Виктор Павловски, чудовище

КОНКУРСНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

В тот самый момент, когда долгожданная формулировка, что ловил Виктор на дне сознания, решила, наконец, появиться на свет, руки Марии обвили его шею. Мысли, даже зачерпнутые драгой Таланта, существа неимоверно скользкие и вертлявые. Ухватив одну из них за хвост, держать надо крепко, не отвлекаясь на внешние помехи. А самый главный и самый вредный для мыслей раздражитель – конечно, женщины! Понятное дело, мысль ушла, канула, фраза рассыпалась на слова, смысл их размылся и пропал.

– Викто'р, Викто'р, – мурчала Мария кошкой, засыпав ему лицо распущенными волосами. Длинные и чёрные, как безлунная ночь, они пахли апельсином. Сквозь кисею волос и прозрачную рубашку просвечивали наливные яблоки грудей, матовый атлас кожи. Всю-всю Марию, начиная от точёных лодыжек и заканчивая тонкими ключицами, можно было рассмотреть сквозь тонкую ткань, было бы желание скосить глаза.

– Ты меня отвлекаешь, милая, – Виктор старался говорить ровно, хотя досада от испорченного предложения была сильна. Но женщины, особенно не прошедшие Раскрепощение, такие странные существа. Никогда не понятно, чего им нужно и что может их обидеть. Казалось бы, такая простая вещь, услышать: «Ты меня отвлекаешь» – это значит всего лишь – «отвлекаешь», и ничего больше, и уйти, и просто дать поработать?

– То же самое ты сказал мне вчера вечером. И вчера утром, и позавчера вечером, и вечером третьего дня! – с каждым словом тон её повышался, от низкого кошачьего урчания поднимаясь до высот базарного визга.

«Как это некстати, опять скандал на пустом месте», – обреченно сняв руки с виртуальной клавиатуры, Виктор поднял глаза на жену.

– Ты подлец, Виктор Павловски, – кричала она, забыв про задуманное соблазнение и прозрачный пеньюар, сжав кулачки и потрясая руками. – Со времени твоего идиотского Раскрепощения ты ни разу на посмотрел на меня, как на женщину! Ты уже не видишь во мне женщину! Ты плюёшь на меня, ты…

Крик её внезапно перешёл в плач: «…Ты …совсем …не обращаешь …на меня внимания», – угадывалось среди всхлипов и рыданий.

– Что ты, Мария, – встав, Виктор обнял жену за плечи, она сразу постаралась прижаться к его груди, – я очень тебя люблю. Я вижу и помню, что ты очень красивая женщина, но пойми меня правильно, – спина Марии, расслабленная и мягкая под его рукой, стала каменеть; Виктор, не замечая этого, продолжал оглаживать плечи жены, как поглаживал бы собаку или кошку. – Приняв Раскрепощение, я никак не могу делать то, что я делаю, плохо, несовершенно. Это будет оскорблением и для тебя, и для моего Таланта. Пойми, я…

– Скотина! Вы все скоты, все, с Талантами, – она оттолкнула его руки, стояла, зло насупившись и сверкая глазами. – Только о своих разлюбезных Талантах и помните, больше вам дела нет ни до чего. Кто-нибудь подумал о нас? Мы как вдовы при живых мужьях!

– Пройди Раскрепощение, выбери Талант, – Виктор смотрел на неё недоуменно: «Как можно не понимать таких элементарных вещей?» – День твой будет заполнен, в жизни появится смысл! Ты же занимаешься непонятно чем!

– Я смотреть на них не могу, на наших талантливых горожанок! Они стали как куклы, пустые неживые куклы с остановившимися глазами! Марта только и делает, что возится с цветами, ничего не видит вокруг. Ты помнишь, какие они с Арнольдом устраивали раньше вечеринки? Как у них было весело, собиралось полпосёлка, вместе пекли пироги, ели и пили, и пели песни! Прошло всего полгода, и что? Арнольд дни проводит у своих машин, Марта уткнулась носом в грядки, они даже не разговаривают!

– Не понимаю, чего тебе не нравится, люди занимаются делом, их мечта осуществилась…

– Их мечта?! – Мария в исступлении сорвала с себя рубашку, и начала комкать её в руках, – я мечтала жить с тобой, и любить тебя, и рожать тебе детей! Вместо этого ты строчишь свои противные инструкции, и даже не глядишь на меня! Хочешь, чтобы я, как остальные кинутые жёны, пошла к пьянице Эдварду?

