Часть 1 глава 5

Алексей Волков проснулся в однокомнатной квартире своего брата. Измученное вчерашним «Голливудом» тело, покоилось на цивильной кровати лицом вниз и занимало всю ее необъятную площадь.

В квартире стоял стойкий аромат еды, кто-то тихо возился на кухне. Подобный сервис был не предусмотрен во владениях Андрея и его родной брат, только что вынырнувший из мутных картинок похмельных сновидений, сразу же отметил в границах их нынешнего общего жилья присутствие постороннего человека. То, что его ноги лежали на подушках, не удивляло, это издержки вчерашнего, но готовящийся завтрак …или обед! Это уже относилось к вещам, которые выходили за рамки обыкновенного утра в доме № 37 по улице Одоевского, где пару лет назад, Андрей приобрел себе недорогую однокомнатную квартиру.

Одежда Волкова старшего была аккуратно сложена на кресле, и это тоже был факт, говорящий о многом. Впрочем, как и сам Алексей Волков, спящий в костюме Адама поверх легкого импортного одеяла. Дикость какая-то.

Что касалось отсутствия Андрея, здесь все было более-менее ясно. «Завис» у журналистки, поэтому вчера так и не объявился, но вот остальное? Кто ж этот таинственный «Джонсон и Джонсон», заботящийся о здоровье Алексея на маломерной кухне брата? «В любом случае, — здраво рассудил Волков старший, — ничего плохого от такого человека ждать не следует, ведь он так тонко понимает мои нынешние запросы…»

Алексей приподнял голову. Евроремонт квартиры брата сверкал привычным великолепием и вкусом, в котором Андрею не откажешь, благо деньги на это у него были.

Алексей вдруг ощутил жгучее желание подняться. Опершись на руку, он лениво сменил позу и тут же, моментально сгруппировавшись, соорудил из своих ладоней некое подобие фигового листка. В проеме двери стояла…, просто какая-то фотомодель.

Все в ней от черного, строгого, делового костюма, дерзкой самоуверенности во взгляде, до стильных, дорогих, импортных туфель сияло блеском благородной строгости и безупречностью вкуса. Темные, видимо, все же крашеные волосы и сияющая сквозь преступное равенство недосягаемого с легко доступным женская красота, заставили Волкова задержать оскверненное похмельем дыхание и сесть:

— Хы-гы, — вырвался вдруг у него нервный смешок. Глупо улыбаясь, он медленно убрал одну руку из «фигового листка» и, взяв от изголовья подушку, уложил ее себе на бедра.

— Проснулся, Плейбой? — спросила его эта ослепительная, нереальная девушка и Алексей кивнул ей в ответ, отмечая про себя, что голос у нее под стать внешности.

— Кивать-то, голова не болит? Умираешь, наверное, с перепоя?

— Нет, — пустил «петуха» Алексей, перетрудившимся накануне и пока неготовым к работе горлом.

— Ну, тогда давай завтракать?

— Пить хочу, — угрюмо пробасил «Адам», проклиная предательский срыв голоса, выдавший его нервоз.

— Все уже готово, — сказала прекрасная незнакомка, не отводя от Волкова своих бесстыжих, зеленых глаз.

— Мне б одеться, — неуверенно буркнул Алексей.

Она улыбнулась в ответ:

— Ты с шести до восьми спал на спине, поверх постели и только в восемь перевернулся на живот. У меня было достаточно времени на то, чтобы насмотреться на все твои прелести. Я что-то не понимаю, Плейбой, ты что, комплексуешь?

— Постой-постой, — начал приходить в себя Волков, — значит, мы спали …не вместе?

— Нет, — снисходительно улыбнулась она, — я пришла только около шести утра. Андрей дал мне ключи и послал за тобой.

— Эх! — с фальшивым сожалением вздохнул Волков, тихо радуясь про себя, что хоть не изменил супруге, и то дело.

— Знаешь, Алексей, — как видно приняла всерьез этот вздох очаровательная незнакомка, — ты не мой тип мужчины. У меня, знаешь ли, запросы: 180 сантиметров и прочее. Голубоглазый блондин, телосложение…

— Не понял, — не дал ей договорить Волков, — а что должно быть 180 сантиметров у этого блондина?

