Глава десятая. Траур

«Подонок!» — накинулся на него тигр.

Риан не сопротивлялся. Он позволил повалить себя в листья и даже прокусить себе плечо, подставив под клыки оборотня открытую шею.

«Это не я!» — прошептал он, всеми силами стараясь передать тигру страх, которого на самом деле не испытывал. Единственное — беспокойство, что второй телохранитель Далая зайдет слишком далеко и Риану придется защищаться всерьез. В облике зверя защищаться неудобно. Гораздо больше ему нравится быть человеком, в данном случае — человеком с оружием.

«Пощади! Это действительно не я!»

«Отпусти его!» — раздался приказ.

Вождь облегченно вздохнул. Телохранитель недовольно слез с Риана, но разгневанного взгляда с него так и не спустил:

«Стрела не моя! — пытался урезонить его Риан. — Не видишь, что я один и в облике зверя! Как я принес лук? Почему нет на стреле моего запаха? Что еще тебе надо?»

Но гнев доводов разума не слушал: «Ты заманил его в ловушку!»

Риан сжал зубы, всеми силами сдерживая собственный гнев. Укушенное плечо болело как сумасшедшее. Тигр кружил вокруг, едва сдерживаясь, чтобы не напасть еще раз. Впрочем, Риан его понимал, явственно видел, что тот чувствует. Оборотню нужен виноватый, и нужен не когда-нибудь, а именно сейчас. Чтобы спустить на него свой гнев, чтобы насладиться его кровью, чтобы смыть хотя бы часть бушующей внутри обиды и боли.

Как и все сильные мужчины, тигр ненавидел ощущение собственной беспомощности, бессилия перед лицом смерти. Он жаждал действовать, хотя бы как-то. Рвать, метать, грызть чужое горло, но не чувствовать… что ничего на самом деле уже не изменишь. Что лежащий бездыханно друг более не проснется. Что, по сути, все бесполезно и не имеет смысла. Оборотень это знал, но смириться с этим не мог.

Риан еще когда умер телохранитель понимал, что будет именно так. Потому и приказал своим людям уйти. Иначе тут была бы драка, при этом насмерть. И если вождя клана телохранитель еще пощадит, куда же он денется, то перегрызть глотку обычным оборотням теперь для тигра святое дело.

Как же сильна жажда крови в его глазах! Так же, как сильна и мука на грани безумия, едва сдерживаемая сетями разума. И так же сильна поднимающаяся внутри волна сочувствия. Риан хотел помочь. Даже мог. Но не имел права…

Потому лишь зашипел, отскакивая, избегая нового удара и нового укуса. Хватит! Тигру приказано остановиться, так пусть исполняет приказ! И Риану… уже достаточно.

Плечо рвало болью. Обычно укус оборотня не ощутим, но слюна твари на тропе войны частенько полна яда. Болезненного и неприятного, от которого умирать будешь долго… умереть Риану, скорее всего, не дадут, а вот заниматься такими мелочами, как боль тоже не будут. И дать виссавийцам себя исцелить Риан не может. Так что ждет его неприятная ночка, хорошо, если только одна.

«Телохранитель не слушал моих приказов! — продолжал оправдываться Риан. — Он сам вел охоту! Как я мог куда-то его заманить? Я понимаю твой гнев, но мозги у тебя хоть немного остались?»

«Довольно!» — вновь оборвал их ссору голос короля.

Как хорошо. Потому что отпрыгивать и дальше Риан не мог — плечо бы ему не дало. И силы уходили так стремительно, что на миг стало страшно.

Риан поклонился вступившему на поляну льву и отошел в сторону, почтительно позволяя Далаю подойти к телу. Ему даже жаль стало короля. Далай шел с трудом, слегка покачиваясь. Сейчас он походил на старого, сломленного болезнью льва, который угрюмо брел к собственной смерти. Казалось, более не замечая ни телохранителя, ни Риана, он склонился над умершим так низко, что грива коснулась обнаженной кожи мертвеца, и лизнул татуировку у основания шеи Тора.

«Я убью того, кто это сделал, — прошептал Далай. — Убью сам. И буду убивать медленно, обещаю тебе, мой друг».

