Этот прекрасный, прекрасный, прекрасный мир

Вчера в Инете познакомился с Жекой из Волгограда. Милое озорное личико, миниатюрная фигурка. Она сразу покорила меня своей непосредственностью.

Сначала мы с ней долго болтали, потом я перенёсся в её город. Встретиться договорились в Центральном парке. Мы бродили по аллеям вдвоём. Никого вокруг, только птицы и кошки.

– Куда подевались люди? – недоумевал я.

– Они тебе нужны?

– Нет, конечно, просто странно.

– Не хочу никого видеть, – улыбнулась Жека и, заметив, что я растерялся, добавила: – Кроме тебя.

– Я тоже.

– Ты говорил, что любишь кошек?

– Да.

– А я птиц. Полетаем?

– Я не умею.

– Это просто. Смотри… – Жека взмахнула руками…

Когда стемнело, на улицах зажглась иллюминация. Мерцающий свет расцвечивал город: струился из тротуаров, крыш домов, изящными змейками вращался вокруг деревьев. Прямо в воздухе висели голографические живые картины.

– Надо же, – удивилась Жека, – работают дизайнеры. Каждый день появляется новое. Добавим что-нибудь от себя?

– Давай!

Она протянула ладони к небу.

Её тонкую фигурку окутали нежные пастельные краски, ввысь устремились призрачные сверкающие птицы. Жека вышла из цветового кокона и стала любоваться своим творением.

– Нравится? – спросила лукаво.

– Очень.

– А твой город так же красив?

– Не знаю. Я по нему не гулял уже больше года.

– Пригласи меня завтра. Хорошо?

Мы присели на лавочку.

Жека говорила, смеялась, шутила, я кивал и жадно слушал. Как интересно она умеет рассказывать! Вскоре я почувствовал, что засыпаю.

Утром, как всегда, очнулся в своей кровати. Вставать не хотелось. Жека! Жека! Жека! Никаких других мыслей. Неужели влюбился?

Нейроинтерфейс мигом перенёс меня в экзотическое кафе на Багамах. Тропические растения за террасой, тёплое море вдали. Я уселся в плетёное кресло и послал мысленный вызов в пространство. Надеюсь, моя персона не наскучила ей вчера, и нам предстоит ещё не один день вдвоём…

Мы пили сухое красное вино, закусывали королевскими креветками, думали друг о друге.

После завтрака перенеслись в мой город, и я повёл её по плохо узнаваемым улицам. Появилось много новых зданий, фонтанов, скверов…

Жека восхищённо вертела головой.

– Что это? – спросила она, показав на огромный металлический шар в небе.

– Не знаю. Тут столько всего понастроили. Но сейчас узнаем. – Я сосредоточился в запросе. – Это музей Игромании.

– Можно было и самим догадаться, что музей, – сказала Жека. – По гравитационным лифтам.

– Древний исторический анахронизм, – поддакнул я. Действительно. Современные технологии позволяли посетить любой объект без всяких лифтов, но, видимо, архитектору хотелось отдать дань старине.

– Пойдём туда, – сказала Жека, показав на возвышающиеся над городом причудливые небоскрёбы.

– Пешком? – удивился я.

– Да. Мне не хочется сокращать время и пространство.

Я глянул на неё восхищённо. Именно пешком. Это далеко и долго, но когда мы вдвоём, я готов идти хоть на край света…

Наши ежедневные встречи превратились в праздники. Ушли в небытиё прежние, казавшиеся мне теперь скучными, развлечения: игры, пространственные фильмы, участие в интерактивных исторических баталиях.

До сих пор я никогда ни к кому не привязывался. Друзья появлялись и исчезали. Мне быстро наскучивал один и тот же человек, и как только он раскрывался полностью, с ним становилось неинтересно. С Жекой всё было по-другому. Её неукротимая фантазия показала мне, как мало я знаю и умею.

– Сегодня ты увидишь мой остров, – мило улыбаясь, пообещала Жека.

– Почему только сегодня?

– Он ещё не был готов.

Океан, незнакомая тропическая растительность. Не очень высокие горы с гротами, пещерами и причудливо громоздящимися валунами возвышались над заливом. Прохладное уютное бунгало. Над опутанной виноградом террасой нависали гроздья невиданных фруктов. Пляж с диковинными ракушками и разноцветной галькой из переливающихся под солнцем драгоценных камней. И много, много птиц.

– Хочу здесь жить, – размечтался я.

