Тайна Башни Избранных

Раным-рано над двурогой горой встаёт багровое солнце. Его печальный тусклый свет мало-помалу освещает умирающий мир – Долину Ущербных – и стучится в крохотное окошко старого Мухлёвщика. Значит, пора. Старик легко, будто и не спал, берёт разукрашенную колотушку и идёт заниматься своим привычным делом: осматривать окрестности. Где что плохо лежит, у кого с вечера не потушена дио-лучина, кто спал сегодня не у себя в палатке – всё разузнает. Он выходит на узкую улицу общины – и тут же начинает плакать маленький Ло. Ребёнок им заместо петухов, шутят люди. И первых, и вторых, и третьих.

Но сегодня у Мухлёвщика была ещё одна причина встать пораньше. И дело было даже не в том, что под большим замшелым камнем его ждала заначка: огромная железная скоба, найденная недавно у Кипящего Пруда. Сегодня они должны были ехать на ярмарку в Башню Избранных. Только бы скорее приехали близнецы…

«А ведь скоба потянет килограммов на десять», – размышлял Мухлёвщик, ежеминутно вглядываясь слезящимися глазами в багровый от восходящего светила горизонт. Старик всю ночь не спал – размышления не дали ему уснуть. Целых десять килограммов железа! Да за это богатство можно выручить… Много чего можно выручить на ярмарке. Где же близнецы?! А-а, а вот и они: в степи далеко на востоке показалось пятно цвета стали. Это сверкала их пятиколёсная кибитка. Значит, примерно через час братья будут уже здесь!

Люди общины начали выходить наружу из виг-палаток. Некоторые, ещё сонные, плелись к Кипящему Пруду за водой, чтобы смыть слизь после сна. Женщины гонялись по узкой улице за малышнёй, которая, балуясь, выскакивала наружу без шлемов. В общем, всюду была обычная утренняя суета. Лишь только Мухлёвщик стоял у околицы неподвижным изваянием и следил за приближением кибитки с близнецами.

К нему подошёл Эмиас, Глава общины и, неохотно потягиваясь, спросил тяжёлым густым басом:

– Ну что, едут?

– Угу, – кивнул в ответ старик, не отрывая глаз от горизонта. Там, в каменистой пустыне, где лишь кое-где росли редкие кустики колючек, росла, увеличиваясь на глазах, долгожданная кибитка.

– Предлагаю взять с собой Адею – мать маленького Ло, – сказал Эмиас и тоже стал смотреть на приближающуюся повозку. – Она умна, очень бойкая и здорово умеет торговаться…

– Посмотрим, – коротко ответил ему старик.

Ещё издали близнецы стали громко кричать, хвастаясь богатым «уловом». Ещё издали замахали руками старшим. Потом, осторожно ступая, пробирались к ним через толпу детей в разноцветных железных бронях. Оба широкоплечие, высокие. Два брата – Бикки и Шис, почти неразличимые. Только у Шиса шлем был выкрашен в голубой цвет: для удобства узнавания…

Самый младший из детей – Ло – тут же попытался залезть внутрь кибитки. То же самое за ним проделала и остальная малышня.

– Вот же исчадия тёмной ночи! – беззлобно ругались на детей близнецы, которым пришлось вернуться, чтобы поплотнее завинтить дверцы. – Старейшины Избранных на вас нет…

Подбежали матери, расхватали ребятишек и повели по палаткам: завтракать.

– Видать, много нынче находок? – пророкотал, обращаясь к братьям, Эмиас.

– Всё, что нашли, обогатит нас всех! – с гордостью отвечали близнецы. Они дёрнули какую-то одним им ведомую рукоятку – и из багажного отсека кибитки с лязгом и звоном на каменистую почву посыпались разнообразные железяки.

Глава общины и Мухлёвщик, наплевав на подобающее их возрасту и статусу поведение, бросились к образовавшейся внушительной куче и, как малые дети, с радостными возгласами принялись вытаскивать из неё отдельные предметы:

– Килограмм пятнадцать, чтоб мне расплавиться под утренним ливнем!

– А эта – явно эквивалентна паре-тройке баллонов!

– Вот это да! Эта штуковина кило на тридцать потянет!..

Близнецы стояли тут же и с самодовольными лицами наблюдали за старшими.

Вскоре к радующимся присоединилось всё взрослое население общины. Каждый норовил высказаться, потрогав очередную железку. Дети с шумом и визгом бегали вокруг, создавая дополнительную суматоху. Лица у всех были счастливые. Ещё бы! Теперь будет, чем торговать в Башне Избранных! Можно будет купить много воздуха! И хлеба! Настоящего хлеба, испечённого из муки. Чистой муки без крупинки железных опилок…

К полудню торговая кампания была собрана и снаряжена в эту близкую, но трудную поездку. По дороге им могли встретиться брагзды – свирепые и кровожадные хищники. Или торговцы из соседних общин – не менее свирепые и кровожадные.

