суки!

— Вирес… — мягко продолжал уговаривать Дериан. — Ну же… говори… мы рядом, мы найдем выход.

— Риан будет в ярости, — застонал Вирес. — Мать вашу! Риан убьет меня. И будет прав.

Некоторое время он сидел молча, и никто в комнате не смел прерывать его молчания. Стонала за стенами замка непогода, чуть покачивались от сквозняка занавеска, отделяющая нишу ванны от спальни, дрожали пальцы Виреса, за которыми он спрятал лицо.

Эллис подбросил дров в камин, налил слегка вина из стоявшего на столике кувшина, достал из-за пояса пузырек и капнул в вино несколько капель густой, темно-зеленной жидкости. Потом подошел к Виресу и твердо сказал:

— Пей.

— Думаешь, это мне поможет? — посмотрел на него затуманенным взглядом кассиец.

— Точно не повредит.

— Мне ничего не поможет, — отказался от чаши Вирес, поднялся со стула и вдруг сказал:

— Закончим это как можно быстрее. Да, противно. Но мы должны сделать то, что должны.

— Вирес, объясни! — не выдержал Айвэ.

Вирес лишь язвительно улыбнулся и повернувшись вдруг к Рэну, тихо, почти мягко спросил:

— Как ты, мой мальчик?

Вздрогнув от промелькнувшего в словах Виреса тепла, Рэн ответил:

— Уже… почти живой.

— Это ненадолго, — ни с того, ни с сего улыбнулся Вирес.

От этой улыбки Рэн похолодел. По спине его холодной дорожкой пробежала струйка пота. Что значит «ненадолго»?

— Король отдал приказ, — жестко продолжил Вирес. — Приказ тебе, Рэн.

Вирес был все еще бледен. Он, вне обыкновения, смотрел Рэну не в глаза, а куда сквозь него, на стену. Сжимал до хруста в костяшках пальцев кулаки, но голос… голос его был прежним. Ледяным и обжигающе спокойным.

— Мне? — переспросил Рэн.

— Тебе… — горько усмехнулся Вирес. — Впрочем, король был милостив. Он предложил мне… нам… нет, все же мне, выбор.

Кассиец вдруг растерял былую решимость и горячо зашептал:

— Ты или Лана… боги… потому что вы самые слабые в нашем отряде. Вы… вас легче всего заменить… Не смотри на меня, Рэн, это он так думает. Он ведь не знает, что ты маг, очень сильный маг.

Рэн не понимал еще больше. Вирес его похвалил? С каких это пор.

— Но я не могу на такое послать женщину… прости… — голос Виреса дрожал. — Проклятие!

Кассиец сжал зубы и достал из-под плаща железный браслет, в котором Рэн сразу же почуял след заклятия. Повертев грубую, местами заржавевшую вещицу в тонких пальцах, он бросил ее Рэну. Хранитель смерти механически поймал браслет, хотя понимать больше во всем происходящем не стал.

— Зачем ты даешь Рэну браслет подчинения? — тихо спросил Айвэ.

Остальные молчали, судорожно прислушиваясь к разговору. Рэн всей кожей чувствовал их внимание, как и повисшую в воздухе опасность. Вирес сглотнул.

— Заканчивай, — не выдержал Рэн. — Если у тебя есть что сказать, так говори. Чего хочет от меня король?

Вирес говорил. Рэн вертел в руках браслет и слушал. Все слушали. Все ему сочувствовали, и это сочувствие, жалость, били больше всего. Рэн знал, что будет тяжело. Знал, что будет тяжело уже совсем скоро. Но не пока еще не мог в это поверить.

— Мне очень жаль, — закончил Вирес. — Видят боги, мальчик, если я мог бы что-то изменить…

Рэн лишь усмехнулся. Понятно, что Вирес ничего не может изменить, никто не может.

— Это не твоя вина.

— Это моя вина, — покачал головой Вирес. — Риан доверил мне вас… я — не оправдал доверия.

— Так не позволь мне умереть… остальное можно исправить.

Рэн пытался улыбнуться, но не мог. Даже ради того, чтобы подбодрить обнимающего его брата — не мог. И ради Ланы, что целовала его в щеку и не сдерживала слез — не мог. Смог лишь ради Виреса, в глазах которого было столько вины…

— Не дай мне умереть, — тихо прошептал Рэн. — Я выдержу… если ты пообещаешь, что не дашь мне умереть. Что придешь за мной, даже если вождь не захочет…

— Мы все придем за тобой, — ответил за Виреса Айвэ. — И постараемся, чтобы это закончилось как можно быстрее.

— Держись, мальчик, — Вирес положил руку на плечо Рэна. — Я вытащу тебя. Жди и держись.

— Уж поспеши, — прохрипел Рэн, впервые почувствовав приближение страха.

— Уж не сомневайся.

Рэн не сомневался. Вытерпев по мужски крепкие объятия Виреса, он прошептал:

— Мне пора, — и выскользнул за дверь.

Там его уже ждали. Человек, вышедший из тени, поклонился Рэну и бесшумно устремился по коридорам. Рэн не запоминал дороги. В этом не было надобности. Ему только надо было сыграть свою роль и он, уж будьте уверены, сыграет все правильно. А потом? А о потом лучше не думать…