Глава двенадцатая. Лихорадка / Глаза оборотня / Black Melody
 

Глава двенадцатая. Лихорадка

0.00
 
Глава двенадцатая. Лихорадка

Ну и скажите на милость, чего это в этом проклятом отряде все такие милые и правильные? Рэн сжал до скрежета зубы. Риана ранят, а они сиди и молчи в тряпочку. Риана заставляют жрать какую-то гадость, а они и слова не скажи. Риана в беспамятстве приносят в окровавленных одеждах, а Рэн даже и не думай вмешиваться. Риан теперь мечется в горячке, а Рэну присматривай за этим проклятым барсом. А то мало ли что животному в голову взбредет… еще подумает, что его хозяина кто-то нарочно болью терзает. Впрочем, Вихрь и сам дураком не был. Настороженно смотрел на людей, но вмешиваться не спешил, будто понимал, что охваченному лихорадкой вождю это пойдет только на пользу.

— Крепче держи! — крикнул Вирес Айвэ. — Давай, мальчик. Выпей…

Риан что-то пробормотал, рванулся в бреду и со всего размаху врезал Айвэ кулаком по челюсти.

— Мать вашу! — выругался воин. — Такой худой и такой сильный…

— За амулетами следи! — вновь приказал Вирес. — И скажи спасибо, что он тебя магией не огрел. Было бы гораздо хуже, если бы зелье не подействовало и сила его бы не уснула.

Риан рванулся еще раз, на этот раз слабее. Вирес, сосредоточенный, серьезный, чуть приподнял его за плечи, взял в руки поданную Эллисом чашу и поднес к губам больного:

— Давай, мальчик, — ласково сказал он. — Не хочу тебя заставлять… ты же знаешь, что это тебе поможет. Давай…

Риан глубоко вздохнул, слегка приоткрыл губы и судорожно глотнул горький отвар ивовой коры.

— Умница… — прошептал Вирес. — Давай еще…

— Пусти…

— Пока нет… давай, мой хороший…

— Аланна…

Лана вздрогнула за спиной Виреса, бессильно опустилась в кресло, выпуская из ослабевших ладоней смоченную в уксусе губку.

— А на что ты надеялась? — зло спросил Вирес, оглядываясь. — Такие как Рэми любят лишь один раз… а любит он не тебя…

— Ар… — выдохнул Риан. — Ар…

Губы Ланы задрожали, на глазах выступили слезы, а Вирес продолжил:

— Обман никогда ни к чему хорошему не приводит… тебе ли не знать, хранительница знаний. Давай, мальчик, еще один глоток и я от тебя отстану, давай же…

Риан вновь дернулся, вырываясь из сетей магии Виреса и, закашлявшись, широко отрыл невидящие глаза, выгнувшись дугой на руках кассийца. Он заметался в горячном бреду, что-то горячо шептал на кассийском, впивался судорожно в простыни, звал то брата, то Аланну, то Лию, то Мираниса, рвался из объятий Виреса и подоспевшего к ним Айвэ, пытался встать и куда-то уйти, разбил губу Виресу и поставил новый синяк на плече Айвэ.

— Держи его! — закричал Вирес…

Айвэ удалось, наконец-то, прижать плавящегося в жару Риана к серым от пота простыням. Тяжело дыша, красный и запыхавшийся, воин тихо ругался в полголоса, только на лице его не было злости. Скорее сильное, очень сильно беспокойство и боль. Рэн знал эту боль… виссавийцы, привязанные к вождю силой богини, чувствовали боль Риана очень явственно. Рэн к этому привык. Он понимал, что сейчас гораздо важнее оттащить Риана от грани, потому лучше забыть о собственных чувствах, отделить собственную боль от боли вождя, но Айвэ был новичком в их клане и, наверное, впервые чувствовал нечто подобное.

Дериан не выдержал, Рэн и так считал, что брат выдерживал слишком долго. В воздухе над вождем, вслед за коротким приказом-заклинанием, выткалась зеленым целительная руна, опустилась туманом на уровень груди Риана, и вождь внезапно успокоился, бессильно опав в тяжелом сне на помятые простыни.

— Лечить я его не могу, — сказал бледный как снег Дериан. — Но хоть подарить успокоение могу?

