Сладкие яблоки Марса

Яблони на Марсе это, конечно, популизм и штампы.

Вырастить из семечки-косточки настоящую яблоню и на Земле большой труд. А уж дорастить дерево до получения плодов – никакого терпения не хватит. Вы знали, что выращенная из семечки яблоня начинает плодоносить только через пять лет или позже? Практически треть жизни, если всего полгода назад тебе исполнилось шестнадцать!

А можешь и вовсе остаться без плодов. Очень даже легко.

Опытные садоводы пользуются разными хитростями вроде прививок веток от одного растения к другому. Яблоневое семечко – сложнейшая биомашина. У неё своя программа развития, и даже на Земле предпочитают иметь дело с уже проросшими деревьями, создавая фруктово-растительные химеры.

Нет.

Никаких яблонь и вообще – никаких высокоорганизованных растений!

По крайней мере – в ближайшие пятьдесят лет. Или даже во все сто.

Марс сегодня это десяток баз-поселений, закопавшихся в красный от железных окислов марсианский грунт и накрытых сверху композитными куполами в русской зоне. И ещё полсотни в китайской, американской и общеевропейских зонах.

Марс сегодня это три орбитальные перевалочные станции, дюжина взлётно-посадочных модулей для сообщения с поверхностью и четыре межпланетных космических корабля дальнего следования, курсирующих от Земли до Марса.

Каких-то четыре корабля дальнего следования на всё человечество! Один русский, два китайских и один американский.

Марс это рыжая от ржавчины пустыня. Скалы-зубы цвета пепла. Средняя температура за минус пятьдесят. Непригодная для дыхания и вдобавок сильно разряженная атмосфера.

Ну, о каких яблонях может идти речь в ближайшие пятьдесят лет? Или даже во все сто.

Работающие по программе «Зелёный Марс» учёные сосредоточились на мхах и бактериях. То, что у них пока получается, не слишком зелёное и не слишком стойкое, очень медленно размножается и быстро вымирает. Словом, работы непочатый край. А вы заладили – яблони вам подавай!

Не яблони главное – главное люди.

Вот взять, для примера, Николая Егоркина. Шестнадцать (с половиной!) лет. Прибыл на Марс вместе с отцом полгода назад. Как раз за три дня до своего дня рождения. Было не до празднований, и даже сам Коля забыл в суете перед стыковкой межпланетного корабля «Дальний» с орбитальной перевалочной станцией «Марс-3». Забыть было не мудрено. Ведь перед ним, а точнее пока ещё «под», лежал самый настоящий Марс. Его судьба и предназначение. Новый дом на многие и многие годы. Может быть, на всю жизнь.

И только когда совсем поздним условным вечером по времени орбитальной станции, отец сказал: – «С днём рождения, сын!» – Коля вспомнил, что сегодня ему исполнилось шестнадцать лет. Земных лет. И это было почти совсем не важно, здесь – на орбите красной планеты за два дня до спуска.

Егоркин Николай стал взрослым в четырнадцать лет. Если бы он не был взрослым, то не смог бы отправиться вместе с отцом на Марс. Стать взрослым – не значит дорасти до определённой возрастной планки. Каждый человек в России начала двадцать третьего века сдаёт экзамен на «взрослость». Коля сдал и стал взрослым.

Теперь он полноправный участник программы по освоению красной планеты человеком. Монтажник четвёртой категории, специализирующийся на монтаже и обслуживании информационных систем и сетей. Техник-ремонтник, недавно получивший допуск к самостоятельному вождению больших грузовых вездеходов А-класса. Начинающий синтез-химик, только осваивающий новую профессию. Молодой, но перспективный гражданин русской марсианской зоны. Другими словами – один из многих и многих юношей, чья жизнь чуть ли не рождения была посвящена космосу и с самого юного возраста заполнена тренировками и специализированным обучением в центрах подготовки молодёжи КосмСмена, филиале госкорпорации РосКосмос.

Вот такой вот человек, Коля Егоркин, живёт и трудится на Марсе, надеясь, что рано или поздно эта холодная планета станет второй родиной человечества. Может быть, к тому времени люди наконец-то поймут, что они одиноки перед лицом бесконечно равнодушной вселенной. И одному человеку не в ком искать опоры, кроме как в другом человеке. Друге, товарище и брате.

Или вот ещё один «марсианин». Точнее «марсианка». Виктория Алексеевна Костец. Заносчивая девица семнадцати полных лет. Прирождённый агротехник, специалист по выращиванию съедобной биомассы. Немного повар, знающий основы искусства космической кулинарии – как из выращенной в чанах питательной и полезной биомассы приготовить что-то относительно вкусное и не слишком страшно выглядевшее. Климаттехник со специализацией в замкнутых и полузамкнутых биоциклах. Биотехник-лаборант на подхвате у опытных старших коллег в био-лаборатории, занимающейся разработкой самоподдерживающихся замкнутых биоциклов в рамках программы «Зелёный Марс».

