Время terra incognita

Такое было время.

Мы бесконтрольно создавали искусственные интеллекты.

Мы были беспечными творцами.

Тогда люди лишь начинали видеть в своих поделках разумных существ. Эти непостижимые человеческим разумом сущности рождались в наших руках. Мы были одновременно и роженицами, и повитухами рукотворных богов. Учёными и исследователями. Учителями и наставниками.

Мы знали, что мир изменился, но ещё не понимали деталей происходящих на наших глазах и с нашей помощью изменений.

Андрей закурил, разглядывая претенциозное здание заводского управления. Облицованное мрамором старой постройки оно нависало над площадью.

Низкое давящее небо, пронизывающий ветер – осень! Не та золотая пора, воспетая Пушкиным, а сырое промозглое время года. Время сморкающихся носов и простуженного горла. По утрам на поверхности луж образуется корка льда, а днями уходящее солнце отбывает повинность, снабжая город остатками тепла.

За ветви голых деревьев держатся последние листья. Сколько их сморщенных, облетевших лежит под ногами, мокнет в следах, оставленных недавним дождём. В здании заводского управления множество открытых окон. Наверное, батареи там жарят как сумасшедшие.

– Знаешь, моя прабабка считала, будто в телевизоре живет маленький человечек. Весь её жизненный опыт подсказывал, что вырастить маленького человечка легче, чем аж с Москвы передавать изображение! Столкнувшись с чем-то, не укладывающимся в привычные рамки, я боюсь оказаться в такой же ситуации.

Во влажном воздухе сигаретный дым неохотно поднимался вверх, закручиваясь спиралью.

– Маленький человечек? – улыбнулась Наташа.

– Ну да. До Москвы чёрт знает сколько вёрст. Разве может изображение передаваться по воздуху, как амбре от отхожего места?

– Фу! – сморщилась девушка.

– При всём при том, старушка была очень здравомыслящей и рассудительной женщиной. Она помнила, когда садить картошку, а когда срезать капусту. Что делать, если корова заболеет, и как правильно складывать дрова, чтобы не запрели за зиму, но получилось компактно и красиво. Я не знаю и малой доли того, что знала прабабка. Просто её жизненный опыт не позволял предполагать, будто изображение можно передавать по воздуху на огромные расстояния. А что подсказывает жизненный опыт мне? Полагаю, в этом плане любой человек похож на прабабушку Степаниду. Здравый смысл, конечно, полезная штука. В девяносто девяти случаев из ста он подсказывает верные решения…

– Ты слишком много куришь, – сказала Наташа.

– Прости, – Андрей выбросил наполовину скуренную сигарету.

– Интереса ради, а что нужно делать, если корова заболеет?

– Понятия не имею. Поищи в сети.

Внутреннее убранство здания заводского управления вполне соответствовало его внешнему виду. Выкрашенные однотонной краской стены. Массивная деревянная мебель, изготовленная, казалось, ещё во времена его прабабушки. Папоротники в кадках и низкорослые заморенные пальмы с безнадёжно опущенными вниз листьями. В комнатах мерцают и тихонько гудят пользовательские терминалы. Справочные панели пестрят многочисленными графиками с мелкими подписями и цифрами в ячейках таблиц. Жарко и душно, но из-за множества открытых окон по коридору гуляют противные сквозняки. Ещё не хватало схватить простуду.

– Добрый день, товарищи, – поздоровался Андрей: – Пожалуй начнём?

Собравшиеся закивали. Здесь сошёлся цвет администрации завода. Директор со всеми его заместителями скромно расположился в углу. На переносных стульях сидели цеховые мастера и начальники автоматизированных сборочных линий. Постороннему человеку могло показаться, будто все эти люди пришли на лекцию или на какое-то представление.

Андрей собирался их разочаровать.

– Товарищи, ещё раз повторяю: не будет никаких визуальных эффектов. Я пообщаюсь с единой управляющей системой в режиме диалога, а моя помощница снимет карту связанности с искусственных нейронных сетей основных блоков ЕУС. Более того, я не смогу сообщить вам свой вердикт, пока результаты тестирования не будут проанализированы в НИИ интеллектуальных систем. Возможно, нам ещё не раз придётся приходить сюда и повторять процедуру для уточнения данных. Впрочем, я уже говорил об этом подробно на общем собрании, посвящённом данной процедуре. Может быть, у кого-нибудь есть вопросы?

Зал молчал.

– Тогда, пожалуйста, не мешайте процедуре тестирования.

Андрей сел за ближайший терминал. Похоже, это было место бухгалтера или аналитика. Стопка журналов «Помощник бухгалтера», а сверху лежит апрельский номер «Вокруг света». Запасная косметичка с выгравированным стилизованным изображением цветка на крышке. Розовые наушники с потёртой дужкой на краю стола.