Всколоченный Вирес устало кивнул и тихо приказал Айвэ:

— Поднимай его! Покажем ларийцам, что мы сами знаем, что с ним делать. И не что не нужен нам их тупица-лекарь.

Рэн лишь горестно хмыкнул. Да, присланный Далаем лекарь вряд ли в чем-то мог помочь помимо обычных в этом случае травяных отваров, которые, собственно, составляла неизвестная им травница, а не лекарь. Когда толстый и довольный, как праздничная оладушка, лекарь достал тонкий ланцет и с доброй улыбкой предложил пустить Риану кровь, не выдержали ни возмутившийся Дериан, ни разгневанный Вирес.

— Благодарим короля за оказанную помощь, — мягко остановил их Элан, вовремя напомнив, что ссорится с королем им не с руки, даже несмотря на аховую ситуацию. — Но у вождя нашего клана есть свой личный лекарь.

«Личный лекарь», то есть Вирес, после выходки «лекаря Далая» очень скептически рассматривал принесенные слугами зелья, пока, не выдержав, не послал Элана к столицу Кассии к знакомой травнице. Вернулся из арки перехода Элан какой-то бледный и задумчивый, поставил на стол небольшой сундучок из березы с разрисованными цветами и птицами боками. Из сундучка он осторожно достал холщовые мешочки с травами, несколько пузырьков с настойками и пару листков бумаги, исписанных аккуратным, красивым почерком.

Вирес пробежал по написанному глазами, кивнул, отдал листок Эллису и приказал сварить отвар по милостиво предоставленному травницей рецепту. Потом приказал слугам принести свежие простыни и полотенца, наполнить прохладной водой ванну. Он заботливо, настойчиво отпаивал Риана зельями, кутал его в мокрую простыню, обтирал при помощи Ланы смешанным с водой уксусом и водкой. Он приказал раскрыть окна, чтобы впустить свежий воздух, он остановил жестом Лану, когда та бросилась скидывать с Риана одеяло, услышав полный муки шепот:

— Жарко.

Но к обеду Риану стало хуже. Вождь заметался в горячном бреду, сбрасывая с себя одеяло и отталкивая подбежавшего к нему Айвэ. Обмякший под действием заклинания Дериана, он бессильно повис на руках Айвэ, продолжая что-то жарко шептать. Кожа его покраснела и, казалось, плавилась от жара, волосы слиплись черными прядями, глаза вновь широко раскрылись, впрочем, в них не было ни капли здравого смысла.

— Оставь… — прошептал вождь. — Оставь меня.

— Мой архан… — ласково пытался его успокоить Эллис. — Все хорошо, мой архан. Доверься нам.

— Элл… скажи, чтобы они меня оставили… — вновь прошептал вождь. И вновь позвал:

— Ар…

Вирес подошел к ванне и попробовал ладонью воду.

— Слишком холодная, — прошептал он.

С пальцев его посыпались синие искры, вода на миг взбурлила и вновь успокоилась. По знаку Виреса Айвэ осторожно опустил Риана в ванну, и отпрянул, когда в глазах вождя промелькнуло узнавание:

— Учитель… — позвал Риан.

— Я здесь, Риан… — быстро отозвался Вирес.

— Не называй меня так, — выдохнул вождь, — меня зовут Рэми…

Вирес, не заметив вздрогнувшего Айвэ, намочил в воде полотенце и аккуратно протер шею и лицо Риана. Вождь улыбнулся, подобно ребенку потерся щекой о прохладную ткань и закрыл глаза, с наслаждением расслабившись в ванне. Вирес потрогал лоб Риана, и прошептав:

— Теперь можно чуть холоднее, — вновь усыпал воду синими искрами магии.

Рэн лишь горько усмехнулся. Так боятся разоблачения, а об амулетах и забыли. Впрочем, Рэн ничего не забыл и стражи, встроенные в стену, замолчали… надолго. Ну к чему всякий раз активировать и вновь разактивировать амулеты, если их и так никто не проверяет. А охранять? К чему охранять двух боевых магов, хранителя смерти и целителя? Действительно смешно. Рэн сомневался, что было в этой Ларии нечто, что способно было им серьезно навредить… помимо богов и силы короны. Ну еще, может, Алкадия. Но это же не лариец.

Айвэ вновь осторожно поднял Риана, доставая его из ванны. С тонкой, мокрой туники вождя побежали на пол струйки воды. Тунику сняли, вождя вновь растерели уксусом и водкой, но проспал спокойно Риан недолго.

