Часть 1 глава 14

ГЛАВА 14

Иван Сергеевич достал из бокового кармана куртки кусок армейского, мешкового сухаря и, пребывая в глубокой задумчивости, стал его шумно пережевывать.

― Мне просто нет смысла вас обманывать, ― проникновенно и несколько театрально шептал Шохович, ― повторяю, нет смысла. Меня предали, продали…

― Почему вы думаете, что мы вам поверим? — спросил Ловчиц.

― Я и не думаю, ― вздохнул пленный. — Просто, что мне еще остается?

― Что за вино? — спросил уже Медведев. — Или это такое же вино, как вы Иосиф Давыдович Шохович?

― Эдуард Моисеевич, ― поправил Медведева допрашиваемый, ― это на самом деле не мои настоящие и фамилия, и имя, и отчество. Но настоящие вам все равно ничего не дадут, просто в Минске я значусь по таким данным. А вино? …Его было две бутылки, и одна должна была быть отравленной. …Как я мог? Мне надо было догадаться. Такой фокус не прошел бы в любом случае. Заложницам не дали бы пить от чужих…

― Да уж, ― вздохнул Ловчиц. ― Минск, говорите? Мир тесен. У меня …теща оттуда. Так где, вы говорите, обитаете в Минске?

― Церковь Вифания, это в микрорайоне Шабаны, если вы бывали когда-нибудь и в Минске, и в Шабанах?

― Не приходилось, ― притворно вздохнул Иван Сергеевич. — Это новостройка?

― Да какой там? …Ну, не знаю, ― чуть не плача продолжал Шохович, ― как мне…, что бы вы поверили?

― Вы имеете в виду вашу легенду, ― догрызал аппетитный сухарь Ловчиц, ― про всемирную сеть, этих «евангелистов»? Я честно скажу, мне слабо в это верится, ну об этом как-нибудь потом. Мой коллега интересовался, что за вино, имея в виду, кто его вам дал?

― Оно было отравлено. Одна бутылка так это точно, она с бордовой биркой. Про того, кто мне дал его я, наверное, еще не готов вам рассказать. Мне надо подумать, понять, за что они меня так? Ведь те, в ауле, откуда-то знали про вино. Неужели? …Как он мог? Нет, я не готов…

― Да что вы? — язвительно протянул Иван Сергеевич. — Вы думаете, что мы не найдем способа узнать у вас еще что-нибудь? Повторить? Сергей, ― не дожидаясь ответа, обратился Ловчиц к Медведеву, ― а ну-ка прозвоните лукьяновской чудо-техникой гражданина. Только поосторожней с вином и стеклышками. Что-то мне подсказывает, что где-то на нем должен быть радиомаяк или «жучок». А мы пока продолжим беседу.

Шохович с готовностью встал и начал раздеваться, передовая предметы собственного гардероба во внимательные руки ребят группы Медведева.

― Итак, Эдуард Моисеевич, ― вздохнул Ловчиц, ― давайте попутно вернемся к нашим баранам. Первое, почему вы думаете, что вас предали, или продали?

― Я не думаю, я уверен, ― ответил обнажившийся служитель культа, расставив в стороны руки и застыв в лунном сиянии в позе распятого Христа. ― Иначе, как боевики могли меня вычислить? Ведь попа и муллу пустили, хоть и досмотрели? Мое «вино» после досмотра разбил их главный. Сам мне сунул под рубашку бутылку и там разбил. Собирался в кишки затолкать осколки. Одно мне известно наверняка, про отравленное вино не мог знать никто.

― Значит мог, — Иван Сергеевич постепенно стал подводить к главному предмету разговора, — стало быть, вы по какой-то причине хотели девочек «причастить». Всех?

Шохович понуро опустил голову:

― Я все расскажу. И про того, кто дал мне вино, только позвольте одеться, у вас тут дама...

― Ничего нет, ― изумился Медведев, бросая досмотренную одежду обратно плененному.

