23

Я тащил бессознательного Яна за шиворот, спасая от разгневанного Божества. Преторианец не подавал признаков жизни, ну и ладно. Я отчаянно волочил тяжеленое тело по полу, беспокоясь только о том, чтобы Королева не бросилась вдогонку и не достала лапой или жвалами.

— Я сам. Хватит, — пробормотал офицер и уперся ногами в пол.

Пока он тяжело поднимался, упираясь в стену, я восстанавливал дыхание, держась за колотую рану в боку от жала Королевы. Онемение никак не хотело проходить, а кожа вокруг раны обжигала даже сквозь гимнастерку. Интересно, а для меня найдется пустой кокон? Хотя Ян говорил, что я слишком старый для перерождения.

— Достал … эссенцию? — спросил Ян, зажимая рукой все еще кровоточащее запястье.

— Да, — кивнул я.

— Ранен?

В ответ я снова кивнул.

— Есть ветошь, — сказал преторианец, нетвердой походкой двинувшись дальше по коридору. — Перевязку сделаешь. Иди.

Обратная дорога показалась такой же бесконечной, но теперь виновато было не груженое мясом корыто, а наше паршивое состояние. Офицер пугал своей бледностью, сходство с мертвецом ощущалось как никогда. Что там за диалог случился с Его Величеством, после которого Ян потерял сознание?

Запястье преторианец перемотал быстро и сноровисто, а свою дыру в боку я мог только зажать комком ткани, почти ничего не чувствуя. Одно радовало, хуже не становилось. Значит пройдет. Гигантский укус осы. Теперь главное не чесать и не мочить.

— Отдай, — приказал Ян, подойдя ко мне.

Я вздрогнул, подняв глаза. Преторианец смотрел исподлобья, кривя в гримасе обезображенное лицо. Свою часть Договора я исполнил и стал не нужен. А ведь я даже не подумал об этом, когда вытаскивал Яна из покоев Королевы. Но жалеть теперь слишком поздно. Да и не жалею я совсем. Бросить умирать — все равно, что убить.

Я убрал большой палец с горлышка пробирки и протянул добытое сокровище Яну. Преторианец забрал пробирку бережно, закрыл пробкой и спрятал в карман. Я против воли смотрел на болтающуюся у бедра офицера хищную черную трость с выдвигающимся жалом. Смотрел и как-то по-мальчишечьи испуганно сглотнул. Ян поймал мой взгляд и взялся за рукоять.

— Легкая смерть. Быстрая, — тяжело обронил гвардеец Королевы. — Не твоя. Не сегодня. Жизнь спас мне. Я должен. Слово держу. Отпущу из Улья с братом.

Я тихо выдохнул, приподнимая плечи. На таких отсрочках можно и всю жизнь протянуть.

Хотел поблагодарить и осекся. Не слышал ни разу, чтобы васпы благодарили. И боль и радость они принимали молча. И Ян так же молча развернулся и пошел мимо ленты транспортера к неприметной двери, шатаясь и оступаясь на каждом шагу. Перед дверью он остановился и замер, дыша через раз медленно и аккуратно.

— Сам, — недовольно сказал офицер, когда я нырнул ему под руку.

— Сам, — не стал спорить я. И на следующем шаге ощутил вес оседающего преторианца, а заодно и острую боль в боку. Далеко мы так не уйдем.

— Обратно другой дорогой, — сказал Ян, снова твердо встав на ноги, — Никто не увидит. Не должен.

Хотелось бы верить, потому что со стороны мы смотрелись крайне странно для васпов. То я ловил Яна, то он вздергивал меня за шиворот. После второй пройденной двери я начал проваливаться в темноту чаще, ощущая приливы нестерпимого жара. Гимнастерка намокла и потяжелела, а по полу за мной стелился след из кровавых клякс. Внезапно офицер остановился и оттолкнул меня.

— Тихо.

Впечатавшись плечом в стену и переждав приступ боли, я понял, что насторожило Яна. В полумраке длинного коридора далеко впереди раздавался четкий звук шагов. Проклятье, должно быть дежурный с вопросом, что здесь делает непонятный неофит. Как иногда полезно быть бесправным сопляком. Я всерьез стал рассчитывать на силу преторианского кителя Яна, как на решение всех проблем. Но из полумрака вынырнул другой преторианец. Лысый гигант со свирепым взглядом. Он представлял Яна перед строем рядовых и неофитов на незабываемом утреннем разводе. Я почти почувствовал ярость одноглазого и далекий отголосок страха, будто королева дотянулась до нас волной инфразвука.

