__1__

После перегретого воздуха десантной капсулы прохладный ветерок приятно освежает лицо. Планета встречает запахом хвои и тишиной, от которой давит уши не хуже чем от перегрузок в момент приземления.

Двенадцать цзы’дарийцев вышли из капсулы и теперь, ощетинившись стволами бластеров, внимательно осматривали окрестности. Снимки с орбиты — это хорошо, но от непредвиденных случайностей они еще никого не спасли. Затем дозорные из моей звезды по очереди подняли руки. Чисто.

— Чисто, — говорю я вслух и поворачиваюсь к генералу.

— Разбить лагерь, — командует Наилий Орхитус Лар.

Приземлились не очень мягко — прямо в гущу высоченных хвойных деревьев, чьи кроны смыкались над нашими головами, образуя дырявый полог, сквозь который едва виднелось местное бледное светило. Кора деревьев покрыта не то медью, не то ржавчиной. Под ногами сухая, рыжая трава. Странный лес. Мертвый.

Бойцы разгружали капсулу, чтобы закрыть её створки и замаскировать до окончания операции. Жить в ней нельзя — она предназначена только для доставки живой силы на поверхность планеты и обратно в звездолет. На землю ставили не только вещмешки и походные комплекты, но и массивные черные ящики с эмблемами медицинской службы. Капитан, он же военврач, следил за моими парнями так внимательно, что мне стало немного обидно. Косоруких в свою звезду не брал. Ничего с его оборудованием не случится.

Едва закончили с обустройством лагеря, как звезда разведки ушла на восток. Три бойца, сержант Тит и лейтенант Тезон Тур. В лагере остались трое моих пехотинцев с сержантом Бозом, я, лейтенант Дарион Лар, капитан Публий Назо и генерал пятой армии. На восемь солдат четыре офицера. Не самое привычное соотношение, но кто я такой, чтобы обсуждать решение командования. Получив на руки экземпляр задания, я обратил внимание, что цель операции звучит как «научная». Что ж, для горстки любопытных ученых мы чрезвычайно хорошо вооружены.

До вечера монотонно обходил посты дозорных и ждал возвращения разведчиков, вскидываясь на каждый шорох. То крупный жук проползет мимо, то мелкий зверек мелькнет меж толстых корней деревьев. Говорили, что разведчики способны подкрасться со спины так тихо, что это невозможно услышать. И подкрадывались иногда, потехи ради, приставляя к горлу нож. Шутники, стилет им в печень.

Из штабной палатки вынырнул Публий, уверенно направившись ко мне.

— Дарион, ну как тебе у папаши-генерала на выгуле? Первая операция и уже с Самим во главе.

Я проигнорировал словестный выпад, вытянувшись в струнку и подняв подбородок чуть выше, чем полагалось. Сколько бы ни тыкали носом в то, что я нилот, сын генерала, а задеть меня не получится. Я горд, что когда-то моя мать решила зачать от одного из лучших воинов цзы’дарийцев и подала соответствующее прошение. В наследство от отца мне достались выдающиеся показатели в генетической карте. А еще я очень на него похож, да.

— Выдыхай, лейтенант Лар, — сказал Публий и я услышал тихий смешок, — хорошо держишься.

Я позволил себе расслабиться и посмотреть на военного врача. Он значительно моложе отца, но ходил с ним в операции чаще, чем кто бы то ни было. Когда я думал об этом, то чувствовал уколы не то зависти, не то ревности. Его Превосходство я впервые увидел на своем девятнадцатом цикле и то можно сказать, что случайно.

— Разведка доложила, что возвращается, — сказал капитан. — Будут с минуты на минуту. Пойдем, посмотрим, что они там наснимали на местности.

Я уставился на Публия с недостойным для воина выражением крайнего изумления на лице. Меня зовут в штаб на совещание? Капитан расхохотался.

— Ты офицер теперь, привыкай, — военврач ободряюще хлопнул меня по плечу. — Болтаем мы чаще, чем оружием машем.

Ощущая предательскую слабость в ногах, я быстро вызвал по рации сержанта Боза, оставив его за старшего, а сам отправился вслед за Публием.

В штабной палатке в самом большом отсеке стоял низенький стол и четыре табурета. За столом уже сидел генерал и рассматривал снимки с запущенного нами орбитального спутника. Качество изображения прекрасное, да, но, по сути, любой населенный пункт выглядел как схема с прямоугольниками крыш и лентами дорог. Заглядывать в окна и двери домов спутник не умел.

