_13_

Только успел нырнуть в свою ячейку, как в коридоре послышалась знакомая до боли тяжелая поступь. А в памяти будто яркая табличка зажглась: «Грут! Анализы!». Спешно расстегнул ворот гимнастерки и стянул её через голову, оставив на руках. Если что — то я только что проснулся и собираюсь одеваться.

— Двести тридцать, подъем! — гаркнул сержант и застыл в дверях, глядя на то, как я картинно натягиваю на себя гимнастерку. Похвалы за скорость можно не ждать, бить меня не за что. Сочувствую сержанту. Что делать будет?

— Бегом в тренировочную, слизняк, — холодно сказал Грут.

Вот тебе и не за что. Хотя было бы за что — просто убил бы. Дорогу я знал наизусть и, поправляя ремень, спешил вслед за сержантом. Представить страшно, что могут найти местные лаборанты в крови инопланетян. Но мы довольно близки людям в генетическом плане, не думаю, что разница будет настолько существенной, что вскроет наше с Тезоном притворство.

На столике снова разложены шриц, жгут и пробирки. Увидев которые у меня подкосились ноги. Дополнительные анализы — это очень плохо. Если пустая формальность раздуется до серьезного научного исследования, я до смерти останусь в Улье в качестве подопытного животного. А такие зверьки обычно долго не живут.

— Один и тот же сержант в приграничном, а неофиты разные, — задумчиво проговорил Грут, подходя ко мне со жгутом и шприцом. — Боец и дохляк. Как так? Не знаешь?

А ты дай моим ребрам срастись я и тебя грудью по полу в тренировочном зале покатаю. Хотел сказать я, но подобную дурь, как огрызание в ответ на риторические вопросы, из меня еще в Училище выбили.

— Не могу знать, — покладисто ответил я.

Забыл. Забыл приставку-обращение.

— Не могу знать, господин тренер, — поправил меня сержант и с размаха заехал в челюсть. Ладно, это было за дело. А впечатлил его Тезон. Боец. Надо же.

Смахнув кровь с разбитой губы, я закатал рукав.

— Группа крови у тебя какая? — спросил Грут, повязав жгут и рассматривая надувающуюся кровью вену.

Проклятье, какая еще группа? Компоненты крови не солдаты, чтобы группами ходить. В животе от страха заныло так, будто сержант уже наматывал мои внутренности на прут. Лучше промолчать и еще раз получить в морду, чем дать заведомо неверный ответ.

Грут взял кровь, так и не дождавшись ответа. Убрал шприц и с любопытством, несвойственным его грубому, как топором рубленому лицу, посмотрел на меня. Я постарался изобразить заспанный взгляд с легкой придурью.

— Личный номер? — медленно проговорил сержант.

— Три Е, двести тридцать, пятнадцать, три плюс, — живо оттараторил я.

Грут замер и уставился на меня с еще большим любопытством. Что-то нехорошее сейчас происходит. Я почувствовал, как по спине между лопатками стекла капля пота, хотя теплее в допросной не стало.

— Ты еще и тупой, слизняк, — выдохнул Грут, — третья положительная у тебя. На клейме. А в анализах пусто. «Не определяется». Гемоглобин ненормальный, остальное тоже. Ребус.

А решали ребусы сержанты васпов, судя по всему, выколачиванием верных ответов из неофитов. Меня, правда, Грут бил молча. Согласен, задавать вопросы бесполезное занятие, я ведь действительно понятия не имел, что не так с анализами. Вдоволь отведя душу и наставив новых синяков и ссадин, сержант все же отпустил меня из допросной. Очередной день в Улье начался как всегда прекрасно. Потревоженные командой подъем васпы, спешно одевались и бежали в душевую. Я заметил лейтенанта-разведчика, выходящего из ячейки, хотел привлечь его внимание, но остановился, услышав окрик.

— Сто пятьдесят шестой! — гаркнул Грут, — ко мне!

Проклятье, это номер Тезона. Разведчик развернулся и прошел к сержанту мимо меня, как мимо пустого места, мельком взглянув на следы свежих побоев на моем лице. Если Грут намерен и у него анализы взять, а потом сравнить с моими, то подозрения только усилятся. А кроме того появятся зацепки и первые косвенные доказательства того, что мы неправильные васпы. Жаль, что подслушивать под дверью допросной никто не даст. Любой проходящий мимо дежурный тут же вытолкает взашей. Я вынужден оставить Тезона и следовать распорядку Улья.

К Дину сегодня никак не удавалось подойти, то васпа отвлекался, то сержанты рядом терлись, время проходило впустую, я так ничего про преторианцев не узнал. Тезон не пришел на завтрак в столовую, не было его и на мытье посуды. Грут тоже не объявлялся и я начал тихо паниковать. Если кинусь вызволять Тезона, ничем хорошим это не кончится. Спокойно, Дарион, может быть разведчика отправили чистить душ.

В тренировочный зал сегодня согнали чуть ли не всех неофитов, тупо заставив бегать по кругу легкой трусцой. Сержанты периодически выдергивали из кольца бегущих своих воспитанников и отводили в сторону, гоняя по индивидуальной программе. Наконец, я смог незаметно в толпе приблизиться к Дину.