Он поднял голову и посмотрел на другого своего телохранителя затуманенным болью взглядом:

«Подготовь все, Ингвар… завтра на рассвете заберете его отсюда. А теперь иди, я хочу побыть один…»

«Мой король, я не оставлю тебя здесь…»

«Будь осторожен, — прервал его Далай. — Ты же знаешь, что твоя жизнь ценнее моей».

Тигр перестал пререкаться, посмотрел на короля уже не гневным, печальным взглядом, поклонился и метнулся под сень орешника. Риан хотел было последовать за ним, как его остановил тихий шепот Далая где-то в глубине сознания.

«Почем он, а не ты? — Далай осторожно, как бы боясь потревожить умершего, слизнул с его плеча алую каплю крови. — Можешь мне сказать, Риан?»

Человек в Риане встрепенулся от отвращения, зверь заплакал, почувствовав запах сильной, непереносимой боли. Хотелось зашипеть, вздыбить шерсть, броситься прочь, но не чувствовать на холке ледяного дыхания смерти. Риан ненавидел смерть. И в то же время, как и любой виссавиец, ею восхищался как сильным противником.

«Я не отвечаю за выбор стрелка, — мягко ответил Риан, понимая, что каждое неосторожное слово может стоить ему жизни. В состоянии Далая взбеситься раз плюнуть. — Да и… прости… но я рад, что выбрали его».

«Отличный выстрел, — казалось, не услышал его Далай. — Отличный стрелок. Который убил тигра и не захотел убить барса…»

Далай внимательно посмотрел на Риана, от этого взгляда стало неуютно. Будто Риан тоже был виноват…только в чем? В том, что защищается?

«Что я могу сделать, чтобы вернуть твое доверие, мой король?»

Вопрос прозвучал намного более искренне, чем это хотелось самому вождю. Будто шел от самого сердца. Далай, казалось, это почувствовал. Он медленно подошел к Риану, ткнул его мордой в шею, беспомощно, как ребенок, зарываясь носом в белоснежную, пушистую шерсть:

«Действительно, что? — едва уловимо усмехнулся он. — Что ты готов сделать, Риан, для своего короля…»

«Все, что будет тебе угодно…»

Опять искренне, слишком искренне. Опасно искренне.

«Ты спас мне жизнь…»

По спине пронесся холодок, в осеннем воздухе запахло опасностью. Далай тоже думает, что телохранителя убил Риан? Тогда почему вождь клана барсов все еще жив? Почему другого телохранителя отослали? Далай решил осилить его в одиночку? Как смело… Как неосмотрительно…

«Ты можешь занять его место…»

Риан сжался, поняв, наконец, во что попал. И сразу же разозлился на собственных хранителей знания, которые могли бы работать лучше! Риан ведь всерьез полагал, что телохранителями могут стать только оборотни из клана тигра… а теперь, спасая Далаю жизнь, он как сам напросился…

А делать-то что? Риан дрожал, понимая, что отказаться не может, но согласиться — тем более. Татуировка телохранителя это не просто знак. Это еще и сложнейший ритуал, который связывает две души в единое целое… быть единым целым с этим королем Риан не хотел, да и не мог себе позволить. У него есть Виссавия.

«Почему дрожишь, мальчик?» — тихо спросил король.

«Я удивлен… прости…»

«Ты мне нужен, Риан».

Правильные слова, опасно правильные. Перед глазами вспыхнуло, лапы отказались держать, и Риан рухнул на землю, прорыв носом желтые, горькие листья. Эти слова, искренняя боль короля, его страх… все взбаламутило внутри силу целителя. Магия почти прорвалась наружу, но замерла на грани, дрожа и трепыхаясь от напряжения, удерживаемая громаднейшим усилием воли. Плечо взорвалось огнем, перед глазами потемнело, и Риан тихо сказал:

«Я… прости… я…»

«Телохранитель это почти такая же власть и честь, как и король… Ты же любишь власть? — продолжал уговаривать Далай. — Я тебе ее дам сполна. А еще мое покровительство… так откуда эти сомнения?»

