4-4

…Нора становилась уже и уже. Но физической возможности повернуть назад уже не было. Кромешная тьма обволакивала его со всех сторон. И только холодный воздух, поступающий откуда-то спереди, живительной струей проникал в сдавленные легкие, растворял растущий внутри кристалл ужаса и отчаянья, заставлял двигаться. Вынуждал из последних сил царапать скальную породу под собой, отталкиваться пятками, извиваться червем, чтобы протолкнуть себя еще на один миллиметр вперед — к свободе… Вдруг над головой раздался грохот, словно все скалы мира решили одновременно обрушиться на него. Эйрон вдруг рассмеялся. «Это все! Конец!» Но мозг, натренированный долгими дзеб-практиками, тотчас же подбросил очередную философскую истину: «Конец одного пути — это всего лишь начало другого». Эйрон рассмеялся…

…Что-то ткнулось в его лицо, острые хитиновые иглы заскрипели, расправляясь…

…О! Смотри-тка — какая мерзота! Оклемался, урод!.. Е-е-е!

…Эльф проснулся. Тьма кошмара сменилась сумраком реальности.

Вверху действительно грохотало. По высокому наклонному металлическому желобу, скрывавшемуся где-то над головой, скатывались камни. На лицо сыпался какой-то порошок. Гелмиир открыл рот — песчинки скрипнули на зубах… Уголь?! На него падали всего лишь мелкие антрацитовые осколки.

— Гляди-тка…е-е-е? — опять послышалось над ним.

Сон окончательно покинул хантера, и он с необычной ясностью понял, что лежит под каким-то угольным бункером. Где-то высоко надрывался невидимый орк-начальник, командуя своим подручным:

— Й’егг! Й’егг! Раз! Два! Три! Взя-яяли!

Затем раздался лязг замкнувшихся замков, разгрузочные люки вагонетки закрылись, зашипел паровой привод тормозов, зазвенела сцепка, и невидимый локомотив подтянул очередной вагон под разгрузку. Два удара молотом — замки раскрылись, и вновь по желобу загрохотал уголь…

Поняв, что над ним, Эйрон посмотрел и перед собой. Перед ним в сумраке бункера склонился чей-то лохматый сгорбленный силуэт. В ноздри ударил острый запах нечистот и грязного тела. Растрепанные космы шевельнулись. На поясе, который поддерживал какой-то веер из лохмотьев, изображавший юбку, что-то загремело и зацокало.

— Жри-тка… е-е-е! — неопределенный голос оформился в человеческий старушечий. И грязная горбатая карга поставила перед ним миску с какой-то похлебкой. От непонятного варева поднимался пар, и морфированный эльф вдруг ощутил ужасный голод и непреодолимое желание опустошить плошку одним большим глотком.

— Б-б… — Гелмииир почувствовал боль в проколотом небе и понял, что его язык уже свободен, — б-благодарю!

— Иш-тка! Е-е-е? Эльф? Диковинна-а-й! — удивилась старуха, ободряюще дернула своим острым, обтянутым пергаментом рябой кожи подбородком и заковыляла к себе в темноту.

Что-то зазвенело, и пленник увидел тянущуюся за каргой цепь, один конец которой заканчивался кандалами на ее босых ногах, другой скрывался в отверстии большого металлического колпака, вмурованного в центр помещения. От колпака в темноту ныряло с десяток цепей, одна из которых заканчивалась и на ноге хантера. Где-то рядом слышались паровозные гудки, лязг сочленений, свистки сцепщиков и мерный перестук колес медленно катящихся вагонов…

Джаггертаун. Главная Товарная Станция…

Спокойнее от осознания этого факта эльфу не стало, и он принялся за еду. Ложка теперь стала для него невиданной роскошью, и Эйрон выхлебал миску через край в два приема. Горячая еда упала в пустой желудок, ответная горячая волна прокатилась по всему телу. Вживленный хитиновый панцирь лица встопорщился, острые иглы сыто зашелестели, все шрамы на короткий миг вспыхнули острой болью, которая тот час же утихла… переваривание пищи ее отвлекло. Морфированный организм явно выздоравливал.

Цепкий ум выпускника Когорты Пятой Императорской Печати быстро просчитал ситуацию и сделал удручающий вывод: «Морфировали на продажу. Продажа не в столице Негроса».

Эльф поставил пустую миску, его скользкие от похлебки пальцы механически нащупали на полу какой-то мусор. Погрузившийся в свои мысли Гелмиир машинально вытер руки, скатав найденную солому и обрывки ветоши в маленький шарик, и… бросил этот комок в сторону опустошенной посуды…

…за летящим комочком мусора в воздухе вдруг протянулся тонкий голубой след! Третий навигационный пасс! Эльф задержал дыхание, вычитывая в памяти нужные руны… Комок отклонился от природной гравитационной траектории полета и упал… не рядом с плошкой, а точно в ее центр!

Сразу же в памяти Эйрона возникли две половины падающего орочьего тела, он вспомнил магические табу Джаггертауна и, машинально скрипнув зубами, выгнулся на полу в ожидании неминуемого возмездия…

Весь десяток цепей оживленно зазвенел…

— Эй-тка! Слобонь-тка! Е-е-е! Здесь можно! — из темноты показалась старушечья ладонь, и ее палец показал вверх…

…Под самым потолком к желобу был подвешен гномий артефакт. Он был помещен в клетку, сплетенную из толстых кованых прутьев, и испускал тусклый зеленый свет.

— Здесь можно! Защита. Только не увлекайся и, главное, его не трогай! — неожиданно чистая речь старухи удивила эльфа. Карга выдержала паузу и добавила:

— Энт’ и-неее…

На высоком языке это значило «хуже будет». В знакомых словах эльф ощутил незнакомые вибрации…