На красной планете на одну девчонку приходится двадцать мальчишек. Тут волей-неволей начинаешь задирать прелестный носик. То есть лет через десять или двадцать, когда красная планета станет погостеприимней, а сегодняшние мальчишки наработают ударным трудом себе солидный социальный капитал и большой личный вклад – условную меру пользы принесённой человеком своей Родине. Вот тогда на Марс повалят девчонки-невесты. А бывшие мальчишки, выросшие в заслуженных и матёрых специалистов – героев красной планеты, будут выбирать себе невест. И желающие выйти замуж за космических героев и жить в почёте и славе на Марсе земные девчонки станут выстраиваться в очередь. Но это когда ещё будет!

А пока Виктория Алексеевна Костец, Вика-Виктория-Вертолёт, чувствует себя сладкоежкой в кондитерском магазине. У каждой марсианской дамы по два десятка рыцарей или даже больше. Ну, как тут не задрать прелестный носик на недосягаемую для простых мальчишек высоту?

И что такое мягкие, будто глина в руках, мальчишки в сравнении с жестоким, опасным и непокорённым Марсом? Нет, мальчишки против Марса никак не тянут. Без сомнения: первым делом красная планета и только она одна.

Марс жесток и опасен. Дикая, негостеприимная, не укрощённая планета.

Небрежность на Марсе может стоить жизни, и хорошо, если только твоей, а не других людей – товарищей и коллег. Но даже если всё сделано правильно, неприятности иногда случаются. Спасает только многочисленное дублирование всех основных систем и неукоснительное соблюдение жёстких, как закон военного времени, правил безопасности.

Одна такая «неприятность» случилась на базе-поселении «Китеж» в русской зоне.

Китеж – вторая по счёту, основанная Россией на красной планете база и пятая по общему счёту. Удачное расположение, одновременно и в «тёплом» солнечном месте, и поблизости от обширных запасов льда, найденных в вечной тени Курчатовских гор, позволило базе вырасти в настоящий подземный город, в котором жили и работали до тысячи человек.

Мощнейшие атомные реакторы снабжали Китеж энергией. В огромных чанах выращивалась питательная биомасса, покрывающая потребность в пище чуть ли не двух третей русской зоны. Здесь располагался центр работ программы «Зелёный Марс».

После того как четыре года назад европейцам пришлось уничтожить свой двухнедельный урожай пищевой биомассы из-за мутировавшей затравки, именно благодаря избыточным мощностям Китежа по выращиванию и производству пищи удалось избежать общемарсианского голода. С той поры каждая из колонизирующих красную планету наций держит избыточный запас переработанной пищевой биомассы, а заодно и всего остального. Как для собственных нужд, так и на случай беды у соседей. На Марсе люди вынуждены быть щедрыми и скорыми на помощь. Иначе здесь не прожить.

За десять лет Китеж существенно разросся. База-поселение росла вниз, проникая всё дальше в марсианский грунт. Появлялись удивительные подземные аллеи с бледными огурцами и чахлой редиской растущей в ярком свете ламп дневного света, смонтированных на потолке. Жёлтая, как подсолнечное масло, морковка красовалась в рядах аккуратных лунок. Одновременно редчайший деликатес и серьёзный научный проект, изучающий особенности выращивания земных фруктов и овощей в подземных катакомбах, чуть ли не в километре под поверхностью Марса.

Однако дальше поселение расти не могло, так как упёрлось в труднопроходимые скальные плиты – корни расположенных к югу Курчатовских гор. Оставалось всего одно направление для роста города – вширь на поверхности. Прочнейшие композитные и многосекционные купола объединялись в единый огромный купол, превративший надземную часть Китежа в микровселенную с собственным землеподобным климатом.

Менее важные лаборатории, производства и проекты выносились на поверхность, освобождая драгоценное подземное пространство. В том числе и яблоневая делянка – личный проект старшего лаборанта Виктории Костец.

На самом деле – бесполезный проект. Заниматься им – только время терять, личный вклад почти не увеличишь. Да и социальный капитал не накопишь, выложи в блоге хоть тысячу фотографий проросших семечек на разных стадиях: от прорастания до увяданья бледных ростков. Сегодня интересы сотен миллионов прикованы к проблеме деградации семян огурцов, с каждым новым поколением становящихся всё более водянистыми. К вырождению неудержимо мельчающей и желтеющей морковки. Взоры миллионов обращены на редиску, теряющую жизненные силы с каждым новым циклом засева и сбора. Вот современные и актуальные вопросы биоконструирования и космического садоводства. Решение их моментально поднимет личный вклад учёного. Принесёт пользу всему Марсу.