Бродяжка Эдвард оставался единственным в местечке «Старые Дворики» мужчиной, не прошедшим Раскрепощение. Никогда не требовавший от жизни ничего особенного, он вполне был доволен жизнью и без Таланта. Есть на бутылочку, нашлась немудрёная закуска – что еще нужно для счастья? В стоптанных ботинках, не знавших крема, в потёртом костюме, не чищенном никогда; может быть, ради этой одежки Эдвард ограбил чучело в чьём-то огороде. Всегда пьяненький, небритый, пахнущий старыми тряпками и перегаром, он бродил целыми днями по городку, бурча про себя что-то немузыкальное.

– Это будет глупо.

– Это всё, что мне остаётся! – швырнув скомканную тряпку в Виктора, Мария развернулась и направилась в свою комнату на втором этаже. Её обнажённая фигурка, её поникшие плечи словно кричали, приглашая: «Догони, обними, согрей меня!». Виктор этого не заметил.

Как всякий, получивший Талант, он смотрел на жизнь как сквозь прицел. Многое, очень многое проходило мимо него, но если что привлекало его внимание, то грызло и беспокоило ежечасно и ежеминутно. Например, талантливый мебельщик, увидав в незнакомом помещении пустой угол, не сможет успокоиться, пока не придумает особенный шкаф, или трюмо, или этажерку, что сможет стоять в этом углу единственным, наиболее гармоничным образом. Талантливый юрист, заинтересовавшись неким казусом, будет крутить его мысленно, применяя все возможные, а нередко и невозможные способы, чтобы разрешить его так, как требуется заказчику. Талант Виктора Павловски состоял в написании Инструкций Раскрепощения. Один из немногих во всей стране талантливых инструкционистов, уяснив задачу, он не мог уже думать о чем-то постороннем. Сейчас он чувствовал вину перед женой. Как ни дико это звучит, не все люди обладают Талантом, а значит, им нужно плотское. Оно для них важно, значит, это требует решения.

Расслабившись, он вернулся на свое рабочее место, подключился к информационной сети, отложил с сожалением и грустью текущую работу, и создал новый, пока ещё пустой раздел: «Виртуозный любовник». Информация из мировых хранилищ потекла в его сознание, чтобы, пройдя сквозь жестокие фильеры Таланта, лечь на бумагу императивными строчками Инструкции. Пальцы Виктора беззвучно летали над виртуальной клавиатурой, в глазах мелькали картинки, позы и страницы руководств. Поэтому он не видел, как за его спиной беззвучной тенью выскользнула куда-то из дома Мария.

– Господин Павловски? – молодой негр в голофоне был взволнован и почему-то стеснён. – Я по объявлению. Меня зовут Артур. Я живу в соседнем городе и вот, роясь в сети…

– Странно. То есть, я хотел сказать – замечательно…

– Я вижу, вас смущает моя внешность, – более всего Артур напоминал олимпийского чемпиона по спринту, настолько он был красив и соразмерно сложён. Ослепительная белозубая улыбка на антрацитовом лице, великолепный кремовый костюм от талантливого портного. Мечта, а не мужчина! – На самом деле, ваше предложение – это спасение для меня. Надеюсь, я успел первым, и место добровольца еще не занято?

– Не занято… Считайте, что вы – единственный претендент, – отвечал Виктор, – но скажите, почему всё-таки…

– Я хорош собой. Я это понимаю, они это видят тем более. Они – это женщины. Видят и ожидают от меня чего-то невероятного. Я так боюсь опозориться, что бегу женщин как огня. Согласитесь, в моём возрасте и с моей внешностью записываться в монахи – не лучший выбор. Теперь понимаете, насколько мне важно ваше предложение?

– Да. Но помните, предлагаемый Талант – очень сильный. Вам трудно будет найти работу, вы…

– Не беда! Знали бы вы, – Артур мечтательно прикрыл глаза, – как много одиноких богатых женщин нуждается в мужском внимании! Я не пропаду.

– Как будет угодно. Собственно, не думайте, что я пытаюсь отговорить вас. Вы мне подходите, я сам заинтересован именно в таком, ммм… варианте. Массив с инструкцией я отправляю на ваш адрес. Одна только просьба: сразу после Раскрепощения – зайдите ко мне. Инструкция экспериментальная, мне нужно будет задать несколько вопросов.

– Нет проблем. Я буду.

– Господин Павловски?

– Виктор, просто Виктор. Проходите, Артур. Вживую вы еще эффектнее, чем в голо. Подозреваю, был бы женщиной – не устоял. Хорошо, что я мужчина.