— Рост, — ледяным тоном ответила «супермодель», стряхивая пошлость с глупого на ее взгляд вопроса. — Рост натурального блондина, должен быть не меньше 180 сантиметров.

— А, — изображая внезапную догадку, вскинул брови Алексей, — ясно. Тогда, я надеюсь, вас, мадмуазель, не стошнит от моих данных…

Он отложил в сторону подушку, спокойно с достоинством встал, и начал одеваться.

«Комплексуешь?» — недовольно повторял он про себя застрявший в его голове вопрос.

Волков старший просто презирал само понятие «комплексы», а презирал только потому, что с детства имел их достаточно много. Всю свою сознательную жизнь он вел с ними необъявленную войну. Пожалуй, если говорить откровенно, то его сознательная жизнь по-настоящему и началась только с того самого момента, когда он, преодолев главный из них «комплекс провинциала», уехал с братом подальше от мамкиных харчей, в чужой город, поступать в Культурно просветительное училище.

«Комплексуешь? — снова повторил он, начиная жалеть эту девицу, которой бог, судя по всему, дал все. Что она видела в своей жизни, кроме довольства и блеска? — Спрашивал он себя и тут же отвечал: — И хорошо, что не видела. И, слава богу, что есть на свете люди, которым нет дела до «неполноценных», живущих в общагах и отдающих всего себя без остатка госслужбе. Такие, как она рождаются в «бобровых» районах столиц или областных центров и сразу с устойчивым иммунитетом к липкому пролетарскому быту. И, слава богу, что рождаются, ура!!!»

Натягивая майку, Алексей бросил короткий взгляд в сторону двери. Девицы, в адрес которой были адресованы его размышления, там уже не было. «Видать, насмотрелась на супермена, — снова заметил про себя он. — Надо же, 180 см. Как глупо. «Измеряются удавы, шестью шесть любого роста», — повторил Волков фразу из мультфильма, улыбаясь тому, что и он, и Андрей не дотянули до приемлемого дамой стандарта соответственно 5 и 7 сантиметров. Правда, брат-то как раз являлся натуральным блондином, значит, все же рост не был главным из предъявляемых ей запросов…

Алексей, «почистив перышки» в ванной и пришел на кухню. На правах отсутствующего в данное время хозяина дома, он молча сел за стол и, жестом предложил девушке приземлиться напротив. «Ничего не скажешь, — подумал он, ревностно прицениваясь к завтраку, — натюрморт что надо. Даже сухое вино уже открыто. Блеск!»

Он наполнил напитком два элегантно вытянутых бокала чешского стекла, стоящих посреди стола, чокнулся с воздухом и залпом опрокинул кисло-мускатную жидкость, как показалось Анжелике, прямо в пищевод.

— Этикет дело хорошее, — не без доли наглости пояснил свою выходку Волков, — но привычка — лучше. Ну, что, кушаем? Будь, как дома, не стесняйся…

Они долго и молча ели. Откровенно говоря, Анжелика была сыта и присоединилась к завтраку, только по причине того, что просто не хотела портить своим вниманием аппетит, вкушающему пищу мужчине.

Волков ел без ужимок и стеснения, быстро, весело, аппетитно и как-то …дико, что ли. Ел так, что глядя на него даже у сытого человека руки сами тянулись к вилке. На это хотелось смотреть, хотя сам Волков старался не заострять внимания ни на себе, ни на своем товарище по застолью. С ним было легко и просто обедать, как, скажем, с мамой или папой. Анжелика никогда не видела подобного и смотрела со все большим интересом и улыбкой.

Вскоре Алексей добавил «еще винца», снова чокнулся с воздухом, отпил половину бокала и продолжил трапезу.

— Это умение есть, по господину Раевскому, — вдруг сказал Волков. — Есть такой хлопец. Интересный мужчина и гитарист классный, это я тебе, как женщине говорю. Хотя он брюнет, а не блондин и, что не маловажно, тоже не 180 см. Я у него «содрал» эту методику кушать, когда на тебя смотрят. Видишь? Кушаю…

Анжелика снова улыбнулась и, оставив без ответа этот посыл в свою сторону, взяла бокал и допила вино. Умеющий кушать по господину Раевскому, тут же снова наполнил его до краев, поднял свой, полупустой, привычно чокнулся и выпил.