— Тура нет, — задумчиво пробормотал Дин.

— Да, — кивнул я, удивившись внимательности васпы, — сержант забрал.

— Готовь сахар, — пробормотал Дин, по-прежнему не оборачиваясь ко мне. — Туру понадобится.

Я сначала расстроился, подумав, что Дин намекает на пропущенный завтрак и обед. Но потом вспомнил, как васпа принес мне в подарок кусочек сахара после первого допроса у Грута и стало сильно не по себе.

— Почему? — вопрос сорвался с языка сам собой.

— Чтоб кости быстрее срастались, — веско ответил Дин и гордо приподнял подбородок, — не знал? Мне сержант сказал.

Я чуть было не споткнулся и не полетел кубарем в ноги впереди бегущих.

— Испугался? — по бесстрастному тону васпы было невозможно понять, веселится он или переживает. — Зря. Наши сержанты еще ничего. Слышал про другие Ульи. Что любят сержанты своих. Не только бить.

— Любят? — переспросил я, а васпа в ответ как-то странно поиграл бровями и посмотрел на мои брюки. Я попытался изобразить понимание, хотя в голове крутилось только то, что Тезон может стать калекой.

— Слухи, — продолжил Дин, — Может брехня. Как про господ преторианцев.

Я растерянно молчал, не среагировав даже на важную тему про гвардейцев Королевы. Со сломанной ногой Тезон из Улья не уйдет. И успешная сдача экзамена нам не светит. Я все больше чувствовал себя не осой в Улье, а мухой в паутине.

— Рядовые в ангаре. Забыл? — Дин толкнул меня локтем, выводя из задумчивости.

— Помню, — ответил я, — господа преторианцы лучше нас живут. Вот им и завидуют.

— Да уж повыше казарм, — Дин явно разговорился, входя во вкус общения. — Над ангарами. Выше них только коконы и Королева.

— А ты был там? — я стал подначивать Дина. — Наверняка пробирался, с твоими-то талантами. Вон как с ангаром хорошо придумал.

— Нет, — смутился васпа, — туда не зайти. Надо, чтобы господин офицер позвал.

Я незаметно скривился. Классическая зона ограниченного доступа. Только в присутствии члена подразделения. Фокус с дерзким ночным проникновением не пройдет.

— А зачем неофит господину офицеру? — спросил я и, встретив немного настороженный взгляд Дина, пояснил, — ну не было в моем Улье преторианцев. Везет вам здесь, в головном. Королева.

Васпа просиял улыбкой.

— Куда вам. Стать преторианцем — большая честь. Королева милостью своей выбирает достойного. Он перерождается еще раз. Говорят это долго и тяжело. Много яда. Не каждый выдержит. Тогда берут неофита и переливают кровь. Чтоб легче стало. Иначе как службу нести?

Я понимал Дина в его восторженном преклонении. Цзы’дарийцы к своим генералам относились столь же трепетно.

— Но ты бы не выдержал. Сдох, — внезапно сказал Дин. Я вопросительно уставился на него.

— Дохляк же, — пожал плечами Дин и снова улыбнулся. — Я видел, забирали троих. Вернулся один. Самый крепкий. Хвастался, что самому советнику кровь отдал.

— Советнику? — я едва успевал запоминать услышанное, даже не пытаясь пока анализировать и делать выводы.

— Совет десяти, — пояснил Дин. — Лучшие из лучших. Всегда десять. Ближе них к Королеве никого нет.

Я кивнул. Как двенадцать генералов цзы’дарийцев. Только у нас нет верховного правителя. Васпа замолчал, и я пока не знал, что еще можно спросить. Донорство — хорошая зацепка. Прямой пропуск к преторианцам. Но мне категорически не нравилось замечание Дина, что я сдохну. Шутка или не шутка, но исключать возможности смерти донора от потери крови нельзя. И я понимал, откуда берется вероятность. Неофиты с их постоянными травмами, ранениями и тренировками на износ сами сильно ослаблены. Заберут чуть больше крови — и нет неофита. Но не только из-за этого я не спешил уговаривать Тезона записаться в доноры. Проклятые странности в анализах заставляли шарахаться от шприцов с пробирками, как от огня. Должен быть другой способ попасть к преторианцам. Нутром чую — крайне непростые в Улье офицеры. Я одно перерождение себе представить не могу, а Дин про второе рассказывает. Ну, какие там могут быть слабости и мелкие прегрешения? Если бы у преторианцев имелись болевые точки, на которые можно было бы надавить — они не стали бы преторианцами. По крайней мере у наших генералов именно так.

Остаток дня я провел в бесконечных раздумьях, поставив тело в режим автопилота и откликаясь только на прямые команды. Выглядывал в толпе Тезона до галлюцинаций, когда казалось, что каждый светлый и худой вот-вот обернется и позовет по имени. Но лейтенант-разведчик сгинул в допросной у сержанта. А у меня опускались руки.