5-1

… На чистом небе ярко светил Люмен. Был тот редкий день, когда над головой не висели ни туман, ни облака. Сверху не сыпался дождь или снег. Ясная погода обычно не баловала Джаггертаун, так как столица находилась у подножья гор, и все тучи с разнообразной мерзостью застревали в сложном лабиринте хребтов и почти триста дней в году сливали свое содержимое вниз на головы горожан. Серый Джаггертаун становился тогда еще мрачнее… А может быть, привычное ненастье было и к лучшему? Непогоде обычно удавалось затушевывать темными красками своей палитры пятна копоти на стенах домов, бурлящие потоки нечистот в обводных рвах, отбросы в тесных дворах и струпья на культях уличных калек. Столица парцеллы становилась похожей на старую затертую декорацию к вечернему представлению бродячего балагана. И в самом ожидании этого спектакля у зрителей появлялось предчувствие чего-то нового, необычного, того, что некоторые наивные существа называли надеждой…

А когда было ясно — острые углы обычно становились еще острее, а дерьмо еще дерьмовее. В эти моменты отчетливо проступали все язвы на коже Джаггера, и тогда Айк не любил город… Наверное потому, что в глубине души начинало шевелиться что-то похожее на жалость. В хорошую погоду капитан предпочитал всплыть где-нибудь посреди Ближнего океана, окинуть взором горизонт, постепенно сливающийся с небесной сферой, глубоко вдохнуть соленый морской воздух, да слегка подсушить продубленную кожу под теплыми лучами. При ярком сиянии бликующих волн всегда были видны все огрехи в работе боцманской команды. Глаз мгновенно замечал мельчайшие матовые пятна на медных поверхностях или помутневшие серебряные детали субмарины. И пара крепких слов или пара коротких зуботычин — и «Колибри» безукоризненно сверкала вновь…

…Айк сидел на дне глубокого темного колодца и смотрел в маленький ярко-голубой квадрат неба в крошечном окне под самым потолком. Рядом с ним смердела громадная серая туша весом в сотню стоунов. Тролль-охранник то ли спал, то ли практиковал глубокое внутреннее созерцание, но руку держал постоянно сжатой на предплечье своего подопечного. За прошедшие сутки капитан уже успел привыкнуь к своему большому соседу и даже проникся к нему какой-то симпатией. Даже не смотря на то, что пластины твердого рогового панциря больно упирались в ребра человека, и на то, что в моменты отправления нужды, тролль освобождал пленнику руки, но обхватывал его шею двумя пальцами, тесным ошейником. Редкий экземпляр, по всей видимости, один из немногих, оставшихся после Войны, сейчас использовался «Черным кругом» в качестве «живого наручника»…

Эти немногочисленные племена жили высоко в горах, на границе снегов. Разряженный воздух и близость к Люмену определили массу их странных качеств, в числе которых был необычный скелет, роговая броня, устойчивая к револьверной пуле, и сверхъестественная преданность тому существу, которое было способно говорить на их языке. Ходили слухи, что низкие горловые звуки их гласных могли даже согревать камни. Разговаривать с этими троллями могли немногие из существ, населяющих Систему. И магия, и научные исследования филологов со всех трех парцелл здесь мало чем помогали — невидимые двери общения в этих редких случаях открывало лишь какое-то неповторимое сочетание индивидуальных физиомагических качеств толмача. И этими странными ключами природа скупо одаривала и эльфов с гномами, и орков с людьми. Но никто не церемонился с великанами-троллями — их безжалостно использовали обе воюющие стороны. И все реже и реже можно было увидеть этих загадочных существ и услышать в далеких ущельях неповторимые завораживающие звуки их каменных дудок…

…3,4,5… 9+16=25… Три стороны треугольника и прямой угол между катетами… Если разделить расстояние от крайнего выступа нижней челюсти до центра третьего шейного рогового нароста на пять частей… А затем отложить от этих точек отрезки длиной по 3 и 4 доли, то в точке их пересечения, ближней к ключице, получаем…

…Айк выдернул из толстого воротника спрятанный в нем трехдюймовый шомпол для курительной трубки и с размаха воткнул его в вычисленную точку на бронированной шее тролля. Стальная игла легко пробила панцирь в единственном незащищенном месте, вонзилась в артерию… пронзила обе ее стенки, выпуская жизнь из громадного тела…