И тут Шохович резко упал на колени и схватился за живот. Медведевцы в один миг успели поднырнуть ему под руки и ловко уложить на землю. Ловчиц и Медведев недоуменно переглянулись и подскочили к Шоховичу.

― Не светить, ― приказал Ловчиц, ― ни в коем случае, что бы, не случилось! Это может быть ловушкой. Что с вами, Эдуард Моисеевич? — съязвил допрашивающий, все еще думая, что это некий спектакль, организованный специально для того, чтобы демаскировать группу.

В ответ «язык» только хрипел и кашлял.

― Плохо дело, ― шепнул Медведев, ― может, вино попало как-нибудь?

― Плов, ― хрипел Шохович, ― они умеют его готовить. Этот был невкусным, кислил и лекарство …от живота, в ампуле…

Ловчиц внезапно понял — происходит что-то непоправимое. Он бережно уложил голову умирающего на чью-то куртку:

― Говорите, …говорите, ― стал торопить он. — Кого именно из девушек хотели отравить? За кого нам цепляться в Минске? Адрес, фамилию, ну! Пожалуйста, соберитесь…

На губах Шоховича начала выступать пена.

― Ну, ― умолял Иван Сергеевич.

― Рус…кхое наци…ное един…. Р.Н.Е.

― Р.Н.Е? …Где, кто?

― Минск. Подсобка, подссссстанция в Шаб… а… нах, ― Эдуард Моисеевич корчился в судорогах, ― ули… ца Селицкого, пейджер… Гриша…, мальчик, он… «Белые волки»…

Отравленное тело мелко затрясло. Шохович потянулся было к своему горлу, но его рука задрожала и безжизненно обвисла, упав в пыльно-щебенистую смесь.

― Все, Иван, ― пересохшим горлом шепнул Медведев и шумно сглотнул. Он достал из кармана диктофон и выключил запись.

Ловчиц осторожно опустил умершего на землю и встал. Бойцы, приблизившиеся на шум возни, молчали, а Иван Сергеевич казнил себя за преступную расхлябанность. Дело даже не в том, что пленный умер от яда, а в том, что Ловчиц дал себе возможность расслабиться, чувствуя, что нащупал некую твердую ниточку, способную пролить свет на происходящие события. Ведь только что где-то под сердцем уже бушевала радость близящейся развязки — все! Столько информации. Закончить здесь, вычислить «объект» среди заложниц и развернуться в Минске по полной программе. Вот это масштаб! А что теперь? Удача, сначала сама свалилась в руки, а потом, превратилась в ничто и ушла, как песок между пальцев.

― Что делать, Иван? — угрюмо прогудел где-то над ухом Медведев.

― Что делать? — повторил его вопрос Ловчиц. — А делать следующее — рыть неприметную ямку у кустика и хоронить покойника. Всем, кто досматривал одежду, руки вымыть несколько раз, неизвестно, что за гадость его уложила.

― А информация, пустая? — Медведев достал кассету из диктофона и подал ее Ивану Сергеевичу.

― Информации, Серега, ― Ловчиц взял кассету и начал плотно заматывать ее в бинт, что б ни шумела при ходьбе, ― как известно, пустой не бывает. Бывает нужная и ненужная в данный момент. Волков!

― Я.

― «Шабаны, Селицкого». Говорит тебе о чем-либо? Ты ведь живешь в Шабанах?

― Так точно, ― ответил Волков, ― живу. Селицкого, это улица в Шабанах…

― Улица. Я и сам знаю, что не площадь. Ладно, с остальным разберемся дома, только бы добраться туда поскорей...

Надя очнулась. Разбитое лицо заплыло отеками и сильно болело. Девчата, судя по всему, сидевшие вокруг ее, асти шепотом спорили о ее участи. Надя сглотнула соленый кровяной сгусток и открыла глаза. В полной темноте никто этого даже не заметил.

― Они нас всех, ― ныл кто-то в углу, ― слышите, всех трахнут и убьют.

― Тебе-то чего бояться? — жестко ответили ей. — Разом больше, разом меньше трахнут, нашла чего расстраиваться. Раз нас забрали, значит, мы им надо, а раз надо, то и трахать и убивать не будут.