А это уже слова неправильные. Отрезвляющие. Риан медленно, но уверенно вернулся в реальность, в укутанный золотом лес, в холодный, сумрачный плен разума. Власть. А у тебя она есть? Мнимый король. Да еще и сумасшедший людоед. Забыв об остром еще миг назад сочувствии, Риан вспомнил то, что должен был вспомнить с самого начала: человека на столе, сладковатый запах мяса, витающий в воздухе, потрескивающий огонь в жаровнях. Этот человек предлагает ему служить? Богиня… да будь Риан последним нищим, и то не согласился.

«Так каким же будет твой ответ?» — вновь проскользнул змеей в душу чужой голос.

«Мой король… я не достоин…»

Риан знал, что у него не получится, но должен был попытаться:

«…такой чести… только оборотни из клана тигра…»

«Ошибаешься, — обжег его голос Далая. — Когда моего брата убили, мой отец приказал каждому из нас взять тайных телохранителей из других кланов. Даже мой племянник…»

Далай внезапно замолчал, потом посмотрел на Риана долгим, изучающим взглядом и сказал: «Телохранителем может стать оборотень из любого клана, спасший королю или принцу жизнь. Я бы сделал это раньше, но у короля не может быть более пяти телохранителей одновременно…»

Проклятый волк… неужели Риану придется стать пятым?

«… после того, как закончится двухнедельный траур, как разорвутся окончательно нити, соединяющие меня с Тором, ты тайно станешь моим телохранителем, а после навсегда вернешься в свои горы, — Риан вновь вздрогнул. Еще и изгнание? — Не смотри на меня так, ты получишь полную власть над горцами, потому это будет не совсем ссылка».

Да ну прямо уж не ссылка… Риан вздрогнул, на этот раз от гнева, но все еще молча, решив дослушать до конца:

«Либо я решу, что ты виноват в смерти моего телохранителя и обвиню тебя в измене. А наказанием за измену может быть только одно. Решай, Риан.»

Зря ты принялся угрожать мне, Далай, ой зря. А ведь лаской ты бы, наверное, и добился…

«Я согласен, мой король…»

Риан либо найдет принца за эти две недели, либо вернется в Виссавию ни с чем. Но телохранителем Далая не станет.

«Вот и молодец… а теперь оставь меня, мне надо проститься с другом…»

Риан с удовольствием выполнил этот приказ. Ему было тошно и от этого разговора, и от запаха мертвечины. Да и укус разболелся не на шутку.

Ощутимо хромая, но с каждым шагом чувствуя себя все увереннее, Риан с трудом забрался на пологий холм и обернулся, переводя дыхание. Огромный лев неподвижно лежал рядом с бездыханным человеком, прижимаясь к боку мертвеца медово-желтым спиной. Аура у Далая была неожиданно яркой, била в глаза интенсивными цветами, то и дело менялась, как будто изнутри льва раздирали сильные, неподвластные уже воле чувства и воспоминания.

Вождь отвернулся. Теперь, когда Далай остался с умершим телохранителем один на один, Риан поверил до конца в скорбь короля. Первое настоящее чувство, которое он увидел в Далае. Первая искренняя мысль, которую он вдруг уловил в дыхании ставшего неожиданно холодным ветра: «Вы моя единственная семья…»

Потому что другую ты предал, подумалось Риану, когда он развернулся к лесу. Он мог бы вернуться и исцелить боль Далая. Мог снять цепи проклятия, наложенного когда-то демоном. Но даже милосердия вождя Виссавии не хватало на то, чтобы защитить перед богами братоубийцу. Пусть платит за свои ошибки сам.

Риан и сам не понимал, каким чудом выбрался он из леса. Каждый шаг, казалось, его убивал, но вождь все так же несся вперед, к слишком медленно нарастающему шуму.

Палаточный городок, устроенный для охотников и их сопровождающих, жил своей веселой жизнью. Вокруг суетился народ, смеялись, заинтересованно поглядывая в сторону Риана, дамы, отделилась от них Лана, опустилась на колени перед вождем, обняла за шею, прошептала на ухо:

— Ты задержался, уже вечереет. Я волновалась.

«Остальные вернулись?»

«Нет, мой вождь, — сразу перешла на мысленный разговор Лана. — Из Виссавии пришел тайный посланец. Люди беспокоятся. Над кланом проносятся то дожди, то бури. Что твориться в твоей душе, мой вождь?»

