_11_

Остаток дня прошел в тренировках и нарядах на уборку. И все это время я переживал, как мы с Дином залезем в ангар. Мой маленький мирок внутри Улья ограничивался допросной, казармой неофитов, хозяйственными помещениями и тренировочным залом. И больше никуда попасть я даже не пытался. Долговязый же все время молчал, и делиться дерзким планом похода в ангар не спешил. Еще и Тезон постоянно напоминал, что чем быстрее мы отправим послание на вертолете, тем лучше. В итоге после команды отбой возился я на койке в ячейке казармы в самом скверном расположении духа. Потолочные светильники потушили, оставив только тусклые лампы дежурного освещения. Дин возник из полумрака на пороге моей ячейки и выразительно мотнул головой за плечо.

Меня вдруг закорёжило от глухого раздражения. Не первый раз брожу по ночам, когда это строжайше запрещено. Не известно уснул ли дежурный, не сымитировано спящее тело на койке, потому что лишних одеял или комплекта формы нет. Не продумано, что делать, если наше отсутствие обнаружат. В случае провала вылазки, я могу надолго застрять в допросной у Грута, и рейд васпов выйдет на лагерь цзы’дарийцев. А Дин при этом выглядел спокойнее бронетранспортера под маскировкой. Ладно, долговязый, ты здесь хозяин. Веди.

Я поднялся на ноги, а Дин вынул из-за спины и сунул мне в руки комок из одеял. Пришлось устыдиться, благодарно кивнуть и сложить тряпичный манекен на койке, накрыв его с головой. Не скучай без меня, скоро буду.

Васпа снова мотнул головой, и мы ушли, скользя бесшумными тенями и прижимаясь спинами к перегородкам.

— Надо вниз. К шудрам, — шепнул Дин. — Там грузовой лифт. Прямо в ангары. Скоро смена. Быстрее.

— Веди, — коротко ответил я.

Отчаянно хотелось задавать глупые вопросы. Кто такие шудры? Какая смена? А ты меня не кинешь? Никто в принципе не мешает Дину сдать меня сержанту с подробным рассказом обо всех подвигах. Но, во-первых я тоже знал один секрет долговязого и мог в свою очередь его сдать, а во-вторых я наивный дурак и верю, что васпа, рисующий белые цветы мылом на мокрых гимнастерках, не может предать.

Попетляв по коридорам мы уперлись в дверь, которую Дин отворил с тихим скрипом. Оттуда тянуло затхлым воздухом и сыростью, а темноту едва разгоняли крошечные светильники на потолке круглого коридора. Ассоциация с норой животного довольно быстро сменилась более точной. Кишечник.

— Морщишься? — шепнул васпа. — В твоем улье другие ка-та-ком-бы?

— Такие же, — брякнул я, шагая вовнутрь.

Земляные стены кое-как укреплены камнем и покрыты крайне неприятным на вид налетом. Здесь значительно холоднее, чем в казарме. Готов спорить еще на одно желание, что мы в подземной части Улья.

— Ищи шудру. Двух, — сказал Дин. — Надо переодеться.

Найду, если пойму что искать. Это предмет или одушевленное существо? В коридоре встречались вырытые углубления неизвестного назначения, залитые грязью. Под ногами иногда что-то хрустело или хлюпало. Мы шли уже довольно долго, а коридор по-прежнему был абсолютно пустым. Внезапно Дин встрепенулся и приложил палец к губам. Я замер, оглядываясь, куда можно спрятаться и тут справа выползла уже знакомая мне сгорбленная фигура в лохмотьях. Издалека я не мог понять, тот ли это уродец, которого я встретил у прачечной, а Дин тем временем яростно на него кивал.

Шудра, значит.

Уродец не бросился на нас с диким криком, не убежал, испугавшись, он вообще никак не отреагировал на встречу. Постоял немного и пошел дальше, вглубь коридора. Надо как-то снимать часового. И переодеваться, как я понял, в его лохмотья. Если уродец здесь на черных работах, то я начинаю догадываться, что задумал Дин. Вытащив из стены камень, я метнул его в голову шудры.

— А ты меткий, — шепнул васпа, когда сгорбленный уродец повалился на пол.

— Надеюсь, не убил.

Дин фыркнул и пошел вперед. Смотреть на уродца без слез было почти невозможно. Длинные, узловатые руки, крупная голова, обезображенное лицо. Я не стал снимать форму не из чувства брезгливости, а из страха, что потом придется спешно убегать и на розыск и переодевание времени просто не будет. Кое-как замотавшись в вонючие тряпки с ног до головы, для пущей достоверности я зачерпнул немного грязи и измазал лицо.