— Что ж ты себя-то обделил? — вяло поинтересовалась девушка, поднимая дорогую емкость, и устраиваясь поудобнее на угловом кухонном диванчике.

Есть она больше не хотела, а вот пообщаться с таким неординарным субъектом как раз наоборот.

— Норма, — коротко ответил Алексей. — Надо подождать — узнать, как оно там, в животе, на «старые дрожжи»? Вот подожду, а уж потом урегулирую следующую дозу.

— Интересно, а с какой это милости ты столько наливаешь мне? Значит, мою норму спрашивать не нужно?

— Ты гость.

— И ты.

— Я — здесь брат, а ты гость. Да и спорь ты, или нет, а я знаю, что бокальчик — два ты еще …даже легко.

— М-м! Какая прозорливость?

— Это «опыт — сын ошибок трудных», — многозначительно поднял палец к потолку Волков, чувствуя, как начало стабилизироваться его состояние. — Надо же тебе нервишки успокоить?

— Нервишки?

— Они самые, — подтвердил Алексей, — даже если зажать тебе пальцы в двери — ты в этом сейчас не признаешься, но я-то знаю, как бы ты меня сейчас не переубеждала, что нервничаешь ты от чего-то. Крепко нервничаешь.

— Положим, ты прав, и что тогда?

— Пей.

— Вообще-то я за рулем.

— Нормально, — наигранно возмутился Волков, — ты ведь все равно уже пила?

— И то, правда, — согласилась Анжелика, — чего бояться, со мной же милиционер поедет?

— То, что я милиционер, знают многие, — колко заметил Алексей, — но далеко не с каждым я куда-либо поеду, тем более, с подвыпившими дамочками. И, знаешь, честно тебе скажу, ехать я никуда не собирался.

— А мы, пока, никуда и не едем, — успокоила взыгравшуюся неподатливость оппонента девушка. — Просто сидим и тебя «лечим».

— Это верно. — Твердо подчеркнул свою позицию Волков. — Я, — тут же продолжил он, — наверное, сейчас еще немного «подлечусь» и пойду телек смотреть.

Привычным движением он налил себе и гостье, игнорируя тосты и следовавшее ранее чоканье с воздухом, просто выпил и заключил:

— Приготовила много, вкусно. Андрюху объели, обпили — спасибо тебе. Мне полегчало.

— На здоровье, — сдержанно ответила Анжелика, — заходите еще.

— Слушай, «доктор», а как тебя звать? — спросил Волков, начиная подтаивать после выпитого. — Должен же я знать, для кого испросить милости у бога за свое спасение.

— Анжелика, — улыбаясь одними глазами, представилась она.

— М-м, хорошее имя.

— Да, в общем, неплохое, — согласилась посланница брата, — у Андрея даже есть одноименная песня.

— Ну, — не без гордости возразил Алексей, — положим, песню эту написал не Андрюха, а я. Еще в школе. Он ее только поет.

— Ты?!

— Я. А-а-а, ясно. — Махнул рукой, откинувшись на спинку стула, Волков. — Раз милиционер, значит, какие там песни? Но я милиционер, знаешь ли, со странностями, …с нормальными странностями, не улыбайся. С ненормальными в милицию не берут.

— Интересно.

— Ты про ту Анжелику? У-у! — поднял глаза к потолку Волков. — Она ведь была на самом деле. Я, в старшие школьные годы, был в нее, как это тебе сказать, …по уши влюблен. С кем не бывало, правда? Заметь, никаких комплексов, любил и любил, а песенка осталась, не пропадать же добру?

— Она, та Анжелика, минчанка?

— По-твоему, любить по-настоящему можно только минских девушек? Она солигорчанка, как и мы с Андреем. Только мы-то с ним вообще из деревни, лохи…

— Перестань.

— Что есть, то есть. Не всем же рождаться в Минске?