― Ага, а Надя? А девочки, Нина с Олей?

― А дзе яны? — спросила Надя сквозь зубы и тут же скорчилась от боли.

― Надя! — обрадовались девчата.

― Ой, Надька, ― подползая ближе, всхлипывала Галка, ― что было? Стреляют всю ночь. Девчат, Нинки и Ольки, нет. Ты вот… Что с тобой было?

― А што была, ― простонала Надя, приподнимаясь и продвигаясь к стене, ― па мардам мне надавалі, нагамі трохі пакачалі. Сама не знаю. Сразу, вродзе, ну, глаўны іх, хацеў мяне, а патом нешта на вуліцы застралялі. Прыбег адзін чорны, нешта крычыць! Глаўны іх разазліўся ну і надаваў мне па мардах. А што дальше не помню… Плоха мне дзеўкі, ўсе баліць…

― Значит, девчат убили, ― заскулила плаксивая Галка, а вместе с ней и все остальные девушки, включая иностранок….

― Я этих гадов жуть как боюсь, ― стенал один из бойцов, спешно собирая радиостанцию. — Тут, говорят, они водятся, как в фильме про анаконду, во какие!

― Да ну тебя, — отмахнулся второй. — И так тошно от всех этих пауков и скорпионов.

― Точно говорю…

― Игорь, закрой рот!

Через пять минут поляна меж кустов ежевики, на которой тихо спорили бойцы, Медведева опустела. Группа спецназа, бесшумно растворившись в сухом мраке ночи, ушла на захват.

― Чую я, натру свои «клубни», ― недовольно шептал Медведеву Ловчиц, осторожно ступая по щебенистой земле. — Маловатый ты мне камуфляж подсунул.

― То ж «торбошники» на девчат выдавали, а не на такого кабанчика, как ты, Иван. Слышь?

― Ну…

― Правильно сделал, что решил не откладывать захват. Нельзя больше тянуть.

― А я, кстати, еще ничего и не решил.

― Не понял.

― Если подземные ходы в бывшей караулке остались, будем штурмовать, а если нет, пойдем назад. Брать сверху мы пока не готовы, надо бы еще разведать.

― «Наружка» говорила, что все с ходами нормально.

― Ну если нормально, значит сегодня разомнемся. — Ловчиц оглянулся, ― Волков! …Волков! — прошипел он в полумрак, — здесь, слева?

― Чего? — не понял вынырнувший из темени Алексей.

― Того, ― нервно ответил Иван Сергеевич.

― Я не услышал, — оправдывался милиционер. — Если вы про подход, то да. Лучше идти слева от горы.

Цепочка остановилась. Ловчиц осмотрелся:

― Все, бойцы, цацки кончились. В аул будем входить слева, как нам советует товарищ Волков. В бой не вязаться. Тихо пришли сверху, сняли наружную охрану, сняли внутреннюю — цап девчат под мышку и в горы. Все по плану. Повторяю, в бой не лезть. Я так понял, бардак у них тут полный. Коллеги уже помогли, чем могли, плюс к тому жители на нашей стороне, так ведь, Волков?

― Вообще говоря, — неуверенно начал отставной солдат войск МВД СССР, — за всех я не стал бы ручаться, но есть толковые. Саид вот, молодец…

― Не углубляйся в подробности, — не дал ему договорить Ловчиц. — Жители на нашей стороне и, правда, стало быть, тоже на нашей. А Саида и его собак, ― шутя упрекнул Иван Сергеевич, ― я тебе еще припомню. Где там Лукьянов?

― Здесь, ― тут же просипел из мрака богатырь.

― Ну что, астролог и потомок Ариев, кажется, так ты себя называешь? Как там завтра, день не сатанинский?

― Зря смеетесь, ― обиделся завлаб, ― вы мешаете понятия. Миропонимание, это одно, а астрология...

― Я и не смеюсь, ― взяв сегодня за привычку перебивать, прошептал Ловчиц, ― это я так, для разрядки, так сказать — снять стресс.