— Кто … это? — вкрадчиво спросил лысый, ткнув в меня пальцем.

Ян подобрался, как хищник для прыжка, втянув голову в плечи и свирепо смотря на лысого исподлобья.

— Слава Королеве, приказано взять адъютанта.

Гигант не шелохнулся, продолжая смотреть в упор. Как скала, о которую тщетно разбиваются волны.

— Милостью своей указала на него. Сдаст экзамен, возьму, — проговорил Ян к концу фразы уже совсем бесцветно. Как бы на пол не рухнул.

Лысый наклонил голову и подошел почти вплотную. Тьма за спиной гиганта качнулась и придвинулась ближе, цепляясь за носки начищенных сапог, карабкаясь по штанинам вверх и старательно огибая дремлющее в трости жало. Мне казалось, что стоит старшему преторианцу открыть рот, как оттуда польется черная жижа с могильным запахом. А глаза зажгутся бледным болотным светом.

— Все у тебя… через задницу. Даже адъютант, — выдохнул гигант и шагнул в сторону, проходя мимо.

Ян обернулся вслед, сжав кулаки и скрипнув зубами. В единственном глазу вспыхнул и погас недобрый огонек. Не выносят эти двое друг друга, совсем как мы когда-то с Тезоном. Я улыбнулся и тут же отвернулся к стене. Увидит офицер — не о том подумает.

— Пошли, — коротко бросил васпа.

Все так же шатаясь и обнимаясь мы добрались до душа. Преторианская купальня отличалась от помывочной неофитов только открытыми перегородками и душевой лейкой в каждой. Ян разделся и зашумел ледяной водой, а я корячился, стягивая гимнастерку. Дыра в боку пугала своими размерами и кровь никак не хотела останавливаться. Забравшись под душ, я долго смотрел, как окрашенная кровью вода утекает в слив. Измученное тело не реагировало на холод или это я перестал различать оттенки боли?

— Надо … зашить.

Я вздрогнул и поднял глаза. Ян стоял напротив, разрисованный шрамами, от макушки до голых пяток. Узловатые, бугрящиеся рубцы, зашитые через край и впопыхах. В какой-то момент мне стало стыдно за свое нытье. Даже мысленное.

— Выходи, — сказал преторианец и выключил воду.

Форма ушла в корзину, а из душевой я выбрался совершенно в неуставном виде с голым торсом, в исподнем и сапогах. В мыслях не было одеть как Ян преторианскую форму, хоть и был чистый комплект. Цзы’дарийцу не надо объяснять, что такое знаки различия. Вышел вслед за васпой и заблудился. В этой части претории я еще не был. Тот же лабиринт-соты, только все ячейки закрытые. Тихо и пусто. Ни шаркающих ногами дежурных, ни стонов раненных неофитов, ничего не тревожит офицерский сон. Не знаю, надеялся ли я всерьез на отдельную комнату, но когда Ян втолкнул меня в ячейку и закрыл за собой дверь, я почти не удивился.

Личные телохранители Королевы жили не намного роскошнее, чем только что призванные на службу неофиты. Ровный кубик из стен, пола и потолка на длину кровати. Сама койка настолько узкая, что будь Ян поплечистее, свисал бы с неё. Небольшая тумба в углу. И всё.

— Заляпаешь кровью кровать… накажу, — тихо сказал преторианец, протолкавшись мимо меня к тумбочке. — Спишь на полу. Одеяло возьми. Не сейчас.

Из тумбы васпа достал мешочек с высушенной травой, пахнущей, как целебная мазь, скрутил папиросу, прикурил и с выражением несвойственного ему умиротворения на лице медленно выдохнул облачко дыма. Потом затянулся еще раз, подумал и протянул папиросу мне.

Я жест оценил, но как объяснить, что не курю, потому что не торкает? А бесцельно гонять дым по легким смысла не вижу.

— Тогда ложись, — сказал Ян и зажал папиросу в зубах.

В той же тумбочке обнаружился медицинский чемоданчик, а в нем игла и нитки. Не хирургическая изогнутая игла, а обычная, швейная. И нитки обычные. Антисептик, анестезия, о чем я? Шил преторианец быстро, зря не мучал. Но все равно когда я сполз на пол на одеяло, засчитал себе еще один выдержанный раунд пытки. Васпа улегся не раздеваясь, долго курил и молчал. Я уже почти уснул, когда услышал.

— Уйду из Улья. С экзамена. Ты поможешь.

— Чем, господин офицер? — сонно пробормотал я.

— Вертолет поведешь, — ответил Ян, а я провалился в сон.