— Холодно! — прошептал он, сжимаясь под одеялом в комок и стуча зубами. Вирес выругался и посмотрел на Лану.

— Раздевайся!

Девушка оскорблено вскинула подбородок, но тотчас повиновалась, когда услышала:

— Согрей его. Ну же! Хочешь же помочь, так помогай! Не мне же к нему в постель лезть!

Лана легким движением скинула с себя одежду и раньше, чем Рэн успел оценить ее точеную фигурку и гладкую, белоснежную кожу, скользнула под одеяло к Риану, прижавшись к его спине.

— Спи… спи… родной, — прошептала она ему в волосы. — Сейчас станет теплее…

— Аланна… — по щекам Ланы побежали слезы обиды, но девушка обняла вождя руками и ногами, прижимаясь к нему сильнее, пытаясь отогреть сотрясаемое в лихорадке тело Риана.

— Аланна… — повторил вождь, продолжая трястись то ли от лихорадочного озноба, то ли от неслышных рыданий.

— Я здесь родной, — тихо прошептала Лана, поцеловав Риана в шею. — Я рядом.

Вихрь поднялся с пола и, проигнорировав тихий окрик Рэна, направился к кровати. Хранитель смерти пока не вмешивался, только наблюдал — огромный барс, вроде, не собирался нападать и не проявлял признаков ни злости, ни агрессии. Рык прыгнул на кровать, осторожно подполз по одеялу к Риану и прижался к нему пушистой спиной, как бы понимая, что вождя сейчас самое главное — согреть. Риан с облегчением выдохнул, протянул в беспамятстве руки к барсу, обнял его за шею, притягивая к себе сильнее. Вихрю было больно… видно, что больно. Вождь слишком цеплялся в его шею, рискуя задушить, но барс прижался к Риану сильнее, едва слышно заворчал, завозился в объятиях вождя, заставляя человека ослабить хватку.

Рэми успокоился, барс расслабился. Лана осторожно погладила его по белоснежной шее, благодаря, и барс мягко лизнул ладонь девушки, настороженно посмотрев на Рэна.

Умная, тварь. Может, излишне умная. В комнате вдруг стало ощутимо холоднее. Вирес как-то нервно повел плечом, дернувшись. Маг не видел причину внезапного сквозняка, зато ее великолепно видел Рэн — из ниши, где стояла за тонкой занавеской ванна, повеяло могильным холодом и знакомым Рэну до боли черным туманом. Испугавшись и всерьез, что его подруга-смерть пришла за вождем, Рэн с облегчением выдохнул, поняв, что ошибся:

— Что? — пронзил его внимательным взглядом Вирес.

— Ничего, — невинно улыбнулся Рэн.

Вирес сразу же потерял к Рэну интерес, вновь наклонившись над спящим вождем. Он провел пальцами по лицу Риана, отодвинув ото лба вождя мокрый локон и тихо прошептал смотревшей на него настороженно Лане:

— Уже лучше. Поспишь с ним. Эллис, посторожишь первым, а остальные постарайтесь слегка отдохнуть. Это, боюсь, только начало. И барса не отгоняйте. Если зверь понимает, то вреда ни нам, ни Риану он не причинит. А звериное чутье частенько лучше всяких зелий лечит.

Айве без слов опустился в кресло, Вирес прилег на скамью у окна, Эллис поправил одеяло вождя и присел на стул возле кровати. Рэн, подождав, пока заснули вымотанные приступами вождя Айвэ и Вирес, направился к нише.

— Ты куда? — едва слышно спросил Эллис.

— Выйду ненадолго, — ответил Рэн. — Мне надо проветриться…

— Не натвори глупостей. Понимаешь же, что вождь сейчас слаб и не сможет тебе помочь…

