Оттиск четвертый.

Черной ночью черный ворон залетел в сад Девы Неба,

И хотя никто из смертных в том саду ни разу не был,

Всем доподлинно известно, что не вишня, не черешня —

Звезды гроздьями на ветках за оградой тьмы кромешной.

На беду прельстился ворон звездным пламенем неярким,

Золотинки звезд клевал он, пил холодный звездный сок.

Стали звезды жечь нещадно — ни крылом взмахнуть, ни каркнуть.

Даже просто шевельнуться ворон черный уж не мог.

Так вот, к ветке призвезденный, гость незваный бы и сгинул —

Как могло случиться с каждым, кто забрался в сад тайком,

Но, на счастье иль несчастье, шла хозяйка сада мимо

И несла ведро с холодным, пенным, лунным молоком.

В нем от всех болезней средство, в нем живительная сила.

Молоком Луны рогатой Дева птицу окропила.

Звездный Феникс встрепенулся, потянулся меж ветвей,

Каркнуть думал, клюв разинул… и запел как соловей.

С той поры в саду небесном распевает чудо-птица,

И поет про ясный полдень, про рассвет и про закат,

И про то, как бы хотелось ей на землю возвратиться…

Но вкусившему бессмертья нет уже пути назад