Багровое солнце огромным шаром уже заняло собой весь горизонт и пунцовело, превращая снежные шапки гор, которые цепью обрамляли Долину Ущербных, в розовые кляксы. Оно озаряло выжженную пустыню, общину, кибитку и людей, суетящихся вокруг отъезжающих, призрачным нереальным светом. Тепла светило давало чуть, однако его хватало, чтобы росли вездесущие колючки, вполне съедобные белоснежные комочки хлопчатника и редкие заросли краснолистника, который люди степных общин использовали, как лекарство.

Адея, как железная королева, уже восседала в кибитке и принимала от соплеменников драгоценные связки лекарственного растения. Оно лечило от мигрени, от зубной боли, от ран – такая вот это была универсальная травка. Шис копался в «капоте», что-то подвинчивал, смазывал. Бикки с помощью других мужчин догружал остатки железа. А старый Мухлёвщик с Эмиасом заканчивали давать последние наставления Ваблеру – старшему сыну Главы общины. Он то и дело покрикивал на соплеменников и вообще всячески пытался показать свою новоприобретённую власть, однако его мало кто слушался.

–… Говорят, что после Последней Катастрофы на нашей планете пригодной для проживания людей осталась одна лишь эта долина. А для настоящей жизни – вообще только одно место. Одни называют его Раем, другие – Землёй Обетованной. И место это – Башня Избранных, – рассказывала детям в пурпурных сумерках наступающей ночи слепая Унция. – Также сказывают, что под куполом её горит жаркое неугасимое солнце. А иногда проливается тёплый живительный дождик… И от него ничего не погибает, а наоборот – живёт и цветёт!

– Как это?! – изумлялись дети. Они видели, как под дождём гибли брагзды – самые сильные из теперешних хищников. Они не раз наблюдали, как после очередного ливня вся растительность вокруг оказывалась прибитой к каменистой земле. Им на самом деле было невдомёк, как под дождём может что-то оживать!

– Цветёт и благоухает! – повторяла пожилая женщина. – Кустарники, цветы и деревья – это такие кусты, которые растут высоко вверх – всё зеленеет и распускается пышными цветами!

Дети слушали её, открыв рты, как птенцы. Перед их глазами возникали сказочные картины. Подумать только! В этой Башне воздух чист и свеж, и жители там ходят – это ж надо! – без шлемов и брони! А для того, чтобы поспать, не нужно погружаться в противную слизь виг-камеры! И люди там живут добрые, справедливые и преисполненные любви ко всему живому! И называются они: Избранные!

– Матушка Унция, а как стать одним из них? – застенчиво спрашивала маленькая Муна, сосредоточенно пытаясь стащить с ручки тяжёлую железную перчатку. Хотя и знала, что при соприкосновении со «свежим» воздухом её кожа вмиг покроется крохотными болезненными язвочками.

– Для этого нужно хорошо себя вести, – серьёзно отвечала рассказчица. – Не шалить, слушаться взрослых. Не отходить далеко от общины. Ну, и, конечно, быть добрым ко всему живому!..

– Даже к брагзду, когда он собирается тебя сожрать?! – удивлялся Рамик, один из сыновей Эмиаса.

– А не нужно ходить туда, где они могут появиться!.. Твой отец про это знает?

– Тогда меня послали за краснолистником, – мрачно отвечал мальчик.

Унция ничего на это не ответила, а отправила детей восвояси спать. И, когда все разошлись, предалась любимому занятию: стала прислушиваться к тому, что происходит снаружи. Она очень хотела услышать характерный гул…

Перед отъездом её друг сказал ей нечто такое, что вселило в сердце пожилой женщины надежду. И теперь мысли её перемежались молитвами о благополучном исходе задуманного стариком.

На двурогую гору, не отрываясь, смотрел в немилосердно трясущейся кибитке Мухлёвщик. Перед ним маячили широкие спины близнецов. Рядом тяжело всхрапывал во сне Эмиас. Позади на тюке с хлопчатником беспокойно дремала Адея.

– А что это за огни там справа? – глухо спросил неизвестно у кого Бикки.

– «В урочный час слетятся люди к подножию горы великой», – непонятно пробормотал старик, сжимая в руках неизменную суковатую палку, любовно обклеенную пластинками железа.

– Это, наверное, из общины Лекаса, – отвечал брату Шис. – Тоже на ярмарку едут!