– Не страшно, – Артур заливисто рассмеялся, глядя на Виктора шальным глазом. – Мужчинам тоже нужна любовь. Не желаете попробовать?

– Даже так? – Виктор был обескуражен. – Неужели я вставил в Инструкцию и э т о?

– Вы настоящий мастер, Виктор, вы поместили туда всё и для всех, так что, если вам будет одиноко, и если…

– Нет, нет, Артур. Скажу вам по секрету, секс меня не интересует. Вам повезло, вернее сказать, так совпало, что ваш Талант – это и есть секс, иначе сразу после Раскрепощения вы потеряли бы всякий к нему интерес. Никому из нас это не нужно. Раньше я сказал бы, что Талант лишает нас этого. На самом деле Талант даёт взамен невероятно много, а секс это такая мелочь, о которой не стоит даже говорить. Не поверите, когда я писал вашу Инструкцию, я получил гораздо больше, чем может дать любая женщина. Однако – к делу. Сами понимаете, кроме удовольствия, Инструкция – это большая работа, это подготовка, это бессонные ночи и заполненные трудом дни…

– Сколько? – потом Артур заулыбался, вспоминая. – Точно! Сумма была в Инструкции. Меня устраивает.

– Для вас – скидка, пятьдесят процентов.

– Почему же? Я готов заплатить полную цену.

– Неважно. Кстати, позвольте представить мою супругу, Марию. Мария – это Артур, Артур – это Мария…

Какое-то время Виктор пытался следить за разговором, что завязался между Марией и Артуром. Настроенная по отношению к неожиданному гостю скептически, если не сказать враждебно, Мария потихоньку оттаяла, не в силах сопротивляться могучему обаянию Артура. Он был так внимателен, он так смотрел… Женщины понимают эти вещи гораздо лучше мужчин. Там, где мужчине требуется десяток слов, прекрасной половине достаточно одного взгляда или улыбки. Кончилось тем, что Мария пригласила его к себе в комнату показать коллекцию вышивок. Такое приглашение – большая честь, в этом смысле Артур и выразился. Тихо беседуя, они отправились на второй этаж. Негромкий их диалог долетал до Виктора еще несколько минут, затем раздался счастливый женский смех. Потом наступила тишина.

«Получилось!» – удовлетворенно переведя дыхания, Виктор Павловски вернулся к прерванной работе.

Утреннего пробуждения супруги Виктор ждал с опаской. Мария спустилась вниз оживленной и весёлой. Чмокнув мужа в нос, она заявила:

– Ты чудовище, Виктор Павловски. Да, да, и не вздумай спорить. Только чудовищу придёт в голову познакомить жену с таким опасным человеком. Я знаю, ты ничего не делаешь напрасно. Повторяю, ты чудовище, но ты чудо!

Мир вернулся в семью Павловски.

Мир пришёл во многие семьи «Старых Двориков». Прекратились нелепые ссоры, обиды позабытых жён и досады мужей, оторванных от любимой работы.

Мария Павловски ждала Артура по вечерам. Уже начиная с обеда, она долго мылась, сооружала сложную причёску, неизбежно к ночи превращающуюся в распущенные русалочьи пряди, и придумывала множество шуток, чтобы порадовать любовника. Виктор смотрел на эти приготовления удивлённо, но с обречённостью стоика. Зачем такие сложные предпосылки к такому, в сущности, простому действию? «Ты чудо, Виктор Павловски, – отвечала она, смеясь. – Ты чудо, но ты чудовище, тебе невдомёк самые обычные вещи!»

Магда Джамбари готовилась к полночи, когда её муж, талантливый астроном Мишель Джамбари, начинал вахту возле установленного недавно телескопа. Эмилия Карра, супруга талантливого булочника Конрада, нетерпеливо поглядывала на дверь, начиная с трех четвертей второго. И в четыре, и в шесть часов утра кто-то ждал Артура, и никто не мог пожаловаться на недостаток любви и тепла. Даже старуха Молли, давно забывшая и своего покойного мужа, и свою молодость, и даже свою фамилию, тоже ждала чего-то, и до Виктора доходили слухи, что не напрасно!

Мир воцарился и в душе бродяги и пьяницы Эдварда, обескураженного поначалу потерей благосклонности дам. Ругательства не срываются с его языка и кулаки уже не сжимаются непроизвольно всякий раз, стоит ему увидеть или услыхать Артура. Раздобыв где-то денег, Эдвард спокойно и обстоятельно готовится к Раскрепощению: Виктор Павловски пишет для него Инструкцию «Маньяк – расчленитель».