Ну, что, добры молодцы, готовы? Группа пойдет на захват, но вам, товарищи Лукьянов и Волков, задание предстоит особое. Брать с собой необстрелянную переводчицу и девчат, что, кстати вы притащили от родника, опасно. Я дам вам в усиление верхний пост, что освободился. Там два человека. Вы всей этой компанией, пока не поднялся большой шум, двигайте обходной дорогой вниз, к реке. Я так понял, что справа, у горы, ее можно перейти вброд? А, Волков?

― Там, даже еще не река, а так, ручеек, ― понуро ответил Алексей. ― Это после родников, за аулом она растекается…

― Ну, тем более, ― прервал его Ловчиц, ― ты все знаешь. Перебирайтесь на тот берег, за деревенский сад, краешком, по кустам, и дальше по долине к БТРам. Если все пойдет гладко, вы даже раньше нас будете на месте. Только не забудьте про схему распознавания по радио, и не суйтесь близко к аулу, собаки поднимут шум.

Что зыркаешь, завлаб? ― тихо бросил Лукьянову Иван Сергеевич, ― небось думаешь, что я из-за того вас посылаю тылами, что считаю слабым звеном? Доля правды в этом, конечно же, есть, но согласись, как я уже говорил — бросать в зону операции переводчицу и девчат опасно. Даже, если бы не было пленниц, нам и так пришлось бы как-то выворачиваться с Анжеликой, сами понимаете — она не боец. Вам же не нужно объяснять, что эмоции в этот момент должны остаться в стороне? На захвате нужны слаженные действия профессионалов, а это на данный момент не про вас. И физуха, и, опять же, девушки. Выйти к мобильной группе тоже дело нелегкое, потому и даю вам в усиление двух бойцов. А еще помните, что существует такая штука, как приказ, а его обсуждать не принято. Считайте это приказом. Теперь вперед, и помните, идти вам надо очень осторожно и быстро. Все, забирайте дам и спускайтесь к ручью, а минут через десять начнем и мы.

Аул Аликулиушагы лежал в живописном месте. Окруженный старыми горами, огибаемый небольшой горной рекой, в самом углу зеленой, прекрасной долины. От сильных порывистых ветров, что, случалось, налетали с восточной стороны небольшого плоскогорья приграничных районов Армении, его заслоняла большая пирамидальная гора. Остальные части света были закрыты от этой необузданной воздушной стихии гигантскими ступенями ниспадающих к долине, поросших ежевикой и густо усыпанных каменным щебнем холмов.

Собственно сама речная долина и начиналась здесь, за аулом. Все ее необычное для здешнего лета буйство зелени и держалось-то на трех природных источниках, находящихся здесь, возле Аликулиушагы. Начинаясь тут, долина реки Баргушад, расширяясь, уходила вниз меж поросших кустарником гор прямо к небольшому городку Кубатлы.

Разумеется, большинство бойцов, участвующих в операции «Аркан» не могли себе и представить всей полноты местных красот. Что можно разглядеть из бронетранспортера? А высаживаясь на закате у реки, им и вовсе было не до того, ведь едва разобрались, что тут к чему, как на их взмокшие плечи рухнула южная ночь…

На окраину аула «аркановцы» вошли практически безшумно. Медведев и его ребята тихо сняли спавших в окопе бандитов, прошли по подземным, узким проходам, что вели от горы под бывшее караульное помещение и тут же, одним броском, словно пауки из гнезда, выскакивали из-под пола через люк и молниеносно рассыпались вдоль стен.

Те двое, что непосредственно охраняли заложниц, безнадежно прозевали момент, когда могли хоть что-то сделать. Будто скоростной локомотив ударил им во фронт и, когда они стали приходить в себя, уже были полностью обездвижены, во рту стоял неприятный, железный привкус крови, а в носу щекотало из-за мелкой сухой как порох пыли, густо устилавшей пол здания.