– Ну-у, они вряд ли доберутся туда раньше следующего полудня! Они-то на козюрах, а мы – колёсные! – состроил рожу его близнец – и оба брата весело рассмеялись.

Эмиас горестно застонал во сне, но не проснулся, а только лишь перевернулся на другой бок и улёгся железной щекой на плечо Мухлёвщику. Старику было неудобно, но он терпел. Смотрел вперёд.

Наступала ночь. Багровый диск солнца слегка переместился на запад и растёкся по горам кровавыми пятнами. На бездонном небе вспыхнули первые колючие звёзды.

Прямо перед ними сиял ярким внутренним светом близкий далёкий столп: Башня Избранных. Со всех сторон к ней стекались редкие огоньки – такие же торговые повозки. И где только немногословные распорядители их всех разместят?..

– О чём задумался, Мухлёвщик, а, старичина? – весело обратился к нему, обернувшись, Бикки.

Что ему было ответить этому юному зубоскалу? Что он уже далеко не молод, и эта поездка может оказаться для него последней? Что где-то там – в Башне – его поджидает старый закадычный друг? Что успех на ярмарке зыбок и неясен: ведь воздух с каждым месяцем дорожает, и скоро баллон даже для такого малыша, как Ло, будет стоить им целых десять килограммов железа!.. Что он стар и устал, и ему – старику – тяжело таскать на себе эту ненавистную броню, но – куда деваться?..

Что он был в Башне Избранных в первый раз много солнц назад с мамой и папой близнецов, ещё когда их и в задумках не было!.. А ведь Мухлёвщик знал их родителей и, кажется, знал даже, как они погибли…

Всё это он мог бы ответить задиристому юнцу, но Шис его опередил:

– Он медитирует на Башню, чтоб его тоже взяли в Избранные!.. Или прикидывает, как бы получше втюхать тайком свои заначки!

Парни загоготали, а старик с удивлением подумал, что малый в голубом шлеме не так уж далёк от истины.

Суровы распорядители на ярмарке у подножия Башни Избранных. Часами толкутся у тяжёлых ворот приезжие в ожидании, пока их примут и запишут. И потом одно неосторожное слово, одно лишнее движение – и ты убираешься восвояси несолоно хлебавши. Да и не с каждым пойдёт сопровождающий в чёрной броне, а без него на ярмарке получишь пшик. Не сможешь ни зазвать покупателя, ни сторговаться с выгодой для себя…

Однако, вопреки опасениям Мухлёвщика, их кибитку приняли быстро. И распорядитель подошёл почти сразу же: огромный чёрный великан с факелом в руках. Старик тут же отсыпал ему горсть золотого песка – такова была плата за услуги – и всю компанию пригласили следовать внутрь Башни.

Со скрипом и лязгом закрылись за ними тяжёлые ворота. Медленно хрустела по мощённым камнем мостовым вслед за распорядителем их кибитка. Они ехали в Караван: поражающее воображение помещение для прибывших, а также место для ночлега, для хранения повозки, для сортировки товара к грядущей торговле… Правда, виг-камер в каждом отсеке было всего три. Но ведь можно спать по очереди! Опять же – экономия. Да и добро целее будет…

И тут Мухлёвщик уловил странный звук. Он исходил из багажного отделения их кибитки. Позади за Адеей что-то зашевелилось, круша с таким трудом уложенный товар. Что бы это могло быть?.. Остановиться они не посмели: впереди широкой поступью вышагивал распорядитель, освещая мрачные своды малюсеньким огоньком факела. Что забралось в их повозку, а главное – как?! Ведь около неё всё время кто-то находился… Брагзд?.. Что-то похлеще брагзда трудно себе вообразить…

– Я боюсь, а вдруг там – крыса, – прошептала проснувшаяся Адея. Она, разумеется, тоже услышала странный шорох у себя за спиной. Эмиас же всё ещё спал…

Мухлёвщик решил пока ничего не говорить ни близнецам, которые из-за гула мотора не слышали этой крысиной (крысиной ли?) возни, ни – тем более – распорядителю. Кто знает, как он отреагирует? А вдруг рассердится и повернёт их домой?! А им назад пока никак нельзя! Ведь столько всего нужно купить: и такого необходимого воздуха, и огня в ткацкую – ведь женщины варят броню из железа прямо в общине. Да и землицы не мешало бы приобрести, чтобы возделывателям было полегче. Ведь хлопчатник растение хоть и неприхотливое, однако на камнях не растёт!

Подозрительные звуки из багажного отсека доносились до самого Каравана. Правда, распорядитель показал им их дверь и тут же ушёл, ничем более не интересуясь. Ничего не слышавшие близнецы вылезли из кабины и сразу принялись за выгрузку железа. Следом поспешила выскочить и дрожавшая от страха Адея. Мухлёвщик и Эмиас вылезли последними, причём старику пришлось рассказать Главе общины о странной возне.