«А будто ты не знаешь», — прошипел Риан, следуя за незнакомым слугой в одну из палаток.

— Я сама ему помогу, — сказала Лана, выпроводив из палатки служанку, что смотрела на обнаженного, только что перекинувшегося из зверя, вождя горящим вожделением взглядом.

— Ты опять со своей ревностью, — прошипел сквозь зубы Риан и едва слышно, чтобы их не подслушали, добавил:

— Женщина для ларийцев подвластное мужчине существо… не думаю, что твоя ревность здесь уместна.

— Ошибаешься, мой вождь. — Лана провела кончиками пальцев по плечу Риана, потянулась губами к его губам. — Фаворитка короля как раз недавно из ревности отравила одну из служанок… король даже не посмел ее отослать. Страшная женщина. И сильная.

И эта исподволь начинает грозить. Риан нахмурился, вырвавшись из объятий Ланы, потянулся к одежде. День еще не закончился. Скоро в лагерь вернется телохранитель короля и тогда… Риан предпочитал не думать, что будет тогда. Как предпочитал не думать о короле, который до самого рассвета должен был пролежать бок о бок с мертвецом, провожая душу умершего телохранителя за грань.

Резкое движение пробудило и без того рвавшее болью плечо. Вождь вздрогнул, выдохнул через плотно сжатые зубы и в очередной раз проклял и Далая, и его телохранителей.

— Ты ранен!

«Не кричи, — прошипел Риан. — Всем знать не обязательно…»

— Я помогу, — появившийся в палатке Вирес мягко оттолкнул Лану в сторону и осмотрел след от уже не кровоточащего, но воспалившегося укуса.

«Я же просил тебя позволить и нам остаться!» — гневно выдохнул он.

«И чем бы ты помог?»

Почему он не понимает? Риан не в силах сейчас их защитить, по правде говоря, он и себя не в силах защитить. Проклятие. И магию в этой стране использовать нельзя, и без магии так тошно…

«Идиот! — продолжал Вирес. — Еще и синяки! Почему ты дал себя так отделать? Не понимаешь, как важна твоя жизнь?»

«Мелочи…»

«Мелочи! Я не могу тебя исцелить, никто не может, ты же знаешь. А ты уже горишь. А ночью…»

«Я справлюсь!»

«Да, справляешься! Все мы видим! Зачем, скажи на милость, ты все тащишь сам?»

«Да кто ты такой!» — развернулся к Виресу Риан. Лана отшатнулась, видимо, лицо вождя ее напугало, но Вирес ответил на разгневанный взгляд Риана не менее разгневанным взглядом: «Так просто ты от меня не отделаешься!»

«Не понимаешь, что шутки закончились! Меня чуть не убили, а могли убить тебя!»

«Я не мальчик, — уже гораздо мягче ответил Вирес, — я сам о себе позабочусь, как и все они. Не надо делать из нас беспомощных детей, Риан. Хоть немного доверия…»

«Доверия! — прошипел Риан. — Ты здесь чтобы развлечься? Не так ли? Так проваливай и развлекайся в Виссавию…»

«Где хорошо и безопасно, — улыбнулся Вирес. — Я уже сказал, что так просто от меня ты не избавишься. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поддаться на такие уловки.»

«Король подозревает, что я связан со смертью телохранителя…» — сдался Риан.

«… ты ожидал другого? Я думал, что ты умнее…»

«… король хочет, чтобы я занял место умершего».

Над палаткой повисла тишина. Вирес сжал челюсти так, что зубы заскрипели, и прошло некоторое время, прежде чем он взял себя в руки и смог ответить:

«У короля губа не дура. Такой кусок откусить захотел. Морда не треснет?»

«Вирес…»

«Прости, — начал осторожно Вирес, — я все понимаю, Риан, но тебе лучше вернуться в Виссавию. Пусть Лария разбирается со всем этим сама…»

«Ты ничего не забыл?»

«Я ничего не забыл. Но думаю, что с Алкадием ты можешь справиться иначе…»

Губы Виреса шевельнулись, как будто он хотел сказать что-то еще, но не знал как. Поднялся полог палатки, пустил внутрь пахший холодом вечерний воздух. Риан вдруг понял, что замерз. Внутрь вошел Эллис, следом за ним скользнул барс. Вихрь прижался к бедру Риана косматой головой, заглянул преданно в глаза задумчивым, полным теплого сострадания взглядом.