А кто просит помогать? Вождю самому помогать надо, и то не в первый раз. Лежит тут, плавится в своей лихорадке, и чего ради? А, самое главное для кого и из-за кого? Из-за этих проклятых ларийцев? Сжав зубы, Рэн скользнул в нишу с ванной и, сразу же забыв о небольшой дверце для слуг, приносящих воду, прошелся пальцами по закрытым гобеленам стенам. Ничего. Но Рэн был уверен, что холод смерти шел именно отсюда. Хмыкнув на вид изображенной на гобелене голой, полнотелой девицы, Рэн еще раз проверил неактивность защитных амулетов и осторожно опустил над нишей щит, отрезая себя от спящих Айвэ и Виреса. Эллис его выплеска силы, может, даже не заметит. А боевые маги, привычные к опасности, учуют даже во сне. Объясняться же теперь Рэну вовсе не хотелось. Да и от его самодеятельности Вирес в восторге не будет. Вирес вообще Рэна недолюбливал, хоть и виду не подавал. Впрочем, к этому как раз Рэн привык. Хранителей смерти любили немногие… да и те немногие частенько были безумцами.

Воздух вокруг привычно потемнел. Огонь стоявшей в небольшой нише свечи нервно дернулся, рискуя погаснуть, зато душа возрадовалась смерти, как старой знакомой. Почувствовав, как поднимается в крови родная эйфория, Рэн еще раз осторожно выглянул за занавеску. Все тихо, можно продолжить. Приготовившись как следует, он дернул на себя гобелен, при помощи магии заставив его упасть на мокрый пол бесшумными складками.

Стена за гобеленом была выложена из больших и тяжелых на вид, тщательно подогнанных друг под друга камней и на вид казалась непреступной, но Рэн так просто не сдался. Он явственно чувствовал, как чувствует кожа жар летнего солнца, исходящий из-за камней замогильный холод. Из-за стены пахло смертью. Смертью давней, неуспокоенной. Из-за стены прорывался в комнату через слабый барьер спящих амулетов чей-то не сумевший перейти через грань призрак, злой, отчаявшийся и жаждущий крови.

Но еще не было призрака в этом мире, с которым Рэн не мог справиться…

«Услышь меня» — послал он за стену тихий зов.

Злость, прорывающаяся из-за камней тугой пульсацией, сменилась острым, полным надежды удивлением. Призрак отозвался сначала несмело, осторожно, как бы боясь спугнуть стоявшего по другую сторону каменной кладки Рэна, а потом мягко и ласково… уговаривающе:

«Выпусти меня…»

«Я могу сделать большее, — улыбнулся Рэн, впервые в этой долбанной Ларии почувствовав себя в своей стихии. Тот долгий и тягостный миг, когда он вел за грань душу убитого королем оборотня, не в счет. — Я могу провести тебя за грань… Хочешь?»

«Смилостивься, жрец, — выдохнул призрак. — Рабом твоим буду… любую клятву дам, столько лет по этим стенам шатаюсь. И выйти не могу… ни туда, ни сюда, так и застрял в этом мире».

«Раб это хорошо, — засмеялся про себя Рэн. — Но вести за грань тебя будет сложно, задницей чую. Чую, как много дури принес ты в этот мир. Но я проведу, обещаю. Если сам не справлюсь, попрошу учителя, он с любой душой сладит… но взамен я попрошу верной службы, пока я сижу запертый тут, в этом замке. Надеюсь, больше, чем на несколько седмиц, мы тут не задержимся…»

«Да, мой господин».

Рэн внимательно прислушивался к шевелению силы, когда выслушивал клятву призрака. Одна ошибка и он подвергнет опасности не только свою жизнь, но и жизнь спящего теперь вождя. Призрак слишком долго черпал силу в своем отчаянии и одиночестве, слишком долго ходил по защищенным амулетами стенам замка, в поисках выхода, он был слишком опасен и слишком зол. Он умерял свою злость надеждой, он тщательно и старательно выговаривал за Рэном слова клятвы, он так же тщательно поклялся убить Рэна, если тот не выполнит свою часть магического договора. Раньше, чем хранитель смерти успел среагировать на неугодную ему часть клятвы, перед мысленным взором Рэна вспыхнула черная руна, закрепляя печать.

Богиня услышала. Подруга-смерть подкрепила договор. Рэн более не мог ничего сделать, чтобы его разорвать.

«Ты был магом», — прошептал он.

«Убийцей-магом, — холодно поправил его призрак. — Начинаешь бояться, мой господин? Зря. Я не причиню тебе вреда, пока ты выполняешь условия нашей сделки».

Да… вести за грань нового знакомого наверняка будет гораздо сложнее, чем ожидал Рэн. Но и жалеть об уже сделанном поздно. Да и зачем? Не в характере Рэна было плакать о прошлом.