– Мы сможем бывать здесь, когда захотим.

– Мне этого мало. Я хочу просыпаться утром рядом с тобой, целовать тебя сонную, приносить тебе свежий сок в постель…

Жека вздохнула огорчённо:

– Ты слишком многого хочешь.

– Почему?

– Так устроена жизнь. Мы многое можем, но не всё. Мы не боги.

– А боги могут? Давай попросим Майю.

– Не могут. Я спрашивала.

Где бы ты ни заснул, хоть днём, хоть ночью, просыпаешься всегда в своей квартире. Жека права, так устроена жизнь. Но как хотелось бы, очнувшись утром, обнимать любимую девушку. Ведь руки ещё чувствуют тепло желанного тела, нежные пряди её волос щекочут закрытые веки. Почему мы можем встречаться каждый день, но не жить вместе? Почему каждое утро я оказываюсь дома? Надо самому спросить Майю.

Богиня явно темнила и была озабочена моим любопытством. А потом случилось странное. Её голографический образ покрылся старинным текстом. Точно таким, как в музейных книгах. И что мне с этим делать? Тексты положено читать, их смысл не входит в мозг произвольно, а письменность давным-давно канула в вечность. Я запомнил очерёдность букв и перенёсся в музей Истории. Разыскал алфавит.

«ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ ПРАВДУ?» – с трудом прочитался тот текст по буквам.

– Хочу, – сказал я.

Ничего не произошло. Я стоял перед алфавитом и не понимал, что делать дальше. Призвать Жеку? Она точно сообразит. Или спросить Майю?

Лицо богини было приветливым.

– Уходи отсюда, – сказала она. – Не всякое знание доставляет радость.

– Зачем тогда нужен этот музей?

– Он создан древними людьми. Я не могу его блокировать.

И снова её образ покрылся буквами:

«ИДИ В ЗАЛ КОМПЬЮТЕРНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ, – прочитал я. – ПРОСЛУШАЙ ИСТОРИЮ МАЙИ».

Примитивный экран во всю стену засветился, как только я приблизился, и человек со странным непривычным лицом в морщинах спросил, что я хочу знать.

– Почему у вас такое лицо? – спросил я совсем не то, что собирался.

– Какое?

– Необычное. Как будто его состарили.

– Для человека, которому шестьдесят лет – самое обычное.

– Шестьдесят лет? Что это такое?

– Это возраст.

– Не понимаю.

– Ясно, ты из будущего. Какой у вас там год?

– Год? Что это такое?

Человек замолчал. Его изображение начало подёргиваться. По-видимому, старинная техника затруднялась с ответом.

– Это летоисчисление, – прозвучал ответ.

Теперь озадачился я. Летоисчисление? Подсчёт количества сменяющихся времён года? Чушь какая-то, кому это надо? А, ладно, древние люди постоянно занимались всякой ерундой.

– Расскажи мне историю Майи.

Изображение дёрнулось ещё раз и начало произносить:

«…Люди всегда пытались обмануть органы чувств. Пищевые добавки улучшали вкус недоброкачественных продуктов, алкоголь и наркотики уводили от реальности или хотя бы притупляли её несовершенство. Любое искусство – это синтетическая фантазия. Игры позволяли уйти от действительности в вымышленный мир.

То, что мозг легко обмануть, издревле знали гипнотизёры. Они могли внушить, что горький перец – это яблоко, что керосин пахнет розами, что старый человек – молод. Они могли почти всё, но лишь на короткое время.

С развитием компьютерной техники и программного обеспечения стало ясно – интерактивный мир для людей привлекательнее реального. И уже к концу первого столетия нового тысячелетия объединенными усилиями программистов Maya, 3D Studio Max и Light Wave 3D был создан пакет программ, позволяющий через нейроинтерфейс Intel путешествовать по интерактивным мирам, неотличимым от реальных. Следующий шаг дал возможность пользователю самому достраивать и даже создавать собственные вселенные. Огромной неожиданностью для создателей последней версии нейроинтерфейса стало то, что появилась возможность обманывать абсолютно все органы чувств человека.

Были проведены испытания. Добровольцы, помещённые в замкнутое пространство три на три метра, мысленно переносились в любую точку мира, занимались серфингом, плавали под водой без аквалангов, пили изысканные вина, ели омаров и даже занимались сексом с воображаемыми девушками. Но всё имеет свою цену… Вернувшись в реал, эти пятеро человек впали в глубокую депрессию, а двое из них покончили жизнь самоубийством. «Синдром возвращения из Рая» – так назвали психиатры состояние людей после отключения нейроинтерфейса.