— Соскучился, дружок, — сказал Риан, опускаясь перед барсом на корточки и обнимая его за шею. Он уже понял, что момент ушел и откровенного разговора с Виресом больше не получится.

Барс тихонько заворчал, лизнул Лиана в плечо. Стало гораздо легче.

— Все хорошо… не надо, а то еще и ты потравишься ядом.

— Вечно беспокоишься о других больше, чем о себе, — укоризненно сказал Вирес.

Раньше, чем Риан гневно ответил, в их разговор мягко вмешался Эллис:

— Лана сказала, что ты ранен, мой господин. Я взял у лекаря мази, дай, наложу тебе повязку. Тебе надо одеться, в лагерь вернулся телохранитель короля. Он созывает всех… кажется, хочет сказать нечто важное.

Риан кивнул. Знал он, что хотел сказать телохранитель.

Когда начало темнеть, лагерь взорвался скорбными песнями и светом приглушенных фонарей. На приготовленные для уставших охотников столы вместо белых скатертей постелили черные, вокруг развесили гирлянды из темно-синих, незнакомых Риану цветов, по толпе молчавших испуганно придворных прошлись слуги с напитком смерти.

— Пей же, Риан, — сказал за спиной холодный голос.

Вождь обернулся и поклонился телохранителю короля. В человеческом облике Ингвар был рыжеволосым, гибким мужчиной лет так сорока, с золотистыми, поблескивающими в полумраке глазами и скорбной улыбкой на тонких, жестких губах.

Риан взял чашу с подноса и, под внимательным взглядом Ингвара, осушил ее до дна. Напиток был тягучим, неприятным на вкус, отозвался в желудке резью и запросился наружу. Ингвар ждал. Уняв усилием воли просящуюся к губам рвоту и моля богиню, чтобы не упасть на коротко скошенную траву и не опозориться, Риан низко поклонился телохранителю и прошептал ритуальные слова:

— Скорблю вместе с тобой. Отдаю боль в жертву смерти, пусть будет милостива к твоему другу темная госпожа.

— Может, выпьешь еще одну чашу? — зло усмехнулся телохранитель.

Вирес дернулся к Риану, но остановился, подчиняясь короткому приказу вождя. Какое облегчение, что он хотя бы на людях подчинился. Риан медленно, не спуская слегка насмешливого взгляда с Ингвара, потянулся за второй чашей. Странно, но стоило дерзости запалить огонь в крови, как резь в желудке показалась не столь страшной, и даже набухающее гноем плечо на время забылось.

Открыто глядя на вспыхнувшего от гнева телохранителя, Риан осушил еще одну чашу, повторив ритуальные слова. Потом еще одну. И еще.

Пятая чаша далась с трудом. Перед глазами плыло, желудок горел, рана уже не болела, полыхала, но Ингвар, судя по всему, и не думал успокаиваться:

— Еще!

— Хватит! — не выдержал некоторое время молча наблюдавший за ними мужчина, положив на плечо телохранителю руку:

— Убьешь его, король тебя по головке не погладит.

— А мне плевать! — выдохнул оборотень-тигр.

— Мне не плевать. Тебе больно, тошно, но мальчик-то в чем виноват?

Риан покачнулся, почти бессознательно опершись на плечо шагнувшего к нему Виреса.

— Идем, друг, — продолжил мужчина, оттаскивая Ингвара от Риана. — Принесем и мы жертву для Тора. А с Риана действительно достаточно чаш смерти.

Вирес, что-то прошептав гневно, грубо потянул Риана к палаткам, за одной из которых вождя, наконец-то, вырвало…

— Не сходи с ума! — закричал он.

— Он… ему действительно больно, — прошептал Риан.

— Ты издеваешься, да? Думаешь, если умрешь, нам не будет больно? Или моя боль для тебя ничего не значит?

Риан слабо улыбнулся, посмотрел сначала на Виреса, потом замершего возле них Айвэ, на застывшего в тени Эллиса и на бледную, трясущуюся Лану.