«Я не могу войти к тебе, пока ты не скажешь как… — усмехнулся Рэн. — Я не могу помочь тебе, пока тебя не выпущу… мой раб».

Призрак начал охотно объяснять. Объяснял внимательно, прислушиваясь к «хозяину», ускорял слова, когда чувствовал, что Рэн начинает терять терпение от его медлительности, и вновь говорил медленно, объяснял яснее, как только нить сути выскальзывала из сознания Рэна.

Подчиняясь четким, ясным инструкциям, пальцы Рэна скользнули по камням, удерживая крепкую, четко видимую внутренним сознанием нить связи. По другую сторону стены, зеркальным отражением скользнула призрачная рука, ведя руку хранителя смерти, и Рэн нашел, наконец-то, маленькую выемку между камнями, укрепил щит, опуская над ними полог тишины, нажал выемку и чуть отошел в сторону, когда каменная стена недовольно заскрипела, открывая темный проход.

Рэн вновь осторожно выглянул за занавеску. Тихо. Эллис боролся со сном, уронив отяжелевшую голову на грудь, Риан тихо постанывал сквозь зубы, его лицо чуть раскраснелось в свете догорающей свечи и теплящегося огня в камине. Лана, единственная, кто не спал в комнате, успокаивающе гладила вождя по мокрым волосам, шептала ему что-то на ухо. Проснулся окончательно и Эллис. Вихрь сразу же соскользнул в ноги вождя, давая харибу своего господина дорогу. Эллис встал со стула, с помощью Ланы устроил Риана на подушках, поднеся к плотно сжатым губам больного чашу с питьем.

Кризиса нет. Они ничего не заметили. И за барсом следить не надо, кто еще за кем следит. Рэн может на время уйти.

Рэн вновь обернулся к с таким трудом открытым им тайному проходу. Это становилось все интереснее. Может, будет не только интересным, но и полезным, Рэн еще не знал. Как не знал, что он будет делать с новым приобретением, которое, ему так недавно угрожало. Призрак хорошая игрушка, но слегка, да, если честно сказать, и не слегка, опасная. Рэн понятия не имел, ни кем этот человек был при жизни, ни чего он вытворит сейчас. Безумие одиночества может коснуться даже призраков.

А призрак был существом интересным и чем-то новым для Рэна. До этого хранитель смерти не сталкивался так явно с неуспокоенными душами, потому и рассматривал с интересом чуть светившуюся серым, неприятным светом призрачную фигуру. Молодой. Сильный. Очень сильный. Высокий и мускулистый, с густыми, собранными в хвост длинными волосами и внимательными, пронзающими глазами. Оборотень из клана черного медведя, судя по вышитым по подолу туники знакам. И злости в нем больше не ощущается. Будто вся злость ушла в подаренную Рэном надежду.

Рэн кивнул призраку, взял из ниши свечу и скользнул в потайной проход. Молчаливого призрака он не боялся. Его высохшего, покрытого паутиной и пылью тела у самого входа — тоже.

«Не заберешь меня отсюда?» — спросил призрак.

«В этом нет необходимости, — ответил Рэн, поднимая выше свечу и оглядывая узкий проход в стене. — Если ты сам этого не хочешь… конечно…»

Высокий, арочный потолок, голые, в потеках плесени, стены, влажный пол, на котором за много веков собрался толстый, с палец, слой грязи и пыли. Покачивающиеся на паутине у самого потолка жирные, черные пауки и пробежавшая в полумраке, испуганно пискнувшая, крыса. Потеки копоти на стенах вокруг пустых, заржавевших подставок для факелов. Полное опустошение. Как глупо. Как неосмотрительно. И как выгодно для Рэна.

«Только переведи меня через грань… — ожидаемо ответил призрак. — Что станет с моим телом мне все равно».

«Говоришь, сюда давно уже никто не заходил?»

«С тех пор, как мы с заговорщиками пытались убить короля Эрэна — никто. Меня ранили, когда мы убегали… мои друзья, — голос призрака пахнул на Рэна ироничной горечью, — меня бросили умирать в потайных коридорах. Я и не думал, что даже после смерти…»

«Король Эрэн, — прошептал Рэн. — Тот самый, что уничтожил магию в Ларии… вы его, судя по всему, не убили…»

«Мой род издавна славился своими магами, — ответил призрак. — Мы не могли допустить…»

«Но допустили, — оборвал его Рэн, которого мало интересовала история Ларии. — Эти коридоры… они ведут по всему замку… не так ли?»