— Алексей, — замечая, как лихо начинает «закручивать» ее собеседника сухое вино, решила не отвлекаться от намеченной цели Романович А.И., — нас ждет Андрей. Он просил быть в двенадцать, а уже одиннадцать. Давай покурим и поедем…

— Не курю, — косея на глазах, заявил Волков старший и встал из-за стола.

— Тем более. Можно и не курить, — не унималась гостья. — Я ведь обещала твоему брату. Тебя ждет сюрприз. Кстати, он говорил, что ты человек более обязательный, чем он. Это правда?

— Что есть, то есть, — согласился Алексей, — обязательный. А обещанья, что тоже верно — надо выполнять. Ну, малой, гад. Все же сдернул меня с места. Ну, ладно, поехали …куда там? Один хрен, сегодня понедельник, по телику профилактика, ничего нет…

Собрались быстро. У подъезда стояла темно-вишневая «семерка». После недолгих споров за руль сел Алексей и через пять минут они выехали со двора.

«Жигули» оказались очень даже «живой» машиной. Видно следили за ней как надо. Передвигаясь по городу Волков отметил этот факт уверенно пробираясь из ряда в ряд, ныряя в короткие промежутки в потоке, без лихачества, но быстро и умело.

До проспекта Скорины, проскакивая только на «мигающие» и желтые сигналы светофора, они не остановились ни разу, а в момент, когда машина пошла еще резвее, вырвавшись на главную магистраль города, Анжела, будто что-то вспомнив, вдруг легонько хлопнула ладонями по пластиковой крышке «бардачка»:

— Ой! Я совсем забыла. Какое сегодня число?

— Понедельник, 24-е, — ответил Волков и со вздохом добавил, — завтра на работу…

— Боже, как неудобно, — «распереживалась» хитрая «журналистка».

— Чего ты? — озадачился Алексей.

— Слушай, — оживилась девушка, — давай заедем к моему дяде. Он в КГБ работает, здесь, на проспекте. У него вчера был день рождения.

— Так позвони, поздравь! Соваться в КГБ как-то, …я же выпил.

— Звонить надо было вчера, сегодня уже извиняться надо.

— Уши нам надерут в Комитете, уволят еще. Где мы там станем? Знаки кругом…

— Мы с «черного» хода въедем. Эту машину впускают, ее номер есть в списках. К тебе даже никто не подойдет, я серьезно. Всего на три минуты…

— Внутрь?! Черт! — мягко выругался Алексей в адрес пресловутой женской непосредственности, круто сворачивая к «Комитету» и чувствуя, как по спине его пробежал неприятный холодок. — Сюда?

— Нет, дальше. Во вторые ворота, охрана откроет…

На самом деле, едва их машина подъехала к воротам, они, как по взмаху волшебной палочки открылись. «Семерку» впустили беспрепятственно без досмотра документов и прочих формальностей, как и обещала посланная Андреем «журналистка».

— Твой дядя что, министр какой-нибудь, или Председатель КГБ Республики?

— Нет. — Сдержанно ответила Анжела. — Он начальник какого-то отдела. Останови здесь, я сейчас…

Она вышла из машины и побежала к зданию. Алексей заглушил двигатель и воровато окинул взглядом просторный двор Комитета. Не заметив ничего подозрительного, он откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Подобных приключений с ним еще не бывало. Надо же — КГБ! Да еще за рулем и «под газом».

В сторону машины, лениво шаря по карманам своего серого костюма, двигался какой-то мужчина. Солидный такой мужик, с пачкой сигарет в руке. Подошел и постучал в окно:

— Браток, — отрешенно глядя себе под ноги, пробасил он, — прикурить есть?

Алексей нажал кнопку прикуривателя. Мужик в это время по-хозяйски открыл дверь, медленно зажал губами сигарету, положил пачку в карман, и в момент, когда Волков нагнулся к отключившемуся прикуривателю, сунул ему в бок электрошокер. Тут же, неведомо откуда взявшись, в другую дверь вскочил другой «курильщик» и тоже ударил Волкова током, только теперь уже в ногу.

Через миг, когда Алексей только-только стал приходить в себя, его тело уже крепко держали несколько рук, а одна зажимала рот и нос тряпицей, пропитанной чем-то вонючим. Снова дали разряд, и дальше у старшего сержанта Волкова кто-то «выключил лампочку».