Эмиас поспешно достал самострел и зарядил его. И тут – они увидели среди скоб и прутьев свернувшегося калачиком… Ло! И как он забрался в кибитку?!

– Эт-то что ещё за?.. – проговорил подошедший Шис и – замер на месте.

Да, это был Ло. Только у него из детей была броня такого красивого фиолетового оттенка.

– Как он сюда пробрался?! – завопил подоспевший на шум Бикки.

– Тише вы! – шикнул на них Мухлёвщик. – Ещё кто-нибудь услышит… Представляете, что тогда будет?! Нас же сразу вытурят вон!

– Вот именно! – прошипел Бикки. – И мы ничего не успеем продать… Где Адея?! Пускай забирает своего…

Женщина, державшаяся подальше, не поверила своим ушам. И рукам своим тоже, даже когда уже обнимала на удивление крепко спящего сынишку…

Решено было отправить в виг-камеры стариков, женщин и детей. Однако Адея, заполучив в объятия Ло, уже не отпускала его ни на секунду. Так их и поместили вдвоём в слизь. Мухлёвщик же уступил своё место Эмиасу: ухабистая дорога разбередила Главе общины свежие раны, нанесённые около месяца назад бешеным брагздом. Питательная слизь должна была вылечить их или, по крайней мере, успокоить боль.

Близнецы дружно отправились спать в кибитку, а старик, постукивая палкой, скорее, по привычке, обошёл отданное им в пользование караванное место несколько раз по кругу.

И только тогда, когда Бикки и Шис захрапели, бесшумно выскользнул наружу.

Мухлёвщик, стараясь быть потише, шёл вперёд под мрачными сводами. Ему нужно было добраться до почти незаметной дверцы в самом конце коридора, и старик молился лишь, чтобы никто не встретился ему по дороге. Железная броня громыхала невыносимо, но Мухлёвщик знал, что в подножии – да и на первом уровне тоже – ему её не снять. Воздух здесь был такой же, как и там – снаружи. И лишь со второго уровня из специальных труб в мрачные коридоры Башни начинали подавать кислород.

Старику повезло: по пути ему никто не встретился. Даже крысы – они тоже предпочитали чистый воздух других уровней, тех, которые восходили к куполу Башни Избранных.

Ну вот, наконец, и дверца. Мухлёвщик суковатой палкой нажал на одному ему известные камни – и вошёл вовнутрь. За дверцей оказалась небольшая ниша, в которой старик поместился в самый раз. Здесь он с удовольствием снял, наконец, ненавистную броню и переоблачился в длинную тогу с висящим позади капюшоном – одежду Избранных. Снял и тяжеленные железные сапоги: теперь на ногах у него красовались пластиковые сандалии, украшенные затейливой резьбой. Шлем же пока снимать было рано…

Переодевшись, старик повеселел и с наслаждением расправил затёкшие под бронёй члены. И тут же в каменной стене замигала прежде незаметная красная кнопка.

«Вот же хитрец! – подумал Мухлёвщик с нежностью. – Каждый раз что-нибудь новенькое...». Он тут же без колебаний нажал на мигающую алыми сполохами кнопочку – и каменные стены разошлись, исчезли. А за ними обнаружилась… кабина лифта. Обыкновенного подъёмного лифта – такой у них когда-то был на корабле… Не успел старик коснуться дверей лифта рукой, как те приветственно разъехались в разные стороны.

Он вошёл в кабину – как раз на одного человека – и услышал из внезапно ожившего динамика знакомый хриплый голос:

– Привет, старый чёрт! До-олго же ты ко мне добирался!..

– И тебе здравствуй, Сидракхи! – весело откликнулся Мухлёвщик. – Ну что, может, поднимай меня уже?

– Восьмой уровень двести третий этаж, – хрипло скомандовал кому-то собеседник – и старик в кабине пошатнулся. Так быстро лифт рванул вверх, к куполу.

Из лифта Мухлёвщик шагнул в царственные вместительные покои. Всё здесь дышало уютом и почти королевским комфортом. Всё – и бархатные с позолотой портьеры, и пушистые ковры, и журчание фонтана посреди залы – должно было внушать сюда входящему почтение к могуществу владельца. Однако старику со шлемом в одной руке и с палкой, обклеенной железом – в другой – на это великолепие было наплевать. Он не за этим сюда пришёл.