Что ждёт человечество?

Оптимисты в восторге. Люди изобрели самый настоящий Рай. Ведь реальный мир тоже дан нам через ощущения, никто не знает, каков он на самом деле. Гниль горька не потому, что она горька сама по себе, а потому, что так устроены органы вкуса человека. Плодовым мушкам она кажется очень привлекательной.

Пессимисты предрекают крах цивилизации и полное вырождение человечества. Зачем строить качественное жильё, если субъект, подключённый к нейроинтерфейсу, способен вообразить, что живёт во дворце? Зачем поддерживать продовольственную индустрию, если для жизнеобеспечения тела достаточно какой-нибудь питательной галеты и обыкновенной воды?»

– Хватит! – крикнул я.

Морщинистое лицо замолчало.

Ночью, лёжа на тёплом прибрежном песке, я рассказал Жеке о буквах.

– Это сатанисты! – испугалась она. – Не верь им. Они хотят уничтожить Майю. Они – зло.

Утром я очнулся дома. Исчез пляж, исчезла Жека. Хотелось есть. «Что мешает нам позавтракать вдвоём?» – решил я. Программы, нейроинтерфейс, какая разница, если жизнь прекрасна? Но что-то мучило меня, и я перенёс себя в зал компьютерных технологий.

– Почему я всегда просыпаюсь в своей квартире?

– Сон – естественная физиологическая потребность, он не подвластен программе. Поэтому человек просыпается там, где всегда находится.

– Всегда?! – мне стало страшно. Кто мы? Я, Жека, люди?

Я вернулся домой и призвал Майю.

Она смотрела на меня приветливо и молчала. Я ждал.

«ЗАКРОЙ ГЛАЗА И ПРИКАЖИ ИНТЕРФЕЙСУ ОТКЛЮЧИТЬСЯ», – появились слова.

– Зачем?

«НА НЕСКОЛЬКО СЕКУНД ТЫ УВИДИШЬ РЕАЛЬНОСТЬ».

Я подсел к столу и сосредоточился.

Ничего вроде не изменилось. Хотя моя квартира стала выглядеть странно… Более примитивно. И её словно кто-то состарил, перекрасил в блеклые краски.

На столе появилось отверстие. Откуда-то снизу выехал поднос с круглой лепёшкой и стаканом с жидкостью. Понюхал. Обыкновенная вода. Голографический образ Богини покрылся новыми буквами.

«ЕШЬ», – прочитал я. Отломил кусочек лепёшки, пожевал. Безвкусная дрянь.

«ЭТО ТВОЯ РЕАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ», – появились новые слова.

Я усмехнулся. Может, это чья-то жизнь, но не моя.

«ПОПРОБУЙ ВЫЙТИ НА УЛИЦУ».

Я шагнул к двери. Она не открывалась. Более того, её не было. Она выглядела, как рисунок на стене. В диком ужасе я ощупывал стену в поисках ручки.

В голове на миг помутилось. Вот она! Я распахнул дверь и выскочил на улицу. Всё в порядке. Меня встретила моя жизнь, мой город. Фонтаны, дворцы, парки, люди.

– Как тебя зовут? – остановил я миловидную девушку.

– Таня.

– Погуляем?

Девушка удивилась, осмотрела меня внимательно, улыбнулась.

Мы зашли в кафе, я заказал омаров и пиво. Вот она – моя жизнь!.. Что в ней не так? Что?!

Я оставил девушку в кафе и выбежал на улицу. Подскочил к прохожему, грубо дёрнул за рукав. Он попытался освободиться, но я схватил его за плечи и повалил на землю. Никто не обращал на нас внимания. Я делал то, что было невозможно в нашем идеальном мире. Невозможно?! Я занёс ногу для удара и… очутился в своей квартире. На столе остатки лепёшки, наполовину пустой стакан. И… нарисованная на стене дверь.

«ЭТО ТВОЯ НАСТОЯЩАЯ ЖИЗНЬ», – засветились слова.

– Сатанисты! – взвыл я. – Будьте вы прокляты!

«ВЫЛЕЙ ВОДУ В ПОДНОС И ПОСМОТРИ НА СЕБЯ».

– Не-е-ет!!! – но рука уже непроизвольно тянулась к стакану.