— Лейтенант, не стой столбом, — шепнул мне Публий и сел на табурет справа от отца.

Наилий оторвал взгляд от снимков лишь на мгновение, чтобы указать мне глазами на табурет слева от себя. Чувствуя, как пот тонкой струйкой течет между лопатками, я плюхнулся на неудобный походный стул и снова вытянулся, старательно следя за дыханием. Спокойно, Дарион.

Бесшумно просочился под входным пологом лейтенант-разведчик. После краткого обмена приветствиями он положил на стол планшет, выводя на экран первую фотографию.

— Данные со спутника подтвердились, Ваше Превосходство, — голос у лейтенанта Тура был тонкий и немного писклявый, а фигура настолько женственная, что он больше напоминал домашнюю кошку, чем воина. Но лучшего лазутчика я за свои двадцать три цикла не видел.

Генерал взял планшет и быстро пролистал все фотографии, потом передал девайс Публию.

— Выжившие в сгоревших деревнях есть? — вопрос уже к Тезону Туру.

— Есть, Ваше Превосходство, — ответил Тезон и, увидев жест генерала, сел на свободный табурет, — в основном старики, живущие на окраине, в стороне от основных пожарищ.

Публий просмотрел фотографии и положил планшет на стол.

— Что видишь? — спросил генерал, подтолкнув ко мне планшет.

Я вытер под столом вспотевшие ладони о форменный комбинезон и взял девайс.

Сначала показалось, что у разведчиков сломалась техника и все фотографии стали черно-белыми, лишь потом я осознал масштаб отснятых пожарищ. Сотни строений, десятки единиц техники, обгоревшие трупы людей и животных. По земле прошелся огненный вихрь, а смерть собрала богатый урожай. Не хотел бы я писать рапорт по таким разведданным.

— Техники мало, — неуверенно пробормотал я, — вот деревня в пятьдесят домов, а обгорела одна гражданская малолитражка. Остальную технику должны были угнать. Строения явно складского назначения огнем не тронуты. Это не зачистка, это налет мародеров.

Генерал кивнул.

— Еще?

Дышать стало тяжело, а ворот рубашки впился в шею. На экзамене и то было легче, чем сейчас под пристальным взглядом отца. Я долистал до фотографий с отпечатками ног в грязи. Что здесь могло так заинтересовать разведчиков?

— Они используют летательные аппараты с вертикальным взлетом и посадкой, — уверенно заявил я.

— Как понял? — спросил генерал, и мне показалось, что я услышал заинтересованность в его обычно бесстрастном голосе.

— Нет следов разгона и торможения техники. Ни колесной, ни на гусеничном или ином ходу. Только длинные широкие борозды равномерной глубины. Не знаю что это, не видел ни разу.

— Вертолеты, — сказал Наилий и достал из кармана маленький планшет, несколько раз нажал на экран и на моем девайсе появилось изображение машины с двумя огромными четырехлопастными винтами. Вытянутое каплевидное тело как на подставке стояло на двух массивных полозьях, — выглядят, конечно, не в точности так, но суть та же.

Публий и Тезон синхронно придвинули головы к планшету, жадно разглядывая экзотический летательный аппарат.

— Чтобы эта машина взлетала и садилась, ей нужна посадочная площадка, — заговорил Тезон, — а на снимках со спутника на месте предполагаемых баз интересующих нас васпов ничего подобного нет.

— Значит завтра у меня должны быть развед-снимки мест предполагаемых баз интересующих нас васпов, — холодно сказал генерал.

— Есть, — коротко ответил Тезон.

— А я хочу пообщаться с выжившими, Дарион, ты со мной. Выходим на рассвете. Форма одежды гражданская. С собой минимальный походный набор. Из оружия только боевой посох и карманный бластер. Публий, за старшего в лагере.

«Есть» синхронно ответили мы с Публием и я успел заметить гримасу ярости на лице Тезона, прежде, чем он справился со своей мимикой. Не нравлюсь я лейтенанту разведчику, ох, как не нравлюсь. Небось, сам хотел пойти с Наилием. Как же, такой опыт, местность разведана, а вместо него берут салобона, вчерашнего сержанта. Беда прям с этими настырными сынками генералов.

— Все свободны, — сказал Наилий и встал из-за стола.

Торопливо со всеми попрощавшись, я выскочил на воздух. Сердце громыхало и подпрыгивало в груди не хуже вездехода на бездорожье. Надо же, как быстро стемнело, пора обходить посты дозорных.