Старик шёл легко, с наслаждением ощущая необыкновенную лёгкость своей поступи. Даже непременная суковатая палка ему вдруг стала не так уж и нужна…

В противоположном конце залы был закуток, где трещал камин, и стояли два удобных кресла. Между креслами располагался столик, уставленный всякой приятно пахнущей снедью. Мухлёвщик тут же невольно облизнулся – и ощутил внезапный стыд за это. Он вдруг понял, как же на самом деле голоден! А ведь со времени последнего посещения Башни – вот уж третий месяц пошёл – он ни разу не ел досыта!..

Из-за увитой глянцевым плющом колонны вышел длинный и худой, как жердь, мужчина его лет с длинными – до пояса – седыми волосами. Он приветственно распахнул руки навстречу Мухлёвщику:

– Ещё раз здравствуй, дорогой мой Рэн! Как, бишь, у вас говорят? «Чистого тебе воздуха!»…

– И тебе чистого воздуха, добрый мой друг Сидракхи! – с достоинством отвечал тот.

И тут старики бросились навстречу друг другу и облобызались не единожды.

– Как я рад тебя видеть! – заявил гостю Избранный. – В добром здравии и бодрым!.. Правда, ты немного похудел. Постарел. Оброс, как брагзд… Может, желаешь перед разговором побриться?

– Сгораю от нетерпения, – прищурился Мухлёвщик. – Я шёл к тебе, сотни раз рискуя жизнью своей и моих попутчиков, только для того, чтобы малость «побриться»!

– Извини! – смущённо поклонился Сидракхи. – Вот удобное кресло. Ешь, пей всё, что душа пожелает! Вот – козюра, сегодня заколотая – под соусом из тамариска и чернослива. Вот – виноград из моего собственного сада. Хлебцы, пирожные… А это отличное вино – подарок самого Старейшины!.. Присаживайся, мой друг, не стесняйся и – рассказывай! Как там твои ущербные? Всё так же бегают от хищников и ядовитых дождей?

Мухлёвщику не понравились последние слова Избранного. Но он не подал виду, а только лишь отрезал себе маленький кусочек отлично приготовленного мяса. Нечеловеческий голод душил, сжигал его изнутри, заставляя кишки сворачиваться в причудливый крендель. Но старый пройдоха умел себя вести. Он отхлебнул глоток изумительного душистого вина – и только после этого счёл нужным заговорить:

– Эти ущербные каждый день и каждую ночь ведут битву за выживание с самой природой. И выигрывают её! А ведь в общине есть маленькие дети и старики – такие, как мы с тобой…

– О! – смутился и покраснел Сидракхи. – С возрастом я становлюсь бестактным. Прости меня… Просто мне непонятно, зачем ты, рискуя жизнью, живёшь в этой кошмарной Долине с людьми, которые тебе даже не родня, и отказываешься от комфорта Башни?

– Видимо, для того, чтобы тоже не стать бестактным, – пожал плечами Мухлёвщик.

– Неужели тебе не претит спать в собственных испражнениях? – брезгливо поёжился длинноволосый старец.

– Я считаю слизь виг-камер одним из величайших изобретений человечества, – спокойно отвечал ему Рэн.

– Но, дружище, неужели тебе не тяжело и удобно носить, не снимая, железный шлем с носовыми фильтрами? Да ещё и с грубыми линзами перед глазами!

– Тяжело, конечно. Но ты ведь знаешь, что воздух в Долине разрежён и отягощён ядовитыми примесями. Как же без шлема-то? – улыбаясь, ответил гость и взял в руки хлебец. Настоящий – без привкуса ржавчины.

– И тебе нравится целый день таскать на себе эдакую тяжесть?! – воскликнул Сидракхи, имея в виду броню.

– Это мой долг – и ты это знаешь, – спокойно объяснил ему Рэн и, смакуя, съел несколько виноградинок. – Эта община когда-то спасла мою Эа…

– Но не уберегла её! – резко прервал его Избранный.

– Никто бы не смог это сделать, – прошептал, снова погрузившись в кошмарное воспоминание, Мухлёвщик. – Ни они, ни лучшие врачи Башни – никто!.. Тем не менее, люди Долины смогли продлить её жизнь…

–… и увеличить её страдания! – почти радостно перебил друга Сидракхи.

–… и с тех пор я им за это бесконечно благодарен! – упрямо закончил свою мысль Рэн. – И считаю должным служить им, помогая по мере своих сил, знаний и жизненного опыта.

– Почему же ты тогда не отправил её с кораблём переселенцев?! – всплеснул руками его друг.

Предмет их беседы являлся давним спором, и при каждой встрече Избранный старался убедить Мухлёвщика в своей правоте.

– Ты же знаешь – я не мог! – вскричал, потеряв самоконтроль, Рэн, вскочил и со всей силы треснул кулаком по заставленному блюдами с яствами столику. Жалобно звякнула посуда.

