26

Утро экзамена началось задолго до сирены на подъем. Ян растолкал меня, вернее несколько раз пнул носком сапога под ребра. Пока я сгребал тело в кучу, заодно натягивая форму, преторианец еще раз прогнал меня по всем премудростям управления вертолетом. Один раз я ошибся, получил затрещину и повторил все во второй раз, пока мы шли к лифту. Ремень пришлось застегнуть на последнюю дырку, на сладкой баланде не растолстеешь. С утра шатало от слабости и без мази заныли старые раны. Ничего не скажешь, подготовился к экзамену.

На лифте спустились до казармы неофитов, и впервые за несколько дней офицер выпустил меня из поля зрения, оставив в ячейке. Я уселся на лежак, растирая дрожащие руки. Сколько я не видел Тезона, что с ним стало?

— Подъем! Стройся! — раскатистый бас разнес команды по лабиринту казармы. Минута и коридоры наполнились топотом сапог и мельтешением тел в горчичной форме. Я тоже выскочил из ячейки, в суматохе чуть не налетев на Грута. Крючконосый сержант посмотрел на меня, как на приведение. Мне показалось, что даже отшатнулся. Да, жив. Почти здоров и совершенно дееспособен. И теперь у меня другой бог и король в одном лице. Хотите пересчитать ребра, господин сержант? В очередь.

Свою группу Грут построил отдельно. Семнадцать неофитов и мы с Тезоном. Лейтенант-разведчик был так же бледен, худ и избит, как я, но вид имел если не бодрый, то хотя бы сосредоточенный. Не знаю, чего я ждал. Например, радости в глазах от моего возвращения из претории, а тут будто васпа передо мной, а не цзы’дариец.

— Экзамен сдаем быстро, четко, — начал речь сержант Грут. — Я всех вижу. За всеми слежу. Каждый дезертир получит пулю в затылок. Каждого труса буду резать на месте.

Омертвевшие васпы боялись пошевелиться, и я хотел, но не мог списать их реакцию на обычное волнение перед экзаменом. Даже Тезон выглядел так, будто идет в последний бой.

— Васпы головного Улья, — продолжил Грут. — На вас смотрит претория и сама Королева! Никому не дам опозорить тренера. Усекли, щенки?

— Да, господин сержант, — хором ответил строй.

Волна дрожи прокатилась по ряду, оседая в кончиках моих пальцев. Я старался не пускать в себя стылый ужас. Я только зритель. Меня это не касается.

— Слава Королеве! — крикнул Грут.

— Слава Королеве! — подхватил строй.

Лифт доставил нас в ангары, где уже построилась вторая группа неофитов под предводительством сержанта Зорга. Я нашел глазами долговязого Дина и, успокоившись, выдохнул. Торжественность момента не омрачалась шумом работающих механиков. Рядовые ушли, оставив нас наедине с сержантами, двумя пилотами, сидящими в кабинах вертолетов, двумя дежурными и одним одноглазым преторианцем. Ян как никогда напоминал зверя, выслеживающего добычу. Сходство многократно усиливалось реакцией васпов на него. Неофиты буквально тряслись в лихорадке, боясь поднять глаза. Теперь я как никто понимал почему.

Тот, кто слышал голос Королевы, вершил суд от её имени, карал, уничтожал и растаптывал чужие жизни, заложив руки за спину и смотря исподлобья, прошел между рядами неофитов и остановился в начале строя так, что мог видеть и молодняк и застывших сержантов.

— И это называют васпами?

Голос Яна в тишине звучал чисто и мелодично. Все частоты, оттенки и полутона как в наушниках с шумоподавлением. Ни дыхания, ни стука сердца.

— Слабые, дохлые, трусливые. Сброд, недостойный носить клеймо головного Улья. Кого ты должен был подготовить, Грут?

— Солдат, господин офицер, — тихо, но четко ответил крючконосый.

Ян смерил его уничижающим взглядом и чуть повернул голову.

— Зорг?

— Бойцов, господин преторианец, — сказал второй сержант, ссутулившись и втянув голову в плечи.

— Плохо подготовили, — веско сказал Ян. — Дерьмово. Это не васпы.

Лысина Грута вспотела. Влага собиралась в крупные капли пота и капала с висков и затылка, расплываясь темными пятнами на горчичной ткани. Мне казалось, что я слышал, как скрипнул зубами Зорг, неофитов и вовсе не стало.

— Это люди, — продолжил преторианец, — жалкие ничтожные человечки. Но Королева милостива и дает последний шанс. Экзамен сделает из них васпов. Если сдадут. А они сдадут?