Хрустнула дверь, и вскоре вниз по лестнице поползла пестрая цепочка пленниц, превращающаяся на ходу в ладный камуфлированный строй. Перепуганные, ничего не понимающие девушки, слыша русскую речь, набрасывали на себя военные куртки, и бежали, спотыкаясь и падая, все еще не веря в чудо своего спасения. Только когда в конце улицы, а потом и по всему аулу грозно залаяли собаки, а потом где-то отчаянно загремела автоматная очередь, пленницы окончательно ощутили реальность происходящего.

С верхнего поста «хлопнул» снайпер прикрытия, и этот первый из всполошившихся автоматчиков умолк. Тут же загремел другой, совсем рядом. С горы успокоили и второго, но дальше они стали просыпаться с неконтролируемой быстротой, прошивая очередями огромную тень у горы на самом краю аула, нащупывая, таким образом, непрошеных гостей. Скорее всего, им просто не верилось, что вероломные гости уже давно тут, а не только что пришли с той стороны.

Ловчиц, шедший в группе с пленницами, дал команду отходить, но бой, словно речной водоворот, затянул прикрывающих их отход ребят Медведева. Сергей Георгиевич вышел на связь и приказал уходить основной группе. Его приказ — это приказ старшего, назначенного самим же Ловчицем. На договоренных условиях, Иван Сергеевич сейчас был только консультант, помощник, кто угодно, но не старший. Медведев знал, что приказ будет выполнен. Он еще во время движения колонны к Кубатлы доказал Ловчицу свою состоятельность, уведя БТРы к намеченной цели, просчитанным в одну минуту, новым, известным только ему маршрутом…

Едва последние пленницы, сопровождаемые Иваном Сергеевичем и его бойцами пробежали за скрытые тенью на краю аула огромные валуны, стена автоматного и пулеметного огня преградила им дальнейшую дорогу. Хозяева, наконец, поняли, что происходит. Завязалась ожесточенная перестрелка.

Бойцы безцеремонно толкали, а порой даже зашвыривали девушек за камни. Здесь огонь боевиков не мог никого достать, но двигаться дальше было просто невозможно. Ивану Сергеевичу и «быстрикам» не оставалось выбора. Они заняли позиции среди камней и так же, как и группа Медведева, увязли в бою.

Вскоре одна из заложниц, толкаемая непреодолимым чувством самосохранения, прячась между валунами вдруг обнаружила внизу небольшой проход. Щуплая, она без особого труда проползла за камни и, оказавшись на другой стороне, тут же вернулась назад и, расширяя путь, начала помогать другим девчатам пролезать на ту сторону.

Дашнаки, будто чувствуя это, прижали «быстриков» огнем к земле.

― Трое!!! — Орал Ловчиц. — Быстро! Да, вы! Давайте туда! Ползите под камни к девчатам! Да не тормозите! Там уже ход большой расковыряли, пролезете. Уводите их к БТРам!!! Грузитесь! Мы догоним!

― Есть! — ответили ему и четверо оставшихся с Иваном Сергеевичем бойцов, меняя позиции, стали прикрывать отход коллег и заложниц, дружно ударив со всех стволов. Ловчиц разгорячившись, разрядил весь магазин одной очередью в гремящие выстрелами тени далеких кустов и оглянулся. Заложниц уже не было видно. Там, за горой река, у нее «прикрытие», оставленное на всякий «пожарный» случай. А за водой уже ждут БТРы…

«Людей мало, ― бормотал себе под нос Ловчиц, вынимая из поясного подсумка гранату подствольного гранатомета. — Дай бог памяти, как же это?» ― сопел Иван Сергеевич, заряжая давно не используемое им оружие.

Ориентируясь на далекие, кучные вспышки выстрелов, Ловчиц зажмурился и выстрелил. Тупой и мощный удар в бок отбросил его на землю. Кисти рук обожгло болью, а дыхание сбилось.