И продолжал – уже потише:

– Ты помнишь мою Эа!.. Она всегда стремилась в Долину. Лечить людей было её призванием, её искрой, – старый пройдоха железным усилием воли взял себя в руки.

– Да, это так, – кивнул в знак согласия его друг. – Твоя жена была очень упрямой женщиной. И дух её был твёрдым, как алмаз. Только вот тело подкачало… Это прискорбно и глупо, что какая-то двухминутная радиоактивная буря убила её!..

– Мы ходим по кругу, – первым опомнился Рэн. – И теряем драгоценное время.

Он готов был говорить о своей нелепо погибшей жене целыми днями и оплакивать её кончину всю оставшуюся жизнь. Но не за этим он сюда пришёл.

Мухлёвщик помолчал немного, чтобы совсем уж успокоиться, и, наконец, почти попросил:

– Скажи мне лучше, какие новости!..

Сидракхи помрачнел:

– Новости… По дороге сюда никто не шёл за тобою след в след?.. За мной всюду следуют шпионы! – он схватил свой бокал и сделал добрый – вполовину – глоток.

– Да нет… Но почему? Ты что, впал в немилость у Старейшины?

– А! Старейшина верит окружающим безоговорочно!

– Что это значит?

– Он, конечно, действительно хороший человек, но на склоне лет почему-то вообразил, что и все остальные люди – такие же!.. Ты думаешь, почему ко мне соглядатаев приставили? Недавно на Совете Избранных решался вопрос, кто полетит на очередном корабле. И что бы ты думал?! Только Избранные – и их родня! И – ни одного человека из Долины!

– Так, так, – негромко проговорил Рэн и отставил бокал. – И – что ты им сказал?

– Я сказал, что ущербных тоже надо спасти – а они подняли меня на смех! Меня обозвали «либералом», «нянькой» недоделков и двуличным хитрецом! – запальчиво воскликнул Сидракхи. Обидные эпитеты до сих пор ранили его…

– Надеюсь, ты не додумался назвать им моё имя? – затаив дыхание, спросил гость.

– Не волнуйся! Твоя шкура останется в целости и сохранности! А вот я… Эх, да что уж об этом говорить! Возможно, мы с тобою видимся в последний раз… Меня поразило, что Старейшина согласился с ними!!! – он от волнения сцепил пальцы так, что они побелели.

– Значит, Избранные считают людей из Долины недоделками, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, повторил Мухлёвщик. – И полагают, что те недостойны спастись от погибели!.. А как же тот факт, что многие женщины работают на кухнях Башни, в её прачечных? Делают уборку, шьют одежду, такие вот красивые портьеры? Используются для увеселения и здоровья тела, в конце концов?! А ведь в Долине у них остались родители, братья, у многих – дети!..

– Ты думаешь, я всего этого не знаю?! – вскипел Избранный. – А вот объясни это Килдурхту и его прихвостням! И Старейшина слушает его – этого брагзда в человечьем обличьи, и я не понимаю – почему!

– Что же делать? – закрыл глаза Рэн. Теперь кусок не лез ему в горло. Внезапно старик осознал весь ужас происходящего: улетающий спасительный корабль, надвигающаяся смертоносная буря – и люди в бронях на каменистой бесплодной земле, без надежды смотрящие вслед спасшимся…

А ведь он перед отъездом обещал Унции, что спасёт её – вместе с остальными!..

Воображение у старика было живым, и ожившая перед глазами картинка оказалась настолько красочной и правдоподобной, что он немедленно вскочил с кресла и попытался побежать одновременно в разные стороны:

– Но ведь нужно же что-то делать! Нельзя спокойно сидеть и ждать, пока нас оставят здесь умирать медленной мучительной смертью! Нужно бежать: рассказать всем, что уготовили им Избранные! Прямо сейчас рассказать!

В дубовые двери покоев Сидракхи вдруг кто-то сильно и властно постучал.

– Это они! – вдруг весь посерел и съёжился друг Мухлёвщика. – Люди Килдурхта пришли за мною!.. Спасайся, Рэн, дружище! Не мешкая, беги к лифту! Предупреди своих! Боюсь, теперь я вам не опора, а – обуза! Беги же! Прости за то, что не смог уберечь тебя!..

Он напоследок обнял Мухлёвщика – на глазах его стояли слёзы – и подтолкнул к лифту.

– Именем Совета Избранных – откройте двери! – услышали они властный голос.

– Беги же: чего ты медлишь?! Ведь они схватят и тебя! Кто же тогда спасёт людей из твоей общины?! – воскликнул Сидракхи, схватил со столика шлем и поспешно сунул его в руки Рэна.