— Закройся от их боли или я тебя закрою, — сказал Вирес. — Думал, что ты уже давно понял, что всех не спасешь. Они не твои друзья и никогда ими не будут. Или ты забыл того мальчика, которого они съели? И, небось, не одного?

Риан ничего не забыл. Гневно посмотрев на Виреса, он резко выпрямился и направился к одному из столов. Целый вечер принимал он от слуг одно блюдо за другим. Каждое было то горьким, как полынь, но жгучим, как сжирающее душу Риана пламя, то тошнотворно неприятным. Риан ел все, подобно другим придворным принося смерти дань за душу умершего. Рядом отдавали одну жертву за другой его люди. Лана временами не выдерживала и морщилась, Вирес и Элан ели спокойно, как, впрочем, и всегда, Айвэ глотал каждый кусок с видимым трудом, но упрямо тянулся за следующим. Рэн жевал гадость с подозрительным аппетитом и Риан подозревал, что без магии тут не обошлось, но подлавливать хранителя смерти на жульничестве не собирался… смерть это его подруга, они и без жертв договорятся.

Тошнотворный запах кушаний делал их еще более неприятными, но чаш смерти Риану и его людям более не предлагали. Вождь подозревал, что без приказала друга телохранителя здесь не обошлось.

«Расскажи о разговоре с королем, — начал, наконец-то, Вирес, отвлекая их от мрачно жующих гадости придворных. — Думаю, нам всем будет интересно».

«Понимаешь, что я не мог отказаться?»

«Но ты ведь не согласился?»

Взгляд Рэна стал глубоким и внимательным. Айвэ застыл, забыв прожевать и проглотить новый кусок жертвенной еды, Элан внимательно посмотрел на вождя, продолжая есть.

«Я согласился», — Вирес подавился и закашлялся. Отогнав властным жестом подбежавшего к нему слугу, он выпрямился в драпированном черным шелком кресле и тихо прошипел: «Дайка я уточню… ты согласился стать телохранителем короля Ларии?»

«И что?»

Настала очередь подавиться Рэну. Айвэ судорожно сжал левую ладонь в кулак, но продолжил есть, Элан ощутимо побледнел в разгоняемом приглушенном свете фонарей полумраке.

«Осмелюсь возразить…» — начал он, но умолк, когда начал говорить вождь:

«Осмелюсь заметить, что я не мог не согласиться. Иначе Далай убил бы меня уже сегодня. А так захочет убить только через пару недель, когда закончится траур. Раньше ритуал привязки он провести не может».

«А если мы не успеем? — прошипел Вирес. — После твоей сегодняшней выходки я начинаю думать, что ты вознамерился спасти короля, а не его победить. И мне это совсем не нравится».

«Какая мне разница, что тебе нравится, а что нет!» — вспылил Риан, но, наткнувшись на испуг в глазах Рэна, сказал:

«Я не собираюсь спасать Далая…»

«Зная тебя…»

«Угомонись, Вирес! — вскипел Риан. — Что ты обо мне знаешь?»

«Возможно, ничего, — сразу же успокоился кассиец, продолжая есть. — Можно спросить, что с тем волком? Ты ведь не просто так напялил ему браслет слежения? Значит, хочешь с ним еще раз встретиться, не так ли?»

«При первой же возможности», — Риан проглотил еще один кусок чего-то политого жгучей подливкой.

Такой дряни он еще не ел никогда. По щекам потекли слезы, подбежавший Эллис подал ему чашу с водой. Отдышавшись, Риан услышал новый, холодный вопрос Виреса:

«Один?»

«И?»

«Это невыносимо! — не выдержал Айвэ, расплескав по скатерти немного подливки. — Я не отпущу тебя одного!»

«Я не просил твоего разрешения, — холодно ответил Риан, понимая, что нить власти в последнее время выскальзывает из его рук. Плохо. Очень плохо. Потому что объяснять было некогда, да и не хотелось, — прикажу остаться, и ты останешься».

Риану вовсе не хотелось быть грубым, но боль в плече была уже невыносимой, он взмок от пота, а желудок разрывался от бушующего там урагана.

«Но мне ты приказать не можешь», — ответил Вирес.

Риан замер. Действительно не может.