В тени горы смачно ухнуло, отражаясь громовым эхом по окружающим черным склонам. Иван Сергеевич стал на корточки и яростно выкрикнул, превозмогая боль:

― Ага! Проглотили? Ща добавим…

Он сменил позицию и короткими очередями снова ударил по далеким тенистым кустам у горы. С той стороны тут же ответили, да еще так, что недавно восставший из мертвых Ловчиц едва успел нырнуть за спасительный, иссеченный пулями валун. Прижавшись спиной к камню, он во второй раз зарядил «подствольник», высунулся с другой стороны и снова выстрелил. Вторая граната легла чуть дальше цели, но отчего-то ахнула вдвое сильней. Иван Сергеевич с удивлением отметил это. Боевики, обстреливавшие их из-за кустов, заметно приутихли, из-за чего стало слышно, что у дальней горы Медведев и его компания развязали третью мировую войну!

То, что творилось там, описать можно было только одним словом — ад! Боевики понимали, что перехватить группу, уводящую заложниц можно только в обход горы, но как раз туда-то их и не пускали. Медведев и его ребята ни на йоту не отступали от намеченного плана и, согласно ему постепенно отходя, тянули боевиков в ранее приготовленную для них засаду.

Группа Ловчица в этот момент, видя спасительный путь к отступлению, уже бросилась в ледяную воду горной реки. Сам же Иван Сергеевич, чувствуя что-то необъяснимое, остановился посреди темного бурлящего потока и молча наблюдал за тем, как его личный состав и заложницы, промокнув до нитки, тяжело дыша, выбирались на противоположный берег к бронированным машинам. Бойцы, заметив отсутствие командира, тут же стали в боевой порядок.

За горой свирепо загремело. Это сработала засада Медведева. Боевики попались. Все же профессионализм и внезапность всегда берет верх. В наушнике, леденя душу, прозвучали три коротких тональных сигнала и один длинный — «внештатка!»

«Я ведь чувствовал, ― взвыл Иван Сергеевич, ― кто-то увяз в бою».

― Сергеич, ― возвращаясь в ледяной поток, кричал Разумов, ― может, вернемся, поможем?

― Беги к машинам, помощник. Самому вон помощь нужна…

Бойцы Медведева полностью выполнили поставленную задачу, но уходили с тяжелым сердцем. В момент, когда группу Ловчица «прижали» у горы никто и не понял, отчего боевики так усердно обрабатывают трассерами кусты у ручья за аулом. Руководители операции все рассчитали верно, ведь в этой кошмарной ночи безопаснее места просто невозможно было и найти! Именно поэтому и отправили группу Лукьянова и Волкова тем путем.

― Похоже это ниже, …на том берегу, ― сообщил Медведеву, запыхавшийся Стасюк, ― кто-то нащупал их у реки и погнали. Пока мы были наверху, было слышно, что с той стороны работали четыре автомата. Среди выбравшихся к БТРам нет группы Волкова с Лукьяновым… Георгич, похоже, это они увязли. Свободные художники, блин. Что делаем, а, командир?

И тут случилось что-то невообразимое. Замешкавшийся с принятием решения Медведев и его бойцы с удивлением взирали в ночную оптику на то, как неизвестная сила, в одно мгновение появившись с армянской стороны, словно огненная лавина ударила с восточного края аула и моментально подавила сопротивление боевиков.

Огрызавшаяся за ручьем огневая точка белорусов, тоже умолкла. Возможно, и им досталось от неизвестных вояк.

Медведев, не отрываясь от прибора ночного видения, наблюдал, как словно в школьном тире «щелкали» боевиков на склонах гор эти нежданные гости:

― Все, ― ледяным голосом сказал он, ― делать нечего. Прибыли Джеймсы Бонды, ети их мать, а с ними Рэмбы и Шварценеггеры…

― На войне, как на войне, ― горько выдохнул, приближаясь к БТРам, Иван Сергеевич, ― и на нечто подобное мы тоже с тобой закладывались, хотя и думали, что обойдется.

― Ты о «Бондах», Сергеич?

― Я о наших, ― вздохнул Ловчиц, забрасывая на плечо лямку автомата, ― а что до «Бондов», то давай будем им благодарными. Вряд ли бы мы с тобой сейчас так свободно разговаривали, если бы они вовремя не подоспели.