…Тролль вздрогнул…попытался встать… резкое движение вызвало мощный приток крови… которая темно-синим потоком хлынула на каменный пол…Гигант осел, рука его разжалась, тело обмякло и завалилось на бок… Большой голубой глаз медленно застекленел, уставившись на капера… Его цвет чем-то напомнил капитану лоскут далекого океана…

— Дерьмо… — Длиннорукий мысленно выругался и выдернул шомпол из шеи своего тюремщика. Время поджимало…

… Пират зажал в кулаке острый стальной шип и, отодвинул засов двери и кошачьей походкой двинулся вверх по коридору…

Что ни говори, а безмятежная жизнь на твердой суше расслабляет! Всегда знаешь, что под ногами есть многовековая скальная порода, и она не провалится внезапно в тартарары (если нет какого-нибудь энергичного вулкана под боком). Над головой всегда расстилается небесный свод, а в его необъятный баллон, как в аэростат, заботливо закачаны мегабаррели живительного воздуха. Ничто из этих прелестей не исчезнет в одночасье. Некоторым счастливчиками удача, помимо улыбки, дополнительно дает пощупать и свои мягкие части тела в виде наличия различных магов-охранников или монстров-телохранителей. И спит такой обладатель подарков судьбы спокойно, и видит он сладкие сны…

…Совсем другое дело, когда кругом стихия. Океану и ветрам глубоко плевать на крошечное теплокровное существо, по своей глупости пожаловавшее в гости. Знания и магия этой живой пылинки просто ничтожны перед первозданной энергией мироздания! Но если судьба сложилась так, что ты постоянно живешь в этой капризной стихии и всегда ощущаешь мимолетность своего бытия. Когда знаешь, что стофутовая океанская толща, притаившаяся за рубочным люком, в любой момент может стать для тебя необъятным надгробьем, то тебе тоже может перепасть пару случайных мелких подарков… Может быть это будет бескрайнее удовольствие от каждой секунды прожитой жизни, или это будут бесконечные муки творчества — кому как повезет. Но потеря спокойствия и ощущения безмятежности гарантируется всегда — это лишь обертка для остальных коварных подарков, вроде дорогого упаковочного пергамента из лучших мануфактур Джаггертауна…

— Зачем я вам нужен? Зачем понадобились эти кожаные чехлы от самого Скинта? А? Говори шепотом, «орк с друзьями»… — в один глаз лежащему орку упирался тяжелый шестигранный ствол собственного револьвера, а в другой глаз пристально смотрел Айк Длиннорукий.

Щеголь-орк безмятежно спал в самой ближней к камерам жилой комнате, когда пират нашел его там, вместе с аккуратно висящим рядом костюмом, стоящими в изножье начищенными штиблетами и традиционным оружием под традиционной подушкой. Троллий толмач, по всей видимости, пользовался особыми привилегиями в «Черном Круге».

— Я не знаю! Клостер должен завтра кого-то привести. А мешки для тебя! Паковать, — послушный орк старался не шуметь, но в конце фразы он судорожно сглотнул со странным звуком.

— Не трудись! Твой зверек сдох. А жаль! Мне всегда нравилось, как эти чудные ребята дудят у ночных костров в Барге, — Длиннорукий потянул кольцо рядом со спусковым крючком, и смазанный курок револьвера взвелся с тихим щелчком. — На «Колибри» ваши резвились?

Франт моргнул одним глазом, собираясь с мыслями.

— Ты о себе думай, «орк с друзьями», а не обо мне… Ладная у тебя «игрушка» — броненосцы топить из нее можно… Гуро кто потрошил?

— Не убивай! — тяжело выдохнул орк, лапы его лежали поверх одеяла и судорожно теребили сетку для укладки волос. — Джок дал Клостеру пару дюжин головорезов… А Гуро… Гуро — это не я… Это Большая Нога… Разозлился…

Это было ошибкой. Айк знал, что тролли-великаны — абсолютно миролюбивые существа, и они идут на конфликт только по указке своего поводыря.

…Длинный ствол пробил роговицу глаза, проломил заднюю стенку черепной коробки, продавил подушку и уперся дульным срезом в жесткий топчан… Пришпиленный орк выгнулся на кровати и затих…

…Капер пристегнул к поясу кожаные кошели с пороховыми зарядами, пулями и капсюлями и тихо прикрыл за собой дверь. Ему надо было многое успеть сделать.