Вот так, Дарион. Кто-то спит в казарме на чистой койке, а кто-то ползает по каменному кишечнику в чужих лохмотьях. Воистину инициатива трахает инициатора. Сам придумал послание на вертолете — сам рисуй. Порвав часть ткани на веревки, я скрутил шудре руки и ноги и с помощью Дина перетащил в одно из углублений. Камуфляж для долговязого раздобыли тем же способом. Второго шудру отволокли к первому. Жаль, нет времени их получше спрятать.

— Где лифт? — спросил я Дина.

— Спешишь, — качнул головой васпа. — Надо к стаду прибиться. Потом в наряд влезть. Пошли.

Все-таки прикидываемся уборщиками. Есть в этом смысл. Сгорбившись, я заковылял по коридору, подволакивая ногу. Дин за спиной издал короткий гортанный смешок. Да, достоверность с недавних пор мой девиз. Мы спешили, поэтому актерство оставили вплоть до комнаты с лифтом. Там Дин велел ждать.

— Что рисовать будем? — тихо спросил я васпу.

— Птицу, — ответил Дин, — Вертолет же. Или осу.

Я тревожно поежился под смердящими лохмотьями. Абстрактная живопись в планы не входила. Долговязый долго смотрел на меня и, видимо, истолковал моё молчание по-своему.

— Что хочешь? — неуверенно спросил Дин, потом облизнул губы и повторил. — Что хочешь нарисовать?

Мне показалось, что сейчас произошло нечто очень важное. Но недодуманная мысль пропала, уступив место первостепенной задаче.

— Узор, — осторожно ответил я, — Чтоб красиво. И непонятно.

Васпа задумался, сбив широкий колпак с головы и взъерошив волосы. Потом насупился и совсем тихо сказал.

— Не понимаю.

Впервые я обрадовался, что вокруг так много грязи. Кивнул себе под ноги и, встав на колени, принялся пальцем выводить в грязи цзы’дарийские глифы. Фраза не очень длинная. Но глифов все равно получилось семь штук.

— Красиво, — выдохнул Дин.

— Повторить сможешь? — хитро прищурился я.

— А то, — ответил Дин и присел рядом. Невероятно, но у него получилось даже четче и точнее. Мои углы и росчерки были местами не такими правильными.

— А теперь? — спросил я и ладонью смахнул обе надписи.

Васпа хмыкнул и улыбнулся кончиками губ.

— Не дурней тебя, пе-ри-фе-ри-я.

И медленно, но по-прежнему четко и красиво вывел всю надпись, задумавшись лишь единожды в середине. Я восхищенно выдохнул и прошептал:

— По-тря-са-ю-ще.

— Как? — удивился Дин.

— Хорошо, — пояснил я. — Очень.

Лифт загудел и заскрежетал, как больной старик, разгибающий спину. Кого несла к нам кабина? Я быстро стер надпись в грязи, сгорбился и тихо замычал, входя в роль. Дин накинул капюшон и отошел в сторону. Двери пшикнули пневмоприводом и открылись.

— Два есть. Найду еще одного, — сказал васпа с нашивками рядового и прошел мимо нас. Второй вышел вслед за ним. Дин задумчиво скреб ногтем налет с камней, а я не зная, куда себя деть качался из стороны в сторону. Бесполезная в целом клоунада, рядовой обращал на нас внимания не больше, чем на грязь под ногами.

— Эй, урод! Иди сюда, — вдруг негромко сказал васпа.

Это он мне или Дину? Я ж не просто урод, я еще и тупой судя по всему, надо стоять и молчать.

— Руку дай, — сказал васпа. — Когда запомните?

Подойдя, он рванул меня за конечность и, оголив запястье, штампанул на кожу 6М.

— Дежурному покажешь! Понял?

— Ыыыыыы, — радостно ответил я.

А вот и пропуск. Это мы удачно пришли. А Дин, оказывается, такой же как Тезон весь продуманный. Либо же просто не в первый раз таким образом в ангары ходит.

Вернулся другой рядовой, притащив третьего шудру. Его и Дина так же обеспечили пропуском и всех троих затолкали в двери. Грузовой лифт просторный, но господа рядовые, тем не менее, жались к стенам, избегая прикасаться к грязным оборванцам.

Ехали долго, возможно под самую крышу Улья, и чем дальше, тем сильнее меня охватывало беспокойство. Это ведь вертолеты. Да, я не умею их пилотировать, но можно ведь взять в заложники пилота и удрать в лагерь. Увидеть королеву — это чересчур, по мне уже раздобытых сведений хватит с головой. А если еще и Дина с собой уговорить сбежать, так можно и про остальное узнать, как говорится из первых рук.