– Я всегда буду помнить тебя, друг, – сказал тот на прощание.

– Беги! – прошептал Избранный, не замечая, что слёзы потоками бегут по его лицу, сжал кулаки – и пошёл к сотрясающимся под ударами дубовым дверям. Навстречу смерти.

Уже из кабины лифта Рэн видел, как ворвавшиеся стражники поволокли его друга за седые длинные волосы неизвестно куда…

Мухлёвщик со всей быстротой, на которую был способен, переоделся в той же нише, приладил поудобнее шлем и поспешил выйти наружу.

Но что же это?! Мрачные своды озарены кровавым светом пожарной сигнализации, повсюду в панике бегут люди, что-то кричат. Гвалт, крики, топот многих ног…

Он, не разбирая дороги, бросился вперёд – к Каравану, к своим.

Однако там никого не оказалось! Кибитка была повалена набок, всё железо в беспорядке разбросано вокруг… И ни близнецов, ни Главы общины, ни Адеи с маленьким Ло!.. Где же все?! Что стряслось?!

Мухлёвщик выскочил обратно в коридор и остановил первого попавшегося бегущего:

– Ради всех солнц: что здесь происходит?!

– Бежать, бежать! – закричал ему в лицо человек в окровавленном шлеме. – Беги, старик, спасайся! Они бросают всех с домну! В домну, что греет неугасимое солнце Башни!!!

– Они топят домну людьми?!

– Нами – жителями общин!!! – провопил несчастный – и Рэн заметил на его плече эмблему общины Рудгерта с северо-востока Долины Ущербных.

– Где эта домна? – встряхнул его что есть силы Мухлёвщик.

– Под землёй. Вход в неё – в Искривлённом коридоре…

Старик, наконец, отпустил обречённого – и тот побежал, не разбирая дороги, так, как будто за ним гналась целая стая брагздов…

Искривлённый коридор был переполнен людьми, согнанными в толпу. Служители нижних уровней хватали всех без разбору – и бросали в широкий, как Кипящий Пруд, колодец, из которого вырывались языки пламени. Им помогали стражники с железными пиками.

В толпе Мухлёвщик почти сразу же заметил Шиса: его голубой шлем заметно выделялся среди прочих. У молодого человека была оторвана рука. Он изнемогал от боли, истекая кровью. На ране старик с тайной радостью увидел ошмётки жёваного краснолистника…

– Шис! Шис! – что есть мочи закричал он, перекрывая общий гвалт.

На его голос тут же обернулись ближайшие стражники Башни – и остолбенели. Перед ними гордо и прямо стоял человек в тоге Избранного.

Если бы они знали, как тяжёлый воздух мириадами иголок колол всё тело Мухлёвщика, если бы хоть кто-то знал, как ему трудно было превозмогать эту почти невыносимую боль… Но Рэну нужно было это вытерпеть – ради Шиса. Ещё в Караване он снял броню, прекрасно зная, чем это ему грозит. И – не ошибся!

Нужный эффект был достигнут – стражники и служители согнулись в почтительном поклоне.

– Именем Совета Избранных повелеваю: отпустите этого человека! – властно приказал им Мухлёвщик. И указал узловатым перстом на Шиса.

Стражники не посмели ослушаться – и вытолкнули юнца к величественной фигуре в тоге. Однако один из них всё же не преминул ехидно поинтересоваться:

– За что это такая честь этому недоделку?..

– Дурак! – толкнул его локтем товарищ. – Я слышал, что творят с юными ущербными эти Избранные! Не дай солнце никому такого счастья!.. Уж лучше, по-моему, сгореть в домне!..

Толпа же, почуяв близкое спасение, зароптала на все лады:

– Умоляем вас, господин: спасите хотя бы наших детей!

– Если у вас есть дети – вы нас поймёте…

– Ради всех солнц!!!

– Где все? – шёпотом спросил у Шиса Мухлёвщик, быстро уводя юношу из Искривлённого коридора.

– Не знаю… Что за маскарад, старик?! – только и спросил изумлённо тот.

Рана его сильно кровоточила. Рэн подхватил Шиса под здоровую руку, и они вместе быстро побежали по коридорам Каравана.

– Я знаю один тайный выход, – прошептал по дороге Мухлёвщик. – Но мне одному не справиться: не столкнуть рычаг… Ещё бы найти остальных…

– Так где их уж найдёшь? – рассудительно и печально отозвался юнец – и тут же стиснул зубы от нового приступа боли.

– А где твой брат – ты тоже не знаешь?!