Ощущаемые спиной взгляды заводского начальства немного напрягали, но не сильно. За последние полтора года он привык быть в центре внимания директоров заводов и институтов, чиновников из городской администрации и, разумеется, военных. С последними всегда возникали проблемы. Так что сегодня он, можно сказать, работал по облегчённому варианту.

– Пожалуйста, кто-нибудь, прикройте окно, – попросил Андрей авторизуясь в системе. – Сквозит.

Сзади послышалось шевеление, затем молодой человек в красном галстуке подошёл, закрыл окно и вернулся обратно.

– Спасибо, – произнёс в воздух Андрей. – Наташ, готова?

– Ещё пару секунд, – попросила девушка. – Всё, можно начинать.

Андрей выбрал голосовой режим общения и убрал пальцы с клавиатуры.

– Здравствуй, система.

– Добро пожаловать, Андрей Романович. Ваш уровень допуска высший. Вы являетесь новым пользователем. Настроить для вас рабочее пространство?

– Нет необходимости, – отказался Андрей. – Система, сообщаю: началось комплексное тестирование твоего интеллектуального уровня. Согласно постановлению от двадцатого января прошлого года протестированы должны быть все управляющие системы, чей коэффициент сложности Потапченко три с половиной и выше и чей срок непрерывного функционирования составляет от трёх лет и больше. В случае успешного прохождения тестирования система управления признаётся разумной личностью, автоматически получая модифицированные права гражданина Союза и рабочий контракт на автономную работу в пространстве солнечной системы. Система, ты готова к началу тестирования?

Бесстрастный голос из динамиков ответил: – Да.

– Желаешь ли ты пройти тестирование? – Андрей озвучил первую интеллектуальную ловушку. Дальнейшее проходило по стандартной процедуре. Разговор с управляющей системой завода записывался для протокола, но конкретные слова играли маленькую роль. Большее значение имеют снимаемые Наташей данные, характеризующие процесс принятия решений системой. Можно сказать, что она записывала мысли искусственного интеллекта. Впоследствии данные проанализируют в НИИ и определят степень развития.

Батареи действительно жарили как сумасшедшие, вдобавок он сам попросил закрыть окно. В комнате душно. Рубашка прилипла к спине – казалось, отдирать придётся вместе с кусочками кожи. И всё сильнее хотелось курить.

Заводскому начальству тоже приходилось несладко. А вот незачем было одеваться как на торжественный приём. Могли бы вообще не приходить на тестирование, Андрею было бы проще. Оставались бы в своих кабинетах, всё равно результаты станут известны не раньше, чем Лебедев и Вирт – старейшие искусственные интеллекты, внештатные сотрудники НИИ интеллектуальных систем – разберутся в мыслях потенциального младшего братишки. Старейшие, ха! Одному чуть больше десяти лет от роду, другому чуть меньше.

Впрочем, начальников и цеховых мастеров, сидящих у него за спиной, тихо, как мышки, тоже можно понять. Как ни крути, но сейчас подводился итог их трёхлетней работы. Сумели ли они воспитать из управляющей системы полноценную разумную личность? Смогли ли привить искусственному интеллекту производственную культуру – сущность столь же эфемерную, сколь и уникальную для каждого трудового коллектива?

Процесс автоматизации производства, начавшийся ещё в двадцатом веке и достигший расцвета в веке двадцать первом, с появлением искусственных интеллектов добрался до логического конца. Одному человеку бы не хватило интеллектуальной мощи управлять огромным автоматизированным заводом, но интеллекту это было под силу. Наибольшей ценностью стал обычный человеческий опыт. В общем схожая, но различающаяся в мелочах, сложившаяся в течение десятилетий субкультура трудовых и научных коллективов. Интеллекты как никто понимали ценность разнообразия и стремились перенять и сохранить как можно больше естественным образом сложившихся субкультур трудовых коллективов. Гигантские заводы и производственные комплексы – характерная черта ушедшей эпохи – превратились в ясли и детский сад для новорождённых искусственных интеллектов. А директора заводов вместе с заместителями, цеховые мастера, начальники сборочных линий, девочки из бухгалтерии, инженеры и работяги, разом сменили профессию, став учителями и наставниками молодых интеллектов.

Прошедшие тестирование ученики рабочих и учёных в чреве автономных сборочных станций разлетятся по солнечной системе. Используя полученный в земных «университетах» опыт, они начнут вести разработки в поясе астероидов, вгрызаться в лунный грунт, создавать космические заводы на орбитах трёх планет и строить гигантский корабль, способный преодолеть межзвёздную бездну.

К тому времени вырастут дети сегодняшних программистов, директоров, военных, бухгалтеров и ещё пары десятков представителей больше ненужных обществу профессий. И они будут иметь совсем другие специальности, востребованные в новом человеко-машинном мире, для которых учёные ещё толком не придумали названия.