«Да».

«И в покои телохранителей короля?» — задумчиво спросил Рэн, поглаживая подбородок. Затея нравилась ему уже гораздо больше, а в голове начало проявляться что-то вроде плана.

«Если телохранителей до сих пор селят рядом с королем, то да».

«Тогда, пойдем навестим старого друга», — зло усмехнулся Рэн.

Вождь не одобрил бы. Точно не одобрил бы. Но Рэну сейчас было все равно. Волку за его укус, за пылающий в венах вождя яд, он отомстит позднее. А вот телохранителю, даст богиня… очень скоро.

Призрак провел Рэна по запущенным, местами заваленным переходам, по крутым винтовым лестницам, казалось, бесконечным, то бегущим наверх, то вновь резко срывающимся вниз. Временами, когда они спускались ниже уровня подвалов, идти надо было по колено в зловонной воде. Рэн морщил нос, задыхаясь от вони, проклинал холод сточных каналов, но упрямо шел вперед, черпая силы в предстоящей мести.

Он покажет этому сволочному тигру, ой покажет. Да, со служанкой, он, пожалуй, переборщил. Но тигр это не служанка. И за болезнь вождя ему придется ответить. Рэн прекрасно знал, что вождю это не поможет, зато поможет Рэну. Ну не может он стоять и смотреть, как его глупого, излишне благородного друга то ранят, то бьют, то невесть за что наказывают.

«Будь осторожнее, — сказал призрак, когда Рэн споткнулся, упал, разодрал себе колено и выругался. — Здесь нас могут услышать».

«Ишь, какой заботливый», — пробормотал Рэн.

«Мне нужен проводник за грань, — невозмутимо ответил призрак. — Товарищ по вековому заточению мне не нужен».

Призрак коснулся прозрачной ладонью стены и сказал: «Смотри. Возможно, мы пришли…»

Рэн неосознанно потянулся ладонью к призрачным пальцам своего нового «раба», почувствовал холод и неровность заржавевшего железа, с трудом отодвинул небольшую заслонку, довольно улыбнулся. Через открывшееся, величиной с ноготь большого пальца, отверстие проник неясный свет. Рэн по настойчивой просьбе призрака потушил свечу, аккуратно поставил ее на пол и заглянул в замаскированной тонкой сеткой глазок.

Сначала он ничего интересного не увидел. Спальня. Множество мягких тканей, драпирующих стены, огромный камин, в котором за затейливой, тонкой работы решеткой ярко полыхал огонь. Шкура тигра прямо на полу у камина и все вокруг в золотисто-черных тонах, от которых в глазах аж рябило. Над неглубоким, обычно отделяемым от спальни полупрозрачной занавеской, бассейном поднимался ароматный пар. Чадили горьким дымом курения, окутывая неясным дымом огромную кровать под затейливо вышитым золотом черным балдахином.

Возле кровати на полу сидел, опустив голову на грудь, рыжеволосый мужчина, в заляпанной пятнами вина тунике с короткими рукавами и характерной татуировкой у основания шеи. Рэн язвительно порадовался. Призрак был действительно полезен, Рэн попал куда надо.

Телохранитель вдруг сорвался с места и с пьяным мычанием начал мотаться из угла в угол по обширной спальне, то и дело прикладываясь к кувшину с вином. Видно было, что ярость, грызшая его в день смерти друга, не прошла и до сих пор. Он то рычал, то швырял об стену какие-то мелкие вещицы, то обещал сквозь зубы убить «суку-барса», то вдруг сползал на пол, сжавшись в комок и размазывая по щекам пьяные слезы.

Безнадежное зрелище, которое будило в Рэне гнев и ярость. Он не жалел телохранителя, даже не думал. Он помнил, слишком хорошо помнил, как отнесся к Риану телохранитель на прощальной церемонии, помнил, как метался сейчас вождь в горячке. Сказать по правде, Рэн мог бы уменьшить боль телохранителя, его злость, отчаяние и непонимание, но предпочел заставить заткнуться и тут рассованные по стенам амулеты и усилить боль оборотня, погрузив его в полный неприятных сновидений кошмар. Кошмары, похожие на тяжелую смерть, у Рэна всегда выходили великолепно. Еще с самого детства. Оттого и не осмеливались его задирать в Виссавии даже самые гордые и самые маги. Впрочем, задирать хранителей смерти вообще не осмеливались, разве что не любить и бояться.