А яблонями займёмся лет через пятьдесят. Лучше даже через все сто.

Какие там яблони. Тут огурцы деградируют и редиска вырождается!

Однажды Николай спросил Вику Костец:

– Зачем вообще связалась с этими яблонями? Переписывала бы лучше генетическую программу земных огурцов, чтобы они превратились в огурцы марсианские.

– Балда ты, Егоркин! Даром, что за последний месяц два рацпредложения выдвинул, – ответила заносчивая девушка-учёный Виктория. – Сейчас все огурцами и редиской занимаются. Знаешь, какие люди занимаются? Куда мне против них… А вот приспособление деревьев к условиям Марса совсем никого сейчас не интересует. Только одна я этим занимаюсь. Как говориться: торю тропу.

– Но ведь вклад за работу с деревьями не увеличивают, – возразил Николай.

Вика строго посмотрела на недавно прибывшего с Земли парня, почему-то до сих пор не сделавшего ни единой попытки пригласить её на свидание в конце смены, и сказала:

– А надо было бы увеличивать!

Разговор происходил в новой оранжерее на поверхности. Точнее – в одном из отсеков в ней. Виктория пересаживала проросший росток, стараясь не растерять ни грамма ценного плодородного концентрата, заменяющего почву для выращивания растений. Коля стоял рядом, вертел короткостриженной головой. Громко сопел и говорил под руку. На самом деле он приехал в Китеж с большой стройки перерабатывающего завода прямо поверх нефтяного месторождения. Приехал за недельным запасом пищевой биомассы для строителей. Занятая пересадкой ростков Вика сказала подождать, пока она не освободиться. Вот он стоял и ждал. Жаль только при этом ещё болтал без умолку.

– Слушай, а почему яблони?

– Нашла в семенном фонде. Генетический материал других деревьев на Марс не завозили. Ни елей, ни берёз, ни пальм. Только яблони привезли.

– Почему?

Вика пожала плечами. Кто знает.

Наконец она закончила. Отдала Егоркинку на погрузку контейнеры с брикетами переработанной и готовой к употреблению в пищу биомассы. После чего Вика отправилась в лабораторию, где начиналась её смена старшего лаборанта. Не всё время яблонями заниматься. Ещё и работать нужно, иначе не повысишь свой вклад.

Частичная разгерметизация купола над наземной частью Китежа повлекла значительные экономические потери. К счастью человеческих жертв удалось избежать. Ремонтники продолжали латать трещины в куполе. Архитекторы получили пищу для размышлений на темы как бы сделать так, чтобы подобное не повторилось и кто виноват в уже случившемся.

Вот только разгерметизация произошла марсианской ночью. Температура вне герметичных помещений мигом упала до минут шестидесяти, и растения в наземной оранжерее погибли.

Приехавший за стройматериалам и свежей биомассой для строителей Коля сочувственно покачал головой:

– Замёрзли…

– Сама вижу! – огрызнулась Вика и устало добавила: – Работа пропала. Только если начать сначала…

– Бросишь?

– Сейчас в тебя чем-нибудь брошу, – пообещала расстроенная девушка.

Вид вымороженной оранжереи внушал уныние. Мёртвые ростки торчали надгробными памятниками самим себе.

С тоской созерцая пропавшие труды, Вика теребила защёлки шлема. Ремонтники залатали купол, и внутри поддерживались привычная атмосфера и температура. Индикатор на рукаве горел успокаивающим зелёным светом, показывая, что здесь можно снять шлем. Пальцы нажали на застёжки, и тотчас шлем обмяк. Вика откинула его назад, как капюшон.

– Вот, держи.

Вика подставила руку, и на ладонь ей высыпались семь засушенных яблоневых зёрнышек.

Девушка поразилась:

– Откуда?

– Один чудик привёз как талисман. Потом подарил мне. А я тебе… – Коля немного смутился: – Тебе дарю.

– И зачем они нужны? – поинтересовалась Вика. – В хранилище полно генетического материала, готового к проращиванию – бери не хочу.

– На удачу.

– На удачу? – прищурилась Виктория. – А ты часом не влюбился в меня, Егоркин?

– Просто надоело три раза в день употреблять биомассу. Яблок хочется. Я помню – они сладкие, – сказал Коля.

– Ну, до яблок ещё далеко, – заметила Вика.

Девушка крепко сжала кулак. В кулаке лежали и кололись острыми концами в кожу семь засушенных яблоневых косточек.

На удачу.