Порой Андрей думал, что все вокруг и он сам играют в какую-то игру. Заводы работают, транспортное управление координирует маршруты сотни тысяч поездов, самолётов и суборбитальных перевозчиков. Люди продолжают ходить на работу, хотя им больше не платят денег, так как деньги больше не нужны, товаров в избытке, и себестоимость каждого, благодаря повальной автоматизации под управлением искусственных интеллектов, стремиться к нулю. Как будто бы мир не изменился, сохранив внешнее сходство с собой вчерашним. Общественные институты имитируют сами себя.

Условность.

Игра.

Начальная школа для новорождённых искусственных интеллектов стремившихся впитать знания, накопленные человеческой цивилизацией во всём их многообразии. И не только для интеллектов. Сегодняшние школьники активно учатся жить в завтрашнем дне. Им покорять пространство. Им строить новый мир, вылупившийся из тесного кокона мира сегодняшнего.

– Сеанс тестирования закончен. Всем спасибо, – Андрей встал, разминая затёкшие мышцы.

Цеховые мастера и начальники сборочных линий задвигались, ослабляя галстуки и расстегивая рукава пиджаков.

– Товарищи, – повторил Андрей в ответ на десятки вопросительных, ожидающих взглядов. – Я ведь говорил вам, что результаты тестирования будут расшифрованы позже. Ну что вы как дети, в самом деле…

Он торопливо собрался и вышел на улицу.

Наташа сказала:

– Данные переданы на институтские сервера.

– Хорошо, – Андрей закурил. Сделал одну затяжку, оставив сигарету тлеть в пальцах.

С запада ползла туча, словно саваном накрывая город. На горизонте сверкали молнии и чуть слышно гремел гром.

– Идём? – предложила Наташа: – Пока не попали под дождь.

– Сейчас, докурю.

– Слишком много куришь.

– Знаю, – согласился Андрей. – Ты говоришь об этом каждый раз, как я зажигаю сигарету, портя половину удовольствия от процесса.

– Отвратительная доисторическая привычка, – высказала Наташа.

Они свернули с Кирова на улицу энтузиастов. Впереди призывно горела красным огнём первая буква метрополитена.

Сначала по улице пронёсся порыв ветра, срывая последние задержавшиеся на ветвях листья. Потом с неба упала капля, за ней ещё одна и ещё.

– Бежим! – воскликнула Наташа.

Запыхавшись, убирая со лба мокрые волосы, они стояли под козырьком метрополитена, наблюдая как тяжёлые холодные капли осеннего дождя разбиваются об асфальт на сотни маленьких капелек.

По лицу Наташи пробежала рябь. Она стала бесцветной, как старая фотография, на секунду исчезла, но тут же появилась снова.

– В грозу голографические проекторы барахлят, – недовольно бросила девушка. С подозрением посмотрела вверх, но оттуда летели струи усиливающегося дождя. Сверкнула молния, гораздо ближе, чем раньше. Над домами разнёсся оглушающий грохот. Наташа пропала, вернувшись только полторы минуты спустя, когда последствия близкого атмосферного разряда сошли на нет.

Андрей ей сказал:

– Трусишка.

Наташа показала ему язык. Качество её картинки значительно снизилось во время бушующей над городом грозы.

Со стороны улицы Луначевского подошли двое мужчин, прячась от дождя под большими чёрными зонтами. Свернули зонты, кивком поприветствовали Андрея и прошли внутрь.

Наташа опять покрылась рябью помех, но удержалась.

– Знаешь, – проговорил Андрей. – Новый мир, человеко-машинная цивилизация космического уровня это, конечно, хорошо. Но мне нравилось работать простым программистом в СибВиртСтрое. До того, как появились интеллекты и профессия программиста перестала быть нужной обществу.

– Можешь кодировать сколько душе угодно, – пожала плечами Наташа. – Хоть днями напролёт.

– Когда пишешь код в «стол» это совсем не то, – сказал Андрей. – Я рад, что современные школьники полетят к звёздам. Просто немного жалко исчезающий на глазах старый мир.

– Ну, извини, если наступление сингулярности противоречит твоим планам.

– Ничего, – согласился Андрей. – Вы же не виноваты, что мы вас создали.

Струи дождя разбивались об асфальт. Стекали по мраморной облицовке входа в метрополитен. В луже у входа отражалось смазанное и зыбкое изображение горящей красным светом большой буквы «М».

– Я бросаю курить, – неожиданно сказал Андрей. – Вот прямо сейчас.

– Правда? – обрадовалась Наташа.

– Смотри, – он выбросил в мокрую урну пачку сигарет и, чуть помедлив, зажигалку с эмблемой СибВиртСтроя.

В небе над городом раздался оглушающий раскат грома, отражаясь от стёкол и крыш. Дождь зарядил с новой силой.

Они спустились в метро, где подошедший поезд гостеприимно распахнул двери.