Нажав по указке призрака на едва заметный рычаг, Рэн осторожно шагнул в комнату и посмотрел за спину, на отошедшую в сторону панель с огромным портретом. Мужчина на портрете оказался так же рыжеволос, как и телохранитель, и был обладателем таких же поблескивающих холодом золотых глаз. Наверняка один из предков лежавшего на полу Ингвара. Если не предок, то один из вождей клана тигров. Оттого и висел портрет на стене столько веков, оттого и не решались его до сих пор тронуть, несмотря на много раз сменившихся владельцев покоев.

«Вижу, что ты силен, — сказал призрак, когда Рэн застыл над мечущимся в кошмаре оборотнем. — Это радует».

«Боюсь, его это не обрадует».

Рэн подошел к столу, на котором стоял кувшин с недопитым вином, отпил глоток и покачнулся от ударившего в голову хмеля.

«Не пей, если не привык, — остерег его призрак. — Делай быстрей, что задумал, и давай убираться. Не нравится мне тут… господин. И то, что ты делаешь, не нравится. Это опасно. А ты слишком легкомысленнен».

И этот туда же. Впрочем, он прав, лучше поторопиться. Рэн быстро пришел в себя, взял стоявшую рядом с кувшином нефритовую чашу и наполнил ее напитком милосердия… он знал, как убивать и при этом не навешивать на себя цепей. У целителей научился. Напиток милосердия очень даже безвреден для тех, кто хочет жить, и становится смертельным для мечтающих уйти за грань. Как бы человек решает сам. Как бы сам делает это питье либо безвредным, либо смертельно опасным. Как бы сотворивший напиток и ни при чем… хотя, сказать по правде, Рэн так не думал.

«Живей!» — заволновался призрак.

Рэн осторожно долил напиток в кувшин с вином, живо убрал свой запах из покоя телохранителя — ему еще и попасться не хватало — и, скользнув в потайной проход, активировал амулеты защиты. Вовремя. Не успел он обернуться и прильнуть к глазку, как дверь в спальню телохранителя распахнулась, долбанув створкой по вытканному на гобелене тигру. Внутрь стрелой влетел король, схватил собственного телохранителя за шиворот и грубо встряхнул, выдергивая Ингвара из пучины кошмара.

Жаль, подумалось Рэну… мог бы телохранитель побыть в кошмаре и дольше.

— Ты! Что за шутки с Рианом!

Рэн встрепенулся. И чего это король там беспокоится о вожде?

— Я дал ему зелье, как ты приказал, — пьяно ответил телохранитель, внезапно рассмеявшись королю прямо в лицо. — Будущему брату. Убившему предыдущего брата… не моя вина, что не помогло. Что? Капризуле стало хуже?

Король отпустил телохранителя и, сжав зубы, внезапно врезал кулаком Ингвару по морде. Рэн довольно выдохнул. Происходящее в комнате ему нравилось все больше.

Телохранитель перестал улыбаться, сплюнул на дорогой, черный в золоте, ковер кровью и прошипел:

— Так беспокоишься?

— А ты дивишься? — выкрикнул Далай. — Мне нужен телохранитель!

— Чего ты боишься… смерти? — захохотал Ингвар. — Не бойся, мой король, я умирать я пока не намерен…

Что он говорит? Рэн жадно прильнул к глазку, стараясь не упустить ни слова. Разговор становился все более забавным. Будет даже жаль, если телохранитель выпьет напиток милосердия уже сейчас, раньше, чем этот разговор закончится.

— Наш друг тоже не намеревался. И что? — хмуро ответил король, как-то сразу успокоившись.

Рэн, чутьем хранителя смерти уловил его муку. Король по себе не показывал, но скорбь его по умершему телохранителю была гораздо глубже, чем скорбь взрывного, опаленного огнем гнева Ингвара. Теперь Рэн понимал, почему Риан Далая пожалел… охваченного такой скорбью человека сложно не пожалеть. Но Рэн был милостив, как вождь. Рэн вел за грань упирающуюся душу оборотня, убитого Далаем. Рэн помнил, как молодой, возраста Рэна, мужчина хотел жить. Помнил, с каким трудом разрывал нити, соединяющие душу убитого с этим миром. Помнил, как были прочны эти нити, и с какой неохотой отдавали они душу грани. Только за одно это Далай заслужил гораздо большее, чем смерть лучшего друга.