Я горбился насколько позволяли помятые ребра, и старался дышать медленно и размеренно. Чего только не привидится со страху. Как я оставлю здесь Тезона? И Дин может не согласится.

Лифт остановился, двери открылись, и на меня обрушился столь знакомый запах техники. Горючее, масло, нагретый металл. Ангары васпов имели свой неповторимый букет, но общие нотки с цзы’дарийскими мастерскими угадывались. Особенно с музеем в Училище, где хранились образцы военной техники, давно снятой с вооружения. Я любил проходить там практику, гораздо интереснее, чем в стерильных отсеках космических кораблей. Процесс разборки, чистки и сборки автомата роднил с оружием сильнее, чем унылая автоматика бластера.

— Смена! — гаркнул рядовой и вытолкнул меня из лифта. Как было велено, я проковылял к одиноко стоящему васпе и протянул запястье со штампом. Дежурный кивнул, даже не посмотрев, и меня передали дальше по цепочке. Искомые оранжевые вертолеты сказочными гигантами дремали под ярким светом потолочных прожекторов с обнаженными двигателями, возле которых суетились и жужжали механики, как пчелы у медоносного цветка. Или осы у крупной добычи.

Сначала нас с Дином заставили мыть и чистить все, кроме вертолетов. Поэтому на наш будущий холст я смотрел издалека. Подмечая, что машина налетала ни одну тысячу часов, неоднократно подвергалась капитальному ремонту, выражаясь проще: была через край зашита, как старый, рваный мешок с запчастями. На один вертолет с облупившейся краской и свежей металлической заплаткой на боку я поглядывал с надеждой. Мечтая, чтобы механики васпов, как рачительные хозяева пожелали его покрасить. Работала вся смена тихо и сосредоточенно, изредка обмениваясь просьбами и командами. И я уже начал впадать в отчаянье, как чудо произошло.

— Эй, вы, двое! — крикнул рядовой.

Я старательно все это время терся возле Дина, чтобы нас не разделили, поэтому обратится он мог только к нам.

— Покрасьте семьдесят третий, — васпа протягивал мне ведро с краской и две кисти.

Издав радостное «Ыыыаааа», я цапнул у него ведро, пожалуй, даже слишком поспешно, и заковылял вдоль руки рядового к тому самому вертолету. Должно же мне в этом Улье хоть когда-нибудь просто повезти?

Ожидая пока механик убедится, что указания поняты верно, мы с Дином честно красили вертолет так, как надо. Наконец механик вернулся к своим делам.

Я сел на пол, изображая покраску в труднодоступном месте, а Дин под прикрытием моего тела нырнул под днище. Глифы он выводил самозабвенно, наслаждаясь движением кисти. Если бы я не знал про спор, то решил бы, что васпа пошел сюда только ради того, чтобы лишний раз порисовать.

Механики что-то забормотали, и я сначала не обратил внимания, сосредоточившись на надписи, но разговор явно вышел из плоскости рабочего.

— Рейд готовят. Скоро кладка, — сказал васпа. — Прошлая неудачная была. Говорят, Королева голодала, вот и переродилось мало. Одни шудры.

— Преторианцы обнаглели. Должны ведь следить, — присоединился второй.

— Ага. Только пьют и курят. Особенно этот. Новый. Одноглазый. Вечно под ядом. Хартов выкормыш.

Одноглазого я запомнил. Ян. В кроваво-красной форме, худой, нескладный и белобрысый. С повадками свирепого хищника. Думается мне ничего из того, что я сейчас услышал, господа рядовые не смогли бы сказать, стоя перед ним. Головы бы поднять не посмели.

— Тяжелые времена. Инвалидов в строю оставляют, — подхватил второй.

— Где неофитов брать? Деревня — договор, деревня — договор. Преторианцы всё. Охраняют они коконы. А кого оттуда достают? Перерожденные и те дохляки. Посмотри на молодняк Грута.

За молодняк Грута мне стало обидно. И тут некстати вспомнилось про мои анализы. Нет, не может быть. Совпадение.

Васпы умолкли и застучали инструментами. Больше ничего интересного услышать не удалось. Хотя пищи для размышления теперь хватит надолго. Коконы, перерождение — все это дурно пахло генетическими мутациями. Не зря же Публий заикался о них на совещании. До сих пор я был уверен, что васпы отличаются от людей только специфическими методами подготовки. Теперь и мне отчаянно захотелось увидеть Королеву и коконы. А значит так или иначе придется думать, как пройти мимо преторианцев. Боюсь, что таких охранников не обмануть маскарадом с лохмотьями.