— Сдадут, господин офицер, — синхронно ответили Грут и Зорг.

— Я посмотрю, — отозвался Ян, — по машинам.

— По машинам! — одновременно взревели сержанты, толчками и пинками погнав неофитов.

Оранжевая туша вертолета проглатывала нас по одному. В душной темной утробе рассаживались по скамьям, хватаясь за все что можно, чтобы удержаться. Бледные неофиты кусали губы и растерянно озирались. Первый полет на вертолете для меня и первый полет в жизни для большинства молодых васпов. Боевая машина — не экскурсионный катер, иллюминаторы маленькие, закопченные, обзора ноль. Тезон уже посмотрел и покривился. Лететь будем вслепую. Хорошо, если в уже разведанные квадраты. Плохо, если цзы’дарийцы получили послание на днище другого вертолета и передислоцировались. Ну, что, лейтенант-разведчик, выпал тебе шанс показать свои навыки ориентирования на местности во всей красе. Последними в вертолет поднялись Грут и Ян. Сержант как курица-наседка пересчитал по головам свой выводок. Все на месте. Кивнул офицеру и стал закрывать дверь.

— Открыть ангар, — скомандовал Ян и пилот метнулся из кабины.

— Грут, — обернулся преторианец, — двести тридцатого и сто пятьдесят шестого под особый контроль.

Сержант покосился на меня с нескрываемой злостью, и процедил сквозь зубы, глаза, правда, опустил.

— Залетные же. С пе-ри-фе-рии. Неделю всего у меня, господин офицер.

— Неделю, — эхом повторил Ян, — но твои. Есть возражения?

— Нет, господин офицер, — тихо ответил Грут.

А я знал, что возражения у него были. По крайней мере, на мой счет. Они буквально застыли маской брезгливости на неприятном лице сержанта. Грут молчал, но столь редкая для васпы мимика не могла не привлечь внимание Яна. Я ждал вспышки гнева, но преторианец лишь скривился в ухмылке.

— Сдадут экзамен, оба пойдут под моё начало. Один адъютантом.

Брезгливость Грута перетекла в удивление, а потом в задумчивость. Теперь он с едва заметной тоской посмотрел на Тезона. Что, жалко стало отдавать любимую игрушку? До каких откровений они там договорились наедине в допросной? Разведчик опять мрачнее тучи.

Пилот вернулся и махнул рукой.

— Взлетаем, — коротко скомандовал Ян и прошел на ближайшее к кабине место рядом с дежурным, Грут остался в хвосте.

Шум вертолета я не забуду никогда. Децибелы близки к болевому порогу. Трясет, как в десантной капсуле при взлете. Неофиты затыкали уши и пытались спрятать голову в коленях, за что получали тычки от Грута или удары прикладом автомата от дежурного. Но к середине полета все притерпелись. Офицеры, что называется, даже бровью не повели, а я думал о том, как буду справляться с пилотированием в таких условиях. Неприятный сюрприз.

Перед посадкой вертолет вошел в вираж и ощутимо завалился на бок, рождая новую волну паники среди неофитов. Цеплялись за все, что можно и друг за друга в том числе. Касание земли особой мягкостью не отличалось, но лично я сомневался, что смогу хотя бы так же. Грут открыл дверь и спрыгнул первым, командуя построение. Плотный поток васпов низверг меня наружу в стылый воздух ранней осени. Все тот же лес с медными стволами деревьев, мертвой травой под ногами и налетом серого пепла. Я дышал полной грудью, наслаждаясь запахами, отличными от приторной сладости васпов, стойкого казарменного духа и пустоты стерильных помещений. Свобода здесь. Греби охапками и беги, куда глаза глядят. Но в спину смотрит дуло автомата дежурного, ствол пистолета сержанта и тонкая стальная смерть трости преторианца. Хотя Ян тоже достал пистолет из кобуры. Пилоты заглушили двигатели и выпрыгнули из кабин.

— Деревня Одинокая, — в наступившей тишине снова зазвучал голос Яна, — шестьдесят дворов. Зачищена неделю назад. Не полностью. Время хода двадцать минут. Направление северо-восток. В деревне Грут направо, Зорг налево. Каждый неофит не более десяти минут. Дежурный пилот на месте, остальные… пошли!

Две многоногие гусеницы поползли по холму вверх. Ощетинившись стволами пистолетов сержантов в голове, перебирая лапами-ногами неофитов и таща следом ядовитое жало из преторианца, двух дежурных и одного пилота.