– К нам ворвались стражники – и похватали всех без разбору! Перво-наперво они залезли в виг-камеры…

– Та-а-ак! – протянул старик. – Пойдём туда, – он кивнул вправо. – Я знаю, где они держат невольниц для борделя…

– Чего-о?! – изумился Шис.

– Скорее всего, что Адею отвели туда. Есть шанс, что она и Ло – ещё живы, – объяснил Рэн – и потащил молодого человека в тёмный, почти не освещённый коридорчик…

В известном старику помещении были грудой свалены мёртвые тела. В большинстве своём все они были без брони и без шлемов. Мухлёвщик с юношей с ужасом увидели среди них полуголую Адею – сразу было видно, что она мертва, – а возле неё – маленькое, обнимающее холодный труп, существо в железном панцире красивого фиолетового оттенка. Оно печально гладило посиневшие руки и лицо матери…

– Ло! – громко крикнул Шис.

Ребёнок поднял голову – и протянул к ним ручки.

Они забрали с собой осиротевшее дитя и почти без сил поплелись к выходу, о котором говорил старик…

Больше они никого не встретили. Откуда-то издалека доносились леденящие душу крики. Где-то далеко что-то глухо стучало. И Мухлёвщик торопился поскорее вывести двух мальчишек из этого ада.

Вот они уже почти дошли до нужного коридора, как каменный пол задрожал у них под ногами.

– Что это? – прошептал Шис.

Рэну были знакомы этот гул и эта земная дрожь. В былые времена они сопровождали приземление космических кораблей…

– Это – наше спасение, – сказал Мухлёвщик, остановившись.

И, наморщив лоб, растерянно добавил:

– Уже?.. Как вовремя!..

– Это ракета? – догадался парень: он всегда был смышлёным. Старик в ответ кивнул – и внезапно со всех ног бросился к каменным колоннам. Мальчишки едва поспевали за ним.

За колоннами был рычаг, открывающий двери запасного входа.

– Мы должны оказаться снаружи – и тогда даже Старейшина Избранных не сможет помешать нашему спасению! – произнёс Мухлёвщик, наваливаясь всем телом на огромную рукоятку. – Шис, помоги же мне!

Превозмогая боль, юноша налёг на рычаг с другой стороны. Вдвоём они несколько минут раскачивали его, пытаясь сдвинуть с места. Но ржавое железо никак не желало поддаваться…

Ло постоял-постоял, наблюдая со старшими – и вдруг с недетским криком подбежал и прыгнул на злосчастную железяку между ними. И она поддалась!

Впереди них с лязгом заработал механизм – и открылись небольшие, но крепкие двери.

Спасённые наперегонки бросились наружу – и увидели прямо над головой стремительно приближающийся корабль.

– Братья! За нами!.. – с благоговением в голосе проговорил старик. На глаза его навернулись непрошеные слёзы.

Где-то неподалёку послышался людской гомон. Наверное, это Избранные выскочили из своих комфортных покоев тоже навстречу близкому спасению…

Но что это?! Звездолёт пролетел над Башней – и устремился в Долину Ущербных!

– Куда они? – прошептал Ло. – А мы?..

Корабль облетел Долину за считанные секунды, потом завис над её серединой – и вдруг из недр его полыхнул огромный столб огня, сметая и пожирая на своём пути виг-палатки, людей, брагздов и каменистую выжженную землю с редкими кустиками колючек!..

– Нет! – вскрикнул Шис – и первым побежал обратно к только что с таким трудом отвоёванному выходу из Башни Избранных.

За ним, секунду подумав, устремился и Ло…

Старик же застыл на месте, как изваяние, не в силах осмыслить происходящее.

– Мухлёвщик, старый дурак, чего ты стоишь?! Спасайся! – крикнул ему на бегу юноша.

А звездолёт уже летел к Башне, щедро поливая под собой Долину огненными струями.

Послышались громкие крики ужаса.

Рэн увидел, как огромный яркий шар, похожий на комету, врезался в Башню – и она начала оседать, разлетаясь на мелкие кусочки. Полетели камни, какие-то тряпки, куски человеческих тел…

Первым обуглился Шис. Он неистово взмахнул здоровой рукой – и тут же осел перед останками Башни кучкой чёрного пепла.

ЗА ним на бегу развалился Ло… Последними сгорели его быстро перебирающие ножки…

Мухлёвщик, всё ещё не веря своим глазам, сделал шаг – всего лишь один шаг вперёд – и огненная струя, пройдясь по визжащим от нечеловеческого ужаса Избранным, устремилась на него. Он даже не попытался бежать…

Последней его мыслью было: «Братья! За что?..». На секунду он увидел перед собой улыбающееся счастливое лицо Эа – и…

И всё.

Февраль – Март 2015 г.