Чуда не будет, Сергей. Радиозапрос уходит в пустое пространство — ответа нет. Или рация у них того, или сами… Надо становиться на крыло, операция еще не закончена.

― Н-не могу я, ― признался Медведев, ― понимаю, что время уходит, но сердце ноет, как-то …не по себе.

― Думаешь мне по себе? ― жестко ответил Ловчиц. ― Если положили наших там, сейчас все равно забрать тела не дадут. Опять же, радио молчит. Захватили группу? В любом случае, потом, официально, по дипломатическим каналам их и живых, и… если тела, забрать будет проще. Ты же сам все понимаешь, не томи…

Приняв это как команду, Медведев с тяжелым сердцем объявил о вхождении операции в завершающую стадию. Теперь БТРам оставалось только раствориться среди темных, поросших кустами гор и следовать к заданной точке...

Все то время, пока их бронированные машины, болтаясь на узких и пыльных горных дорогах, неслись к цели, Ловчиц пытался прикинуть в уме разные варианты развития дальнейших событий. Попутно он то и дело задавался вопросом о том, кто и что есть та третья сила, что так вовремя вмешалась в их схватку с боевиками? Подведя все к единому знаменателю, он пришел к однозначному выводу — и этот спецназ обязательно должен был иметь контакт с местными властями.

Кстати, Медведев сразу догадывался о чем-то подобном, умница! Не зря же еще в колонне местных военных тыловиков он, подозревая что-то неладное, тут же просчитал новый путь выдвижения группы в район операции. Да и сейчас они уходили от аула по запасному пути, а не по тому, который обсуждался при разработке операции, благо просто неисчислимое количество мелких дорог позволяло сделать это легко.

Ловчица все время не покидало странное чувство чьего-то присутствия там, в ауле. Или все это было надуманно? Как теперь судить, были ли «Джеймсы Бонды» там, дожидаясь белорусов в засаде, или пошли на штурм прямо с марша? Если ждали, то вполне могли и наблюдать за работой медведевцев, дожидаясь нужного момента. В связи с этим рождалась новая цепочка вопросов, особенно если учесть контакт местных властей и с ними, и с белорусами, и с боевиками.

«Вот вам пример, — рассуждал про себя Иван Сергеевич, — знаменитая восточная хитрость в действии: «и нашим, и вашим». Странно еще одно, отчего, будучи информированными об исключительной важности одной из заложниц, «Бонды» тоже не спешили с проведением операции. А еще удивительна расхлябанность или безграничная самоуверенность боевиков в организации охраны здания бывшей караулки. Складывалось впечатление, что они прибыли в Аликулиушагы отдыхать, а не делать свое черное дело. Ведь им наверняка нужно было подозревать, что за ними будет охота. Кто-то же их заверил в том, что они в безопасности? Опять местные или еще кто-то?»

От ударившей в голову догадки Ловчиц даже задержал дыхание. А что если и противостояние этих «Джеймсов Бондов» и дашнаков липовое? Почему нет? Натовцы постреляли, взорвали что-то, и внесли себя в списки героев-освободителей. Но снова! Как они могли пойти на то, чтобы подвергнуть опасности свой «объект»»? И, самое главное, как теперь Ловчицу лавировать? Играть с тем, что штаты заявят о себе в свете этой операции, или, они все же будут молчать?

«Ну, …что-то да будет. — Молча вздыхал Ловчиц. — Авось и наша кошечка кинет через бедро их собачку и после того на болевой прием. Главное, чтобы дальше сюрпризов не было. Все заложницы у нас, и не пострадали. Жаль, конечно, что времени мало, а лишних ушей много, да и Анжелика в горах осталась. Ай, как не вовремя! Пока, суть да дело, неплохо было бы поработать с иностранками. Глядишь, и высеялся бы «объект»».

Ловчиц под пристальным взглядом Медведева нервно и с силой стал растирать лоб грязной ладонью. И он прекрасно понимал, что операция проведена далеко не идеально. Эти семеро, оставшихся там, обязательно отобьются по возвращению на всех чинах и организаторах «Аркана».