«Тебе, кажется, нравится меня доводить? — осторожно, стараясь не выдать клокотавшего внутри гнева, сказал он. — Волк для меня не опасен и ты это знаешь. Но мне надо его разговорить и не хочется ломать… так вот, одному мне это сделать будет легче».

«Ты просишь о доверии… но утром, когда я оставлял тебя с телом телохранителя, ты тоже утверждал, что это не опасно. А теперь едва на ногах стоишь… и думаешь, что в таком состоянии я отпущу тебя одного? Ты наивный».

«Вирес…»

«Разговор закончен, церемония жертвоприношения тоже. На счастье».

Риан огляделся. Вирес был прав. Оборотни тяжело вставали из-за столов и с плохо скрываемым облегчением растворялись во тьме. Риан тоже попытался подняться, понял, что встать уже не может, и вновь упал на стул, в гневе сжав зубы. Проклятая слабость!

— Видишь? А я не говорил? — подал ему руку Вирес.

— Да пропади ты пропадом! — выкрикнул Риан, рывком поднимаясь со стула.

Удалось. В голове вспыхнуло, перед глазами поплыло, но усилием воли Риан сделал первый, неуверенный шаг. Потом еще один. Поняв, что более так не выдержит, Риан переметнулся зверем и бросился из вороха одежд к распахнутым настежь дверям в замок. Бежать почему-то было легче, чем идти, тем более, что рядом несся белоснежной тенью Вихрь и… Вирес, тоже ставший зверем.

Ступеньки Риану дались с трудом, коридоры показались бесконечными. Неясный свет фонарей бил по глазам, в ушах шумело, но вождь все же добежал… сам не понимая, как.

— С такими друзьями как ты, врагов не надо, — прошептал Риан, вновь переметнувшись в человека и ввалившись в собственную спальню. — Я посплю пару часов…

Вирес помог ему улечься на кровать и укрыться одеялом:

— Я буду рядом.

— Не доверяешь?

— Не доверяю… опять сбежишь один.

— Опять? — сквозь пелену похожего на беспамятство сон спросил Риан. — Откуда ты столько обо мне знаешь?

Вирес поправил одеяло и повернулся на стук. Внутрь вошел слуга, покосился испуганно на спящего в ногах вождя Вихря, поклонился и сказал:

— Мой господин просит прощения у Риана. Вот мазь. Через пару часов опухоль спадет и боль минует. Прости еще раз, Ингвар не знал, что ранит своего будущего брата.

Вирес согласно кивнул, принял мазь и посмотрел задумчиво на спящего Риана. Сказать по правде, таким он был Виресу милее, хоть глупостей не натворит и не удерет куда-нибудь геройствовать. В Риане так некстати проснулся Рэми… взбалмошный мальчишка, который больше всего боялся потерять кого-то из близких, оттого и оберегал любой ценой всех от опасности.

Вирес не желал, чтобы его оберегали. Он потер между пальцами немного мази, принюхавшись к ее приятному, сладковатому аромату. Вихрь поднял голову, подполз аккуратно до Виреса, положил ему голову на колени и неловко провел языком по его руке, слизывая мазь.

— Неопасно, дружок? — усмехнулся Вирес, вглядевшись в умные глаза зверя. — Тебя не обманешь, да?

Зверь тихонько заворчал, возвращаясь на свое место. Вирес стянул с раненого плеча Риана одеяло, разрезал пропитанную бесцветным гноем повязку и начал накладывать на рану мазь.

Когда в комнату тихонько вошли остальные, Риан спал уже спокойно, а Вирес заканчивал накладывать повязку.

— Ты в самом деле опасаешься, что вождь станет телохранителем Далая? — спросил Айвэ.

— Нет, — Вирес встал с кровати и сел в кресло, намереваясь немного вздремнуть перед ночной прогулкой. — Далай это не Миранис. Рэми никогда не променяет на него Виссавию. Да и целитель судеб ему этого не позволит.

— Тогда почему… ты…

— Может, Рэми прав, и мне просто скучно? — зевнул Вирес. — А теперь прости, но мне нужно отдохнуть. Всем нам нужно отдохнуть. Если не хотите, чтобы ваш вождь совершил очередную глупость и пробудил в себе гнев целителя судеб, просто перестаньте наказывать или спасать служанок, а найдите, наконец-то, наследного принца Ларии.