Боги справедливы. Даже ларийские боги. Боги до сих пор опаляют Ларию чередой лихорадок. Боги говорят своему народу, что они им недовольны. Народ, может, и слышит, их мнимый король, охваченный жаждой власти — вряд ли. И за это он тоже должен заплатить.

Ингвар стер с губы набежавшую кровь:

— Я сделал что мог, — усмехнулся он. — Я послал к нему слугу с зельем. Я послал к нему твоего любимого лекаря… правда, лекарь твой бездарь еще тот, и правильно люди Риана его выставили… но это уже другая история, правда? Если барсик умрет… что же… переживем.

— Этот «барсик», кто мог стать моим телохранителем. А ты все испортил.

По все так же насмешливому взгляду Ингвара Рэн понял, что король своего телохранителя не убедил, и вряд ли убедит. Ингвар ненавидел вождя. Впрочем, может, в чем-то он был и прав. Хоть вождь и благороден, но он враг Далая, значит, и враг его телохранителя.

— Ну еще не все потеряно… — попытался уговорить короля Ингвар.

— Я хочу, чтобы он прошел обряды сразу же, как закончится траур. Но к тому времени он, если и выживет, будет очень слаб… не понимаешь. Я чувствую дыхание смерти на шее… вот тут, — Далай провел рукой ко высокому воротнику жилета.

— Дыхание смерти, — усмехнулся телохранитель, поднимаясь и подходя к столику. Рэн довольно усмехнулся, когда вино полилось в нефритовую чашу. Судя по виду телохранителя, умирать тот не собирался… разве что чуть-чуть, но этого чуть хватит, чтобы ему седмицу поваляться в постели.

Но, вместо того, чтобы выпить вино сам, телохранитель взял чашу и протянул ее королю:

— Выпей и успокойся. Ты не можешь сейчас здраво мыслить, мой король. А, значит, ты не можешь принимать правильных решений. Напейся. От души. До беспамятства. Выспись завтра и вернись к нам таким, каким ты был раньше. В здравом рассудке. Без глупостей вроде «дыхания смерти».

Рэн похолодел, когда король едва видно улыбнулся и поднес чашу к губам. Этого хранитель смерти не ожидал, мало того, этого он не хотел.

«Может, тебе удастся то, что когда-то не удалось мне. Хотя… вряд ли», — хмыкнул за спиной Рэна призрак.

— Странно пахнет твое вино, — прошептал король. — Но ты прав, мне надо напиться. Давай выпьем вместе, друг.

Ингвар ответил Далаю скорбной улыбкой на улыбку и потянулся за другой чашей. За его спиной король сделал глоток. И еще один.

Рэн задержал дыхание. Вождю это точно не понравится, ой не понравится. Далай захрипел, схватившись ладонью за горло, телохранитель выронил кувшин и бросился к нему. Видит богиня, вождю не понравится…

«Придется и его вести за грань», — похолодел Рэн, сползая по стенке под издевательский хохот призрака.

Вождь его убьет.

  • Это просто моя жизнь / Сборник Стихов / Блейк Дарья
  • Встреча / Лонгмоб "История моего знакомства с..." / Аривенн
  • Снег* / Жемчужные нити / Курмакаева Анна
  • Рубиновые капли. / Сборник стихов. / Ivin Marcuss
  • Афоризм 936. Из Очень тайного дневника ВВП. / Фурсин Олег
  • Состояние души / Мир Фэнтези / Фэнтези Лара
  • Бледный человек - Никишин Кирилл / Лонгмоб - Необычные профессии-3 - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Kartusha
  • Холодно-боязно / Человеческий Раствор (О. Гарин) / Группа ОТКЛОН
  • Невеста / Безуглый Александр Георгиевич
  • Мишка Топчан / Фотинья Светлана
  • Шепарды-Стрельцовы. Седьмой и восьмой месяцы на Цитадели / Светлана Стрельцова. Рядом с Шепардом / Бочарник Дмитрий

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль